Белла Езерская: Игра стоит свеч. Джек Лондон

Loading

Белла Езерская

Игра стоит свеч

22 ноября — годовщина смерти Джека Лондона

Дело было в середине 90-х. Ранним утром мы мчались мимо рыжих калифорнийских холмов, покрытых виноградниками. По обе стороны фривея расстилалась любовно ухоженная земля с редко разбросанными кубиками ферм. Утренний туман уже рассеивался, когда фривей незаметно превратился в обыкновенную улицу, неторопливо бегущую по тихому патриархальному Глен-Эллену. На обочине мелькнул рекламный щит: «Книжный магазин Джека Лондона». Улица тихо закруглилась на парковой площадке в центре Калифорнийского исторического парка Джека Лондона.

В доме, где расположен музей, Джек Лондон никогда не жил. Этот дом построила его вдова Чармиан уже после его смерти. В память о «Доме Волка», усадьбе, где им так и не довелось пожить, она назвала его «Домом счастливых стен».

Этот дом, где Чармиан прожила до самой своей смерти в 1955 году, напоминает знаменитый «Дом Волка», только он, конечно, значительно меньше и скромней. Согласно воле Чармиан, этот дом после ее смерти стал музеем. Сюда была перенесена мебель из «Ранчо» и частично воссоздана обстановка, в которой жил и работал Лондон. Тут же находилась и литературная экспозиция. В комнатах можно видеть личные вещи Лондона: фетровую шляпу, высокие охотничьи сапоги, ружье, с которым он ходил на охоту, охотничьи трофеи, чучела убитых им уток, копья с Гавайских островов. В музее много предметов домашнего обихода: стол, за которым он писал свою ежеутреннюю «тысячу слов», старинный диктофон, кровать, лежа на которой он любил читать; членский билет социалистической партии, в которую Лондон вступил 20-летним юношей и из которой выбыл по собственному желанию 7 марта 1916 года. Разочарование в социализме началось во время его мексиканской эпопеи. Джек был горячим сторонником мексиканской революции, пока не увидел собственными глазами, какие беды она несет мексиканскому народу.

«Я отдал четверть века — лучшие годы моей жизни — революционному движению, — писал он в письме к секретарю социалистической партии, — только для того, чтоб убедиться, что оно осталось таким же косным и пассивным, как до Рождества Христова».

«Дом Волка»

За три года до смерти Джек Лондон решил осуществить мечту своей жизни — построить замок, который должен был поразить воображение современников и потомков.На осуществление этой мечты социалист-миллионер потратил 40 тысяч долларов, сумму по тем временам огромную. Дом был рассчитан, минимум, на тысячу лет.

«Дом Волка» — так романтически назвал Лондон свое жилище — было заложено в густом лесу, вдали от жилья и дорог, и занимало площадь в 15 тысяч квадратных футов. Даже руины этого дома чрезвычайно эффектны: неотесанные глыбы красновато-коричневого вулканического туфа на фоне зелени и ярко-голубого неба. С холма открывается изумительный вид. Дом был построен на сваях, способных выдержать любые сейсмические бури: за пять лет до этого Са-Франциско был уничтожен страшным землетрясением. Но недаром говорят: кому суждено быть повешенным, не утонет. «Дому Волка» суждено было погибнуть не от землетрясения.

На строительство дома пошли самые лучшие строительные материалы: вулканический туф, голубой сланец, испанская черепица, красное дерево. Даже галька и цемент были самого высокого качества.

Поднявшись на второй этаж музея мы обнаружили план «Дома Волка», всех его четырех этажей. Этот план поражал своей продуманностью. В доме было 26 комнат. Все было приспособлено для уединенного труда и для веселья. Живя в «Ранчо», Джек сокрушался, что за столом нельзя было усадить больше 12 человек. Поэтому столовая в «Доме Волка» была рассчитана на несколько сот гостей. Гостиная была двухъярусной, с эркером, обращенным к реке. Рабочий кабинет хозяина (20 на 40 футов) был соединен винтовой лестницей с библиотекой. На третьем этаже размещались комнаты Чармиан. Спальня Лондона находилась на четвертом. В доме были: крытый бассейн, прогулочные террасы, внутренний дворик-патио, комнаты для гостей, тир, девять каминов, котельная, снабжавшая дом горячей водой, электрическая подстанция, холодильники, молочная, винный погреб, громадные продуктовые склады в подвале.

