На старших курсах и в ординатуре Фрейд увлекся исследованием кокаина, как анестезирующего средства. Он с осторожностью испытывал наркотик на себе. Сны под воздействием белого порошка были тревожными.
ЗАЗЕРКАЛЬЕ ДОКТОРА ФРЕЙДА
На карте 1856 года Австрийская империя похожа на гофмановскую крысу: хвост тянется по тирольским перелескам, лапы тарабанят по Адриатическому песку, а пасть разинута на Валахию и город Бухарест, в частности. Если продолжать и дальше развернутую аллегорию, то город Фрайберг в Моравии расположился, примерно, на кончике крысиного уха. Но настаивать на полном анатомическом сходстве не буду. Абсолютно достоверно другое. Именно в этом городе, с крашеными заборами и каменной мостовой у торговца шерстью Якова Фрейда и его третьей жены Амалии (в девичестве — Натансон), родился сын, названный Шломо.
Как и положено, на восьмой день моэль местной синагоги господин Френкель долго мыл руки, прежде чем совершить обряд. Присутствовали при этом в качестве восприемников Липпа Горовиц (что за сочное имя Липпа?!) и сестра его Мирэл — дети заштатного раввина из Черновцов.
Отеческий дом потом будет приходить в снах: греметь открытыми окнами, убегать будто на птичьих лапах, кувыркаться с крыши на бок. Толкование могло быть одно — людская слава придет к нему еще при жизни. На фасаде этого дома уже в 1931 году появится мемориальная доска с надписью:
«Здесь, 6 мая 1856 года родился выдающийся врач и ученый Зигмунд Фрейд».
Это его афоризм:
«Жизнь становится понятной только назад, но прожить для этого ее нужно вперед».
…Вскоре семья переехала в Вену. Мальчик, сменивший библейское имя Шломо на вагнеровское — Зигмунд, пошел учиться. Сохранились фотографии Леопольдштадтской обер-гимназии, план расположения в ней рекреационных залов, портрет директора с исхудавшей шеей и пергаментным лицом, табели учеников за каждый семестр. Зигмунд рос впечатлительным, переходил с наградами из класса в класс, интересовался древней историей, писал стихи в рукописный школьный журнал: про землю, покрытую снегом, и ветер, качающий верхушки сосен. С точки зрения психоанализа, «сосны» и «ветер» указывали на рост организма, на его половое созревание.
Медицина притягивала. А университет столицы империи, нарядный как конфетная коробка, был еще и знаменит своими профессорами. Все было интересно для того, кто решил взять на себя святую миссию — облегчение чужой боли: проекция кишечника, показанная с помощью «волшебного фонаря», работа в лаборатории с микроскопом, самостоятельный осмотр больных в главной венской клинике, возле засиженного голубями памятника эрцгерцогу Йозефу Второму.
На старших курсах и в ординатуре Фрейд увлекся исследованием кокаина, как анестезирующего средства. Он с осторожностью испытывал наркотик на себе. Сны под воздействием белого порошка были тревожными. Однажды приснилась мать. Она спала, ее внесли в комнату два странных существа — с виду, похожие на людей, но с мерзкими орлиными клювами… Фрейд написал монографию «О кокаине». Но слава первооткрывателя ждала его в другом.
В Париже, в клинике доктора Ж. Шарко несчастные пациентки с диагнозом «истерия» выгибались дугой, заворачивали окаменевшие руки за спину и безумно вращали глазами. Шарко — модный врач, к которому стремились со всего мира богачи, прославленный своим душем, был еще и талантливый диагност, экспериментатор — у него стоило поучиться. Стажировка под руководством французского невропатолога определила будущую карьеру Фрейда: лечение болезней души.
«Я скоро заработаю много денег, и мы поженимся», — отправил он письмо из Парижа своей невесте — Марте Бернейс.
Марта принадлежала к тому культурному еврейскому кругу, где ценили книгу и знания. Она была бедна, почти бесприданница. Ее дед — главный раввин Гамбурга — умер к тому времени. Рано она лишилась и отца. Поправить финансовые дела будущих новобрачных решил 70-летний отец Фрейда — Яков. С партией шерсти он отправился в Одессу, где у него были компаньоны. Но из этой затеи не вышло ничего путного.
14 сентября 1886 года Зигмунд и Марта поженились. Приват-доцент доктор Фрейд становится практикующим врачом. У себя в квартире на улице Марии-Терезии, 8, он принимает больных с пяти до семи каждый вечер и еще утром с восьми до девяти.
