Александр Левинтов
Грех империи
Настояший текст — эпилог к работе «Зло империи» (начало, окончание)
Игра в кости, или система управления в России
— Товарищ прораб, — сказал Мося плачевно и вместе с тем развязно, — товарищ прораб, пусть мне больше никогда не видеть в жизни счастья… мордой об дерево… я извиняюсь. Но — это же факт!.. Даю триста пятьдесят, и если хоть на один замес меньше — рвите с меня голову… ребята ручаются…
Валентин Катаев «Время, вперед!»
Солнце давно уже село, а в Стране Дураков еще вовсю кипела работа.
Алексей Толстой «Приключения Буратино»
Двадцать лет тому назад я участвовал в проекте телевизионного шоу «Я — лидер!». Игра заключалась в том, что двум известным политикам предлагалось в течение минуты найти за президента страны решение необычной и трудной проблемы. Первая реакция на задание (война с Чечней, раздел Черноморского флота, покупка административного района одной областью у другой и тому подобное) была обычно: «Такого не может быть!». Через полгода-год оно всё-таки случалось, но поверить в это загодя — никогда!
После вынесения своего решения соперники трепались о себе и занимались своим пиаром минут 5-10, а мы искали негативные последствия этих решений. Игрокам предлагалось отказаться от своих решений из-за этих негативных последствий, скорректировать решения либо усилить аргументацию.
Через игру прошло около 150 пар: Жириновский и Зюганов, Немцов и Зиновьев, Хакамада, Невзоров и т.д. И ни один не отказался от своего скоропалительного и потому априорно опасного решения!
Мне это казалось самоубийственным. Тем более, что параллельно, на улице задавался тот же вопрос случайным прохожим, и те давали, не задумываясь, примерно те же ответы и с таким же жаром, как и политики, начинали отстаивать эти безумные решения.
В большой задумчивости о судьбах России я и уехал в начале 1995 года в Америку, и в той же задумчивости вернулся в самом конце 2004 года и продолжаю пребывать в этом недоумении по сю пору.
Вот, послушайте.
В течение примерно недели я общался с двумя топ-чиновниками одного из российских министерств. Какого? — а какая разница? Все министерства и все чиновники, от топ— до офисного планктона совершенно одинаковы, калиброваны и заточены совершенно одинаково, очень ровно, красиво, но не до грифеля и потому писать ими невозможно.
— Раньше, при советской власти, — начинаю разговор я, — министерский чиновник писал два письма в день и соблюдал всего два правила: ни за что не брать на себя ответственности и не допускать ничего нового.
— Счастливые, блаженные времена. Теперь всё не так. Я приезжаю в министерство к восьми и уезжаю после одиннадцати, а мой начальник, ну, ты понимаешь, министр — встаёт в пять и ложится в час ночи. Практически без выходных, может, один-два дня в месяц.
— Так ведь это — хроника, у меня б на второй день бестолковка бы ничего не варила и ни одна мысль в ней не зашевелилась.
— А мы в таком режиме — уже второй год.
— Но у вас же аппарат!
— да, у министра полторы тысячи, у меня — сто пятьдесят человек. И ни одного профессионала или хотя бы таланта! Сплошные бездари, неумёхи, бездельники. Им ничего нельзя поручить, всё приходится делать самому.
— Так выгони их, уволь к чёртовой матери!
— Превратить мой департамент в отдел? И сесть на должность начальника отдела? То есть, всё то же самое, но на половинном окладе?
— А что вы, собственно, делаете?
— Ты не поверишь: от президента или из его администрации валом валят поручения: двадцать, тридцать, до восьмидесяти поручений в день!
— И что ты с ними делаешь?
— Надо принимать решение, писать письмо или записку, расписывать выполнение по подчиненным
— С больной и невыспавшейся головой?
— Другой на плечах нет, и, если поручение не выполнено или выполнено не так, то никакой и не будет.
— А сами-то поручения, как считаешь, дельные?
— Да там, видно, совсем не спят! Такое иногда пришлют — хоть стреляйся. Чтобы выполнить хотя бы первые три требования, понадобится семь государственных бюджетов целиком, а в поручении — тридцать пунктов требований.
— Если всё это невыполнимо, то зачем выполнять?
— Ты не понимаешь. Дело не в выполнимости-невыполнимости, а в стиле и скорости принятия решений
— Даже заведомо неправильных?
— Это вообще ничего не значит: все решения неправильны, может только одно на тысячу, так его еще найти надо, а у тебя — восемьдесят поручений в день, и по каждому — только одно из тысячи правильно, поэтому не его надо искать — его никогда не найдешь — а хоть какое-нибудь, но быстро и чтобы понравилось президенту.
— А если не понравилось?
— Уволят на… в пол-пинка.
— И?
— А что — и? — ничего страшного. Вернусь в свой город. Меня после министерства куда угодно с распростертыми объятиями: опыт, связи, репутация. И наверху помогут, потому что я теперь калиброванный под скоростное принятие решений.
— Которые безошибочны, потому что правильные решения никто и не ищет.
— Правильно понимаешь. Машина должна работать с одинаковой скоростью сверху донизу.
Скорость принятия решений обратно пропорциональна их правильности. Демократия, помимо всего прочего, есть средство замедления решений за счет долгого, тщательного и всестороннего обсуждения задач и проблем, требующих решений. Вот, почему российские чиновники и политики так люто и яростно ненавидят демократию. Дело вовсе не в недостатке ума (это — само собой), а в полном неприятии идеи торга и коммуникации, идеи того, что надо уметь уступать и ущемлять свои интересы в пользу тех, кто нам неприятен, нами презираем или враждебен:
— Навального надо повесить!
— А что он такого делает?
— Мешает работать!
— Но закон он не нарушает — вешать-то за что?
— Он нас дискредитирует.
— Так не воруйте!
— Не занимайся демагогией — не воровать невозможно, это же система.
— Так выйди из неё!
— И нищенствовать на профессорскую зарплату?
Скорость принятия решений обратно пропорциональна их реализуемости: все принимаемые решения направлены наверх, для удовлетворения этого верха, а по поводу внедрения и реализации внизу никто и не парится. Но сильно чиновников удивляет возникающее недовольство внизу — ведь решение было принято во благо этого низа, хотя бы декларативно.
Речь заходит о реформе, которая тянется уже почти пятнадцать лет.
— Как по-твоему, что тут надо делать?
— Ну, я не специалист в этих вопросах… впрочем, я бы сделал три вещи: первое, установил бы независимый мониторинг, чтобы понять, что, собственно, происходит; второе, отправил бы в Америку или в Европу, туда, где это уже есть и работает полвека, группу людей на освоение, подготовку и получение сертификатов; третье, собрал бы исследователей, аналитиков и проектировщиков для разработки проекта реформы…
— И сколько на это понадобится времени?
— На первое — несколько месяцев, на второе — полгода, на третье — столько же, только всё это надо делать параллельно.
— А во сколько это обойдется?
— На каждое из трех примерно по полмиллиона долларов.
— Не канает!
— Почему?
— Начнем с того, что больше месяца на всю эту работу не дадут, а из полумиллиона шубу не сошьёшь. Чтобы потратить на дело полтора миллиона, надо требовать полтора миллиарда, иначе наверху не поймут.
— Так и не влезай в это дело.
— Что значит — «не влезай»? Я столько усилий потратил, чтобы именно меня назначили на эту реформу!
— Но ты же ничего не понимаешь в этом деле!
— Но меня же ещё и не назначили! А когда назначат — сразу всё пойму и буду знать, что делать. Главное — попасть в обойму, а там тебя и повернет и вынесет в нужную сторону
— Кто и как, если у нас никто в этом ни черта не понимает?
— Не беспокойся — есть президент, он, правда, тоже ничего не понимает, но он умеет принимать решения
— Правильные?
— Неважно, зато мгновенные: правильные или неправильные — это история покажет лет через двадцать-тридцать, когда нас уже никого не будет, поэтому и показывать будет некому и не зачем.
— И как долго всё это продлится?