Чета Лондонов уже готовилась к переезду, как 21 августа 1913 года огонь в течение нескольких часов уничтожил «Дом Волка».

1913 год был несчастливым для Лондона. Словно злой рок преследовал его. Он попал в больницу с приступом аппендицита, и его пришлось срочно оперировать; от нелепой случайности погибла его любимая лошадь; заморозки погубили урожай фруктов; полчища саранчи атаковали эвкалиптовые саженцы; кукурузные плантации были сожжены суховеем; компания «Бальбоа Амюзмент» начала с ним тяжбу, желая заполучить его авторские права. А тут еще гибель «Дома Волка»… Это был странный пожар: пламя стремительно охватило весь дом. Лондон героически руководил тушением, но спасти дом не удалось. Лондон до конца дней был уверен, что это был поджог, совершенный завистниками из социалистической партии. Была и другая версия— что пожар возник в результате самовозгорания промасленной ветоши, небрежно брошенной рабочими. Теперь уже трудно восстановить истину. Неожиданная гибель «Дома Волка» так и осталась одной из загадок, окружавших имя Джека Лондона.

Смерть

Но самой большой загадкой остается его смерть.

Согласно распространенной версии, Джек Лондон покончил жизнь самоубийством. Считалось, что он сделал это тем же способом, что и его герой Мартин Иден; что в романе он предсказал свою собственную смерть. На деле же все было иначе. Джек Лондон умер непогожим осенним утром 22 ноября 1916 года. Местный бюллетень сообщил, что он умер от уремии. Это была официальная версия.

Джек Лондон, действительно, страдал от уремии, особенно в последние годы жизни. Во время поездки на Гавайи незадолго до смерти он чувствовал себя очень плохо, однако продолжал прежний образ жизни: много работал, пил, курил и совершенно не придерживался предписанной врачами диеты, чем приводил в отчаяние Чармиан и своего лечащего врача Портера. 21 ноября он лег спать, как обычно, в 8 часов вечера. В 7:45 утра его конюший застал его лежащим без сознания. На полу валялись две почти пустые бутылочки из под морфия и атропина, а на ночном столике лежал листок из блокнота с какими-то расчетами — как оказалось — смертельной дозы. Доктор Томсон, первым вызванный к больному, диагностировал отравление наркотиками и послал в аптеку за противоядием. Затем приехал личный терапевт Лондона доктор Шилс. Последним приехал доктор Портер. Сообща они пытались привести Джека в чувство: промыли ему желудок, ввели лекарства, сделали искусственное дыхание — безуспешно. Вывести Джека из коматозного состояния им не удалось. Он умер, не приходя в сознание.

Несмотря на эти общеизвестные факты, мнения биографов о причине смерти Джека Лондона расходятся. Ирвинг Стоун, автор известной биографии Лондона «Моряк в седле», отстаивает версию сознательной передозировки наркотиков, то есть самоубийства. Другой биограф Лондона, Расс Кингман, напротив, придерживается версии естественной смерти от уремии. Он считает, что наркотики могли лишь усугубить его состояние, но не могли явиться причиной смерти. К тому же неизвестно, сколько именно он принял таблеток, — ведь он и раньше прибегал к наркотикам во время сильных болей. Совсем не обязательно, чтобы бутылочки были полными. Если бы Джек действительно принял смертельную дозу, рассуждает Кингман, он умер бы значительно раньше, чем через 12 часов. В этой, в общем-то весьма убедительной версии, есть одно слабое место: на диагнозе «смерть от уремии и наступившей комы» особенно настаивала его вдова Чармиан. Врачи согласились, но доктор Томсон заметил, что истину трудно будет скрыть, поскольку известно, что посылали в аптеку за противоядием от наркотиков.

