Салтыков же, вообще-то, был добрейшим человеком, хотя и несколько суровым на вид и на голос. Об этом свидетельствуют все, кто знал его лично. Недаром же именно он первым в русской литературе открыто высказался против антисемитизма, за что и сподобился после смерти получить венок от благодарных евреев. Всё же силу в словах имел свыше всякой пропорции и любого мог припечатать булыжником своего остроумия.
ЛЕТОПИСЕЦ БЕССМЕРТНОЙ ГЛУПОСТИ
(М.Е. Салтыков-Щедрин)
«Слюнями бешеной собаки» обозвал неуравновешенный И.А. Гончаров то, чем, по его мнению, пользовался М.Е Салтыков-Щедрин, когда писал свои произведения. Знаменитого сатирика многие не любили. (И было за что, ибо ублажал свое правдолюбие безо всякого зазрения совести!) Называли его «ругателем», «распекателем», иногда «клеветником» России и русского народа. И добро бы пеняли только из славянофильского лагеря, нет — и Писарев, и другие демократы — «синклит», как говаривал сам сатирик. В этом вопросе и у тех и у других было полное «сожительство».
В глазах славянофилов Щедрин виноват был, видно, в первую очередь в том, что способствовал изнеженности нравов, разбивая веру в то, что главнейшую доблесть русского народа составляет твердость в бедствиях, Hallo Cortana да еще и смеялся над их национальным нарциссизмом. Радикальному же лагерю не нравились его видимый пессимизм, отсутствие идеализма, утопической веры в светлое будущее и в то, что сложнейшие вопросы бытия можно решить простыми и зачастую нечистыми методами.
В.В. Розанов после революции возложил генеральную ответственность за гибель России на русскую литературу (наряду, естественно, с «жидофармазонами»). Имя Салтыкова-Щедрина в этой связи, конечно, упоминается с особым скрежетом зубовным. Приличные люди, как считает Розанов, Салтыкова читать не станут. И в самом деле, зачем благонамеренному русскому человеку сатира? Тем более — сатир? Прежде, в языческие времена, если что не ладилось, можно было обвинить Велеса или Ярилу, высечь истуканов, обмазать калом. А в христианскую эпоху кого и винить, как не евреев да писателей?! А по мне, так ярлык «слюни бешеной собаки» больше подходит к тому, что использовали для письма Розанов и прочие великодержавные радетели, когда поддерживали обвинения против Бейлиса и вообще полагали, что России может пойти на пользу прививка политического антисемитизма.
Салтыков же, вообще-то, был добрейшим человеком, хотя и несколько суровым на вид и на голос. Об этом свидетельствуют все, кто знал его лично. Недаром же именно он первым в русской литературе открыто высказался против антисемитизма, за что и сподобился после смерти получить венок от благодарных евреев. Всё же силу в словах имел свыше всякой пропорции и любого мог припечатать булыжником своего остроумия.
Советская власть делала вид, что к ней содержание сатир Щедрина не относится. (Мол, со всем этим мы раз и навсегда покончили. А если и есть что-нибудь, то это нетипично и пережиток проклятого прошлого). Потому и преследовала его последователей Мих. Зощенко, Андрея Платонова, Пантелеймона Романова, Мих. Булгакова, Ал-дра Зиновьева, — употребляя все меры к вразумлению этих самозванных бичевателей общественных пороков.
Много, ох, много самообмана, да и простого обмана вмещала в себя приснопамятная Софья Власьевна. Много породила начальничков — красавчиков, умниц, звёздочек и истинных последователей. А уж фаршированными головами одарила чуть не полнаселения. Но и она в чем-то была права. Щедрин был в первую очередь журналистом и откликался на злобу своего дня. Но всё же в лучших своих произведениях поднялся он до такого уровня понимания и прозрения, что сумел заглянуть на сто и более лет вперед.
Читателю XIX века могли показаться фантастическими преувеличениями — гиперболами описания событий, скажем, «Истории одного города». Какими-то порождениями болезненного воображения. «Погодите, — как бы говорит писатель, — поговорим лет через сто». Как угадал он историю XX, а теперь уже и XXI века — и злодея Сталина, и «кукуруника» Никиту, разных сладострастников и отнюдь не бывшего «прохвоста» из нашего времени. Вот теперь и не верим, а дожидаемся последнего акта, в котором «История прекратила течение свое».
