Годы, преклонные годы… Порой они проявляют неодолимую борцовскую силу и кладут неготового к поражению человека на обе лопатки или как-то набок. Взгляните на подобный эффект пугающих цифр — 88, хотя бы не на жизненном борцовском ковре, а в строчной символике: ∞ ∞ — удвоенная бесконечность. Что это? Математика? Космос? Нет, это просто 88 — годы, уложенные плашмя.

Пугающее тождество 88 и ∞ ∞

Лазарь Фрейдгейм

Годы, преклонные годы… Порой они проявляют неодолимую борцовскую силу и кладут неготового к поражению человека на обе лопатки или как-то набок. Взгляните на подобный эффект пугающих цифр — 88, хотя бы не на жизненном борцовском ковре, а в строчной символике: ∞ ∞ — удвоенная бесконечность. Что это? Математика? Космос? Нет, это просто 88 — годы, уложенные плашмя.

Я как-то в разговоре с давней знакомой привёл этот образ сдвоенной бесконечности. Собеседница, которая моложе меня лет на 10, продолжающая в этом возрасте читать студентам заумные курсы в одном из московских университетов, въедливо отметила, что сдвоенная бесконечность это какая-то условность. Ценя реализм мышления собеседницы, я скромно отметил, что и просто бесконечность применительно к возрасту это уже абстракция…

В голове настойчиво жужжит: столько не живут. Абстрактно можно отговориться обличающей диагностикой сенильных явлений. Но та же голова на собственных плечах не менее настойчиво сопротивляется и с чётко обрисованной ясностью предлагает всмотреться в события давние, дорогие и незабываемые, а также в события рукой подать, вблизи.

Погружаюсь в былое… Маленькая книжица то ли ненаписанных воспоминаний, то ли как бы живой летописи фотографий и бумаг-вех, мысленно оживляет годы и дни. Время порой значимо смещает оценки: то, что казалось весомым, мелькает мгновением, а некогда неприметные события ёмко заполняют страницы старого календаря.

Как хороши, как свежи были розы…

Эта строчка прозвучала у Ивана Мятлева почти 200 лет тому назад. В ней есть обволакивающая свежесть и нотка печали. Недаром Тургенев использовал её как рефрен в своём стихотворении в прозе. Я не устоял от соблазна использовать эти несколько слов для отражения своего настроя.

Как хороши, как свежи были розы…

Мне кажется, что я знал свою будущую жену от рождения. Но это совсем не так. Знакомство состоялось как-то случайно в доме её двоюродной сестры, за которой с 9-го класса я очень увлечённо ухаживал. Но, как говорится, что-то пошло не так… Её избранником оказался другой. Собственно вокруг этого эмоционального следа и возник круг какого-то единства. Дом моей будущей жены отличала открытость. Трудно было попасть в момент, когда можно было по душам поговорить. То старые друзья и подруги, то ищущие внимания поклонники, ухажёры. Один, два, три каждый вечер…

А что я? Я сам знал это не очень чётко. В какой-то момент я получил письмо с признаниями от своей знакомой. Очень проникновенное и неожиданное. Я был в растерянности и решил довериться подружке, спросить её мнение. Услышал совет внимательный и доброжелательный. Возможно, в момент взаимной искренности промелькнула какая-то новая искра. Постепенно как-то само собой получилось, что я стал бывать в этом гостеприимном доме почти каждый день, а другой люд стал появляться всё реже и реже…

Как хороши, как свежи были розы…

Вы знаете, когда открывается метро? А когда отправляется последний поезд? Я не ставил себе целью успеть точно на последний поезд, но так получалось, что порой вход в метро становился ленточкой финиша, которую было совсем не просто успеть сорвать. Как-то так выходило, что с понедельника до понедельника почти без отклонений выдерживался спортивный график. Каждый раз, садясь в почти пустой вагон, продолжал прерванное общение. С теплом, с улыбкой…

Неделю за неделей, месяц за месяцем… Обновлённый режим жизни, полёта, удивительного мечтательного общения. Как-то утром за воскресным чаем мама как бы между делом задала вопрос: «Ты не замечаешь, что дом стал для тебя коротким ночным приютом? Может, пришло время сделать какие-то важные шаги?» Я осознал — пришло!

Для свежих роз, как оказалось, совсем не обязателен марш Мендельсона, обмен кольцами и демонстративные поцелуи. Небольшая, ничем не примечательная комната районного ЗАГСа… Этот день вошёл в жизнь, не смешиваемо ни с каким другим днём.