Одно несомненно: Лондон не собирался умирать. Он жил взахлеб и радовался каждому прожитому дню. «Игра стоит свеч» написал он незадолго до смерти одной своей юной корреспондентке. Еще 20 ноября он оседлал своего любимца Фрица и поехал в горы — присмотреть земли, которые собирался присоединить к своему имению. Он был одержим покупкой новых земель. И, все-таки, мысли о смерти иногда посещали его. Однажды во время прогулки с Элизой Шепард, своей сводной сестрой и поверенной во всех делах, он набрел на две детские могилки на вершине холма.

— Им, должно быть, очень одиноко тут, — заметил он, и сказал, что хотел бы быть похороненным рядом с ними. Он завещал, чтоб его тело кремировали. Чармиан и Элиза исполнили его волю. На могиле лежит большой красный валун, который предназначался для строительства «Дома Волка», но был отвергнут, как слишком большой. Джек так и называл его: «Камень, отвергнутый строителями».

Расс Кингман

На обратном пути мы остановились у придорожного книжного магазина «имени Джека Лондона», который заприметили еще утром. Навстречу нам вышел предствительный мужчина с выразительным, несколько ассиметричным лицом. Мы объяснили ему, что интересуемся всем, что связано с Джеком Лондоном. Он сказал: »А почему бы вам в таком случае не купить мою книгу?»

Так мы познакомились с Рассом Кингманом.

Есть люди, с детства одержимые какой-нибудь страстью. Эта страсть определяет всю их последующую жизнь. Расс Кингман, бывший морской офицер, баптистский священник, бригадир пожарных владел несколькими магазинами на площади Джека Лондона в Окленде. О самом писателе он имел весьма смутное представление и до 1969 года не прочел ни одной его книги, что неудивительно: Джек Лондон в России популярен гораздо больше, чем на своей родине. Когда в 1969 году ему предложили стать директором-распорядителем ассоциации по реконструкции площади, он решил восполнить пробел в своем образовании и начал запоем читать, сначала самого Лондона, потом — все о Лондоне. Когда же он прочел роман-биографию Ирвинга Стоуна «Моряк в седле», его карьера бизнесмена кончилась, уступив место карьере исследователя и ученого.

Расс со своей женой и сподвижницей Винни переселился в Глен-Эллен, открыл книжную лавку и стал собирать материалы к биографии Джека Лондона: фотографии, письма, рукописи, свидетельства современников. Одновременно он создал уникальную картотеку произведений Лондона, изданных на разных языках мира, а также всего, что было написано о Лондоне. За несколько лет скромная книжная лавка стала подлинным научно-исследовательским центром. Винни вела торговлю, а Расс изучал жизнь и творчество великого писателя. Результатом этого титанического труда стала книга «Жизнь Джека Лондона в картинках и иллюстрациях» (A pictorial life of Jack London), равно интересная как рядовому читателю, так и ученому. Человек страстный и целеустремленный, Расс не ограничился изучением книг и рукописей: он след в след повторил все путешествия Джека Лондона и месяцами жил жизнью его героев. Это сообщило его строго документальной книге достоверность участника событий. Расс Кингман хорошо известен «лондоноведам». Его справочным аппаратом пользуются все интересующиеся Лондоном и его творчеством. Книга переведена на несколько иностранных языков, в том числе— он сообщил это с гордостью — и на русский. В книге 250 фотографий, а предисловие к ней написал Ирвинг Стоун.

Друзья Расса Кингмана называют его «апостолом Джека Лондона». Он мог говорить о Лондоне без конца. Слушать его было истинным наслаждением. Я едва не опоздала на свою собственную лекцию, которая должна была состояться вечером того же дня в Пало Алто. Когда мы вышли, наконец, из лавки, нагруженные множеством подарков с эмблемами Джека Лондона, Винни, стоявшая за кассой, неожиданно сказала: а вот эта леди— дочь Джека Лондона Бесси. Хотите с ней познакомиться?