Кто-то донес медицинскому начальству, что Фрейд расспрашивает пациентов в самых подробных деталях про их интимную жизнь. Это было неслыханно для застегнутой на все пуговицы официальной Вены. Перед Фрейдом закрываются двери Медицинского департамента, его отлучают от научно-исследовательской работы в лаборатории мозга, перестают направлять к нему больных. И в этот трудный для его карьеры момент гениальный врач формулирует основные положения психоанализа.
К открытию подтолкнула совместная с доктором И. Брейером научная работа. Фрейду и его коллеге удалось с помощью гипноза заставить больную «Анну О.» вспомнить о запрятанных в глубину подсознания психических травмах. Отсюда до свободных ассоциаций как основе психоаналитической терапии — один шаг. И Фрейд его сделал. Сам он так объяснял свой метод:
«Неопровержимо доказано, что неврозы вызываются любовной жизнью индивида. А наш метод — излечивать с помощью любви».
Очень скоро он стал богат и знаменит, появились ученики и пациенты из разных стран. Его венская квартира была похожа на музей древностей. Знаток и ценитель античной скульптуры, он почти все свои гонорары тратил на покупку мраморных и бронзовых реликвий, археологических находок, старинных монет, этрусских ваз. В его коллекции была бронзовая Исида с младенцем Гором, был сфинкс, который, возможно, загадывал загадки самому царю Эдипу. Богиня Афина с Медузой Горгоной на груди… Все они как будто пришли из его сновидений.
Судьба даровала профессору долгую и продуктивную творческую жизнь. 30-е годы — пик популярности Фрейда и его теории. Он избирается членом-корреспондентом Британского королевского общества врачей. О значении его открытий пишут Альберт Эйнштейн и Томас Манн. Комиссия из авторитетных ученых во Франкфурте присуждает Фрейду премию Гете — «За выдающийся вклад в германскую и мировую науку».
Военные марши на улицах Вены, костер из его книг, устроенный во дворе университета, несколько гестаповских налетов на квартиру — все это обратило доктора к суровой реальности.
С помощью близких друзей Фрейду и его семье удалось выбраться из Австрии. Но в Лондоне, куда они переехали, он проживет всего около года. Его прах, а впоследствии и прах его вдовы, был помещен в античную вазу. В ночь на первое января 2014 года неизвестные проникли в колумбарий, где стояла ваза с прахом, и разбили ее.
https://www.youtube.com/watch?v=H4sb2KfX4JM
Бедняга Фрейд
Александр Левковский: — 26.05.2025 в 13:39
++++++++++++
Елки-палки, зачем только люди бьются за поступление в литинститут? Конкуренция по 10 человек на место, потом еще на лекции ходить… Вот же: четкое и ясное пособие с непреклонным приговором «это не литература, а просто очень грамотная компиляция» и яркими примерами настоящей, живой, неистово-эмоциональной литературы.
А между тем, литературное пособие г-на Левковского начинается с небольшого открытия: компиляция бывает грамотной и даже очень. Логично предположить, что бывает и наоборот. Т.е. при использовании автором Борисом чужого текста (кстати, не Александра ли??) развернутая аллегория первого же абзаца сдута грамотно и без ошибок.
Дальше у Бориса идут всякие компилятивные вольности (Это было неслыханно для застегнутой на все пуговицы официальной Вены… университет столицы империи, нарядный как конфетная коробка), но это не от собственной фантазии, острого взгляда и литературного умения, а явно от неаккуратного использования готового текста без ссылки на автора…
++++++++++++
Ни за что не стал бы я вмешиваться в отношения автора и критика, в конце концов, это их дело, пусть сами и разбираются, но: критик в данном случае уж очень не обычен. Необычность его скорее больше медицинского свойства: при любых попытках разобрать его, А.Левковского, нетленных произведений, он немедленно впадает в истерику. Я помню смешную историю, когда в своем рассказе А.Л. послал очень старую женщину пешком на пляж, на другой берег Днепра. Плохо помню этот мост, но в детстве он мне казался бесконечным и утомительно длинным. Я спросил у автора, не трудно ли было в таком возрасте тащить на пляж сумку с покрывалом (она его расстелила на песке), книгой (она по замыслу читала), водой и возможно даже скромной едой. Автор еще не понял коварного намека и быстро выкрутился: он сообщил, что старушку сопровождал сын. Я говорю, сына в рассказе совсем не было, возможно, он отошел пивка попить? А поскольку так и не появился в виде хотя бы массовки, можно предположить, что очередь за пивом была большая?
