Маркс Тартаковский: СВИДЕТЕЛЬ ВРЕМЕНИ — XVI. БЕЛАЯ ВОРОНА

Loading

Я не возражал. Я чувствовал тогда глубокую свою ущербность: некстати вспомнил — увы, публично, в кругу друзей! — что треть гитлеровских танков, вторгшихся в нашу страну (причём лучше немецких по качеству), были чехословацкими. И дальше оккупированные чехи что-то не похоже, чтобы бунтовали: «…а славяне и славянки для врагов ковали танки».

СВИДЕТЕЛЬ ВРЕМЕНИ — XVI. БЕЛАЯ ВОРОНА.

Маркс Тартаковский

I.

«Танки идут по Праге — танки идут по правде!..»
1968-й год. Все мои друзья твердили эти замечательные слова тогдашнего трибуна Евгения Евтушенко. Некоторые настаивали на его гениальности. Я не возражал. Я чувствовал тогда глубокую свою ущербность: некстати вспомнил — увы, публично, в кругу друзей! — что треть гитлеровских танков, вторгшихся в нашу страну (причём лучше немецких по качеству), были чехословацкими. И дальше оккупированные чехи что-то не похоже, чтобы бунтовали: «…а славяне и славянки для врагов ковали танки».
Ну, и так далее.
Друзья остолбенели. Лидер этого небольшого, но довольно известного интеллектуального сообщества Эдмунд Иодковский, на чьей квартире мы и собирались, спросил, слегка выпучив глаза:
— Марик, ты что — сталинист?
Я уже не решился сказать, что фанатик Троцкий с его идиотской идеей «перманентной революции» попросту не мог иметь в союзниках ни Черчилля, ни Рузвельта, как и уступчивый, вечно колеблющийся Бухарин — что против безжалостного нацистского диктатора годился точно такой же мерзавец — Сталин. Спаситель отечества, как ни крути.
Словом, не найдясь тогда, как ответить, чувствовал себя покинутым своими недоумевавшими друзьями.

Эдмунд Иодковский был тогда одной из знаковых фигур. Немногими годами раньше, в «хрущёвскую оттепель» со всех экранов звучала песня на его стихи: «Едем мы, друзья, в дальние края — станем новосёлами и ты, и я». Сам Эдмунд Феликсович, конечно, остался в Москве, но и в студенческом эшелоне, шедшем на целину, распевали эту песню…

Были и иные причины взаимного отчуждения. В квартире Иодковского, где собирались междусобойчики, «присутствовали» и водочка, и девочки. Я же был счастливо женат (даже во второй раз — и тоже счастливо) — так что чужд был и тому, и другому. Может, восхищался бы как минимум отважными инакомыслящими, если бы не знал их так близко.

II.
Известное определение ещё памятного нам времени как «эпоха застоя» отдаёт полным невежеством. Такое кипение интеллектуальных страстей, поиск если не бесспорной истины, то хотя бы духовной опоры случалось в Истории крайне редко; да и являлось обычно религиозными распрями.
В тысячный раз низвергался Сталин. Но кто-то опять не мог поступиться принципами. Ленин всё ещё оставался сакральной фигурой. Об изъятии его из мавзолея пока не заикались. Популярный поэт требовал убрать его изображение с денег — чтобы навсегда обеспечить чистоту облика. Мне же он по-прежнему виделся средоточием зла. «Превратить войну империалистическую (тогда уже завершившуюся) в войну гражданскую» мог только мерзавец. Моё убеждение в том, что гражданские войны логично завершаются диктатурой (вспомнить хоть Юлия Цезаря, Кромвеля, Наполеона…) вызывало у моих друзей бурю негодований. „Логичность сталинской диктатуры?..»

Истребление Сталиным «ленинской гвардии» по-прежнему выглядело квадратурой круга. Как это «рыцари революции», «пламенные большевики» (книжная серия Политиздата с таким названием) публично огаживали самих себя, признаваясь в чрезвычайных преступлениях?..
(В нынешней политической терминологии этих недоумевающих и негодующих назвали бы «левыми»; но были и «правые», роющие поглубже, «к корням»).