В чем секрет пророческого эффекта злободневных щедринских текстов? Он — в совмещении различных временных пластов, точек зрения. Современные ему события Щедрин показывает, как бы глядя из далекого будущего, а сами эти события — возможно, из цензурных соображений — относит в удаленное, и не очень, прошлое. Вместе с тем писатель остро осознает себя в качестве фигуры XVII века, по крайней мере, в глазах европейских читателей, о чем прямо и сказал Тургеневу в ответ на предложение познакомить его, русского сатирика, с ведущими европейскими литераторами: «Я для них писатель XVII века». Такая хронологическая отнесенность вовсе не случайна. Ведь корень, из которого выросла проза Салтыкова-Щедрина, — жанр русской сатирической сказки XVII в. («Суд Шемякина», «Как был суд у Леща с Ершом» и т.д.). Но вообще литературная генеалогия Салтыкова-Щедрина превосходна. Это и средневековый европейский городской фольклор — фаблио, шванки, литературная басня и литературная пародия, и Рабле, и Свифт, и Себастиан Брандт (а в живописи — гротескные И. Босх и П. Брейгель Старший).
Салтыков укоренён в литературной традиции, и это отнюдь не просто журналистика. Важнейшим источником его творчества можно смело назвать Библию — мрачноватая причудливость текстов писателя явственно перекликается с эсхатологическими мотивами ветхозаветных пророчеств. Самого Щедрина можно смело считать одним из основоположников столь распространившегося в XX веке жанра антиутопии, великолепно отразившего насмешливый пессимизм сатирика.
У Салтыкова-Щедрина были идеалы, но он не был идеалистом, наивно полагающимся на какую-нибудь панацею — заветное слово или там на грядущую революцию. Он знал, что жизнь устроена пошло и несправедливо и вряд ли так быстро изменится; что пошлость бессмертна, а несправедливость способна, видоизменяясь, воспроизводиться в новых условиях. Себя отождествлял он, видимо, изо всех своих героев — с ершом-реалистом, хорошо вооруженным и скептически настроенным, но питающим слабость к взыскующим правды и справедливости, полагающимся на «естественность доброты».
Пессимизм относительно устройства жизни осознается писателем как необходимость ежедневной борьбы — разоблачения и заступничества. Хотя конечный вывод из всего им написанного, даже вопреки собственным заявлениям и насмешкам, всё-таки тот, что «уши выше лба не растут». И всё же ничто не остается втуне, если даже власть, вначале долго равнодушествуя, в ответ на сатирические наскоки, способна затем впадать в задумчивую меланхолию и пускаться на импровизации, никак от нее не ожиданные. Сама Софья Власьевна, несмотря на свою не весьма обширную совесть, в конце концов загрустила, поскучнела, закатила глаза. Внутри неё что-то щелкнуло, и она исчезла. То ли органчик внутри насквозь проржавел, то ли зарезалась она огурцом.
И вот пришли «Свобода» и «Демократия» и отняли последнее. Явились новые начальники, кое-как переделанные из старых. Эти уже на скорую руку воровать не стали, действуют с должным проворством и размахом. Они-то точно знают, чьё мясо съели, но вида не подают. На шутки реагируют правильно, то есть хохочут громче всех и тут же забывают. Зато в избытке имеется мудрецов и чревовещателей, готовых вам как дважды два доказать, что война — это мир, а разорение — это и есть процветание. Впрочем, если прежняя власть питала слабость к изъявлениям народной благодарности, эта в них, кажется, вовсе не нуждается, но и крикунов-челобитчиков не преминет запереть потихонечку, дабы аппетита чего доброго во время еды не испортили. А органчик, по всему видать, починили, оттого и исполняются опять несложные пьески: «Не потерплю!» и «Разорю!». О том, чтобы скинуть новоявленную гидру нечего и мечтать. Остается одна надежда — на извечный властный идиотизм и несварение желудка, они уж не подведут!
В воспоминаниях Н.К. Михайловского о М.Е. Салтыкове-Щедрине рассказывается, что сатирику очень нравилась историческая фреска Вильгельма Кульбаха в Берлинском музее — «Битва гуннов».
«На этой картине внизу, на земле, гунны дерутся с римлянами и их союзниками, а вверху, на небе, души погибших в сражении продолжают яростную битву. Салтыкову очень нравилась эта мысль о загробном продолжении земной битвы. В нем, в его личности эта мысль получила свое осуществление: он умер, но живет и продолжает свою битву жизни…»
В этой картине писатель как бы находил подтверждение своим мыслям о связи настоящего, прошедшего и будущего. Теперь он там, наверху, предстательствует за своих незадачливых потомков. И нам остается, вглядываясь в небеса, пытаться различить его воинственный образ библейского пророка, расслышать раскаты грубоватых щедринских насмешек.
https://www.youtube.com/watch?v=KZloDz_5j5o
Как мужик двух генералов прокормил
По Салтыкову-Щедрину
Многоуважаемый автор, мне нравится, как Вы пишете, и то, что пишете.
