Раввин Йоанасон Голдсон: РАЗМЫШЛЕНИЕ О ВЕРЕ. Перевод с английского Игоря Файвушовича, Хадера

Loading

Раввин Йоанасон Голдсон

 

РАЗМЫШЛЕНИЕ О ВЕРЕ:
Религиозные верования и аналитическое мышление являются взаимоисключающими?

Перевод с английского Игоря Файвушовича, Хадера

Что формирует мировоззрение человека? Откуда приходят идеи? Каково происхождение наших взглядов и отношений, и что мы можем приписать нашей предвзятости и перспективам?

Британский философ Генри Сиджвик предложил следующие соображения: Мы так думаем, потому что все другие люди думают так, и, в конце концов, мы так думаем; или потому, что нам так сказали, и мы думаем, что должны так думать; или потому, что мы когда-то так думали, и мы до сих пор всё ещё так думаем; или же потому, что, думая таким образом, мы думаем, что будем так думать…

В конечном счёте, мы хотели бы поверить в аналитическое мышление как основу нашей веры, поскольку это способность, которая больше других отличает человека от всех других существ. Но анализ может легко привести нас в замкнутый круг, если мы решим, куда нам идти, прежде чем на самом деле попадём к намеченной цели.

Показательный пример: в журнале «Science» («Наука») недавно опубликована статья, согласно которой новое исследование привело к «неожиданному консенсусу» относительно того, что аналитическое мышление может привести к размыванию религиозных убеждений.

В различных своих разработках исследователи попросили, чтобы субъекты поработали над рядом логических задач, чтобы решить кроссворды, включающие такие ответы, как анализ, разум и мышление, и посмотреть на картинки, подобные знаменитой скульптуре Родена «Мыслитель». Отвечая на последующие анкеты, эти субъекты сообщили о своих ослабевших религиозных убеждениях.

Выводы исследователей не предложили никаких сюрпризов. «В некотором смысле это подтверждает то, что многие люди, как религиозные, так и нерелигиозные, говорят о своей религиозной вере в течение длительного времени, что это скорее чувство, чем мысль», — рассказывает психолог Чикагского университета Николас Эпли.

Тем не менее, научная методика признаёт ценность данных наблюдений только после того, как ученый сформулирует убедительные гипотезы, а это требует точного определения терминов. Именно здесь исследования потерпели фиаско, отклоняясь от основного направления изучения сознательного мышления и теряя свой ориентир в пустыне предубеждений и самопровозглашения пророчеств.

Что такое вера?

Я, бывало, любил летать, но это было прежде, чем я начал размышлять о принципе аэродинамики. Небольшая кривизна удлиняет верхнюю поверхность крыла, так что воздух, проходящий над крылом, движется немного быстрее, чем воздух под ним. Это создаёт над крылом зону низкого давления достаточно мощную, чтобы поднимать сотню тонн металла на высоту до13000 метров. По правде говоря, я чувствовал себя намного безопаснее, когда у меня появилась «вера» в авиационных инженеров, которые проектируют пассажирские самолеты, чем сейчас, когда я действительно понимаю, как работает этот процесс.

Хорошо, что это только моя проблема, а не кого-то ещё. Тем не менее, моя вера в авиакомпании — подобно уверенности в моём докторе, моём бухгалтере и в моём автомеханике — не основана на чувствах или интуиции. Она основана на вполне рациональном доверии к специалистам, которые понимают в своей сфере деятельности гораздо лучше, чем я. Это не слепая вера переступания через край скалы и ожидания, что Бог подхватит меня. Это вера в разум.

Кроме того, вопреки утверждениям исследователей, вера в Творца вовсе не является интуитивно понятной. Как раз наоборот: и здравый смысл, и человеческий опыт склоняют нас к отказу от слепой веры в бесконечное, вечное и всемогущее существо. Наше подспудное желание навязать себе логику нашей Вселенной заставляет нас искать любые объяснения того, что спасает нас от галлюциногенного предположения о Божестве Всевышнего.

И поэтому, чтобы избежать этого немыслимого, наука дала нам две «теории», которые позволяют нам уверенно постичь предпосылку случайной Вселенной. Первая называется «Большим взрывом», вторая — «Эволюцией».

Всё осмысленно, мудро и удивительно

Давайте сосредоточимся на «Большом взрыве». До «Большого взрыва», полагают учёные, вся громада наблюдаемой Вселенной, включая всю её материю и излучения, была сжата в горячую, плотную массу толщиной всего в несколько миллиметров. Теоретически предполагается, что это почти непостижимое состояние существует лишь как небольшая частица в первую секунду времени.

