Жанр Довлатова — почти всегда анекдот, развернутый в рассказ или повесть. Что делает его в самом деле крупным писателем? Ведь, кажется, любой может порассказать (пусть и не с таким литературным блеском) немало занятных историй из своей жизни, с заведомыми передергиваниями «для пущего смеху». Довлатов «всего лишь» решился предавать бумаге то, что по природе своей является тусовочной байкой, интеллигентским фольклором. В этом-то всё и дело.
КАРНАВАЛЬНЫЙ КОРОЛЬ
Писатель и питерский приятель Сергея Довлатова Валерий Попов как-то сказал, что Довлатов был нормальным парнем, его запросто можно было за пивом сгонять; это только теперь, после смерти, он так чудовищно зазнался. Действительно, только умерев, Довлатову удалось то, о чем мечтает всякий пишущий человек. Он стал народным писателем. Популярности Довлатова в России немало способствуют такие его качества, как высокий рост, физическая мощь и склонность к выпивке. Но главное, конечно, не это. Главное — принадлежность к смеховой народной культуре (карнавализация, по выражению русского философа М.М. Бахтина). Довлатов ироничен и, главное, самоироничен. Его облику присуща определенная двойственность, амбивалентность (свойство юмора), что отразилось и в составе крови, и в судьбе. Недавний литературный поденщик, изгой и циник, он печатается в «Ньюйоркере», становится лауреатом премии американского Пен-клуба, а после смерти «назначается» чуть ли не классиком. Так карнавальный шут становится на время королем. Но литературный карнавал нескончаем.
Жанр Довлатова — почти всегда анекдот, развернутый в рассказ или повесть. Что делает его в самом деле крупным писателем? Ведь, кажется, любой может порассказать (пусть и не с таким литературным блеском) немало занятных историй из своей жизни, с заведомыми передергиваниями «для пущего смеху». Довлатов «всего лишь» решился предавать бумаге то, что по природе своей является тусовочной байкой, интеллигентским фольклором. В этом-то всё и дело. Сублимация анекдота в более крупную литературную форму вовсе не такая уж и новость в русской литературе. Еще В.Г. Белинский, этот «властитель дум», ругал А.С. Пушкина за «Пиковую даму». Мол, вещь эта пустячная, анекдот, и больше ничего. А.П. Чехова долго воспринимали лишь как автора юмористических безделушек. В тоталитарном мышлении не умещается, что анекдот может быть значительной литературной формой, да и вообще литературой. Но Довлатов-то именно тем и хорош, что не учит, не воспитывает, не просвещает, не пророчит и вообще не давит. Как многие очень высокие люди, он горбится и приседает, чтобы стать вровень с обычными людьми. Удается или не удается — в этом его смирение.
Довлатов не дрожит ни над какими «ценностями», хотя бы и культурными, абсолютно независим в своих суждениях. Не он ли первый сказал, что хуже коммунистов могут быть только антикоммунисты?! Довлатов играет на понижение, сбивает с пафоса. Подлинной русской культуре вообще чужд пафос. Пафос — свойство партийной литературы, а Довлатов — пародиен. Взять хотя бы концовку повести «Зона» — замечательный иронический рассказ о том, как в лагере силами зэков и вольнонаемных ставили к ноябрьским праздникам пьесу «Кремлевские звезды». Вы легко себе представите, даже если и не читали, всю комичность ситуации и вообще юмористическую продуктивность подобной коллизии. Довлатов органически чужд всяческой «пирдухе». Есть такая старая театральная байка, пересказанная в его «Записных книжках» — о том, как некий советский руководитель, побывав на спектакле в одном из театров, прошел после за кулисы и, пожимая руки режиссеру и актерам, повторял: «Пирдуха! Пирдуха!» Все подрастерялись, так как не понимали, что же сей государственный муж имеет в виду. Зато потом смеху было, когда доперли наконец, что это же всего-навсего «пир духа»…[*] Очаровательно! С. Довлатов вносит свой вклад в десакрализацию культуры, и особенно литературы, и особенно русской. Известно ведь, что русская литература — это не просто беллетристика, это культ, религия; писатели — боги, а критики –жрецы. Так было в Х1Х веке и частично — в ХХ-м. Хорошо это или плохо, сейчас разбирать не будем, но С. Довлатов, писатель до мозга костей, явно развенчивает «святость» русской литературы. У него есть даже попытка шутливой апологии Дантеса — убийцы А.