— Хороший вопрос. Меня, когда назначали, тоже попросили оценить, как долго это продлится
— Кто попросил оценить?
— Как кто? — министр. Кто ему еще может ответить на такой вопрос, кроме назначаемого зама?
— Он, что, тоже из обоймы мгновенно принимающих решения?
— Да, мне за ним не угнаться. Фантастически разбирается в ситуациях. А ведь он в нашем деле — почти никто, новичок. Где-то в Тюменской области был мастером по дамским прическам. Откуда в Тюменской области дамы?
— Ну, и как ты считаешь, как долго это продлится?
— Когда вступал в должность, думал, лет пять-шесть, успею какой-никакой островок купить. А теперь вижу — пару лет от силы.
— а как же островок?
— уже купил.
Переход: работа над ошибками
Спустя четверть века после катастрофы можно вернуться к тем негативным и критическим соображениям, которые были очевидны и тогда, а также добавить к ним новые, появившиеся в ходе исторических последствий, возникших в результате чреды ошибок и глупостей, называвшихся тогда переходом к рыночной экономике.
Уже тогда, в самом конце 80-х, начиная лекции о рыночной экономике в СССР, я рассказывал анекдот, который продолжаю рассказывать и поныне:
Жена, возвратившись домой от сексопатолога, говорит мужу: «оказывается, дорогой, то, что мы считали оргазмом, это — астма».
Мифы о советской экономике
К своему коллапсу СССР подошёл совершенно к нему подготовленный:
— Вся коммунистическая идеология прогнила, и в неё не верил уже никто, разве что неполовозрелые дуры из глухой провинции.
— Долгое доминирование производства над потреблением, да ещё в условиях жесткой централизации производства привел к тому, о чем экономисты писали в 19 веке: производителям в такой ситуации выгоднее не производить, чем производить; дефицит товаров и услуг превратился в основную характеристику экономики.
— Военно-промышленный комплекс вовсе не стал локомотивом научно-технического прогресса в стране, поскольку не нес на себе экономической функции и носил сугубо затратный характер, однако был, из-за паранойи секретности, удобным зонтиком, скрывавшим от самих себя чудовищное и всё более нарастающее отставание от Запада; тем не менее 2/3 экономики были завязаны на ВПК.
— Вся научно-техническая и проектная сфера в стране оказалась в положении безнадежного аутсайдера: все технологии были ворованными или купленными (нам новые технологии никто не продавал), а потому безнадежно устаревшими (в качестве вопиющего примера: по репарациям мы вывезли из Германии в 1945 году оборудование для производства туалетной бумаги, произведенное в конце 19 века, и нам потребовалось ещё 20 лет, чтобы наладить массовый выпуск этого товара), атомную бомбу мы украли у американцев, ракеты — у немцев, дизайн автомобилей срисовывали с глянцевых буклетов, генетика и кибернетика были долгие годы под запретом; мы старательно копировали устаревшие на 10 лет компьютеры IBM и DEC (в этой отрасли 10 лет — это столетие); философии, истории и экономики в стране фактически не было; наличие очень небольшой группы ученых с мировыми именами только усиливало демонстрацию нашего фронтального отставания.
Онтологические представления
Вся перестройка и последовавшие за нее реформы и события проходили на волне протеста и недовольства коммунистическим режимом и коммунистической идеологией, но никаких позитивных онтологических представлений о будущем не было ни у кого. «Будем как все — и тем вернемся в ход истории» — вот и вся онтология. Но для того, чтобы «быть как все», надо было вернуться в конец 15 века и оттуда пройти путь европейской цивилизации. Мы же горели нетерпением: программа «500 дней» казалась чересчур долгой, хотя 500 дней — несопоставимо короткая дистанция по сравнению с 500 годами. Все разговоры о том, что Моисей водил свой народ по пустыне 40 лет, отметались напрочь: всем казалось невыносимым терпеть так долго. При этом «рыночная экономика», «рынок» были понятиями из разряда коммунистической идеологии — никто не знал, что это такое, но все к этому стремились.
Образование
Основной причиной этого онтологического вакуума было отсутствие соответствующего образования, как сопровождающего переход, так и предваряющего его. Прошло более четверти века, но нынешние студенты в подавляющей своей массе до сих пор не знают и не читали «Протестанстскую этику или дух капитализма» М. Вебера, имена Й. Шумпетера, В. Зомбарта, Д. Рикардо, Н. Кондратьева и других отечественных и зарубежных классиков экономики не знают. Большевики не знали и не читали К. Маркса, нынешние «рыночники» экономику не проходили.
В чьих интересах?
Привычный коммунистический лозунг «всё для человека, всё во имя человека» остался, но осталась и доминанта государственных интересов над личностными, при этом сами государственные интересы никто никогда публично не обсуждал в силу их мнимой секретности. Как и теперь, тогда государственные интересы означали интересы очень небольшой группы людей у власти. Во имя этих, весьма краткосрочных и по большей части преступных интересов жертвовались интересы народа, общества и отдельного гражданина.
Именно в тот период (как и теперь), эта группа людей, невольно и не понимая, по недомыслию, осуществляла внешние интересы: иностранных правительств, корпораций, международных сообществ и т.п. Как справедливо заметил в начале 90-х годов А.А. Зиновьев, «Россия превратилась в колонию неизвестной ей метрополии». Это неизбежно привело к тому, что страна превратилась в топливно-сырьевой придаток мировой экономики, не по принуждению, а исходя из воли и интересов властной группы.
Кибернетическое руководство
Существует два типа руководства. В своей «Кибернетике» Н. Винер предупреждал, что разработанный им тип (собственно кибернетика) применим только в технических системах, но не может применяться в социотехнических и гуманитарных. Принцип «черного ящика и обратной связи» не действует там, где присутствует человек, способный уклоняться от любых управленческих воздействий, обладающий собственной волей и категорически не желающий быть объектом — управления, изучения, исследования.
Кибернетический подход к управлению был характерен для дореволюционной России, где рабство и игнорирование человеческой воли и человеческого достоинства были нормой. Рабовладельческую психологию сохраняло советское руководство, стремившееся насильственно, репрессивно сделать людей счастливыми. Это же отношение сохранилось и постсоветскую эпоху. В этом смысле никакой перестройки системы управления не произошло.
Развал СССР и СЭВ
Демонтаж советской экономики и мировой социалистической системы осуществлялся в условиях военно-политического нажима, насильственно, по-хамски, имперски. В результате проиграли все, но больше всех — сама Россия.
Показательна в этом отношении ситуация с прибалтийскими народа и странами.
Накануне перестройки и коллапса СССР здесь были построены: нефтеналивной порт в Вентспилсе, паромный комплекс в Клайпеде, многофункциональный Новоталлиннский морской порт. Все три объекта были призваны обслуживать внешнюю торговлю СССР, а не этих небольших стран. Зачем Эстонии с ее миллионным населением порт по переработке 2.2 миллионов т цитрусовых в год? Аналогичная ситуация сложилась с азовскими, черноморскими и дунайскими портами Украины.
Все эти производственные, транспортные, энергетические объекты, будь отношения между Россией и бывшими республиками СССР и СЭВ добрососедскими, находились бы в совместной собственности и эксплуатации, либо использовались Россией на условиях долгосрочной аренды. В таком случае, кстати, не пришлось бы спешно строить Усть-Лужский порт, непосредственно у границы с Эстонией и к тому же в заповедной зоне.
Предприятия в странах СЭВ были просто брошены, без компенсаций или надежд на аренду — по той же причине: имперское поведение по отношению к этим странам выглядело оскорбительно для этих стран.
Региональный хозрасчет и бартер
Экономические преобразования шли, напоминая собой войну — с внешним миром и внутри страны. Была объявлена ориентация на региональный хозрасчет, при этом каждый регион сам выбирал модель хозрасчета. По стране носились бригады жуликов, торговавшие этими моделями. В Москве нельзя было купить продовольствие без предъявления паспорта с московской пропиской. Тогдашний мэр Москвы Гаврила Харитонович Попов хотел установить единый документ, совмещавший в себе паспорт, трудовую книжку, историю болезни и, кажется, досье с Лубянки. Стали возникать межобластные таможни и таможенные стычки.