Как хороши, как свежи были розы…

Фототелеграмма в 8-ю годовщину свадьбы. Командировка, непреодолимое расстояние. Букет цветов — не реальный, тогда такой услуги в советских условиях даже в голову не могло прийти. Картинный, в фототелеграмме. С некоторыми претендующими на поэтичность словами о том, что ни прошедшие 8, ни следующие 8, ни какие-нибудь 88 не изменят то, что есть, главного, вошедшего в нас. Да, то были нереальные 88, но в них была суть той же казавшейся реальной бесконечности ∞…

«Вы помните, вы всё, конечно, помните…»

Жизнь как скачки с препятствиями, забег с барьерами. Мысли в старой голове нежеланно спотыкается на существовавших ухабах и барьерах. Но хочется раздробить препятствия, выбрать такое сито, чтобы нежелательные события и обстоятельства просеялись. Здесь и сейчас…

Память охотно отфильтровывает серые и сумрачные события. Хочется обложиться желаемым. От вихрей реальности никуда не деться. Глобальные события нынешних дней, как чёрный ворон, порой заслоняют проблески солнца. Даже калифорнийское солнце сдаёт позиции. Чувство стыда заслоняет многое из-за действий некогда своей страны в её границах и за их пределами. Испанский стыд, от него не скрыться.

Как хороши, как свежи были розы…

Наказание или самоистязание… Сынишка не всегда был идеальным. Порой он расстраивал. Я был строг в наказаниях: «Я не поцелую тебя, когда ляжешь спать!» Он расстраивался и с кислой физиономией говорил: «Не доволен!» Понурый парнишка понимал, что он серьёзно провинился. Но не в своей тарелке был я. Я с трудом дожидался, когда сын заснёт, тихонько подходил к нему и целовал. После этого немного отпускало…

Мама из кухни зовёт ужинать. Пятилетний парнишка важно выкрикивает: «Не могу! Меня папа записывает!» Прошло много лет. Сохранились бобины без магнитофона. Нашлась оказия для перезаписи — есть возможность услышать вновь звуки ушедших лет. Тогда это было новостями домашней техники, сейчас для родственников — чудом сохранённого времени.

Через всю жизнь — сегодня…

Как хороши, как свежи были розы…

В жизни главные эмоции от общения с людьми. Но иногда вкалываются неожиданно всплески от профессиональных находок. Представьте: еду с работы, ступеньки эскалатора, голова продолжает сидеть за рабочим столом. Последняя ступенька, шаг с эскалатора и идея решения проблемы…

Не иду, лечу домой, хватаю справочник Артоболевского по механизмам в современной технике и нахожу конструкторские предложения по пришедшей находке. Рождается хитрый интегратор, позволяющий автоматизировать очень противную ручную работу. Бывшая работница говорила, восторженно смотря на автомат: «С такой машиной надо разговаривать на Вы».

Да, было. В памяти результат очередного проекта, былые удивления случайных посетителей, три авторских свидетельства на изобретения. Фрагмент, частичка жизни…

Как хороши, как свежи были розы…

Нагромождение проблем перед поездкой в Штаты. Мы обсуждали некоторые из них с близкими друзьями. Телевизор показывал выступление Ельцина с танка перед московским Белым домом. » С любимыми не расставайтесь…», — как бы отстранённо цитирует хозяин. Так и сформировалось решение.

Поздно вечером мы с сыном возвращались домой. Ехали вдоль Ленинского проспекта. Слева шла непрерывная колонна танков и бронемашин. Что ждёт страну завтра, в ближайшие дни?.. Не расстались, бросив все дела, уехали вместе. Мне казалось, что от жизни в мои 56 лет уже ждать особенно нечего. Это, правда, не помешало на новом месте накопить положенные 40 кварталов стажа работы для получения SS (Social Security — социальное обеспечение). Сейчас моему сыну уже больше лет, чем было мне тогда. Я ощущал себя на пути «с ярмарки». Мой сын в моём восприятии молод, у него многое ещё впереди…

Как хороши, как свежи были розы…

Мне кажется, что тема невысказанных воспоминаний, сегодняшней жизни в прошедших днях неисчерпаема. Я позволил себе вслух прикоснуться к частичке прожитого. Но букет сознания радует и колет… В моей грамматике порой совмещаются времена прошлого и настоящего: «были» и «есть».

Труден век и гнут его шаги…

Мы все сойдем под вечны своды —
И чей-нибудь уж близок час.

Я видел: человек уходит в другой мир с улыбкой, а может, с надеждой. Понадеемся на это.

В жизни ничего не даётся даром. Зримые следы этого — морщины, проложенные на лице грубым резцом десятилетий. Нет, не всё ещё отцвело. Есть проблески интересов, возникают небольшие желания и пожелания. Но есть какие-то признаки одышки на каждом шагу этих интересов. У неповторимого Шолом-Алейхема старый еврей после всех мечтаний о богатствах Ротшильда буднично примеряет на себя: «Эх, если бы я был Ротшильдом! Первым долгом я завел бы обычай, чтобы жена всегда имела трешницу и не морочила голову, что субботу отпраздновать не на что…» Будем мечтать о возможном и невозможном…

Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже — как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.

Иногда снятся улыбчивые сны, в которых происходят желанные встречи с дорогими людьми в таинственных обстоятельствах. Пробуждаешься с поиском неосуществившейся реальности: ведь это только что было. Сон остаётся несбывшимся желанием…

Сегодня ∞∞ — это мой удел. Вероятно, счастливый, всё же 88…