С. Пушкина. Дескать, Дантес Пушкина не читал и знать не знал, что Александр Сергеевич — украшение русской культуры. Для Дантеса Пушкин был просто старым ревнивым мужем молодой красавицы. Вот этого-то и не стерпел Пушкин, который и сам в молодости был не прочь посмеяться над каким-нибудь бедным облапошенным супругом. Не знал бедняга Дантес, что дураки и дуры будут его за это 200 лет называть врагом культуры. Самоирония, сбивание пафоса, неприятие всяческой ходульности — вот нерв С. Довлатова. Когда-то Г.К. Честертон, английский католический философ и писатель, утверждал, что религия будущего будет основана на юморе (довольно неожиданная для христианского деятеля мысль!). Действительно, юмор обладает огромной рефлексивной силой, ломает перегородки между людьми; смех дарит очистительный катарсис, примиряет с бессмыслицей бытия. Уже и сейчас, говорят, существуют в Америке отдельные религиозные общины, практикующие смех в качестве священного переживания. Возможно, в будущем это перерастет в этакую веселую конфессию. И если подобное когда-нибудь произойдет, то С. Довлатова по праву смогут назвать в числе предтечей новой религии. Хотя, я думаю, самому Довлатову перспектива стать «предтечей» и «пророком» навряд ли бы понравилась.
Примечание
[*] Довлатов пересказывает эту историю чуть-чуть иначе.
Joseph K: «…отчего бы к ней и не привязать за одно…
——-
Хорошо, что только за одно! Не любите вы нашего брата, Joseph K!
Продолжим что ли нашу дискуссию?! Автор заканчивает свою «пирдуху» словами: «Довлатова по праву смогут назвать в числе предтечей новой религии. Хотя, я думаю, самому Довлатову перспектива стать «предтечей» и «пророком» навряд ли бы понравилась.» Ему безусловно бы не понравилось и это звание «Карнавального Короля», которое так стремится приклеить к нему наш «ученый критик», не смотря на то, что сам в промежутке замечает: СД и пафос — вещи несовместимые. Спрашивается, зачем тогда все эти «псевдо-филологические пассажи»? Наверно, только для того, чтобы выказать свою «ученость». Но раз «Карнавальность» СД — основное открытие этой заметки, то вернемся к этому очень красивому термину. Откуда он взялся? Изобрел его Михаил Бахтин — известный русский филолог, а возможно даже философ. Но изобрел, а лучше сказать открыл не на пустом месте, а исследуя творчество Рабле и Достоевского (вспомним хотя бы «Село Степанчиково и его обитатели»), где весь этот маскарад и полифония безусловно присутствуют. Там несомненно присутствуют и смех, и ирония, и тот же анекдот и сатира, — но разве они имеют что-то общее с Довлатовскими? Очень сомнительно. Если уж говорить о карнавализации, присутствующей в произведения его современников, то скорее уж вспомнишь Бродского с его «Представлением». Там и вправду настоящий Карнавал с выходом на сцену и Пушкина, и Гоголя, и Льва Толстого, и Председатели Совнаркома, и пр. и пр. Ничего похожего, хотя бы отдаленно, у СД не припоминается. Так что, как любит говорить наш филолОг, — большая натяжка!
Голубчик, бог с вами, оставайтесь при своем мнении. Кто ж вам запретит?! Вы, возможно, и в плоскую землю верите. Меня ваши петушиные наскоки нисколько не беспокоят. Жаль только потраченного времени на бесполезную перепалку. Всё очень просто: наука или не-наука, серьезная ли статья, короткое ли эссе или даже просто реплика, но должна же быть какая-то культура (гигиена, если хотите) мысли. С чего вы взяли, что, если понятие карнавальности ввел Бахтин, а он писал о Рабле и Достоевском, то любой следующий автор, к которому применяется это понятие, должен напоминать Рабле или Достоевского по всем параметрам (а это, между прочим, очень несхожие между собой авторы)? Почитали бы хоть в интернете, что понимается под карнавальностью. Это прежде всего противопоставленность авторитарному дискурсу. А слышали ли вы что-то о постмодернизме. Сегодня существует уже огромная литература о связи этих понятий. И у Довлатова находят черты карнавальности и постмодернизма многие серьезные исследователи. Ваша беда, что вы, мало что зная о предмете, бросаетесь спорить, причем одним из ударных обвинений у вас значится «выказывание учености». Ничего плохого в учености я не вижу и желал бы ее побольше себе и вам. Как раз Достоевский писал о «русских мальчиках», которые, первый раз увидев карту звездного неба, бросаются уже через пятнадцать минут вносить в неё исправления. Вы мне напоминаете такого мальчика (независимо от вашего возраста). Кстати, я бы вам посоветовал заодно поработать над орфографией и пунктуацией. ваших текстов.