Истинными страдальцами справедливо выглядели раскулаченные — наши кормильцы, враз лишённые возможности прокормить себя самих, свои семьи, загнанные «за Можай»…
Подлинное ошеломление вызвало появление небольшой повести невесть откуда взявшегося автора «Один день Ивана Денисовича». Сама фамилия его звучала как-то осмысленно и загадочно — Солженицын… Опекавшие мою духовную невинность Герчуки (Юра и Марина, московские искусствоведы) имели возможность прочесть повесть ещё до её публикации — и восторгались «гениальной прозой». Я прочёл, естественно, после публикации и нашёл её несколько искусственной, с упором «в народность», но, конечно же, весьма актуальной.
Своим интеллигентнейшим наставникам я твёрдо заявил, что так восхитивший их «Один день…» Солженицына — проза наставническая, правдивая, но не более чем пропагандистская.
Мне нравились рассказы Шукшина, очерки Солоухина и особенно — «Из жизни Фёдора Кузькина» Бориса Можаева… «Деревенская проза» высокой публике казалась примитивной…

Да и ажиотаж вокруг булгаковского «Мастера» представлялся мне нестерпимо обывательским. Ну, не публиковали писателя, отвергали написанное — он и воздал своим критикам. Использовал попутно пропадавший с пришествием безбожной власти оригинальный не до конца созревший текст о Христе, не всегда удачно склеивая сюжеты; очевиден иногда просто дурной вкус (бал Сатаны и не только)…
Вот и это выглядело в ущерб «общественному мнению».

Но настоящее возмущение Герчуков вызвало несколько позже моё мнение о повести Андрея Синявского, конспиративно появлявшегося иногда в их доме, принимаемого там с почётом. Повесть «Любимов»: «Расскажу я вам, товарищи о городе Любимове…» Повесть показалось мне надуманной и вторичной — вслед за Достоевским («Село Степанчиково»), Салтыковым-Щедриным («История одного города») — и не только…

Вот и это выглядело вызовом «общественному мнению».

III.
Так получилось: случайное и непродолжительное знакомство с совсем молодым тогда китаистом и, в будущем, сановитым прозаиком Леонидом Бежиным внесло многое в мою жизнь. Во-первых, присутствовал на трёхдневном симпозиуме китаистов — и утвердился в том, что большевики вернули страну в «законную», но давно отжившую социальную формацию — в социализм. (Об этом у меня: «Москва-Пекин»)…

Но Бежин оказал мне ещё неоценимую услугу. Он тогда по каким-то своим (возможно, журналистским) надобностям созванивался с самыми неожиданными для меня легендарными личностями, напрашивался в гости — и брал меня с собой. Так мы посетили античника Асмуса — историка философии, чей учебник логики я осиливал ещё на философском факультете КГУ. Разговор был почему-то о Канте, но я поступил разумно: ни словом не упомянул об университете — только о Школе тренеров, чем изумил не только Валентина Фердинандовича, но и моего доброго поводыря…

Посетили и другую легендарную тогда фигуру — Алексея Фёдоровича Лосева, тоже античника с каким-то загадочным для меня отношениями с самим Всевышним. В беседу с ним диковинного, как оказалось, эрудита Бежина иногда вмешивалась и хозяйка Аза Алибекова Тахо-Годи — тоже обретавшаяся со Всевышним в каких-то сложных отношениях; только на этом взаимном интересе, как мне показалось, зиждились её с супругом семейные отношения…
Всё это было, наверное, интересным — увы, совершенно мне непонятным. (Не хватало, как говорил Сергей Хмельницкий, историк среднеазиатской архитектуры, с которым я тоже тогда пересекался, «культурки»).

Но вот посещение Георгия Костаки, зачинателя в нашей стране коллекционирования «русского авангарда» меня попросту ошеломило — сразу же, ещё в прихожей, едва раскрылась дверь в комнаты с обилием на стенах всяческих «современных» изысков. Ошеломила выставленная прямо перед глазами посетителя «Зелёная полоса» (авторское именование!) — просто полоса, проведенная небрежной (на мой взгляд) малярской кистью из угла в угол довольно обширного полотна.

— С этого полотна гениальной Ольги Розановой и началась для меня новая жизнь, — не без пафоса сообщил хозяин и продолжал интервью, похоже заученное им для каждого посетителя его коллекции: Собирательство издавна моя страсть. Насобирал многого — и самого разного. Случалось и ценное. Но всякий раз думал о том, что всё собранное есть в гораздо лучших образцах в музеях да и в частных собраниях. А мне хотелось осуществить что-то необыкновенное…
И вдруг в одной московской квартире я впервые увидел два или три холста авангардистов, один из них вот этот — Ольги Розановой. Она буквально ошеломила меня. Я купил эту картину и повесил дома рядом со всякими своими «голландцами». И ощущение было, что жил в комнате с зашторенными окнами, а теперь они распахнулись и в них ворвалось солнце. С этого времени я решил расстаться со всем, что успел собрать — стал приобретать только авангард…

(Позднее оказалось, что приобретённая «картина» — всего лишь копия (!), подлинная же в музее-заповеднике «Ростовский кремль».
Как пережил этот удар Костаки — не знаю).
«Зелёная полоса́» — картина Ольги Розановой 1917 года; одно из самых известных полотен русского авангарда шедевр беспредметной живописи XX века. Значение «Зелёной полосы» для мирового авангарда сопоставимо со значением «Чёрного квадрата» Малевича (Википедия. Там же репродукция «шедевра»).

