Борис Неплох: Комета Гай Юлий Цезарь

Политический союз Цезаря с Помпеем и Крассом, их общее управление Римом — триумвират — затея, обреченная на неудачу. Прежние соратники скоро превратятся в непримиримых врагов.

Борис Неплох

КОМЕТА ГАЙ ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ

Таков был обычай в древнем Риме: триумфатор уподоблялся Юпитеру Капитолийскому. Четыре белых коня царственной повадки везли его в колеснице из золота от Марсова Поля до Храмового Холма.

Восторженный плебс кричал:

— Цезарь победитель! Сами боги помогают тебе.

Но чтобы триумфатор не забывал о своем земном предназначении, раб, державший над его теменем золотой венок, повторял непрестанно:

— Оглянись назад и помни, что ты всего-навсего человек!

Гай Юлий Цезарь не мог похвалиться ни особой знатностью, ни богат­ством. Это потом римские императоры поведут свой отсчет от «божест­венного Цезаря». А ему достался горький хлеб солдата, немного писа­тельских лавров да еще сомнительная слава реформатора календаря.

Он родился в 102 году до н. э., в последний день месяца секстилия — июлем месяц будет называться потом. Плутарх рассказывает, что еще подростком Гай Юлий, сбежав от жестокого диктатора Суллы, попал к разбойникам. Те потребовали большой выкуп. Будущий правитель Рима им заявил:

— Если б вы знали, кого схватили, то запросили бы цену вдвое выше!

Он начинал с того, что в вечном Риме устраивал ристалища и гла­диаторские бои, ведал общественными банями и надзирал за водопрово­дом — должность была вполне почетная, называлась — “эдил». В молодости — сторонник республики, готовый водрузить на знаменах своих когорт бронзового кота — символ свободы и независимости. Заслушивался про деяния Александра Македонского и по-детски завидовал:

— В мои годы он победил уже Дария, а я еще ничего не успел! Сенат отправит его за славой на усмирение Галлии. Подробности той многолетней кампании опишет сам в «Записках о галльской войне». Это не военные мемуары и не учебник по тактике для младшего и среднего комсостава. Это образцовая латынь! Древнейший памятник по истории трех государств — Германии, Франции и Англии. О себе Цезарь сообщает в третьем лице, но довольно приподнято: он и прекрасный военачальник, распознающий по следам зайца и низкому полету сокола о коварных замыслах врага, и отец солдатам.

Политический союз Цезаря с Помпеем и Крассом, их общее управление Римом — триумвират — затея, обреченная на неудачу. Прежние соратники скоро превратятся в непримиримых врагов.

— Дела отважные и великие, — полагал Цезарь, — нужно делать, а не обдумывать.

Из галльской провинции он направил свои легионы через реку Рубикон, чтобы схватиться с армией Помпея. При этом воскликнул сов­сем по оперному: «Жребий брошен!» А разбив одним ударом Фарнака Понтийского, написал друзьям: «Пришел, увидел, победил». В стране начи­налась гражданская война.

Из всех областей знаний римляне ценили более всего риторику. Цезарь и здесь сверкнул своим талантом. Обучался красноречию сначала в Риме затем на греческом Родосе, у самого Аполлония Молона — знаменитости тех лет. Там же учился и Цицерон — ровесник, соперник на поприще латыни и тоже заклятый враг. Их препирательства касались не только филологических предметов. Цицерон сделал ставку на политических противников Цезаря. А тот счастливчик, был, кажется, неуязвим. И победил.

До него еще никто не имел такой власти в Вечном Городе: диктатор, консул, фактически император. Но все так же бродили разбойники по Аппиевой дороге, ученые старцы заводили свои диспуты, состязались бегуны и поэты, а в солдатских тратториях распе­вали песенку про Цезаря, единственный приличный куплет которой начи­нался так:

— Горожане, прячьте жен! С нами лысый любодей!

Гай Юлий Цезарь был недоволен Римом и хотел восстановить Трою, чтобы перевести туда столицу. Не успел.

Гай Юлий Цезарь даровал евреям Рима религиозную свободу, они пользовались влиянием в общественных делах. Об этом писал Цицерон.

О семейной жизни древнего правителя известно немного:

— Жена Цезаря вне подозрений!

Его убили коварно, исподтишка. Те, кто сами хотели власти:

— И ты, Брут!

Но ведь он сам отвечал на вопрос «Какая из смертей лучше?»

— Внезапная!

Овидий Назон, чья лира была скорбной, а судьба драматической, считал, что Цезарь превратился в яркую комету.