673 total views (from 2022/01/01),  3 views today

Извините, дорогой автор, вы в своем уме? — резко оборвал чтение Сим. — Я тут покопался в справочниках по поводу сосулек. Начиная с 18-го столетия ни один ученый не упоминает сосульки в виде животных. В виде леса, в виде забора, в виде граблей — да. Но в виде животных?.. Вы могли бы уточнить категорию животных?

Весна на зачетной улице

Анатолий Стеклов

 Рассказ-шутка посвящается журнал-газете Мастерская

— Уважаемое большое жюри!

Представляю на ваш суд мой новый рассказ «Весна удивительная». Не скрою, волнуюсь и рассчитываю на доброжелательное отношение и понимание. Заранее всем спасибо!

— Вы рассчитываете на нашу доброжелательность? Это звучит так, будто вы выпрашиваете снисхождение до того, как прочтёте свой опус, — громким голосом сказал Лизард.

— Да, я с вами согласен, коллега, — поддержал ЛЛ. — Просить, значит признавать свою слабость. Но дайте автору слово.

— Автор, прекратите тратить попусту наше время, начинайте. Вы не один тут.

— Спасибо, — сказал автор.

«Весна – удивительная!»

Глубоко лирический рассказ…

— Стоп, стоп, стоп, — сказала литературовед Кларисса. — Глубоко лирический – это нонсенс, словоблудие. Слово «глубоко» здесь не применимо. Глубоко бывает в озере, в океане, еще, сами знаете где…

— Хорошо, — сказал автор.

Лирический рассказ «Весна удивительная!»

После долгой и снежной зимы проснулись городские крыши. Проснулись они первыми, так как были ближе к солнцу и раньше других принимали живые лучи. Началась капель. Причудливые сосульки, иногда в виде диковинных деревьев, иногда в виде странных животных, падали вниз, угрожая прохожим. Люди радовались весне…

— Извините, дорогой автор, вы в своем уме? — резко оборвал чтение Сим. — Я тут покопался в справочниках по поводу сосулек. Начиная с 18-го столетия ни один ученый не упоминает сосульки в виде животных. В виде леса, в виде забора, в виде граблей — да. Но в виде животных?.. Вы могли бы уточнить категорию животных?

— А я однажды видел сосульку в виде рога горного козла. Очень даже была похожа, но быстро растаяла и упала на тротуар, — сказал Лизард.

Вот сосульки в виде рога

Боевого носорога,

Вдруг позвали нас в дорогу…

Но устали мы немного,

Засмотревшись на Ван Гога… — Как всегда в стихах отреагировал Лось Давидович.

— А мне начало рассказа понравилось, — пискнула юная Маша.

— Это у вас возрастное, — произнес Лось Давидович. Мой папа, историк, говорил, что никогда не видел сосулек в виде упомянутых автором животных. Я на вашей стороне, Сим.

— Автор, продолжайте, пожалуйста, — литературовед Кларисса потянулась в удобном кресле.

— Хорошо, — сказал автор:

Но, вот чудо! Из-под снега на пригорках в городском парке появились цветы — подснежники. Пурпурные, розовые, голубые, на тонких ножках. Люди улыбались, глядя на них, показывали детям, собирали маленькие букеты…

— Стоп, стоп, стоп, — как всегда строго оборвал автора Сим. – Вы что, ботанику не учили, или вам приснились пурпурные подснежники. Латинское название подснежников, к вашему сведению, «галянтус», и означает белые цветы. Белые, слышите, белые, а не цветные розово—голубые. И, тем более, не пурпурные!

— Это аллегория, — пискнула Маша. — Каждый видит по-своему. Я видела розовые подснежники.

— Может быть, вы дальтоник, дорогая, — воскликнул ЛЛ на всякий случай. — Дальтоникам даже водительские права не выдают: они не различают цвета светофора.

— Ну, светофоры здесь явно ни при чем, — строго поправила всех литературовед Кларисса. — Автор продолжайте. Пока читаемо.

Вот подснежник белый

Из—под снега смело

Там, где солнце село

Показал нам тело. – Лось Давидович вставил свои стихи. Все промолчали.

Автор решил, что можно продолжить:

Весна рвалась наружу. Солнечные струны играли ноктюрн. Весенняя музыка солнца, смешиваясь с голосами капающих вниз сосулек, напоминала фантастический оркестр. В этом необыкновенном по красоте и силе оркестре солнечные струны играли роль скрипок, а капель – ударных инструментов. Партию рояля исполнял лес, наполняя удивительным шумом всю округу. Его игра замершими кронами в паре с ветром составляли восхитительную гармонию. Раз— два— три, раз— два— три…

— Мелодия ноктюрна играется на раз— два— три— четыре— пять. Это матчасть! — Как всегда безапелляционно вмешался ЛЛ.

— Раз— два— три— четыре— пять, вышел зайчик погулять, – согласна, это большой прокол, — записала у себя в тетради Кларисса, — Автор, помните, если вы мечтаете сдать зачет, вы должны писать лучше других. Зачем нам посредственности.

— Вижу, автор, — произнес Лизард, — вы писатель, но не читатель! Иначе бы не писали так непрофессионально о музыке. Для исполнения ноктюрна требуется гораздо больше инструментов, а не четыре, как у вас. А то это напоминает мне анекдот про барабанщиков. Не буду его рассказывать при дамах.

— А я бы с удовольствием послушала хороший анекдот, — сказала Кларисса. – Помню еще в году 1948—49 мы любили рассказывать анекдоты в студенческом общежитии.

— Никакие информационные справочники не подтверждают возможность деревьев играть сложную музыкальную партию ноктюрна, — ответственным голосом заявил Сим.

— Я думаю, очень красиво и завораживающе описана весна, — опять пискнула Маша.

Я в стиле НЮ

Сыграю вальс.

И вам спою,

Смущая вас. – В который раз в стихах высказал свое мнение Лось Давидович.

Автор опустил голову. Продолжать было бессмысленно.

— И самое главное: как можно писать рассказы, не упоминая Израиль? — это сказал ЛЛ.

— Дополню вас, коллега, — вмешался Лизард, — Как можно жить где-либо помимо Израиля?

— Я писал и об израильской весне, — пролепетал автор.

— А вот это уже наглость, даже сверхнаглость, писать об израильской весне, не платя здесь налогов, — подвел итог Сим.

— Незачет! – почти единогласно, правда без Маши, огласило свое решение большое жюри, поправляя пикейные жилеты на животах.

 А в это же время читатели интернет—журнала, куда автор переслал свой рассказ, ставили многочисленные лайки…