Всё это усугублялось возвращением в ранее Средневековье (до 11 века) и прямым обменом товаров. В Горном Алтае, например, за одну флягу горного меда «белёк» давали сторублёвый пылесос, а за три фляги — автомобиль «Москвич» ценой около 6 тысяч рублей. Естественно. Производителей мёда тут же оттеснили от этого бартера и просто меняли три пылесоса на одну машину.
В бартер затягивались целые регионы. Более всех пострадала Республика Коми, где криминальный бартерный шок растянулся на несколько лет.
Конверсия
Обычно под конверсией в военном смысле этого слова предполагается перевооружение, модернизация вооружений. Под присмотром американских военных мы вместо конверсии занимались уничтожением собственных вооружений, практически даже толком не утилизируя их, а просто распиливая танки, самолеты, ракеты, суда и прочую военную технику. Строго говоря, всё это можно было бы продать — в советское время мы продавали вооружений на 12.5 млрд. долларов в год, вдвое больше США, и потому имели и постоянных покупателей и каналы торговли. Коммерческие потери от распила собственных военно-технических средств измеряются в десятках и сотнях млрд. долларов, при том, что нас никто не заставлял это делать.
Реформы
Всё начиналось с отпускания цен и шокотерапии, что привело людей в глубокое и безнадежное отчаяние и подорвало последнее доверие к власти, правительству и государству. А ведь можно было пойти другим, более безопасным путем и начать с пенсионной реформы.
Принцип солидарности поколений — вполне достойный принцип пенсионного обеспечения в условиях более или менее стабильной экономики, но совершенно не действует при затяжных экономических катаклизмах, а также смене экономических парадигм.
Если бы мы начали с этого, достигли бы двух очень важных результатов: сохранили бы доверие население к государству и правительству, получили бы бесконечно нарастающий финансовый ресурс для проведения любых экономических ресурс, вкладывая долгоиграющие пенсионные деньги и в коммерчески выгодные и в социально значимые проекты параллельно.
Все последующие реформы (образовательная, страховой медицины и здравоохранения и так далее) должны были преследовать не коммерческие, экономические или административные, а гуманитарные цели, поскольку именно гуманитарные цели и должны были лечь в основу нового государства по имени Россия.
Отпускание цен
Россия ещё раз своим горьким историческим опытом доказала: историческую смену экономических парадигм нужно осуществлять любыми средствами и людьми, но только не экономистами, поскольку именно эта порода людей доказала, что напрочь лишена гуманизма. Реформатору Егору Гайдару настойчиво приписывают авторство фразы: «лучшее, что могут придумать в этой ситуации пенсионеры, это как можно быстрее вымереть». Но пенсионеры не вымирают! Для того, чтобы пенсионеры вымерли, необходимо полностью прекратить деторождение и после этого выждать 60-70 лет.
К сожалению, «отпускание цен» совпало с абсолютно бессмысленной компьютеризацией страны (первыми были компьютеризированы дворники и домоуправления, потом — силовики, потом — коммерческие структуры, и только когда три четверти страны освоили тетрис и другие компьютерные игры, новая техника достигла сферы науки и проектирования), а также массовым переводом безнала в нал. Именно эти три фактора и легли в основу российской безбашенной инфляции, от которой не спасли ни дурные ваучеры, ни ещё более дурные акции МММ.
Приватизация
Приватизация a la Чубайс была не ошибкой, а преступлением.
Официальной целью приватизации в ее начале был тезис: «дать всем шанс стать предпринимателем и собственником». По окончании приватизации официальная цель была скорректирована: «создать класс собственников», что совсем не то же самое, что было на старте.
Реальная же цель была совсем в другом (если не считать личного обогащения реформаторов). Закон тезаврации денег (закон Коперника) гласит: на рынке дурные деньги всегда вытесняют хорошие. Вряд ли Чубайс знал этот закон (у него все-таки образование в сфере советской экономики, где этого никто никогда не проходил), но чутьё уличного торговца цветами его не обмануло. И он предложил выпустить дензнаки ещё более дурные, нежели рубли. Так появились приватизационные ваучеры. Их изначальная цена была от 8 до 12 долларов за штуку. Чубайс пообещал разогреть их до 300 долларов. И действительно, через год их цена выросла до 70-80 долларов, но — «жадность фраера сгубила» — и Чубайс выпросил у Ельцина еще полгода. Именно тогда, в январе-феврале 1984 года возник никому неизвестный дотоле Мавроди, который придумал еще более дурные деньги — акции МММ, и в результате ваучеры скатились до бесславного уровня в 12 долларов за штуку. Приватизация как финансовая афера провалилась.
Но зато возникла группа жуликов, превратившихся в основной костяк «собственников».
Вот характерный пример хода приватизации, практически мульплицированный на весь процесс приватизации.
Светогорский целлюлозно-бумажный комбинат на границе Финляндии и Ленинградской области во второй половине 80-х годов был полностью перестроен Финляндией. Новенький ЦБК обошелся в 1.2 млрд. долларов. В ходе приватизации его цену посчитали по курсу тех лет (90 инвалютных копеек за доллар), приравняв золотые копейки к простым, а не по текущему курсу (2-3 тысячи рублей за долларов) и скостив на амортизацию практически еще половину стоимости. В результате цена новейшего производства превратилась в 0.02% от его реальной стоимости. Руководству досталось стандартные 15% акций, остальные были розданы работникам предприятия по цене 1 ваучер=1 акции, после чего рабочим перестали платить зарплату почти целый год. В отчаянии рабочие продавали свои акции по цене 10 долларов за штуку. Так возник контрольный пакет в 54%.
Эта технология была повсеместной.
Сейчас об этом никто уже не помнит, но знаменитый «Елисеевский» гастроном на Тверской был продан какому-то безвестному юному бандиту всего за 900 рублей. Бандита, конечно, тут же отстреляли, как и нескольких последующих «владельцев» и теперь понять, сколько стоит этот шикарный магазин и как он попал к нынешнему владельцу, уже невозможно.
Все так называемые олигархи возникли именно так (Дерипаска через год после окончания Физфака МГУ и получения красного диплома, смог купить свой первый глиноземный завод в Сибири по стоимости более миллиарда долларов) и потому они — лишь номинальные собственники, у которых отнять их собственность практически ничего не стоит, что и доказал казус Ходорковского.
Навзничь
Путинский режим имеет наглость заявлять, что по уровню расходов на науку Россия входит в пятёрку мировых лидеров.
Вот опровержение этой явной лжи:
| годы |
% от ВВП |
% от бюджетных расходов |
| 1991 |
0.96 |
3.86 |
| 1992 |
0.54 |
2.59 |
| 1993 |
0.49 |
2.49 |
| 1994 |
0.46 |
1.96 |
| 1995 |
0.33 |
1.88 |
| 1996 |
0.28 |
1.58 |
| 2000 |
0.25 |
1.71 |
| 2001 |
0.26 |
1.79 |
| 2002 |
0.29 |
1.51 |
| 2003 |
0.31 |
1.76 |
| 2010 |
0.57 |
2.35 |
| 2011 |
0.58 |
1.60 |
| 2012 |
0.54 |
2.56 |
| 2015 |
0.37 |
1.97 |
Пороговыми значениями невозврата и необратимых потерь при этом признаны: расходы на науку — менее 2% ВПП, расходы на образование — менее 5% ВВП (в России 0.6%), доля высокотехнологической продукции в общем объеме производства 10-15% (в России — менее 1%).
Такое скупердяйство наблюдается только в самых отсталых странах Африки и на азиатских высокогорьях. Для сравнения: Финляндия тратит только на образование 7.1% госбюджета (первое место в мире), США — 6.5% (на оборону 16.6), Япония на науку и образование тратит 8% (на оборону только 6%), в Китае на науку тратится 2% ВПП, при этом в последнее время эти расходы растут по 15-20% ежегодно.