Мне нравится Ваша полемика с комментаторами, так же как изысканные их претензии к Вашим эссе. Вы правы: автор никому ничего не должен. Ваше умение приноровить лексику своего повествования к языку и личности его героя, по мне, дорогого стоит.
«А органчик, по всему видать, починили, оттого и исполняются опять несложные пьески: «Не потерплю!» и «Разорю!». О том, чтобы скинуть новоявленную гидру нечего и мечтать. Остается одна надежда — на извечный властный идиотизм и несварение желудка, они уж не подведут!» Этот Ваш (и С.-Щ.) взгляд из российского вчера в путинское сегодня мне, читателю, импонирует.
Успехов!
Спасибо!
Живое слово да вовремя сказанное.
Как Шейман и Громова одновременно услышали и одинаково истолковали зов времени:
Гостевая 2025-05-27 18:52:50(367)
Наталья Громова.
«В ожидании ОНО
Салтыкова-Щедрина советская власть бодро уложила в прокрустово ложе своих представлений о том, что сатирик просто высмеивал гнилой царский режим. Но и советской власти великий русский писатель казался излишне резковатым.
Но вот Провидение в лице премьера Мишустина подписало распоряжение правительства об образовании оргкомитета по подготовке и проведению празднования 200-летия со дня рождения писателя Михаила Салтыкова-Щедрина…».
Дружные нападки на М. Е. как консерваторов, так и р-революционеров объясняются господствующей среди них утопической доктриной святости и мудрости народа, простых людей. Социология доказывает, что 80-90 % людей в любой популяции следуют «указаниям» лидеров. В России такими лидерами были признаны дворяне. Те из них, кто обладал образованием и талантами действительно могли быть лидерами, как в положительном, так и в отрицательном смысле. Кстати, в наше время эту роль поводыря играют СМИ и политики. Вот такую ситуацию и разоблачал Салтыков-Щедрин. Поэтому он и актуален сейчас.
Легко и необременительно прослыть патриотом и любить Родину в образе кустодиевской красавицы.
Трудно и обременительно любить увечную, калеченную, пытанную и замордованную, в болячках и язвах.
В первом случае любят мозгами, где органчиком звучит один и тот же мотив: «Кипучая, могучая, никем непобедимая! Страна моя, Москва моя, ты самая любимая!»
Во втором случае, который труден и обременителен, любят душой. Почему обременителен? Душа кровенит… Вот так душой любили Родину Гоголь и Некрасов, Салтыков-Щедрин и Толстой, и Есенин, и Рубцов, и Сахаров, и Саблин, и десятки и десятки тысяч патриотов.
Кстати, чужая статья довольно любопытна
«Но вообще литературная генеалогия Салтыкова-Щедрина превосходна. Это и средневековый европейский городской фольклор — фаблио, шванки, литературная басня и литературная пародия, и Рабле, и Свифт, и Себастиан Брандт…»
—————————-
Разве есть основания полагать, что родившись и долго проживая в провинции С.-Щ. был со всем этим знаком? Какими языками он владел или в чьих переводах прочел? А где он мог видеть Босха или Брейгеля? Или под генеалогией вы понимает что-то другое? И что же?
Для примера, из предисловия к переводу Рабле (1901 г.): «Перевод произведений Рабле представляет значительные трудности, и лучшим доказательством этого служит то, что, несмотря на ретивость русских переводчиков, эти произведения до сих пор не были переведены.» (С.-Щ. умер в 1889 г.)
Любезнейший! Такое впечатление, что под псевдонимом Землемер скрывается всё тот же поднадоевший уже мне Josef K. Вообще-то Вы могли бы сами легко найти ответы на свои вопросы хоть в интернете, хоть в библиотеке. Но раз Вам недосуг, то я так и быть отвечу. М.Е. Салтыков-Щедрин получил для своего времени блестящее образование. Достаточно сказать, что он 6 лет проучился в Императорском царскосельском лицее (том самом, что окончил и Пушкин). Это было элитное учебное заведение того времени. Он свободно владел французским и немецким языками и даже занимался художественными переводами. Он бывал за границей: Швейцария, Франция, Германия; оставил заметки о своих заграничных впечатлениях. Что касается живописи, то она интересовала его, и он даже отдал дань художественной критике.
Что касается литературной генеалогии. его при жизни называли русским Свифтом. У меня нет точных сведений, что читал Щедрин, а чего не читал, но воспринял через других авторов. Литературная эстафета может передаваться довольно причудливым образом. Например, я уверен, что, если Вы даже никогда не читали Лоренса Стерна, то всё равно имеете представление о традиции, заложенной этим писателем, потому что наверняка читали Пушкина, Гоголя и др. русских классиков, в которых он растворен. Что касается жизнеописаний разномонетных дураков, то это богатейшая европейская традиция от Эразма Роттердамского, Бранта, Мурнера, Ганса Сакса, Гриммельсгаузена, Гуцкова, Вольтера до Диккенсса Бёлля, Носсака, Гашека и Войновича.