Реакцию автора З.Фрейд конечно бы описал и объяснил правильно, полюбоваться ей можно в комментариях под рассказом, название которого я по черствому и нечуткому отношению к ЛИЧНОМУ ВЗВОЛНОВАННОМУ ВЗГЛЯДУ автора позорно забыл.
Что касается автора по имени Борис Неплох, то мне очень даже зазеркалье понравилось. Будет время, не стану больше трепаться, а найду у себя на полках толстую книгу о Фрейде.
Отлично написано! Грамотно! Без единой ошибки!
Но не тронуло меня ни на йоту. А почему не тронуло? Потому что, как и все очерки Бориса Неплоха, написано без души – подробно, спокойно, равнодушно, безо всяких признаков личных эмоций. И, значит, это не литература, а просто очень грамотная компиляция. Но читателю, для сухих – пусть даже, мало известных — сведений о докторе Фрейде, вовсе не надо читать Бориса Неплоха; Интернет заполнен миллионами ссылок на жизнь и научные достижения этого гения. Я как читатель жду от автора ЛИЧНОГО ВЗВОЛНОВАННОГО ВЗГЛЯДА, даже если передо мной на экране не художественное произведение, а очерк, статья или эссе.
Позволю себе два сравнения с авторами «Мастерской». Откроем статьи Бориса Гулько; он явно по литературному уровню уступает Борису Неплоху, но как автор он всегда полон эмоций; он взволнован темой очередной своей статьи, он готов защищать свои, часто противоречивые, утверждения, он – литературный боец.
А Борису Неплоху вовсе не надо защищать свои творения, ибо он ничего в них не провозглашает. Он просто спокойно, безэмоционально и грамотно повествует об очередном персонаже.
Второй пример: Лев Мадорский. Хотя Соня Тучинская и назвала этого автора «эссеистом-стахановцем» (и, в общем, была права), но его последний очерк «Урок в немецкой школе» взволновал меня до глубины души! И заметьте: обычно у Льва Мадорского, в его многочисленных очерках, масса ошибок – грамматических, фактических, стилистических, — а тут – никаких ляпсусов, ясность, грамотность, трепетность темы… Я искренне позавидовал Льву за то, что ему, а не мне, досталось пережить такой прекрасный школьный эпизод.
Надеюсь, Что Борис Неплох не обидится на меня. С его литературным уровнем надо, по моему мнению, подымать планку выше.
«Потому что, как и все очерки Бориса Неплоха, написано без души…»
_____________
Напомнило…
https://www.youtube.com/watch?v=CLiVVm7uaeA&t=1785s
А зачем вам моя душа?
По семейным обстоятельствам
Про глубину души — самый безобидный вариант:
Зачем мне глубина твоей души?
Желанья нет переправляться вплавь —
Ты для других пожалуйста пиши,
А мне помельче что-нибудь оставь…
Александр, не надо путать художественную литературу и историю.
В последней главное — полнота и объективность.
Мне же в статье, которую прочёл с большим интересом, не хватило списка источников.
Исторические же статьи Гроссмейстера именно что «одни эмоции», несравненно больше, чем фактов
Позвольте и мне высказаться. Мне кажется, что показывать свои эмоции — не основная задача пишущего человека. Одна из основных — вызывать эмоции у читателей, у разных — разные, для того, чтобы через эмоции открыть что-то новое дополнительно. Автор в своем ответе четко указал свои задачи, которые ему помогает выполнять его, как Вы правильно заметили, профессиональный литературный уровень. Литература — один из основных каналов познания в широком смысле слова, именно это автор и выполняет в своих текстах.
Соня, спасибо за Ваш отклик, за чуткое понимание текста. По поводу моих очерков об исторических личностях. Моя цель: очеловечить персонаж, показать его живым и понятным. Каким был тот или иной человек, ставший в наше время «памятником», мне ( и никому) не известно. Но с использованием имеющихся ( и, по возможности, не банальных, не общеизвестных фактов), я его вижу таким.
Что касается учения доктора Фрейда. Задумывалось оно как научное, но, как часто это бывает, стало вполне коммерческим. Фрейд, кажется, в этом меньше всего виноват. Он искал пути лечения души. А есть ли вообще эти пути? Большой вопрос.
Да, вот это забыла отметить. Действительно, Вы никогда не проявляете неуважение к читателю перечислением банальных, общеизвестных фактов, чем грешат многие.
Как восхитительно Вы начали свой очерк, дорогой Борис!
