Ладно, вот тебе результат моих кропотливых вычислений. Тридцать процентов положим на то, что этот человек — случайно уцелевший праведник недорезанный… А остальные семьдесят — что стукач он. В смысле — дурилка картонная и <…> редкая.
ДРУЖИЩЕ ПЕРУН
(для чтения вслух под рюмку водки)
Усопшинский подошел и спросил:
— Вот скажи, Саня, что ты думаешь по одному такому-эдакому поводу. Если, допустим, живет себе человек. Два уха, один нос и так далее… Все при нем. Но, между тем, он живет не так, как все прочие, а творит направо и налево добрые дела. Дня не может прожить, чтобы не сотворить какое-нибудь добро. Там словечко замолвит, сям — подсобит в чем-нибудь. И все, как назло, ему удается. Дверь в его квартиру не закрывается — обожатели прут, приспешники и просто, извиняюсь, друзья детства к нему ломятся, а он, знай, посмеивается и жмурится благодушно. Что я, мол, не виноват. Что я такой уж уродился, чтоб всем помогать, и потому мне все удается, что я угоден с самого рождения Высшим Силам и люб небесам. Вот скажи, Саня, что думаешь об этом?
Я тогда говорю:
— Слушай, Перун Григорьич, могу я тебе кое-что сказать с точки зрения теории вероятности, с учетом принципа неопределенности, но не более того. Поэтому, в случае чего, можешь считать, что я ничего не говорил. Вообще молчал, как вчера и позавчера, и как всю жизнь молчу…
А он:
— Пусть даже с точки зрения вероятности, вместе с принципом неопределенности, все-таки — скажи. Поскольку мне интересна даже твоя недонаучная точка. А другие пусть думают, что хотят.
Я тогда говорю:
— Недоумеваю, чем это моя недонаучная точка может тебя заинтересовать. Моя точка интересна только мне самому и больше никому. Это давным-давно проверено и ни у кого не вызывает сомнений. Вот я выскажусь, а ты еще, не дай Бог, смертельно обидишься непонятно на что… Так что, лучше я все-таки помолчу, как всегда.
А он свое, знай, твердит:
— Все-таки скажи, Саня, не откажи в любезности старому Перуну!
Я тогда:
— Ладно, вот тебе результат моих кропотливых вычислений. Тридцать процентов положим на то, что этот человек — случайно уцелевший праведник недорезанный… А остальные семьдесят — что стукач он. В смысле — дурилка картонная и <…> редкая.
Усопшинский тогда расстроился и чуть не заплакал. А потом раскраснелся и говорит:
— Ты, Саня, все ж таки, злобный тип, и верить тебе нельзя ни в коем случае. Я, например, тебе совершенно не верю. И вычисления твои все антинаучные!
Я тогда говорю:
— Дружище Перун, ты, возможно, прав. Не спорю. Но я, как раз, не хотел тебя расстраивать, потому и сказал «семьдесят» вместо «девяносто два»…
* * *
Так я сказал и ушел. Попрощаться забыл.
Но Перуныч догнал меня уже за углом и, запыхавшись:
— Саня, я подумал, что оставшиеся восемь — это все-таки чудо, настоящее чудо! Эти восемь — они с нами, они среди нас… Мы живем в эпоху сбывшихся невозможных чудес… И жизнь прекрасна!
6 июня 2024