Бекки Лондон-Флеминг

Бекки (Бесс) Лондон-Флеминг была младшей дочерью Джека от первого брака. Старшая Джоан, умерла в 1971 году. Овдовев, Бекки скромно жила на пенсию и доход от небольшого бизнеса в Окленде, никак не пользуясь ни громкой славой своего отца, ни гонорарами от издания его книг. Так получилось, что Лондона посмертно представляла Джоан. Она заседала на всех вечерах его памяти, и, фактически, узурпировала славу своего отца. Скромной и застенчивой Бекки досталась роль Золушки. После смерти Джоан никто и не вспомнил, что у Лондона была еще одна дочь. Никто — кроме Расса Кингмана. И не было у Бекки более близких друзей, чем чета Кингман. Именно благодаря им Бекки являлась непременным почетным членом всех торжеств, съездов, симпозиумов и конференций, посвященных ее отцу. Она очень похожа на Лондона: те же высокие скулы, прямой короткий нос, и большие, широко посаженные глаза.

Бекки дала мне короткое интервью в тот незабываемый день.

«Отец был очень добр к нам с Джоан, и даже когда мы были совсем маленькими, обращался с нами, как со взрослыми. Когда он приезжал к нам в Окленд, он всегда привозил с собой книги, по большому пакету для каждой из нас. От него я унаследовала страсть к чтению с самого раннего детства. Все свои книги отец обязательно привозил нам. Он как-то признался, что никогда не напишет ни одного слова, за которое ему могло бы быть стыдно перед нами. Он вообще много внимания уделял нашему образованию. Даже во время своих путешествий. Когда мы подросли он сделал попытку отобрать нас у матери и поселить в «Ранчо». Он хотел научить нас хозяйствовать, но мать наотрез отказалась. Все наследство отца перешло к Чармиан и семье его сводной сестры Шеппард. Мы же с сестрой получили пенсию, которая должна была покрывать наши расходы на учебу, киги и одежду — до нашего замужества. И еще я хочу вам сказать, что, вопреки сложившемуся мнению, отец никогда не приезжал к нам нетрезвый и никогда, приглашая нас на обеды, не заказывал спиртных напитков и коктейлей… Мать не мешала нашему общению. Они оставались друзьями. Во всяком случае — внешне. В компании отец был очаровательным — веселым и остроумным. Пьяным его никогда не видели. Когда отец бывал в отъезде, он всегда писал нам письма и интересовался нашими успехами.»

…Отношения между Лондоном и его первой женой Бесс, самолюбивой и гордой, были неровными и осложнялись бесконечными ссорами из-за денег, из-за влияния на детей. Ирвинг Стоун утверждает, что после возвращения с Гавайев, Лондон встретил Бесс в Пьедмонте и нежно сказал ей: «Если тебе понадобится моя помощь, я приду, даже если буду находиться на другом конце света». Отношения между сестрами, старшая из которых была во всем копией матери, а младшая— отца, тоже оставляли желать лучшего.

На прощание Бекки Лондон сделала трогательную надпись на моем экземпляре книги Кингмана.

Ранчо

Последние 11 лет своей жизни Лондон жил в своем «Ранчо» в графстве Сонома. Там он и умер. В то время «Ранчо» было закрыто для публики и нуждалось в ремонте. Его купил штат и выделил средства на восстановление, но в 1983 году деревянная усадьба находилось в плачевном состоянии. Мне не удалось посетить «Ранчо » в 1998 году, когда я снова проехала по лондонским местам. Может быть, оно уже восстановлено. Но я запомнила пустые полки в кабинете хозяина и солнечные часы перед домом, отсчитывающие часы, которые для Джека Лондона давно остановились. Двери были заперты, пахло запустением и тленом. Растрескавшаяся земля заросла бурьяном, одичавшие кусты малины были усеяны мелкими бледными ягодами.