Нельзя сказать, что советская наука купалась в роскоши — ее также держали в черном теле и выше 2% от ВВП не пускали, но всё-таки это — не позорные пол-треть-четвертушка процента сегодня. В советское время, помню, расходы на науку в бюджете Минморфлота были меньше расходов на уборку территории морских портов. Но… наш Союзморниипроект с филиалами — 5000 человек, а теперь — филиалов нет, в головном институте 150 сотрудников.
Одна из лучших в стране библиотека ИНИОНа некогда работала без выходных, с 8 утра до 11 вечера, и залы были переполнены, в Ленинку стояла очередь, особенно по выходным. А теперь режим работы в ИНИОНе — с 10 до 5, с двумя выходными, в залах — никого, от силы 2-3 человека.
Несладко было и материально: вузовская профессура и топ-ученые (доктора наук) в институтах Академии наук получали по 400 рублей, меньше лесорубов, бурильщиков, горняков, металлургов и официантов в пивных. Несладко, но и не унизительно: ныне учителя в школах, менты и младшие офицеры в армии, офисный планктон и бюрократическая биомасса в самом придонном слое зарабатывают в два-три раза больше профессоров и докторов наук. Меньше — только дворники и уборщицы.
Обнищание науки не может не сказываться на качестве и состоянии науки. Вот характерные примеры.
В советские времена львиную долю отечественной научной литературы публиковало издательство «Наука», а переводной иностранной — издательство «Прогресс». Сегодня «Прогресса» вовсе нет, а «Науке» принадлежит неполный 1% публикаций. Раньше я над каждой научной книгой проводил несколько часов — теперь в потоке провинциальных сборников и монографий почти отсутствует научная информация, всё сплошной трёп ни о чём, на который жалко тратить и десяток минут. Поток халтуры и халтурщиков — как при наводнении, выходит из берегов.
Диссертации пишутся на заказ, при этом основные заказчики — бизнесмены, чиновники и политики, ставшие депутатами (не в результате выборов, а в результате политтехнологий). Цены, конечно, сумасшедшие, но в России на всё, кроме жизни и труда, сумасшедшие цены.
Ученые живут на гранты — один раз прорвёшься, а потом по накатанной, годами, об одном и том же, втихаря от коллег и профессионального сообщества.
Обесточенная наука становится бесплодной: со студенческой скамьи люди привыкают стряпать тексты “copy-paste” — без ссылок на источники, без единой собственной мысли или умозаключения. Уровень работ катастрофически низкий. Как-то на приемной комиссии дипломов я устал от бесконечного обсуждения, что ставить студенту — четыре или пять?:
— да что вы спорите, коллеги? Вы же прекрасно знаете, что пятерка — это двойка с плюсом, четвёрка — просто двойка, а тройка — двойка с минусом. Коллеги угрюмо согласились и перестали спорить.
Зато Россия всё более и более превращается в страну высоко— и среднеоплачиваемых бездельников:
— по заявлению председателя Госкомтруда Ольги Голодец 3 апреля нынешнего года, в стране примерно 38 миллионов трудоспособных, о которых трудовая и налоговая статистики не говорят ничего.
— более 26 млн. чел. из числа трудоспособных (30%!) ничего не производят; сюда относятся: личный состав армии вместе с контрактниками, срочниками, вольнонаемными, персоналом вспомогательных предприятий, научных институтов, КБ и ВУЗов — 1.045.000, личный состав ФСБ, ФСО, Службы Спецсвязи, ФПС, СВР и пр. — 2.160.000, штатные сотрудники МЧС, ФМС, МВД, ВВ, ФСИН, Минюста и Прокуратуры — 2.541.000, работники таможни, налоговых, санитарных и прочих инспекций — 1.256.000,чиновники лицензирующих, контролирующих и регистрационных органов — 1.321.000, аппарат МИД и госзагранучреждений (СНГ, ООН, ЮНЕСКО, ПАСЕ, пр.) — 91.000, служащие прочих федеральных агентств, министерств и ведомств — 1.252.000, клерки пенсионных, социальных, страховых и прочих фондов — 1.727.000, депутаты и сотрудники аппаратов властных структур всех уровней — 1.872.000, священнослужители и обслуга религиозных и культовых сооружений — 529.000, нотариусы, юридические бюро, адвокаты и заключенные — 1.843.000, персонал частных охранных структур, детективы, секьюрити и т.п. — 1.977.000, безработные — 8.420.000.
Это бездельничество (подробнее см. очерк «А-общество»), отчасти, объясняет тот факт, что ВВП России не намного превышает экономический продукт округа Лос-Анджелес, США.
Бюджет России — сплошная аномалия и с точки зрения развитых стран и с точки зрения развивающихся:
Доля государственных расходов на социальные нужды (образование, здравоохранение, ЖКХ, культуру, спорт и т.д. и т.п.) за 2007 год:
Развитые страны — 70,3%
Страны Латинской Америки — 64,1%
Страны Азии — 54,9%
Страны Африки — 50,1%
Россия — 15,0%
Доля государственных расходов на содержание государственного аппарата, внутреннюю безопасность и оборону за 2007 год:
Развитые страны — 11,1%
Страны Латинской Америки — 19,2%
Страны Азии — 27,5
Страны Африки — 25,7%
Россия — 42,2%
Стыдно признаться, но такая структура госрасходов ближе всего у Северной Кореи…
Сейчас Путин, перепугавшись, что на него навалятся сотнями нобелианты всего мира (он вообще перед сочинской олимпиадой стал пуглив до ужаса в глазах, да и раньше смелость за ним не замечалась, хамство — да, но ведь хамство и смелость — вещи разные, практически несовместимые), отложил реформу Академии наук на год: академическая наука обречена по любому, а другой в стране не осталось. Отраслевую, кроме той, что обеспечивает ВПК, разогнали и распустили, а вузовская… Кого оставляли в вузах на кафедрах и в аспирантуре? — рабфаковцев, комсомольских запевал, юных коммунистов, платных и добровольных стукачей — они сейчас и составляют ядро профессуры и вузовской науки. Ребята пишут учебники, вузовские и школьные, переписывают их чуть ли не каждый год — собственно наука здесь редко бывает.
В чем причина лютой ненависти Путина к отечественной академической науке?
На поверхности лежит ответ: из-за Михаила Ковальчука, которому он твердо пообещал пост президента РАН, а оно никак не выходит. Но это — на поверхности, а есть, кажется, и глубинные резоны.
Когда наука освободилась от пресса госзаказа и госцензуры, произошло, естественно, сжатие: в науке остались только ученые, а разного рода раздолбаи, идеологизированные прихвостни и научные жучки, промышлявшие под прикрытием научной деятельности, растворились и исчезли. С начала 90-х в науке стали появляться работы, которыми можно было смело гордиться в декорациях мировой сцены, которые вызывали уважение.
Конечно, тиражи научной периодики и научных изданий упали в разы: например, журнал «Известия РАН», издававшийся в советское время тысячными тиражами по каждой дисциплине, теперь имеет тиражи всего в несколько сотен экземпляров. Но зато теперь здесь можно читать почти всё, а раньше — 1-2 статьи, да и то не в каждом номере.
Тут, правда, произошло весьма неприятное: вопреки логике и законам об охране интеллектуальной собственности и в стране сложилась идиотская практика: ученые должны оплачивать свои публикации.
Произошел еще один виток сжатия науки — только истинные исследователи готовы платить за свой, порой вдохновенный, труд.
Вот это-то и страшно для власти и лично для тов. Путина. Он, с его звериной алчностью, не понимает научного альтруизма, а раз не понимает, то боится. Боится, что этот альтруизм — подкоп под него и его шайку, боится, что это — жест независимости от него.
А такое не прощается и не допускается.
Дело не только в личности президента — его пороки дробятся и множатся в его последователях, подражателях и холуях. Извращенный взгляд на науку стал повседневностью госчиновничества, а тем «избранникам» и начальникам, что обзавелись липовыми диссертациями, страшно неуютно от подступающих к горлу разоблачений — им лучше покончить с наукой как общественным явлением, чем ждать очередного скандала об очередном «докторе наук».