Жив курилка! Хоть и признался наконец, что у СД нет ничего ни от Рабле, ни от Достоевского, и, что вполне возможно, сам автор этот концепции МБ не признал бы его прозу «карнавальной», т.е. как мы и предполагали наш «Карнавальный король», то бишь автор этой заметки: Голый!
Впрочем, вся эта «дискуссия» с нашим «голеньким экспертом» уже сильно всем надоела, а так бы можно было без особого труда показать, что и остальные его «полумифические гипотезы» о «юдофилии» МБ на основе его будто бы католицизма — одна сплошная глупость, как и большинство прочих его лит. поливок.
Чем-то господин Joseph K напоминает мне Трампа, потому что мало того что глуп безмерно, так еще и врет на каждом шагу. То есть недостаток аргументов восполняет своими голимыми выдумками. Где у меня он обнаружил «гипотезу о юдофилии» Бахтина? (Напоминаю: речь шла о недоверии к свидетельствам Кожинова.) Где «признание, что у СД нет ничего от Рабле»? Ясно же сказано: карнавальность как неприятие авторитарного дискурса». А так как к тому же он позволил себе в своей бессильной полемике съехать на брань и разговор обо мне в 3-м лице, то и я чувствую себя свободным от условностей академической дискуссии. Возвращаясь к понятию карнавальности, напомню: сейчас месяц апрель, не так давно было 1 апреля — День Дурака; вероятно, господинчик Joseph K позабыл снять с себя после своего праздника шутовской колпак.
Шейман Юрий: 15.04.2025 в 06:07
…не так давно было 1 апреля — День Дурака; вероятно, господинчик Joseph K позабыл снять с себя после своего праздника шутовской колпак.
————————
Уважаемый Юрий,в таких случаях говорят «не берите в голову». Возможно у вашего оппонента просто черная полоса в жизни или неделя не задалась. Вы не единственный автор, под прекрасным текстом которого появились на этой неделе хамоватые комментарии Joseph K. Известно ведь, интернет, в данном случае Портал Берковича — одно из мест где можно сохраняя анонимность безнаказанно выплеснуть накопившиеся отрицательные эмоции и тем самым повысить самооценку (типа, «я крут и могу критиковать кого угодно и как хочу») и улучшить тем самым настроение. Особенно если никакие другие способы улучшения настроения не работают😉.
Уважаемый Юрий, пожалуйста, «не кормите тролля». Не барское это дело.
Joseph K: «…отчего бы к ней и не привязать за одно и бедного СД? Гениальная же идея!»
—————————
Садизм-то какой. Ужас!
Досточтимый Юрий Свет Батькович! Кто же может позволить себе принизить несомненные заслуги незабвенного Мих-Миха и его новаторских трудов о «карнавальности прозы ФД», и несомненно одного из основоположников «рафинированного антисемитизма». Вот как вспоминает об их беседах один из его ближайших друзей Вадя Кожинов: «… при первой же встрече с Михаилом Михайловичем в 1961 году он на вопрос о том, кого из русских мыслителей необходимо изучать прежде всего, почти не раздумывая сказал: «Читайте Розанова!» Через год, в продолжение которого я пораженный вчитывался в проникновенные книги Василия Васильевича (не без больших усилий «доставая» их), я вновь приехал в Саранск и задал волновавший меня вопрос об «антисемитизме» Розанова. Михаил Михайлович ответил, что в таком случае придется считать «антисемитами» почти всех виднейших мыслителей и писателей России, ибо они высказывали — пусть и не столь развернуто и резко, — в общем, то же самое, что и Розанов. И не следует все же забывать, добавил Михаил Михайлович, что евреи распяли Христа.»
