Борис Неплох: Человек, который смеялся

В конце 1842 года, возвращаясь через Кельн домой в Бармен, Энгельс заехал в редакцию, но тогда по чистой случайности их встреча с Марксом не состоялась. Принимал Фридриха другой редактор — Моисей Гесс. Биографы Энгельса считают, что именно Гесс обратил в коммунис­тическую веру демобилизованного конно-артиллериста.

Борис Неплох

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СМЕЯЛСЯ

Маркс и Энгельс не были сиамскими близнецами, хотя их и рисовали на советских политических плакатах обычно вместе. В отличие от Чанга и Энга — несчастных младенцев, пополнивших в 1811 году список анатомических курьезов, основоположники на­учного коммунизма жили сросшимися не в области грудины, а в сфере более утонченной: философских исканий и новомодных социальных тео­рий. Вот, пожалуй, об Энгельсе.

Этот жизнерадостный и щедрый человек — «смеющийся философ», как его называл немецкий социал-демократ Карл Каутский, — любил верховую езду, светлое баварское пиво, охоту на лисиц, хорошо скрученные си­гары, прогулки в горах. Он прекрасно плавал и однажды спас тонущего Теодора Куно — деятеля американских профсоюзов и председателя одной из секций Первого Интернационала. Его обожали дети и молодые работ­ницы. Дочери Маркса в нем души не чаяли. Он любил посмешить и сам смеялся раскатисто, так что сотрясались его пышные усы и борода. Он был умным и много знал. Во всяком случае, библиотекарь Бри­танского музея не раз обращался к нему за научной справ­кой. Он не настаивал на быстрой реализации своих теоретических построений и любил повторять, вслед за Карлом: «Движение — всё, конеч­ная цель — ничто!»

Город Бармен, в Вестфалии — там родился тот, кого назвали в честь отца — Фридрихом. Старший Энгельс и дальше будет играть в его жизни роль направляющую, а кто была мать, биографы не вспоминают. Семья была простая, без запросов: работа до седьмого пота и кирха по воскресеньям. Но у отца водились кое-какие деньги — совместно с двумя братьями ему принадлежала небольшая тек­стильная фабрика. В 1837 году братья кинули жребий: кому владеть фабрикой, и отцу Фридриха не повезло. На вырученный в результате раз­дела денежный пай он и двое его новых компаньонов — Годфрей и Эрмен — купили бумагопрядильную фабрику в Манчестере — текстильной столице Англии. Тот год стал примечательным и для гимназиста Фридриха — школьный совет отметил его поэму о героях, написанную на древнегреческом. Юный Энгельс был романтиком байроновского призыва.

Позднее, после окончания гимназии, когда по требованию отца он уедет в Бремен, чтобы на практике штудировать коммерцию в экспортной фирме Генриха Леопольда, будущий корифей передового учения станет чаще заглядывать не в шнуровые /бухгалтерские/, а в философские книги. В Бремене он пишет стихи. Одна из его баллад под псевдонимом «Фридрих Освальд» попадает в ежегодную антологию немецкой поэзии «Песни времени.» Пытается сочинять музыку, взяв за образец бетховенские симфонии — Третью /»Героическую»/ и Пятую.

В 1841 году Энгельс наденет роскошный мундир с малиновыми отворотами и медную каску с чешуйчатым ремешком: волонтер конно-артиллерийского полка целый год проводит в берлинских казармах. Служба, видимо, была не в тягость, если Фридрих параллельно посещал курс философии в Берлинском университете, а его статьи и обзоры пе­чатали в Кельне, в «Рейнской газете по вопросам политики, торговли и ремесла».

В конце 1842 года, возвращаясь через Кельн домой в Бармен, Энгельс заехал в редакцию, но тогда по чистой случайности их встреча с Марксом не состоялась. Принимал Фридриха другой редактор — Моисей Гесс. Биографы Энгельса считают, что именно Гесс обратил в коммунис­тическую веру демобилизованного конно-артиллериста.

По контракту с отцом и его компаньонами в Манчестере, Фридриху было назначено 200 фунтов годовых и 5 процентов от прибыли. Со вре­менем зарплата и премиальные значительно возрастут.

В Манчестере он знакомится с Мэри Барнс — дочерью ирландца-красильщика. Та станет его гражданской женой и домашней прислугой одновременно. В семье Маркса об этом часто говорили: «Она конечно мила, но ведь абсолютно необразованна». Мэри до их знакомства взбивала хлопок на фабрике. Есть сведения, что она помогала Энгельсу советами, когда тот писал книгу «Положение рабочего класса в Англии». Младшая сестра Мэри — Лизи Барнс жила вместе с ними. После скоропостижной смерти жены в 1863 году, Лизи займет ее место. На 15 лет. Потому что в 1878 году и ее не станет. За день до кончины своей второй гражданской жены атеист Энгельс все-таки даст согласие на венчание, по обряду англиканской церкви.

Дружба с Марксом начиналась в августе 1844, в Париже. Год спустя они сдадут в набор книгу «Святое семейство», затем «Немецкую идео­логию». И вдруг, после серьезной научной работы — создание Союза коммунистов и зловещее: «Призрак бродит по Европе…», выпущенное из-под общего пера. Налаживание в Кельне революционной «Новой рейнской газеты» позднее вдохновит советских художников на бессмерт­ную тему: «Маркс и Энгельс в окружении замасленных типографских ра­бочих».

Из прибавочного продукта отцовской фабрики Энгельс поддерживал друга деньгами. Кривая помощи неуклонно росла: 1855 год — 163 фунта, 1856 — 408, 1857 — 837, 1858 — 840, 1859 — 978 фунтов стерлингов. После смерти Маркса деньги регулярно перечислялись его семье. В своем завещании Энгельс выделит по 3 тысячи фунтов каждой из дочерей Карла. Это была большая сумма, если учесть, что всей германской социал-демократической партии досталась из наследства Энгельса всего тысяча.

В старости он абсолютно одинок. Не считать же достойным для него общество толстухи Клары Цеткин в безвкусной шляпе с лентами и ворохами газет подмышкой или Августа Бебеля с его повадками пролетария-выдвиженца. Вдобавок еще врачи запретили сигары и выпивку. Постоянно досаждала травма в паху — результат неудачного падения с лошади. Но умереть Энгельсу было суждено от бронхопневмонии. 5 августа 1895 года. В Лондоне.