IV.
Уже в начале века в Мюнхене с его обилием музеев состоялось торжественное открытие ещё одного — Музея современного искусства (первого; теперь их уже несколько). Через неделю-другую собрался знакомиться с новинкой. Очередей при входе уже не было, но посетителей было немало.

В подражание нью-йоркскому музею Гуггенхайма музей был выстроен так, чтобы посетителям, поднявшимся на лифте, было комфортно спускаться по спирали, осматривая экспозицию как на самом пандусе, так и в примыкавших к нему залах. Было действительно комфортно, но сейчас едва могу вспомнить, что же такое современное я видел.

Очень поучительным оказался небольшой залец, куда следовало входить осторожно: под ногами валялись метровые бетонные шпалы, к центру зальца громоздившиеся невысокой кучей. Можно было подумать, что здесь ещё только что-то готовится к экспонированию, — но нет: какой-то вполне реальный, даже немолодой экскурсовод что-то обстоятельно растолковывал так же серьёзно внимавшим посетителям.
Вот, когда я пожалел, что не знаю немецкий! Экскурсовод, темпераментно жестикулируя, чем-то заинтересовал внимавших — но чем? Я вспомнил «Зелёную полосу» в квартире Костаки — и со вздохом покинул как-то загипнотизированных этими шпалами таких серьёзных немцев.

По действительно удобной архитектурной спирали спустился донизу. Полюбовался полудюжиной девушек, исполнявших несложные акробатические пирамиды, именуемые перформансом и что-то, оказывается тоже значащими, а в просторном зале цокольного этажа остановился перед висевшем на крюке, вбитом в стену, слегка проржавевшем и покалеченным велосипедом. Понял, что висит он здесь тоже не просто так — тоже, по-видимому, со значением: несколько наискосок, приподнятый спереди — как бы устремлённым вперёд и ввысь. О, здесь бы и я мог бы хоть что-то нагородить! Что втолковывает сынишке папа — молодой, но уже с бородёнкой? Что надо ездить осторожно? Нет, что-то более основательное…

Вздохнув, я вышел из этого храма современного искусства на свежий воздух.

Print Friendly, PDF & Email

29 комментариев для “Маркс Тартаковский: СВИДЕТЕЛЬ ВРЕМЕНИ — XVI. БЕЛАЯ ВОРОНА

  1. Очень серьёзный очерк. Я даже и не сомневался, что найдутся критики. Значит Вы, Маркс, не оставляете равнодушным никого :))

    1. Спасибо, Ядгар! Всегда рад вашему появлению на портале.

  2. «… треть гитлеровских танков, вторгшихся в нашу страну (причём лучше немецких по качеству), были чехословацкими.»
    ————————————————————————————
    Будучи в Чехословакии (1960), слышал разговоры о том, что чехи очень удивлялись своему миролюбию при вторжении гитлеровцев, когда обнаружили, что бОльшая часть танков, шедших на Прагу, тогда до неё не дошли по причине технических поломок. Остались стоять по обочинам дорог в ожидании ремонта.

    «Превратить войну империалистическую (тогда уже завершившуюся) в войну гражданскую» мог только мерзавец.
    ————————————————————————————————
    Мне кажется, что Ленин выдвинул этот лозунг в начале войны (1914/15), а не после неё. Пусть более глубокие, чем я, ленинисты меня поправят.

    1. Большевики не только были готовы культурно и психологически, в силу теоретических постулатов своего учения, к ведению гражданской войны, но даже желали приблизить её начало, выдвинув ещё в 1914 году лозунг «Превратим империалистическую войну в войну гражданскую!» ради превращения мировой войны в мировую революцию.
      (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B4%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B0_%D0%B2_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8#%D0%9F%D1%80%D0%B5%D0%B4%D1%8B%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D1%8B)

    2. Вы правы.
      Но и «пролетарский» путч в октябре 17-го — разгон временного правительства, и всё последующее не более нравственное и не менее людоедское событие.
      Сталин — последствие. РЕволюция (РЕконкоста…) нечто обратное нормальному развитию — ЭВолюции. Глобальный слом (также в людских головах) всегда завершается жесточайшей диктатурой.
      Кажется, ещё Аристотель упомянул об этом.

  3. Всё путём, восторженные отзывы.
    А я нудно спрашиваю:
    Вы чем довольны, вот этим?
    «Танки идут по Праге — танки идут по правде!..»
    1968-й год. Все мои друзья твердили эти замечательные слова тогдашнего трибуна Евгения Евтушенко. Я чувствовал тогда глубокую свою ущербность: некстати вспомнил — увы, публично, в кругу друзей! — что треть гитлеровских танков, вторгшихся в нашу страну (причём лучше немецких по качеству), были чехословацкими. И дальше оккупированные чехи что-то не похоже, чтобы бунтовали: «…а славяне и славянки для врагов ковали танки».

