Борис Неплох: Филипп Красивый: талеры, гульдены, ливры…

Деньги еще были у евреев. Это хорошо знал Филипп, потому что брал у них ссуды под «честное королевское» и под родовые замки с мельницами и конюшнями. Отдавать было не с чего, да и не хотелось. В 1306 году фран­цузский король Филипп IV изгнал евреев из своих владений, а имущество их перешло в казну.

Борис Неплох

ФИЛИПП КРАСИВЫЙ: ТАЛЕРЫ, ГУЛЬДЕНЫ, ЛИВРЫ…

В Реймском соборе, западный фасад которого похож на органные трубы, еще со времен незабвенного Хлодвига венчались на царство французские короли. Стоя на одном колене и склонив голову, избранник прижимал к груди древний рыцарский меч, а с церковных стен на него смотрели пред­шественники в виде застывших каменных изваяний: Карл Лысый, Людовик Заика, Роберт Благочестивый, Филипп Второй Август с лицом, изъеденным красной волчанкой…

Филиппа Четвертого современники прозвали Красивым. На единственном из прижизненных портретов он изображен с копной соло­менных вьющихся волос, глазами испуганной серны и по-детски надуты­ми губками.

В 17 лет он принял Францию из рук своего умирающего отца — Филиппа Смелого. Тогда, в конце ХШ столетия, под знамя с голубыми королевскими лилиями было собрано почти 15 миллионов подданных. Даже, несмотря на междоусобицу и нескончаемый передел, государство «от Роны до Рейна» стало самой крупной и могущественной державой в Европе. С помощью брачного контракта Филипп Красивый присоединил к Франции Наварру и Шампань. А за город Лион с окрестностями и графство Ангумуа пришлось драться так, что с земли еще долго сочилась кровавая пена…

И вот он сам умирал спустя тридцать лет после коронации; было не топлено в замке Фонтенбло — прислуга молилась в небольшой часовенке, а за окнами догорал промозглый, усыпанный снежной поземкой день 29 ноября 1314 года. Сбывались слова Верховного магистра ордена тамплиеров Жака де Моле, сожженного на костре по приказу Филиппа IV, король умирал спустя несколько месяцев вослед, а страна ввергалась в кошмар хаоса и беззаконий.

Тот, кого назвали Красивым, не был оригинален, и больше всего на свете любил деньги, постоянно нуждался в них — тяжеловатеньких, кругленьких, отливающих золотом ливрах, хорошеньких флоринах с цветком благородной чеканки по центру, гульденах из чистого серебра. Из-за денег вышел серьезный скандал с папой римским Бонифацием Восьмым. Тот и сам, грешный, испытывал неодолимую тягу к звонкой монете. Когда Филипп обложил по­датями французские монастыри, Бонифаций заходил злобной кошуркой по коридорам папского дворца, ни с того ни с сего пнул ногой арагонского послан­ника, когда тот склонился для традиционного поцелуя его туфли. Ударил так, что пришлось лекаря звать — весь камзол в крови. А епископам своим приказал денег королю не платить. Ну и началось… Вражда и взаимные угрозы. Бонифаций собирался даже предать короля публичному проклятью, но был жестоко избит железной рыцарской рукавицей, впал в нервное расстройство и вскоре умер.

Деньги еще были у евреев. Это хорошо знал Филипп, потому что брал у них ссуды под «честное королевское» и под родовые замки с мельницами и конюшнями. Отдавать было не с чего, да и не хотелось. В 1306 году фран­цузский король Филипп IV изгнал евреев из своих владений, а имущество их перешло в казну.

«Казна» — что за летучее слово? Никаких налогов и десятин не хватает, чтобы наполнить ее, чтоб вдоволь насытиться шумом золотого дождя. Однажды у великолепного сюзерена открылись глаза: монет станет больше, если делать их легче, то есть снижать количество золота при чеканке. По­добное изобретение обеспечило королю другое прозвище от современников — Фальшивомонетчик.

Деньги стали причиной и для нападок на монашеский орден тамплиеров. Этот орден возник у крестоносцев в Иерусалиме. Но к ХШ веку из воен­ной области монахи переключились на финансовую. В их храмах, похожих на крепости или даже на швейцарские банки, хранилось золото, сложен­ное кирпичиками, и драгоценности — россыпью и в связках. Богатство тамплиеров только во Франции оценивалось в 54 млн. талеров. Они могли содержать армию в 20 тысяч всадников. В парижском орденском храме, как в каком-нибудь ломбарде, король Англии Эдуард хранил свою корону, пото­му что не доверял лондонскому казначейству. Все это злило Филиппа Кра­сивого, и он объявил монахов святотатцами. Сочинялись легенды об их тем­ных обрядах, о связях с нечистой силой. Заполыхали костры инквизиции. Золотые кирпичики и талеры в мешках свозились на повозках в королевскую казну.

Война с Англией тоже преследовала в первую очередь меркантильные интересы. Потом все обернулось миром и свадьбой — дочь Филиппа Красивого Изабель вышла замуж за сына британского короля. Такой необ­думанный шаг привел в скором будущем к борьбе англичан за «француз­ское наследство», известной в истории как Столетняя война.