Как писал Б. Окуджава: «Скольких дураков в своей жизни я встретил — мне давно пора уже орден получить».
Никак нет, милейший! Просто вы своими постоянными «филол-открытиями» привлекаете не только моё внимание. А этот пассаж про «неправедно убиенного» совершенно зря выкинули — он очень многим по душе пришелся. Чего там мелочится, всем вашим поклонникам и мне в том числе показалось, что это ваш новый прорыв в вашу любимую карнавальность, — совсем как у Булгакова, еще одного продолжателя, оказывается, МЕС-Щ. Ну, почти всё, как у этого продолжателя, и Понтий Пилат тебе, и Мастер, и Первосвященник само собой, не говоря уж о главном Герое: Иешуи. Все мы ждали, когда же вы до Маргариты наконец доберетесь. Так что, Огромная просьба от всех ваших почитателей: вставить его обратно, да и развернуть поширше, а то один «кукуруник» Никита остался. 🙂
Вот я же и говорю: давно мне уже за вас орден полагается…
Спасибо за подробный ответ. По-моему, хотя бы часть этих сведений было бы правильно включить в очерк. Видимо, я был неправ, ожидая, что ваши наблюдения и выводы будут сопровождаться биографическими аргументами. Сожалею, если мой комментарий был воспринят вами как слишком резкий. Но ведь и термины нечетки, да еще и множатся. Подражание, заимствование, теперь генеалогия. Бывает и обратное, автор сознательно копирует другого, сам уверен, что это очевидно, но все вокруг это отрицают.
Однако, я не имею никакого отношения к Joseph K. Этот человек был уже порицаем за навязчивый нудный троллинг. Пришлось ему поменять ник, впрочем недалеко. Шила, однако, в мешке
в задуне утаишь. Просить его не липнуть ко мне в компанию я не буду, но и позволять этого тем более.Во-первых, прошу прощения за неприятное сравнение с Joseph K-
Что касается необходимости биографических сведений и проч., здесь недоразумение относительно жанра моего сочинения. Это не монография, не научная статья, не биографическая или библиографическая справка. Это эссе, т.е свободная форма, основанная на личных впечатлениях, ассоциациях, допускающая субъективные и пристрастные высказывания. Здесь необязательна терминологическая точность и даже вполне возможны парадоксальные, противоречивые и «прикольные» утверждения.
Quod suus omnes
Возможно меня смутил Mathematics Genealogy Project — это сетевая база данных, которая выдаёт академическую родословную конкретного математика, как современного, так и жившего в прошлые века.
На этом фоне и Седакова — ученица Данте, выглядит претенциозно.
Эссе — это, конечно, «бои без правил», но тогда у всех руки развязаны.
Не совсем так. Вы вправе критиковать автора эссе только за то, что там есть, а не за то, чего там нет: дескать, автор того не сказал, сего не рассказал, а об этом не упомянул. Автор вам ничего не должен. Хотите опровергнуть его утверждения — возьмите на себя труд найти прямые аргументы.
Да как же можно опровергать «свободную форму, основанную на личных впечатлениях, ассоциациях, допускающую субъективные и пристрастные высказывания.»?
Можно лишь откликнуться в ночи в «свободной форме, основанной на личных впечатлениях, ассоциациях, допускающей субъективные и пристрастные высказывания.»
в ночи так в ночи, вам виднее
Еще раз повторяю, что никакого отношения к землемеркам и прочим инфузориям-куколкам не имел и не имею. Более того, ни «ников», ни «факов» не менял и менять не собираюсь. Всё новые открытия нашего деструктивиста и граматолога на почве русской + советской литературы читаю всё с несрываемым интересом, о чем периодически ему и сообщаю.
Недоразумение исправлено: статья очищена от инородных примесей.
Вы абсолютно правы. Влезла какая-то чужая статья («враги подбросили»).
Мне пказалось или две разные статьи образовали слоёный прирог — по краям Салтыков-Шедрин, а «внутри» Иисус?
Zvi Ben-Dov: 21.05.2025 в 03:23
Мне пказалось или две разные статьи образовали слоёный прирог — по краям Салтыков-Шедрин, а «внутри» Иисус?
—————————
Более того, мне кажется, что начинка пирога приготовлена другим автором 🙂
Не совсем так. Вы вправе критиковать автора эссе только за то, что там есть, а не за то, чего там нет: дескать, автор того не сказал, сего не рассказал, а об этом не упомянул. Автор вам ничего не должен. Хотите опровергнуть его утверждения — возьмите на себя труд найти прямые аргументы. 2