Сторонники «Большого взрыва» считают, что примерно 10-20 миллиардов лет назад, мощный взрыв позволил материи и энергии всей Вселенной, — и даже самим пространству и времени — произойти от некоего древнего и неизвестного вида энергии.

Теория утверждает, что в этот момент триллион и ещё триллион лет — после «Большого взрыва», Вселенная расширилась с непостижимой скоростью от первоначального размера булыжника до астрономического масштаба. Расширение, по-видимому, продолжается, но гораздо медленнее, в течение последующих миллиардов лет.

Теория «Большого взрыва» оставляет несколько основных вопросов без ответа. Одним из них является первопричина самого «Большого взрыва». По этому фундаментальному вопросу было предложено несколько ответов, но ни один из них не был доказан, — и даже адекватное их тестирование оказалось трудной задачей.

В четырёх коротких абзацах мы встречаемся со словами «верить», предполагать» и «теоретизировать», словом, которое дважды непонятное, также как и фразы о неизвестном типе энергии и об основных вопросах, оставшихся без ответа. Что случилось с аналитическими рассуждениями, научным методом и интеллектуальной честностью? Где желание признать откровенно, что мы понятия не имеем, что приводит в движение механизм нашей Вселенной? Когда альтернатива не оставляет нам никакого выбора, кроме как созерцать возможность «Да будет свет!», объективное мышление.   И это не просто прошлое, которое не поддаётся объяснению. Мы даже не можем овладеть настоящим, и чем больше мы узнаём, тем меньше мы понимаем. Даже НАСА не может объяснить мистику, происходящую прямо на наших глазах:

В начале 1990-х годов, один факт был достаточно определённым в расширении Вселенной … сила тяжести наверняка замедляет темпы расширения по прошествии времени. Конечно, это замедление не наблюдалось, но, теоретически, Вселенная должна была замедляться как материя, а гравитационная сила притягивает всю материю вместе. Затем наступил 1998 год, и космический телескоп Хаббла показал, что с давних пор Вселенная действительно расширяется медленнее, чем сегодня. Таким образом, расширение Вселенной не замедляется из-за силы тяжести, как все считали ранее, принимая его за ускорение. Никто этого не ожидал и никто не знал, как это объяснить. Но что-то же вызывает это расширение.

Ну, конечно, что-то вызывает его. И учёные абсолютно уверены, что в один прекрасный день они обнаружат объяснение этого.

Когда речь заходит о теории «Эволюция», учёные в равной степени уверены, что однажды они обнаружат объяснение статистической и теоретической невозможности самопроизвольного зарождения — без которой они не могут объяснить жизнь на Земле — и поразительное отсутствие ископаемых свидетельств в поддержку гипотезы макроэволюции. И они так же уверены, что в один прекрасный день выяснится, почему животные это не более чем сумма атомов и нейронов, которые составляют их мозговой аппарат, в то время как человеческие существа обладают воображением, сознанием и величием духа.

Некоторые, возможно, полагают, что сила их убеждений имеет имя: вера. Но это было бы ненаучным подходом.

Ничего не бояться, кроме самого страха

Наконец, в ответ на утверждение, что религиозные верования и аналитическое мышления являются некоторым образом взаимно исключающими, я бы предложил, чтобы исследователи сами ознакомились с суровыми талмудическими рассуждениями и обсуждениями, которые породили не только самые дисциплинированные умы в человеческой истории, но и архетипы интеллектуальной целостности.

Около двух тысяч лет назад, учёные великих школ Гилель и Шаммай спорили о тонкостях еврейских законов со страстью, сравнимой со страстью солдат, ведущих битву с «мечами и копьями». Но когда они выходили из учебной аудитории, они делали это с уважением и трепетной любовью друг к другу; каждая из сторон признавала искренность другой стороны, и ни одна из них не боялась оказаться неправой, если предмет спора продвигал постижение Истины.

Учёным не помешало бы принять такое же отношение друг к другу. Возможно, они начнут с размышления над словами Бертрана Рассела:

Но если мысль должна овладеть многими, а не привилегированным меньшинством, то мы должны делать это со страхом. Это страх, который удерживает людей — страх, чтобы их заветные убеждения не оказались бредом, боязнь чтобы учреждения, в которых они трудятся, не оказались вредными, страх, чтобы они сами не оказались не достойными уважения, на которое рассчитывали.

Конечно, это может потребовать акта веры.

Раввин Йонасон Голдсон преподает в йешиве «Блок» средней школы в Сент-Луисе, штат Миссури, где он пишет свои труды и читает лекции. Он автор книг «Зарождение судьбы», «Обзор еврейской философии и истории от Сотворения мира до составления Талмуда».

Print Friendly, PDF & Email