Виктор Соколовский: „Промолчи, промолчи, промолчи!“

Если бы Папа Франциск хотел увещевать, обличать, он бы мог, по крайней мере, обратиться к „коллегам“ из РПЦ, благословляющим преступную войну. Но вместо этого он выступил с критикой украинского закона о запрете религиозных организаций, связанных с Русской православной церковью.

Виктор Соколовский

„ПРОМОЛЧИ, ПРОМОЛЧИ, ПРОМОЛЧИ!“

Как-то неожиданно быстро для меня „возник“ в Ватикане новый Папа. Неожиданным оказалось и одно из первых его заявлений о войне в Украине:

„Да, это чрезвычайно серьёзная проблема, которая затрагивает весь мир. … с моей точки зрения, это настоящая империалистическая агрессия, в рамках которой Россия стремится захватить территорию ради власти и собственной выгоды — как из-за стратегического расположения, так и из-за огромной культурной, исторической и производственной ценности Украины для России. На территории Украины совершаются — и это уже доказано — преступления против человечности. Мы, конечно, должны молиться Богу о мире, но, я считаю, нам нужно также говорить яснее и честнее. Даже некоторые политики в нашей стране не хотят признавать ужасы этой войны и зло, которое Россия творит своими действиями“.

Что это? Речь политика, или желание отвоевать моральные „высоты“, утраченные во время правления папы Франциска?

Вот что говорил тот о войне в марте 2023 года: „Для меня это очень болезненно, и я не могу выбрать, на чьей стороне быть. Война сама по себе — зло“. — Слова, характерные для позиции предыдущего понтифика, кажутся немыслимыми в своей моральной неразборчивости. Разумеется, война — Зло, и Франциск, страдая, старался помочь. Но, чтобы безоговорочно взять сторону жертвы, чтобы назвать имя агрессора не обязательно быть Папой. Достаточно присутствия совести. Наверное, Хорхе Марио Бергольо, ставший Папой Франциском много раз повторял: „И сам подвизаюсь иметь непорочную совесть перед Богом и людьми.“ Но ведь известно: тот у кого с совестью нелады, постоянно ищет и находит оправдания для Зла. Так Папа говорил, что кремлевского фюрера могло спровоцировать „НАТО, лающее у дверей России“. (Знал ли он что-либо об истории России, истории НАТО?) И, даже признав, что агрессия против Украины была совершена Россией, он переложил вину за нее на торговцев оружием и наемников, „которые относятся к этой войне как к приключению“.

А ведь Библия, которую Франциск, разумеется, знал превосходно, говорит, что основа морали Справедливость невозможна без различения Добра и Зла. Такое различение знал уже Авраам, заступившийся за праведников перед Всевышнем. Когда речь идет о Зле, молчать нельзя.

„Не питай ненависти к брату твоему в сердце твоем. Увещевай, увещевай ближнего твоего, и не понеси за него греха.“ (3-я книга Моше, 19,17) „Если Я сказал нечестивому: «Смертью умрешь!» — а ты не предостерег его…, чтобы он жив был, он, нечестивый, умрет за грех свой, а кровь его с тебя взыщу.“ (Книга пророка Иезекииля, 3,18). А вот апостол Саул в письме к Ефесянам (5,11): „… и не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте.“

Если бы Папа Франциск хотел увещевать, обличать, он бы мог, по крайней мере, обратиться к „коллегам“ из РПЦ, благословляющим преступную войну. Но вместо этого он выступил с критикой украинского закона о запрете религиозных организаций, связанных с Русской православной церковью.

Говорить о Папе Франциске не имело бы смысла, если бы „несогласия“ с Библией было лишь подробностью его биографии. Увы! Он был своего рода „вершиной айсберга“. Думая о нем, мне вспоминается один разговор. Два года назад я принял участие в межконфессиональном собрании, где выступал знакомый мне пастор N. из Германии. Коснувшись агрессии против Украины, пастор сказал, что все мы, люди цивилизованного мира, несем вину за происходящее. Внутренне я согласился с ним. Затем он заговорил о молитве. И здесь слова о том, что мы мало молились о мире, я принял как должное…

Прошло еще немного времени, и я почувствовал желание покинуть собрание. Это началось тогда, когда пастор заговорил о справедливости, напомнив нам о разговоре Авраама и Всевышнего и процитировав знаменитые слова патриарха: „Неужели Ты погубишь праведного с нечестивым?“

В тот момент я вспомнил один наш разговор с пастором в 2018 году, примерно за месяц до начала чемпионата мира по футболу в РФ. Тогда я спросил его, пошел бы он праздновать с нераскаявшимся, настаивающим на законности своего преступления человеком. Он ответил отрицательно. Кто знает, возможно вспомнились ему тогда слова псалма:

„Счастлив человек, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей“.

„Почему же церковь молчит о том, что присутствие Германии на чемпионате мира в РФ, по сути своей, аморально?“ — спросил я его. Он молчал…

Теперь на собрании, когда прозвучали слова Авраама, я думал о молчаливом согласии со злом тех, кто должны были бы первыми возвысить голос, обратившись в 2018 году или ранее к правительству Германии и ее народу. Немногого стоит мысль тобою не прожитая, немногого стоит поступок, не требующий присутствия духа, немногого стоит молитва, за которой не следует шаг…

По пути домой я думал о железной хватке, живущего в нас, прошлого, о католическом священнике Максимилиане Колбе, ушедшим, ради своих убеждений, в Аушвиц и пожертвовавшим там жизнью за возможность спасти человека, о казненном за месяц до окончания войны пасторе Дитрихе Бонхеффере, пытавшимся бороться с нацизмом и антисемитизмом, называвшим фюрера Антихристом, в то время как большинство пасторской „братии“ III Рейха верой и правдой продолжало служить Антихристу…

Означают ли слова нового Папы начало отказа от привычного молчания, от „двусмысленности“ существования, где искренность боли соседствует с „надмирной“ отстраненностью и (в лучшем случае!) реактивностью действий, от известного морального релятивизма? Ответ даст будущее.

Важно, чтобы, повторяя известные слова апостола о том что „мир во зле лежит“, христиане, памятуя о собственной ответственности, о своей доле в том зле, не добавляли новое к уже имеющемуся.

Он совсем не похож на известный персонаж, созданный Ростиславом Пляттом. Но думаю, что именно он, выезжавший в Швецию в 1942 году, чтобы передать мирные предложения участников антинацистского Сопротивления, адресованные представителям Великобритании и США, послужил для Юлиана Семенова прототипом пастора Шлага.