И каждый мэр или губернатор, по позиции — маленький путиноид, должен бояться и не любить науку, и каждый региональный ливаноид должен истреблять у себя в крае науку — меняются только калибры!
А выражения «научно обосновано» получили теперь сугубо метафорический, пародийный характер: «научно обоснован» отказ от перехода с летнего на зимнее время и точно также научно обоснован сам переход, а заодно и то, что мы зимой живем по летнему времени (или летом по зимнему — теперь тут уж сам чёрт не разберётся). Точно так же научно обоснован отказ от выборов губернаторов и отказ от этого отказа, отказ от графы «против всех» и отказ от отказа. «Научно обоснован» непосильный военный бюджет, а заодно и очередное внеочередное повышение тарифов ЖКХ. «Научно обоснованы» субтропическая зимняя Олимпиада и чемпионат мира по футболу в заснеженной стране, где в футбол играют преимущественно иностранцы.
Наука опрокинута навзничь — и вряд ли скоро или хоть когда-нибудь поднимется, хотя бы на карачки. И пусть нас утешает только то, что она не одна оказалась в таком положении: рядом барахтаются экономика, нравственность и благосостояние жителей страны.
За науку — не чокаясь!
Горько!
Народ и спецнародЕсть страна Россия и есть государство Россия, и обе эти России не только непохожи одна на другую, но и всё более удаляются друг от друга. При этом, поразительно то, что жители страны видят не только себя, но и удаляющееся от них государство Россию, а обитатели этого государства (бόльшая часть из них так и называют себя — госслужащие) видят только своё государство. Не то, чтобы они так странно слепы — они просто жмурятся на свою страну и не желают ее ни знать, ни видеть. Нефть, газ, алмазы, никель и прочее они видят, а жителей страны — нет, и очень обижаются, что они есть, потому что им надо платить зарплаты и пенсии, а это значит — отрывать от себя, любимых и ненасытных.
Жители страны отдают Путину 18% голосов, спецнарод государства — 65%. Этот спецнарод ликует, приветствуя своего незаконного диктатора, умиляется его уму и осведомленности, задает ему правильные вопросы и счастлив под сенью этой могучей личности (естественно, за отдельную плату, впрочем, очень скромную), простой народ, бандерлоги и хорьки, испытывает нечто противоположное, за что беспощадно избивается, держится в автозаках и камерах предварительного заключения, сажается в тюрьмы и так далее.
Простой народ качает нефть, спецнарод сидит в офисах и напряженно получает зарплату за это.
Недавно посетил «Транснефть» — 40-этажный билдинг, очень навороченный и с очень навороченным офисным планктоном. Что такое транспорт нефти? Лежит труба большого диаметра (мы их делать не умеем, а потому закупали в 70-80 годы по всему миру, помните брежневский проект века «газ-трубы»?), каждые 50 километров — компрессорная станция, прокачивающая нефть на Запад. Для обслуживания всего этого хозяйства нужно иметь небольшие команды операторов и ремонтные бригады (у нас ведь без аварий нельзя). А тут — 40 этажей, 2000 человек, каждый из которых зарабатывает несравненно больше любого оператора и ремонтника, мордовороты в чине секьюрити, мигалки с пофигалками, элитное жильё, не чета нью-йоркскому.
Спецнарод даже не скрывает, что не живет в стране России: спецнародовские дети учатся за границей, спецнародовские денежки денежки рассованы по оффшорным норкам всего мира, и нет такого спецнародовца, который не имел бы недвижимость или бизнес, а чаще и то и другое в дальних и соседних странах.
Объяснить почему они здесь, в стране Россия, отсвечивают, довольно просто.
Там, в цивилизованном мире, даже владея миллиардами, они вынуждены вести себя тихо и законопослушно, а здесь — они не просто власть, они могут самодурствовать безнаказанно и в неограниченных количествах.
Что сейчас может Лужков со своими наворованными миллиардами в Лондоне или в Вене? — Да ровным счетом ничего! Даже мигалки на машине не имеет. А в Москве он мог творить что угодно: вырыть в самом центре Москвы огромный котлован и уничтожить 20 метров культурного слоя города, раздать и раздарить чеченским товарищам и бандитам самые жирные должности и куски московской недвижимости, перекрыть движение по всему городу ради фальшивого Деда Мороза из Великого Устюга.
Самодурство дорогого стоит и за него стόит цепляться и бороться.
Это всё — присказка.
Теперь — сама сказка.
21 ноября в здании РУДН (Российский Университет Дружбы Народов) на Большой Людоедской (так в народе называется улица Миклухо-Маклая) прошло «Российское литературное собрание» — Путин решил пообщаться со спецлитературой и спецлитераторами. Складывается впечатление, что это — очередная идеологическая затея вернувшегося в Кремль Владислава Суркова.
Странная собралась публика: учителя лит-ры и рус.яза (не имею ничего против этих учителей, но согласитесь, есть некоторая разница между писателем и учителем литературы, как есть разница между Эйнштейном и Пёрышкиным), а также Толстой, Достоевский, Пастернак, Пушкин, Лермонтов, Шолохов… — не сами, конечно, а их потомки. А также издатели, библиотекари, ну, и литераторы типа Дементьева, от которого просто разит РАППом (Российская Ассоциация Пролетарских Писателей) и ССПом (Союз советских писателей). Были здесь и вездесущий и всех играющий Безруков, и декоративные бунтари Валентин Распутин и Евгений Евтушенко, нарочно прилетевший из Америки по такому лизоблюдскому поводу. Словом, Массолит из булгаковского Дома Грибоедова (кстати, даже с обедом в стиле Арчибальда Арчибальдовича). Приличные люди, например, Б. Акунин и Э. Лимонов, побрезговали прийти: честь дороже чечевичной похлебки из чёрной икры.
Когда в зал взбежал спортивным козликом президент, почти все в едином порыве встали и зааплодировали. Путин с ходу предложил назначить 2015-й годом литературы и рассказал, что «русский язык слишком велик, чтобы его традиции можно было разрушить… есть задача сделать русский язык и русскую литературу фактором влияния в мире», ну словом, наш язык — это наш асимметричный ответ на ихние ПРО и Гринпис. Падение интереса к чтению в России стало, по мнению великого знатока отечественной и мировой литературы (знающего к тому же толк в языкознании), следствием развития цифровых технологий, которое можно преодолеть с помощью изменения программ преподавания литературы и русского языка в старших классах школы и увеличения количества учебных часов.
Вот, понаслаждайтесь деменьтевскими стишками, продекларированными прямо в путинские уши:
Двадцать лет исполнилось России,
До чего отчизна молода,
Но откуда мудрость в ней и сила,
Если так малы ее года?
Я наивно думал, что Россия —
Это очень древняя страна.
Были у нее свои мессии,
И была Великая война.
…………………………
Жили на земле её когда-то
Пушкин, Достоевский и Толстой,
Но забыли умники про даты,
Те года оставив за чертой.
Не вписалось прошлое в айподы,
Не вместилась память в Интернет…
ну, и так далее до изнеможения.
У Федора Михайловича Достоевского в роду было много нервнобольных людей, темных личностей и откровенных подлецов, но такого мерзавца, как нынешний Дмитрий Достоевский, доселе не бывало:
— Можно по поводу каторги пару слов? Я пробежал по жизни Федора Михайловича в Сибири. Он преступил закон и получил по праву четыре года. И мы получили человека, возросшего во много раз. Получили гения. Каторга — серьезное горнило. Если эти люди [с Болотной и Pussy Riot] пройдут каторгу и тоже станут гениями, то будет хорошо (аплодисменты в зале).
О чем говорили со своим президентом (не с нашим президентом — в стране Россия никаких президентов нет) спецлитераторы? — естественно, о своих зарплатах, своих пенсиях, своих профессиональных правах и льготах. Я не знаю ни одной страны в мире, чтобы писателям платили пенсии именно как писателям, а вот в государстве Россия, кажется, такое введут.