    Маркс кокетничает, это не ущебность, это — убеждения.
    Или этим про усатого вурдалака:
    Спаситель отечества, как ни крути.
    Или тем, что Маркс не знает элементарной вещи — когда закончилась Первая Мировая Война:
    Мне же он попрежнему виделся средоточием зла. «Превратить войну империалистическую (тогда уже завершившуюся) в войну гражданскую»

    1. Сэм, будьте снисходительны к разменявшему десятый десяток человеку, который, возможно, считает, что именно Сталин его спас (вместе со всем еврейским народом 🙂 ), и (наверное) именно Великая Победа дала Марксу возможность хоть и поздно, но получить «свою часть репараций», сев на шею немецкому налогоплательщику. 🙂

        1. Кстати, Маркс не один такой на этом портале.
          Проявлять снисхождение надо ко многим «новонемцам» (90+/-) с подобными убеждениями, когда они рассуждают о судьбах Израиля 🙂
          Я часто прикалываюсь, поскольку не могу удержаться, но это издержки «мухоморного» характера 🙂

        2. Как сказал один из наших мудрецов: «Горек хлеб подаяния». Поэтому те, кто его ест изо всех сил (чавкая) делают вид, что они его (хлеб подаяния) получают «בזכות ולא בחסד» (заслужено, а не из милости), обманывая других и (главное) себя.

          Не попади впросак, историк,
          Дающих люди крепко бьют —
          Хлеб подаяния так горек,
          Но им другого не дают…

    2. «Маркс кокетничает, это не ущебность, это — убеждения.
      Или этим про усатого вурдалака:
      Спаситель отечества, как ни крути.»
      ————————-
      Сэм, может я не прав, но насколько я знаю после перелома в ВОВ и Победы Сталина считало спасителем отечества подавляющее большинство советских людей. И это было их искренним убеждением. Поэтому не стоит издеваться над этой фразой Маркса.

      1. Cогласен.
        Но Маркс так считал не в 1945 и не в 1953 году, а много позже.
        Впрочем он и сегодня так считает.

        1. «Но Маркс так считал не в 1945 и не в 1953 году, а много позже.
          Впрочем он и сегодня так считает. »
          ———————————————————-
          Так же считают все белые вороны и Энгельс.

    1. Спасибо, Лев, за оценку.
      Хотя сам, если нараспашку, признаюсь: этот текст слабее остальных. Работая едва ли не два месяца, перемучил его.

      1. Я бы на вашем месте, Маркс, любой более-менее связанный текст посчитал заслугой. Пишите, пока можете 🙂

    2. Текст блеклый, газетный. А относительно содержания, я в растерянности: напиши все это автор о ком-нибудь другом, не было бы проблем поговорить о герое рассказа, но рассказ-то автобиографический — вот и получится, что обсуждаю я автора, участника Портала, а это вроде бы запрещается правилами.

        1. А возможно, что на шестнадцатом «свидетельстве» любой бы «исписался» — если даже когда-то, где-то, что-то, как-то и… куда-то писал 🙂

          1. Кажется, я нашел решение — буду говорить о герое очерка. Так случилось, что знаком я с ним не только по этому рассказу, но и по многим другим его свидельствам как в «Мастерской», так и в «Гостевой» Портала. И вы правы — он, похоже, действительно исписался. Ничего нового в этом очерке он, в сущности, не рассказал — все то же невежество и все те же потуги на оригинальность и глубину. Чем бы дитя не тешилось … Можно только позавидовать его энергии, но лучше бы ее в «мирных целях».

          2. А я как раз считаю, что ему надо писать в… терапевтических целях. И эмоции, как положительные — так и отрицательные в его положении тоже весьма полезны. Но я прикалываюсь вовсе не в целях этакой эмоциональной терапии, а из-за вредного характера, с которым ничего не могу поделать. 🙁

  4. Я-то думаю — куда пропал Маркс…
    А он, оказывается, очередное «свидетельство Времени» готовил 🙂

    1. Zvi Ben-Dov: 14.01.2023 в 15:11
      А он, оказывается, очередное «свидетельство Времени» готовил
      —————————————————————————————————
      И сказать нечего, и промолчать нет мОчи.
      Оказывается, бывает не только недержание мочИ.

      1. Естественно — для этого надо было «свидетельство» прочесть, а я «произведения» Маркса не читаю — только комменты и то не везде, например, в Гостевую я не «ходю» 🙂

        1. Виктор, этот Френклах — ничтожество. Он, отвечая вам, сам в этом расписывается. Ну, хочется ему постоять рядом — ну, неймётся…

          1. Маркс, я вообще-то даже до ничтожества не дотягиваю — отрицательная величина 🙂

Добавить комментарий для Zvi Ben-Dov Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.