Возвращаясь к Вашим новаторской заметке о «карнавальности» прозы Долматова, позвольте Вам заметить, что его смех имеет совсем иную природу — это прежде всех смех над полной абсурдностью совка и всего с ним связанного. Недаром же один из больших почитателей совка Дима Быков терпеть его не может и не раз пытался (правда безуспешно) его развенчать.
А кто такой Долматов?
«А кто такой Долматов?»
____________________
Как кто?
Собаковод, выведший породу долматинцев 😀
https://b1921598.smushcdn.com/1921598/wp-content/uploads/Dalmatian1.jpg?lossy=0&strip=1&webp=1
Довлатов, конечно. Извините за описку.
Не хотелось бы ввязываться в бессмысленную дискуссию. Разумеется, вы имеете право на свою точку зрения, но некоторые вещи всё же требуют разъяснения. Вы зря записываете Довлатова исключительно в критики советской действительности (зачем-то даже Дм.Быкова сюда приплели). На сей счёт имеются недвусмысленные высказывания самого писателя. Вам наверняка известно его признание: «После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов». Он был свободным человеком и терпеть не мог тоталитарный дискурс, от кого бы он ни исходил, а в среде отечественных критиков советской власти завелись довольно быстро свои непререкаемые авторитеты, установились свои догмы и нетерпимость к иному мнению. К сожалению, реальность подтвердила правоту писателя. Конечно, в Советском Союзе его не печатали, а на Западе его ждал относительный успех, но, как заметил хорошо знавший его А. Генис, «в Америке Сергей нашел то, чего не было в отечестве — безразличие». Повторюсь, он был свободным человеком, а что такое карнавал, если не глоток свободы. В этом смысле настоящая литература («ворованыый воздух», по выражению О. Мандельштама) сродни карнавалу.
Вы приводите слова Кожннова об антисемитизме Бахтина, но Кожинов и характеризовал Бахтина как православного мыслителя. А имеются пока не опровегнутые сведения, что Бахтин был католиком. И это укладывается в логику францисканской апологии смеха в противовес каноническому отвержению смеха как атрибута Сатаны (дескать Христос никогда не смеялся). Отсылаю вас по этой теме к роману Умберта Эко «Имя Розы». В православии не случилось францисканской революции, потому смех всегда ассоциировался с грехом («и смех, и грех»). Смех покидает сочинения позднего Гоголя. Упомянутый вами Розанов винил Гоголя во всех бедах России: дескать, проклятый хохол околдовал ее своими карикатурами.
Так стоит ли строить свое отношение к Бахтину на основании слов идейного антисемита и антизападника Кожинова?
На мой взгляд, наша дискуссия совсем небессмысленная, а как раз наоборот — только надо уметь прислушиваться к чужому мнению, не всегда совпадающему с вашим личным. Вы безусловно правы в своей характеристике Кожинова, как черносотенца, но в тоже время не надо забывать, что он был близким другом МБ и, если бы МБ был ему идейно чужд, как получается из Ваших выкладок, то он бы не преминул бы об этом сказать напрямую и никогда бы не возился и не помогал бы Мих. Миху, так как он это делал.
Теперь о Быкове. Приплел его, как Вы выразились, я совсем не случайно. Насколько я знаю он один из немногих, если не единственный, который заявил, что СД. мол, очень средненький писатель и тоже, как очень «большой теоретик» (почти, как Вы), привел «массу аргументов» будто бы доказывающих свою «точку зрения». Если Вы знаете другое объяснение такого подхода ДБ кроме его совковости, то приведите.
Если господин Быков считает Довлатова посредственным писателем и параллельно рыдает время от времени над руинами советской цивилизации, это еще не значит, что его неприятие Довлатова основано на антисоветизме последнего. Это натяжка.
Мотивы человеческих поступков настолько сложная материя, что выводить из факта связи одного человека с другим (в данном случае Кожинова с Бахтиным) идейную близость этих людей — это тоже натяжка. А вот то, что Кожинов был уже уличен в неправде по мотивам идеологической ангажированности, вполне законный повод ставить другие его свидетельства под сомнение.