Джек Лондон очень любил свое «Ранчо» и вложил в него много труда. «Это не дача, — с гордостью говорил он, — это мой дом. Я — фермер. Я и живу в деревне потому, что я — фермер».

Хозяйством Лондон занимался с увлечением, но без особого успеха. Он разводил свиней, ангорских коз, джерсийских коров. Без конца улучшал свою ферму: построил силосную башню, коровник, насадил эвкалиптовую рощу, чтоб осушить болотистую землю. На эту последнюю затею он потратил 50 тысяч, но австралийские деревья не привились в калифорнийской земле и были годны разве что на дрова. Джек Лондон любил землю. Доходы от своего писательского труда он рассматривал, как средство умножить свои земельные владения. Герои Лондона во многом похожи на него. Они так же энергичны, решительны и способны развязать любой жизненный узел. Чего стоит одна только исторя поисков Лондоном своего отца.

Отец

Рождение Джека Лондона окутано такой же тайной, как и его смерть. До 1897 года, когда ему исполнился 21 год, Джек не знал, что он — не Лондон. Джон Лондон растил его с восьмимесячного возраста, как своего сына и Джек был искренне привязан к нему. Все попытки узнать что-нибудь у матери, разбивались об упорное нежелание Флоры Лондон говорить на эту тему. Это было семейное табу. Тогда Джек решил во что бы то ни стало разыскать своего отца. Он поехал в Сан-Франциско, где родился, и там, подняв кипы газет в местной библиотеке, обнаружил сообщение о своем рождении. Его отцом оказался некий Уильям Чейни, профессор астрологии 55 лет. Дальнейшие поиски привели к ужасным открытиям. Он узнал, что его мать за год брака с Чейни дважды покушалась на самоубийство; что муж принуждал ее сделать аборт, а когда она отказалась — выгнал из дому беременную и без копейки денег. Джек написал отцу письмо и получил ответ. Даже два. Уильям Чейни решительно воспротивился попытке незнакомого молодого человека навязать ему отцовство. Он подробно, обстоятельно и не очень этично по отношению к матери Джека, доказывал ему, что никак не мог быть его отцом по причине, о которой мужчины обычно предпочитают умалчивать. Он отвергал и более очевидный факт — законный брак с Флорой Лондон. Зато он с готовностью подсказывал Джеку имена других возможных отцов и советовал ему заняться их поисками.

Неизвестно, поверил ли Джек письмам Чейни. Видимо и его биографов не слишком увлекла перспектива исследоваить интимную жизнь Флоры Лондон. Вероятно, их не очень убедили выкладки профессора, потому что они единодушно признают его отцом Джека Лондона. В наше время анализ ДНК положил бы конец всем сомнениям на этот счет.

* * *

Прощаясь с «Ранчо» мы прошли чахлую эвкалиптовую рощу, заглянули в свинарник, на винодельню. Именно здесь Лондон написал бессмертные слова, которые можно считать его жизненным кредо:

«Я предпочитаю быть пеплом, а не пылью. Лучше сгореть дотла ярким метеором, чем вечно тлеть сонной планетой! Истинный удел человека — жить, а не существовать. Я не хочу тратить свои дни в попытке продлить их. Я хочу использовать отпущенное мне время до конца.

Эпилог

В 1998 году я снова побывала в местах Джека Лондона. Бекки Лондон умерла. Ушел и Расс Кингман, но Винни была жива. Дело Расса Кингмана унаследовал его сын — симпатичный молодой человек, очень похожий на отца. Мне на память Винни подарила фотографию мужа и сына и Бекки Лондон. Дело Расса Кингмана, которому он отдал жизнь, живо. Исследователи жизни и творчества Джека Лондона благодарны этому бескорыстному и неутомимому исследователю. На память о посещении Гленн-Эллена у меня осталась книга «Биография Джека Лондона в иллюстрациях» с трогательными надписями Расса Кингмана и Бекки Лондон В подготовке статьи я пользовалась материалами из этой книги.