Еще слегка посудачили о школьных делах (не о погоде же!), о введении единого учебника по литературе.
Учитель литературы Сергей Волков посетовал, что творческому педагогу стало трудно работать в школе, потому что в программу «своих элементов добавлять нельзя». Получилось не очень вежливо: к ругательствам Путина: демократ, либерал, пидор, интеллигент недавно добавилось новое — креативный. Сочувствовать в его присутствии креативным — категорически. Естественно, Путин тут же нашел крайних: «несуразности и излишние сложности в системе образования — результат работы представителей креативного класса, которые “пробрались” в профильное министерство». Это он в адрес им же назначенного министра Ливанова и его приспешников.
Собрание оказалось хорошо срежиссированным, отрепетированным, марионеточным. И даже оппозиционные выкрики с мест — по сценарию. Ведомым был и сам президент. Ведомым не мировым жидо-масонским заговором и не американскими спецслужбами, а своими закулисными, впрочем, такими же петрушками и полишинелями, как и эта кукла.
Выслушав букет славословий и восхищений, Путин на прощание читает лермонтовское «люблю Отчизну я, но странною любовью» — и ведь, действительно, странная любовь — до дрожи рук любить недра и всё, что плохо лежит, и до стали в голосе ненавидеть этот несчастный, запуганный и затюканный народ.
Путин порхающей походкой упархивает рулить оставленным без присмотра на пару-тройку часов государством, вслед за ним трусит и поспешает г-н Достоевский — чего-то недовыклянчил…
Агония как финальная сцена
Помните анекдот десятилетней давности? — Америка и Европа хотели поставить Россию на колени, но она так и не смогла подняться.
Я не знаю ни одного мало-мальски соображающего человека в стране, кто бы не озаботился «запасным аэродромом». Даже те, кто никуда не собирается и не в состоянии бежать, крестьяне, и у тех готов подвал или подпол с запасом еды, дров и воды. У остальных же — за рубежом квартиры и дома, дети и счета, рабочие места или просто убежища. В Беларуси, на Украине, в Европе, Израиле, Америке, Гоа, Таиланде, Китае — да хоть у черта на рогах.
У остального быдла (увы, иначе и не назовешь — их водкой и дезинформацией довели до такого состояния) полное смешение в мозгах: иначе, как «чекистские жидо-дерьмократы на зарплате у пиндосов-америкосов», они власть и не воспринимают (эту формулировку я услышал в ходе недавней поездки в Орел: от таксистов, заводской бухгалтерши, вузовского доцента и пьяной молодежи на панели).
И всё это нагнетается даже не идеологически, но круто замешано на антисемитизме, антиисламизме и прочей ксенофобии и религиозной нетерпимости.
Меня потряс финал студенческого спектакля «Бег»: Голубков уговаривает Серафиму вернуться в Питер: «мы вернемся, и тогда пойдет снег, и наши следы заметет», а Серафима вдруг начинает рыдать: ей вспомнилась строка из песни Васи Обломова: «И даже снег решил: пора валить!».
Выходит, мы уже сто лет блуждаем по мукам — напрасно и беспросветно, и никуда не движемся, просто бежим, никуда не убегая и никуда не прибегая. И это становится доступным даже для хорошенькой выпускницы Щукинского театрального училища…
Теперь немного о погромах.
Вслед за Навальным и болотными потянутся другие оппозиционно настроенные, а за ними те, кто не хочет петь хором славословия Путину и маршировать перед ним. И уже вовсю говорят о третьем сроке Ходорковского и Лебедева, на сей раз — за организованную преступную группировку под названием ЮКОС.
Вслед за НКО, ставшими иностранными агентами и теперь массово распускаемыми, пойдут другие очаги сопротивления и нелизоблюдства: на очереди Вышка (Высшая Школа Экономики), затем АНХ (Академия народного хозяйства) и все оппозиционные, полуоппозиционные и четвертьоппозиционные СМИ: телеканал «Дождь», «Новая», «The New Times», а там уж очередь дойдет и до интернета — ЖЖ и прочих социальных сетей.
Вслед за опальными управленцами и независимыми учеными потянутся вон или на нары прочие активные жители страны, всё, что шевелится или шевелит мозгами: актеры, бизнесмены, журналисты, художники, писатели, студенты и т.п. Страна быстро пролетаризируется — и за счет безропотных, покорных среднеазиатских иммигрантов, и за счет примитивной пролетарской торговли кавказцев, и, конечно, благодаря выдвижению Холманских, Яровых, Валуевых и прочей мелкой нечисти — кухарок и кухаркиных детей.
Мы дружно ржём перед телевизорами и по поводу телевизионных примативных ржачек.
С этими можно делать и творить, что угодно: они всем довольны, у них всё есть, им ничего не надо.
Ну, и, наконец, разгром.
Это — не светлое будущее, которое никогда не настанет, это наше — серое и унылое — настоящее.
О близком конце говорят практически все.
Кто видит гражданскую войну, кто — приход кровавого диктатора. Отпетого Антихриста, кто — мировой международный бойкот и голодную смерть, кто — хаос, кто — развязанную нами Третью мировую.
Я не знаю, какой из этих сценариев привлекательней или отвратительней. Вполне возможно, это будет нечто сегодня даже не обсуждаемое.
Поэтому, во-первых, я приглашаю всех горячих американских сторонников и поклонников Путина: приезжайте! Welcome to Russia! Вам понравится! А во-вторых, свою могилу на Кузьминском кладбище я стараюсь содержать в порядке и боеготовности…
К концу света мы подходим с впечатляющими результатами: страна приобрела нефтегазовую монокультурную экономику, абсолютно зависимую от произвола стран ОПЕК и доминирующих диктаторов потребления. При этом на очевидное падение цен на нефть и газ через несколько лет Путин откровенно щурится, надеясь, что это настанет после его ухода — настанет раньше. Уж если снег решил «пора валить!», то цены на нефть непременно повалятся также.
Мы имеем псевдоприватизированую экономику: производства и инфраструктуру. Все наши собственники — не более, чем декорации, которые легко трансформируются, снимаются и переставляются. Никакой рыночной экономики и капитализма не состоялось: для этого нужен исторический путь, а не решения партии и правительства.
Мы имеем темное и убогое (зато все — с университетскими дипломами!) население, не знающее ничего профессионального, ни себя, ни своей культуры, ни своей истории (у меня на третьем курсе спросили, кто был раньше — Ленин или Брежнев, а всероссийский опрос показал, что лучшим человеком XX-го века в стране был «дорогой Леонид Ильич», наверно, потому, что при нем ничего не происходило).
Мы имеем странную демографию, когда крохотный прирост населения обеспечивается исключительно за счет национальных окраин и азиатской иммиграции — под лозунгом «Россия — русским».
Мы, традиционно аграрная страна, имеем импортную продовольственную базу и держим свою землю в пустоши и забросе.
Мы все тотально воруем, кто по чуть-чуть, кто беспощадно и миллиардами. Мы воруем у самих себя и друг у друга и при этом хотим стать богатыми. Независимо от своего статистического статуса, от того, числимся ли мы работающими или безработными, мы уже давно — отчаянные и неунывающие бездельники.
С политической точки зрения все политические силы и партии либо уже разгромлены, либо готовятся к растворению в путинском «народном фронте». Мы возвращаемся в тоталитаризм, и на наших знаменах опять заколышутся три профильных портрета: Сталин-Гитлер-Путин. Разница лишь в том, что тогда удалось сколотить народ, а теперь уже не удастся — всё слишком прогнило, и нет никаких сомнений в том, что первыми нас предадут наши генералы, что первыми распнут Христа наши попы и первыми продадут родину ее руководители и патриоты.
Очень хочется, просто даже мечтается Путину, что взойдет над горизонтом фон-триерская планета Меланхолия, хорошенько вдарит по Земле и на нее, на Меланхолию, будут списаны все путинские безобразия. Вот только непонятно, кто будет списывать?