Прекрасный текст. Немедленно выдвигаю в номинации «критика» (если кто-нибудь не успел это сделать до меня))
Ученому от филологии, к.фил.н — есть оказывается даже такие науки — ув. Юрию Шейману нужно обязательно выстроить какую-то фило. теорию и встроить в неё любого, о ком он пишет. Вот попался такой замечательный писатель, как Сергей Довлатов, которого вроде бы ни в какие старые «фило-теории» не встроишь и который всем своим творчеством все эти теории и рамки опровергал, и, не дай Б-г прочитав эти «карнавальные построения», в гробу бы перевернулся. Но не на того напал! Наш к.фил.н. знает всё и назад, и наперед: ведь был такой очень известный фило-ученый М. Бахтин — пусть даже немного антисемит, которого другой уже ярый антисемит Кожинов, вытянул из Саранской ссылки в Москву — разработавший свою теорию «карнавализации» (насколько я помню, начав с Рабле, а кончив Достоевским) — отчего бы к ней и не привязать за одно и бедного СД? Гениальная же идея! Но спрашивается что общего-то между СД и ФД? Одна буква «Д» выходит… Вот и получается та самая очередная «пирдуха»!
Уважаемый, чем же вам филологи так досадили? Тем более моя скромная персона? Слушайте, эта заметка о Довлатове ни на какую научность не претендует. Это всего лишь попытка силуэтного портрета писателя средствами читательских и жизненных ассоциаций. А вы умеете обходиться при чтении без ассоциаций? Сомневаюсь, судя по вашей яростной реакции на мой текст. Где вы у меня нашли хоть полслова о Достоевском, однако пафос вашей инвективы строится в основном на цепочке ложных аппроксимаций: Я упомянул Бахтина, а тот что-то писал о Достоевском, следовательно, я ищу общее у «ФД и СД» И это, оказывается, буква «Д». (Как остроумно, прости господи!) Кроме того, вы обвинили Бахтина в антисемитизме. А что привели в подтверждение, кроме связи с записным антисемитом Кожиновым и его свидетельств? Вот последнему я бы как раз и не верил. Да даже если бы это было и так, разве это само по себе отменяет роль Бахтина в гуманитарной мысли прошлого века?
Ю.Ш.
Довлатов был бы доволен, прочитав Юрия Шеймана. Уверен. Почему?
А потому:
«— Ты армянин? — спросил как-то я у художника Вагрича Бахчаняна.
— Армянин!
— На все 100%?
— Даже на 150!
— Как это?
— Просто, у меня даже мачеха была армянкой.
— А кто я?
— Ты еврей армянского разлива».
***
«Овчарку звали Голда. В этом сказывались дядино остроумие и едва заметный привкус антисемитизма. Многие армяне (особенно грузинские армяне) недолюбливают евреев. Хотя куда логичнее бы им недолюбливать русских, грузин или турок. Евреи тоже не питают к армянам особых чувств. Видимо, изгои не склонны любить других отверженных. Им больше нравится любить хозяев. Или на худой конец — себя».
***
«В сущности, еврей — это фамилия, профессия и облик. Бытует деликатный тип еврея с нейтральной фамилией, ординарной профессией и космополитической внешностью. Однако не таков был Марусин избранник. Звали его полностью Лазарь Рувимович Цехновицер. Он был худой, длинноносый, курчавый, а также учился играть на скрипке. Мало того, как всякий еврей, Цехновицер был антисоветчиком. Маруся полюбила его за талант, худобу, эрудицию и саркастический юмор».
***
Хотите ещё? Читайте:
https://jewish.ru/ru/people/culture/1776/
По-моему, написано отменно, аккуратно, в цвет и размер! По-довлатовски! «Жанр Довлатова — почти всегда анекдот, развернутый в рассказ или повесть» — приходилось слышать от людей, мнение которых я игнорировать не решаюсь, но вам явно не знакомых. Такие независимые близкие формулировки — признак точности.
Профессиональный отклик. Жаль, что слишком беглый. Тема для филолога «непаханная». Целина — есть, где развернуться.
Хорошо написано. Видно, что автор (в отличие от некоторых здешних) в школу ходил.
Что касается юмора в религии. Уж не знаю, что за философ был Г.К. Честертон, но, похоже, он никогда не видел мусульман. Редакция журнала «Шарли Эбдо» попробовала объединить юмор с религией. Знаем, что получилось… Так что, пусть Честертон покурит в сторонке…
«Тигры, например, уважают львов, слонов и гиппопотамов. Мандавошки – никого!»
С.Довлатов
О статье…
«Хорошо написано — просто «пирдуха»
Местный «мандавошк»
😀