Автографы Расса Кингмана и Бекки Лондон

Белле Езерской

Это истинный портрет Джека Лондона, которого я узнал и которым восхищаюсь на протяжении многих замечательных лет изучения и исследования. Надеюсь, что вам это понравится

July 17, 1983
Glen Ellen, Califorhia

Госпоже Белле Езерской, которая так же любит рассказы Джека Лондона, как я, с наилучшими пожеланиями

Искренне Бекки Лондон

July 17 1983
Glen Ellen, CA»

 

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Белла Езерская: Игра стоит свеч. Джек Лондон

  1. Очень симпатичный очерк (к сожалению, довольно много описок).

  2. В целом статью прочитал с интересом, освежил некоторые воспоминания о жизни писателя, которого в молодости я просто боготворил. Но впечатление подпортили некоторые, мягко выражаясь, неточности в тексте статьи.
    Джек Лондон умер в 1916 году. Значит в 2013 исполняется не 90 лет со дня смерти, а 97. Возможно, Белла Езерская написала этот текст в 2006 году, тогда выпускающий редактор Анна Мелихова должна была название подредактировать.
    В самой статье также множество искажений. Например, там написано что «Дом Волка» («Wolf House», в отличие от гитлеровского «Wolfenstein» — «Волчье логово»), сгорел в 1913 году. На самом деле пожар произошел в 1916 году, за день до смерти писателя.
    Если уж вспоминать о творческом пути таких людей как Джек Лондон, то следует проявлять больше уважения хотя бы к хронологии их жизни, иначе это больше похоже на формальный повод для написания и опубликования очередного горячего пирожка.

    1. Уважаемый господин Георгий Бровин,
      спасибо за ваши замечания. У творческих людей — наших авторов — случаются казусы с арифметикой, а у людей по должности обязанных быть внимательными (говорю о себе) случаются приступы слепоты. Не заметил, mea culpa. Сейчас опечатки исправлены. Касательно перевода название «Wolf House» на русский язык. Конечно, «Дом Волка» звучит формально правильно и нейтрально. Имел ли автор статьи право перевести название слегка вольно, подчеркивая, что «так романтически назвал Лондон свое жилище — было заложено в густом лесу, вдали от жилья и дорог»? Пожалуй. Однако, сомнения были у нас еще при вёрстке статьи, а ваш комментарий показал, что у читателя могут возникнуть нежелательные ассоциации. Сейчас поменяли в тексте на «Дом Волка». (К слову, упоминаемая вами ставка Гитлера под Винницей — «Волчье логово» — называется не «Wolfenstein», как вы пишете, а «Wolfsschanze»). Наконец, дата пожара, уничтожившего «Дом Волка». Вы пишете, что «пожар произошел в 1916 году, за день до смерти писателя», т.е. 21 ноября. Автор пишет в статье, что «21 августа 1913 года огонь в течение нескольких часов уничтожил «Дом Волка»». Разница в датах весьма существенная. В Википедии написано: «Construction of Wolf House was almost complete and the Londons were planning to move in when a fire began late on the night of August 22, 1913», т.е. подтверждаются слова госпожи Езерской. На сайте Jack London State Historic Park, на странице, посвященной «Дому Волка», написано: «Jack and Charmian never got to live in their home because one hot summer night in August 1913, spontaneous combustion started a fire in the house». Снова подверждаются слова госпожи Езерской. Боюсь, мы не можем пока, без убедительных доказательств, принять вашу версию, но будем рады получить от вас исследование в этой области и безусловно его напечатаем (еще бы, это была бы сенсация). Так или иначе, спасибо вам за неравнодушное отношение и ценные замечания.

      P.S. Чего я никак не смог понять, так это вашей фразы: «выпускающий редактор Анна Мелихова должна была название подредактировать». Мы с вами незнакомы, но вы ничтоже сумняшеся приписали мне имя, фамилию и пол, взяв данные автора предыдущего комментария. Хм… Никогда с подобным не сталкивался. Это шутка такая? Извините великодушно, юмора не понял.

  3. Симпатичные воспоминания! Написаны с теплом.

Обсуждение закрыто.