Странное впечатление оставляет этот юноша, впервые встреченный нами на страницах Писания. Простодушие Иосифа, делящегося с братьями увиденным во сне, можно посчитать недалекостью. Его сообщения отцу о дурном, совершаемом братьями, — обычным доносительством.
ИОСИФ, ЛЮБИМЫЙ СЫН ЯАКОВА
Было это незадолго до смерти Яакова…
„…и сказали Йосефу: Вот отец твой болен. И взял он двух сынов своих с собою, Менаше и Эфраима…“
„Увидеть лицо твое не помышлял я, но вот дал видеть мне Б-г также и потомство твое.“
В том же разговоре просит Яаков о том, чтобы Эфраим и Менаше значились его сыновьями. А дальше… вспоминает он о самой горестной утрате своей жизни — о смерти любимой Рахели, умершей по дороге к Эфрату. И верно с мыслью о нерожденных детях соединилось необычное желание Яакова усыновить детей Иосифа.
„Воскресший“ сын — высшее оправдание и утешение его жизни.
Обманувший когда-то слепого отца для того, чтобы утвердить, купленное у Эсава, первородство, бежавший на родину предков, где за 20 лет каторжного труда был сам много раз обманут… И потом, когда казалось все уже позади и новое имя Израиль подтвердило себя в примирении с Эсавом, родами умирает любимая жена… Зачем нужен был весь этот путь, если бы не было Иосифа?
Изломанной была жизнь Яакова и кажется странным слышать о нем как о великом праведнике. Но праведник праведен не безгрешностью, а постоянным стремлением к ней и сознанием собственного несовершенства.
„Может быть он поднимет мое лицо“ — „может быть, он простит меня“ — говорит Яаков, идя навстречу Эсаву.
Мысль о том, что никакая цель, даже самая высокая, не может служить оправданием способов ее достижения в рассказе о Яакове достигает особого драматизма. Эсав не годился на роль первородного сына, должного служить Б-гу и представлять перед ним семью. Но обман отца, по сути вынужденный, не меняет очевидности совершенного. За все надо платить, и праведник не может необходимостью оправдывать свои дела.
Единственной надеждой Яакова становится Иосиф.
Странное впечатление оставляет этот юноша, впервые встреченный нами на страницах Писания. Простодушие Иосифа, делящегося с братьями увиденным во сне, можно посчитать недалекостью. Его сообщения отцу о дурном, совершаемом братьями, — обычным доносительством. Но, с течением повествования, тайна Иосифа открывается нам: он — „почтальон“, которому надлежит передать „посылку“, и отец, хоть ругает сына за откровенность, понимая его избранность, „хранит изреченное“. В отличие от Яакова, вынужденного обманывать, Иосиф вынужден быть предельно откровенным. Cвоими рассказами он, сам не зная того, готовит „сценарий“ будущей драмы и будущего спасения семьи и народа.
И в этом „сценарии“ Иосиф — главное действующее лицо.
Судьба любимого сына Яакова — судьба пророка. И, как положено судьбе пророка, она — предельна сурова.
Жестокость, едва не убивших его, братьев, продажа в Египет, рабство, тюрьма…
„И нарек Йосэф имя первенцу Менаше, потому что Б-г дал мне забыть все мое мучение и весь дом отца моего.“ — Нужно ли что-либо добавлять к сказанному здесь?
Но именно мысль об отце, который не смог бы пережить потерю Беньямина — второго сына Рахели; преображение Иегуды, предложившего когда-то продать Иосифа в рабство, а теперь сам готовый стать рабом за возможность Яакова увидеть Беньямина… Сколько страданий открылось Иосифу!
„И не мог Йосеф сдержать себя при всех стоявших подле него, и воскликнул он: Уведите всех от меня! И не стоял никто при нем, когда себя дал признать Йосеф своим братьям. И издал он глас свой в рыдании… И сказал он: Я Йосеф, брат ваш, которого вы продали в Египет. И ныне, не печальтесь, и да не будет досадным в ваших глазах, что вы продали меня сюда, ибо для животворения послал меня Б-г пред вами.“
„Животворение“… для Израиля — это больше, чем выживание. Предания утверждают, что для Яакова последующие годы были лучшими в его жизни. Но разве только для него?! Общий грех, разъединявший братьев, страдания отца, виной легшие на них… — все было позади.