Чисто стилистически начали так, что я, человек, равнодушный к Фрейду и его учению до такой степени, что будучи неделю назад в Вене, не посетила его дом-музей там… А между тем, Ваше о Фрейде прочла от начала до конца.
Но мне, как читателю, часто не хватает в Ваших просветительских и на удивление хорошо написанных текстах, личного отношения к предмету. Мне как бы хочется, чтобы очерк о Фрейде приобрел черты эссе о Фрейде.
В том смысле, что интересно было узнать Ваше личное отношение к его теории, и к страшным последствиям ее глобального и продолжительного применения в американской психиатрии. Особенно, когда речь идет о юных пациентах.
Если мои хотелки окажутся Вам безразличны, Вы, как автор, разумеется, будете абсолютно правы.
У компьютера, этого триумфального детища конца прошлого века, замечательная функция, обеспечивающая профессиональной психологии невиданные возможности. Автор в сети, обычно высказываясь безадресно, зачастую анонимно, всецело ограждён от каких-либо встречных физических действий — т.е. очевидна полная безнаказанность, провоцирующая прямо-таки героическую отвагу. Герой при этом разоблачает себя так, как, будучи даже совершенно искренним, никогда не сделает в любых иных обстоятельствах.
Предо мной на экране предстают фактически нагишом беззастенчивый и наглый нарцисс, по-детски наивный графоман, тщеславный завистник, прямо-таки готовый растерзать мало-мальски успешного соперника, мститель всему миру за собственные жизненные просчёты, перевёртыш, готовый обратиться в любую веру, сулящую хоть какую-то выгоду, хвастливый трепач — натуральный Хлестаков собственной персоной, скучающий болтун, не знающий куда и как расходовать свободное время, и просто безалаберный бузотёр, «гуляющий по буфету, — все здесь представлены — все темпераменты, бездна характеров; очевидны даже незаметные в иных случаях личные наклонности…
Всё это прямо-таки не отпускает и меня от экрана — и, когда сам высказываюсь, меня тоже, надо думать, видят нагишом…
Такого изобретения, таких возможностей ещё не было во всей человеческой истории.
«Всё это прямо-таки не отпускает и меня от экрана — и, когда сам высказываюсь, меня тоже, надо думать, видят нагишом…»
____________________
Напомнило анекдот про эксгибициониста, распахнувшего плащ перед старушкой в подземном переходе.
Та схватилась за голову и вскрикнула:
«Гсподи! Я же яйца купить забыла!»
«Виртуальная нагота» Маркса производит часто такое же впечатление.
«Прикройтесь», Маркс! 😉
То, что Эйнштейн «повёлся» на теории Фрейда только доказывает, что учёные (даже самые гениальные) — ремесленники науки, которые изготавливают знания, как столяры табретки, а в остальных областях они остаются в плену своих (иногда деремучих) заблуждений, как и все остальные.
Интеллект и ум вещи… разные.
P.S. А написано хорошо.
Zvi Ben-Dov:
24.05.2025 в 05:45
То, что Эйнштейн «повёлся» на теории Фрейда только доказывает, что учёные (даже самые гениальные) — ремесленники науки, которые изготавливают знания, как столяры табретки, а в остальных областях они остаются в плену своих (иногда деремучих) заблуждений, как и все остальные.
Интеллект и ум вещи… разные.
Е.L. Почему вы решили, что Эйнштейн «повелся» на теории Фрейда? Например, в своей переписке с Фрейдом (“Why War?”, 1932) Эйнштейн, обращается к нему как к эксперту по человеческой агрессии и ни разу не даёт оценки научному статусу психоанализа. //https://courier.unesco.org/en/articles/why-war-letter-albert-einstein-sigmund-freud
Наоборот, есть несколько скептическое высказывание Эйнштейна о психоанализе — из интервью журналу The Saturday Evening Post (An interview by G. S. Viereck, 26 Oct.1929):
“I am not able to venture a judgment on so important a phase of modern thought. However, it seems to me that psycho-analysis is not always salutary. It may not always be helpful to delve into the subconscious…”
https://gwern.net/doc/philosophy/1929-einstein.pdf .
Значит, дальнейшие ваши выводы по поводу «ученый — ремесленник» пока не доказаны.
А то, что интеллект и ум вещи разные признано и философией, и психологией, однако обе способности взаимодополняют друг друга, а не исключают.
«Значит, дальнейшие ваши выводы по поводу «ученый — ремесленник» пока не доказаны.»
_____________________
Для меня — доказаны, но вы имеете полное право со мной не соглашаться 😉