Гром грянул. Мужики, перекрестимся…
Борис Тененбаум —
Г.Гринбергу:
Знаете, коллега, вот это ваше определение демократии:
«Демократия есть механизм манипулирования массами одураченных людей в своих сугубо корыстных целях относительно небольшими группами людей, обладающих влиянием и возможностями для этого» — по-видимому, и есть корень всех разногласий… мне лично демократия представляется как-то иначе. При всех ее недостатках она все-таки предотвращает приход к власти людей, считающих себя аристократами духа, а своих сограждан – скотом.
===========================================
Знаете, коллега, … разберем ваш диктант и найдем детские, хотя не такие уж невинные ошибки. «Одураченных людей» ни в каком языке не приравнивается к термину «скотом». Одурачить можно и аристократов духа и тех, кто в эту категорию ни по каким параметрам не входит. Одурачить можно всех. Приход к власти людей, по определению порядочных возможен и при демократии, хотя и менее вероятен…
Большое спасибо всем, принявшим участие в обсуждении. И тем, кто за, и тем, кто против. Так много откликов — это значит, что тема важная.
Сегодня прошла защита моей НИР «Образовательные аспекты формирования элит в России». Всё прошло гладко, но смотрели на меня с состраданием, как на Дон Кихота. Любая позитивная разработка здесь смотрится с состраданием.
1. Самуил
8 Декабрь 2013 at 22:40 | Permalink
Прочитал всё залпом. Хоть автор и говорит, что это подборка разных статей, текст после прочтения воспринимается (говорю о своих впечатлениях) как цельная, продуманная композиция, эдакие путевые записки по кругам ада.
===============================
Прочел статью, потом комментарии. Статья просто великолепна, и тем, что написана великолепно профессионально (есть такая профессия — страны изучать, «с карандашом в руке», а не по турпутевке), и тем что написана великолепно публицистично. И все комментарии без исключения интересны, хотя и не равноценны. Но комментарий Самуила избавил меня, разогнавшегося, от работы. Я готов подписаться под каждым словом, и процитированным и делее везде. И не смог бы написать лучше. Причем не могу понять как же это получилось, раньше совпадений во мнениях не замечалось. Но как я за правду борец великий есть, так и признаю, что комментарий — на уровне статьи.
И только одна заноза маленькая саднит —
» Скорость принятия решений обратно пропорциональна их правильности. Демократия, помимо всего прочего, есть средство замедления решений за счет долгого, тщательного и всестороннего обсуждения задач и проблем, требующих решений.»
С моим опытом это не вяжется. Я бы дал демократии определение и назначение вроде следующего —
«Демократия есть механизм манипулирования массами одураченных людей в своих сугубо корыстных целях относительно небольшими группами людей, обладающих влиянием и возможностями для этого.»
Но повторю опять — ложка дегтя в бочке меда совершенно чайная, вызванная чисто публицистическими эмоциями, в контексте вполне уместными.
Г.Гринбергу:
Знаете, коллега, вот это ваше определение демократии:
«Демократия есть механизм манипулирования массами одураченных людей в своих сугубо корыстных целях относительно небольшими группами людей, обладающих влиянием и возможностями для этого» — по-видимому, и есть корень всех разногласий. Не берусь, конечно, говорить за Самуила, но мне лично демократия представляется как-то иначе. При всех ее недостатках она все-таки предотвращает приход к власти людей, считающих себя аристократами духа, а своих сограждан — скотом.
Прекрасный текст, спасибо автору. Написано прекрасно. Ощущения фрагментированности нет – просто такой, весьма удачный стиль изложения.
Картинка была понятна достаточно давно – дети свалили почти 20 лет назад, а потом и мы.
Но все же мне чего-то не хватает в этой картинке. Из текста должно получаться – караул и полный абзац. Но что-то с космодрома улетает, какие-то вполне серьезные пл с заводов выходят, Новотэк что-то искать у нас на шельфе собирается… Кто-то им чертежи делает, кто-то железки сваривает, кто-то транзакции осуществляет.
Я специально наметил это пунктиром. Написанное мной, не меняет сути дела и общей картинки, но вот о том, чего мне в статье не хватило — я написал.
Еще раз – статья превосходная. Всего наилучшего.
Спасибо комментаторам: посмотрел на текст под разными углами. И в этой связи хочу рассказать историю: в нашей местной библиотеке есть «русский раздел». Туда все время добавляют книги на русском — какие-то покупает библиотека из учрежденного фонда, какие-то приносят в подарок благодарные читатели. Так вот, где-то с неделю назад нашел я там свежеизданную книжку фантастики на русском. По жанру — типичная «космическая робинзонада» — герой попадает в какие-то там далекие миры и начинает их как бы колонизировать. Ну, дело в данном случае обставлено индустриально — есть некий Орден, он-то и перебрасывает колонистов в Новый Мир, и даже с багажом вплоть до нагруженного грузовичка, etc.
Книжка написана из рук вон плохо — автор ее, как видно из текста, бывший слесарь, и пишет он примерно так, как я бы слесарил. То-есть — ужасно 🙂
Но книжку я тем не менее не бросил.
Потому что за идиотским сюжетом и картонными характерами вдруг замаячила значимая информация — вот о чем мечтает российский слесарь, и вот как он устроил бы свой Идеальный Мир Мечты
Он (то-есть его герой, конечно) показывается в Новых Мирах с тонной всяких железок, которые он по сходной цене купил в Старом Мире. И он их перепродает … А еще он запасается оружием — я насчитал что побольше дюжины подробнейшим образом описанных покупок всевозможных стрелялок, от пистолета и вплоть до ручного пулемета, с бесконечными деталями по поводу того, как их следует чистить и пристреливать. Дальше герой пробирается в ту часть Новых Миров, которая зовется Протекторатом Русской Армии — и сходу становится там на воинский учет.
И понятно почему — Орден, перебросивший его в Новые Миры, подпал под влияние американских корпораций, и теперь они перекрывают Протекторату Русской Армии кислород. Делать нечего — вокруг враги, и придется повоевать. Ну, а пока наш герой поступает на работу на новосозданный авиационный завод, и в этой солидной организации ему кладут хорошее жалованье, с доплатой за то, что иногда надо и грузчиком поработать …
Мысль о том, что можно бы работать и на себя, не приходит слесарю в голову даже в рамках фантастического романа, написанного им самим …
По-моему, книга могла бы послужить определенным материалом, иллюстрирующем статью А.Левинтова. Дело, в конце концов, не в непродуманных реформах, а в населении — в котором наш слесарь, человек незлой, работящий, и так далее и в мечтах не идет дальше работы по найму и с непременной постановкой на воинский учет. Не для защиты жизни, а чтобы прищучить какие-то там корпорации, которые жить не дают Протекторату Русской Армии …
Борис Тененбаум
— Sun, 08 Dec 2013 23:12:02(CET)
… Дело, в конце концов, не в непродуманных реформах, а в населении — в котором наш слесарь, человек незлой, работящий, и так далее и в мечтах не идет дальше работы по найму и с непременной постановкой на воинский учет. Не для защиты жизни, а чтобы прищучить какие-то там корпорации, которые жить не дают Протекторату Русской Армии …
=============================
Так всегда. Кесарю кесарево, слесарю слесарево.
Текст очень интеесный, по журналистски яркий, но, действительно, невероятно мозаичный. Причём в общую мозаику из разных, повторяю, ярких кусков, складывается с трудом. Только начинаешь концентрироваться на одной теме как на голову сваливается другая. Может, уважаемый Александр, Вам и следовало дать эту статью с продолжением. Мне кажется это значительно облегчило её восприятие, хотя я могу и ошибаться…
Я думаю, это — моя ошибка: необходимо было в преамбуле предупредить читателя, что это — не один цельный текст, а несколько тематически близких текстов, написанных в разное время, в разных ситуациях и с разными целями. Это освободило бы читателя от ненужных ожиданий.