Прощаясь с сыновьями, благословляя и пророчествуя об их будущем, Яаков назовет своего любимого сына „пастырем“ и „твердыней Израиля“. А через сотни лет уже Моше, прощаясь с народом Израиля и благословляя колена его, призовет „волею обитавшего в терновом кусте“ благословения „на главу Йосэфа, на темя наилучшего из братьев его“, как если бы Иосиф, как некогда перед Яаковым, стоял перед ним…
«Спорный вопрос о том что цель и способ её достижения это единое целое. »
____________________
И да и нет, Лев…
Цель (результат, которого нужно достичь), метод достижения этого результата, технология, на которой базируется метод, средства, реализующие технологию и параметры, всего ранее упомянутого — это разные «потребительские уровни» конкретной реализации. Т.е. это разные уровни, но они связаны между собой, причём, всё это верно, как для технических систем — так и для экономических, политических, социальных, литературы, искусства, музыки.
P.S. Разумеется, это не совсем соответствует тому, что, по-моему, понимает Бенни, но… «это другое» 😀
«Мысль о том, что никакая цель, даже самая высокая, не может служить оправданием способов ее достижения в рассказе о Яакове достигает особого драматизма. …
… праведник праведен не безгрешностью, а постоянным стремлением к ней и сознанием собственного несовершенства.»
======
Это фундаментальный мировоззренческий вопрос, который имеет огромное практическое значение, особенно в периоды войны и кризиса.
Это так же связанно с теологическим спором между христианством и иудаизмом: «что важнее: вера или действие?».
Это так же связанно с глубоким расколом современного общества Запада и Израиля, где одним важнее всего результаты действий, а другим — хорошие намерения.
Короче, я очень-очень НЕ согласен с мнением автора. Моё мнение совсем другое:
Праведник праведен тем и только тем, что из «плохое и очень плохое» он ВСЕГДА выбирает «плохое» и осуществляет свой выбор действием или бездействием.
Но сначала он должен уметь отличать «плохое» от «очень плохого».
Отличать на очень высоком уровне, который отсеет фанатизм, наивность и веру в утопию. Отличать как-бы «с точки зрения Бога и будущих поколений через 100, 1000 или 3000 лет».
Это обязательно включает в себя не только «цель устремлений», но и «действия или бездействия, необходимые для достижения этой цели».
И «цель», и «способы её достижения» это единое целое, которое оценивается «с точки зрения Бога / будущих поколений».
«Праведник праведен тем и только тем, что из «плохое и очень плохое» он ВСЕГДА выбирает «плохое» и осуществляет свой выбор действием или бездействием.»
____________________
Правильно, Бенни…
«Женщина, которая считает, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок — метит слишком высоко» 😀
P.S. Вот и праведник так же, но речь о Сердце Бога 🙂
И «цель», и «способы её достижения» это единое целое, которое оценивается «с точки зрения Бога / будущих поколений».
—————
Спорный вопрос о том что цель и способ её достижения это единое целое. Я бы разлелил эти два понятия, так как не согласен с тем что «Цель опрадывает средства». Тем более, если смотреть с точки зрения Бога.
«Ад вымощен добрыми намерениями». Реальность создают не столько цели (часто избыточно прекрасные), сколько методы их достижений. Они определяют дух и подлинные ценности.
«Ад вымощен добрыми намерениями». Реальность создают не столько цели (часто избыточно прекрасные), сколько методы их достижений. Они определяют дух и подлинные ценности.
=====
А по моему это подход «среднего уровня ответственности» отделяется от «низшего уровня ответственности».
Это недостаточно хорошо для решений, принятых некоторыми людьми в некоторых ситуациях: праотец Яаков-Исраэль, ПМ Черчилль, президенты Ф. Рузвельт и Г. Трумэн, и т.д. и т.д.
«Его сообщения отцу о дурном, совершаемом братьями, — обычным доносительством.»
____________________________
Одна из моих внучек постоянно «стучит» нам и родителям на другую и после «доноса» гордо заявляет:
«Коль-а-кавод ли! Ани — гур ахраи!» (Я — молодец! Я ответственный детёныш/ребёнок!)
Может и Йосеф, в очередной раз закладывая братьев, считал так же.
Вообще — поведение моих маленьких внучек довольно часто напоминает мне «бытовуху» из Торы и, думаю, не только моих — надо только захотеть это увидеть.