Относительно отпускания цен, пенсионной системы и бартера. Все ведь взаимосвязано: никто не знал сколько стоит советский рубль. С одной стороны \»приемлимая\» госцена на дерьмовый товар, с другой — в три-четыра раза более высокая при приличном качестве на черном рынке. И эта история была известна уже в 70-х. Как, не зная стоимость национальной монеты, организовывать фонд, любой? Как продавать-покупать, не зная настоящую цену товара? Чего стоит зарплата? А сбережения в Сбербанке? В лучшем случае — неизвестно (\»бессмысленнные мечтания\»), в худшем — ничего. Поэтому самым первым экономическим действием и в теории, и на практике остальных соцстран должно было быть отпускание цен, что и было проделано, правда, относительно поздно, когда уже вся экономика пошла вразброд. Отсюда же и \»странности\» первой волны приватизации: не знаем, на самом деле, сколько этот заводик стоит, а при этом, при настоящей цене, у людей просто нет денег купить его.
\»…более 26 млн. чел. из числа трудоспособных (30%!) ничего не производят…\»
Расчет автора неверен, ибо часть служб занесенных в этот \»нетрудоспособный список\», обеспечивают в той или иной мере производственный процесс, начиная от подготовки проф.кадров для производства и кончая документированным оформлением производственного процесса. Хочу напомнить автору, что в себестоимость производства любого товара входят и \»канцелярские\» расходы даже в совершенно свободной экономике.
Сильвия
7 Декабрь 2013 at 19:55
… \\”…более 26 млн. чел. из числа трудоспособных (30%!) ничего не производят…\\”
Расчет автора неверен, ибо часть служб занесенных в этот \\”нетрудоспособный список\\”, обеспечивают в той или иной мере производственный процесс, начиная от подготовки проф.кадров для производства и кончая документированным оформлением производственного процесса.
===================
Конечно, можно придраться к автору, вспомнив, что заключённые Лебедев, Ходорковский, Толоконникова и ещё почти миллион других производят какие-никакие материальные ценности, и ими руководят ещё четверь миллиона \»работников\». Своеобразно руководят:
http://www.youtube.com/watch?v=NKRDpr0mihA
http://www.youtube.com/watch?v=tLtr_2kI5JM
http://www.youtube.com/watch?v=UoNusu1oSY8
Но это меняет смысл раздела незначительно. Паразитизм процветает.
——
Хочу напомнить автору, что в себестоимость производства любого товара входят и \\”канцелярские\\” расходы даже в совершенно свободной экономике.
===================
По-моему, Вы ошиблись. Если под \»канцелярскими расходами\» Вы имеете в виду бумагу, скрепки и т.п., то это не имеет отношения к тому, что писал Левертов.
Если же Вы имеет в виду ВСЕ расходы по управлению (материальным) производством, включающую заработную плату ИТР и служащих, то их упоминание, тем более, не относится к авторскому перечню незанятых в сфере материального производства.
Soplemennik
8 Декабрь 2013 at 2:23 | Permalink
По-моему, Вы ошиблись. Если под \”канцелярскими расходами\” Вы имеете в виду бумагу, скрепки и т.п., то это не имеет отношения к тому, что писал Левертов.
Если же Вы имеет в виду ВСЕ расходы по управлению (материальным) производством, включающую заработную плату ИТР и служащих, то их упоминание, тем более, не относится к авторскому перечню незанятых в сфере материального производства.
Нотариусы, осмеянные в статье, существуют не для анекдотов, как и всякие «внешние» проектные организации и службы того же «проклятого» лицензирования, т.е. разрешений на вид работ/действий/договоров и т.п., для связи с этими службами предприятие содержит или собственных работников или нанимает подходящую контору «связи», и это тоже «канцелярские» расходы, субсидирующие «не материальное призводство».
Я наблюдал отпускание цен в Польше и Чехии. Да, это была шоковая терапия, но это было выносимо, потому что имело разовый характер, а у нас до сих пор «отпускают цены», уже четверть века. И ни в одной стране мира, включая гипербюрократизированные США, вы не найдете такой огромной армии чиновников «ни о чем», и нигде вы не найдете такой армии охранников, и нигде вы не обнаружите, чтобы охранник в обыкновенном супермаркете зарабатывал больше профессора столичного университета. Даже по официальным сведениям коррупция в стране равна 40% госбюджета. При чем тут накладные расходы производства?
Пафос моей позиции в том, что все эти реформы и пр. делались не ради людей и не спросив их, по-людоедски. Это была совершенно обезьянья работа по чужим лекалам и без онтологии. Как в 41-ом году никто не понял, почему «лучший друг советских детей» Адольф Гитлер напал на нас, так и реформы Горбачева-Ельцина-Гайдара оставили людей в глубочайшем недоумении и растерянности: «за что?».
Александр Левинтов
8 Декабрь 2013 at 12:42 |
Пафос моей позиции в том, что все эти реформы и пр. делались не ради людей и не спросив их, по-людоедски.
Каких людей? Дяди Васи с тетей Машей? Что они понимают в макроэкономике? Как им объяснить и какого совета у них просить? Врачи, например, не очень-то советуются с больным, какие лекарства последнему принимать.
Сильвия, это я уже много раз слышал. От людей, которых искренне уважаю. Почитайте А. Токвиля «Демократия в Америке», посмотрите, что происходит на Украине. Я — тот самый дядя Вася и тетя Маша, которых вы предлагаете гнуть в бараний рог, не спросив меня об этом. Между прочим, я — кандидат наук и старший научный сотрудник в сфере экономической и социальной географии и, смею вас уверить, в том, что обсуждаю, компетентен больше, чем все Горбачевы, Ельцины, Путины и Медведевы вместе взятые, как наличные, так и на все времена. Врачи, между прочим, обязаны советоваться с больным и всегда советуются, если это врачи, а не костоправы. Мои коллеги по университету ВИАНСА, один — зам министра образования, другой — нач. департамента, очень удивляются, почему их реформы так упорно принимаются в штыки и напрочь не понимают, что учитель тетя Маша и профессор дядя Вася в образовании понимают не хуже министров и замминистров и сначала надо спросить их, а потом рубить и валить всё окрест себя.
Очень ярко, очень интересно — и при этом сумбурно, просто до невыносимости. Идущий в самом начале анализ кажется превосходным: да, ни хрена не предвидели и не были готовы ни к чему. После чего следует рецепт: вот что следовало бы делать — и в свете прочитанного выше кажется совершенно пустым. Не знаю. При самом полном и искреннем уважении к автору в голову лезет стандартное анти-французское определение француза: «… он быстр как взор и пуст как вздор …». Надеюсь, материал вызовет значительную дискуссию — и уж в ходе ее я смогу определиться как-то поточнее.
Статья безусловно интересная и для большинства читателей Портала, которые покинули пределы СССР- России до описываемых событий – источник не только информации, но и площадка для размышлений и выводов.
Спасибо.
М.Ф.
Коллега, учтите, это — не сплошной текст, а разные тексты, написанные в разное время. От того и ощущение сумбура. Но, давайте откровенно, как ученый, я пытаюсь найти выход: провожу исследования по образованию, по элитам, сейчас вот по «серебряному университету (университет для пенсионеров), но как публицист, я, чем дальше, тем отчетливей понимаю: спасенья нет и его не будет. И врет тот (вру и я), кто говорит: мы спасемся. Мы уже давно прошли точку невозврата. И зубоскалить по этому поводу вовсе не хочется — просто боль, отчаянная боль.
По поводу кухарок — это не моя, но общепринятая метафора. Сам я из разбойников и возниц, не самых благородных кровей. Но если нечаянно задел кого, то явно ненарочно. Nothing personal.
Nothing personality.
По-английски пишут nothing personal.
«Страна быстро пролетаризируется — и за счет безропотных, покорных среднеазиатских иммигрантов, и за счет примитивной пролетарской торговли кавказцев, и, конечно, благодаря выдвижению Холманских, Яровых, Валуевых и прочей мелкой нечисти — кухарок и кухаркиных детей…»
Боже мой, какой этот автор породистый. Как мне быть, я сам «из кухаркиных детей»: папа — сапожник, потом заводской слесарь-ремонтник, мама работала уборщицей в цехе завода металлоизделий (Киев, Глубочица).