Артур Штильман: Мейерхольд?

Loading

Когда его этапировали на Колыму, ему удалось выбросить на какой-то станции записку к своей матери с просьбой нашедшему её отправить по указанному адресу. Трудно себе представить, но эта «бутылка, брошенная в Океан», дошла до адресата. Его мать была женщиной чрезвычайно энергичной. Она добилась приёма у… Вышинского!

Мейерхольд?

Артур Штильман

 Приведённый ниже документ находится в моём компьютерном архиве уже не один год. Теперь он опубликован в книгах, изданных в России и в Киеве, и его можно опубликовать на Интернете. Недавно я получил разрешение на его публикацию на Интернете от владельца этого документа — родственника режиссёра Леонида Викторовича Варпаховского.

Этот документ не столько добавляет, как говорят «штрих к портрету», сколько рисует эпоху — кошмар всеобщей подозрительности по любому поводу — реальному или мнимому. У человека с огромным художественным воображением и гигантскими амбициями подозрительность была развита сверх всякой меры.

Биография Мастера хорошо известна. О нём написано немало на русском и на других языках. Его большой поклонник и автор книг «Укрощение искусств» и «Тёмный гений» (посвящённая жизни и творчеству Мейерхольда) Юрий Борисович Елагин подробно рассказал о последних днях Мейерхольда и его речи на Всесоюзной конференции театральных режиссёров 16 июня 1939 года, через несколько дней после которой Мейерхольд был арестован. Его конец был страшен — опубликованное после «перестройки» письмо Мейерхольда Молотову (по другим сведениям — Берии) подробно рассказывает об избиениях и пытках, которым подвергся Мастер в лубянских застенках.

Но публикуемый ниже документ написан примерно за четыре года до его конца, когда он ещё был директором и художественным руководителем своего театра.

Как можно понять из текста, эта характеристика на молодого тогда режиссёра Леонида Варпаховского была ответом Военкомату, то есть кто-то до этого письма-характеристики уже что-то написал о нём в одно их официальных ведомств Москвы. Кто и что написал — осталось неизвестным.

Вот этот документ:

Копия

Ответ на письмо от 9/Х — 35 г.                   15 ноября 1935 г.

В военный комиссариат
Красно-Пресненского р-на г. Москвы

На просьбу Вашу дать на Л.В. Варпаховского (1908) подробную политическую характеристику с указанием в ней социально-политических, производственных и личных качеств, — сообщаю следующее:

Варпаховский Л.В. поступил в Госуд. Театр им. Мейерхольда, направленный в названный театр в качестве научного сотрудника Управления театрально-зрелищными предприятиями при Наркомпрос РСФСР.

Дата поступления в театр — 1/Х1. 33г.

Сначала он был введен в группу режиссерoв-стажеров, где он активности в работе не проявлял, а лишь формально выполнял те работы, которые поручались ему художественным руководителем.

По истечении некоторого времени Варпаховский Л.В. внес предложение организовать научно-исследовательскую лабораторию при Гостим’е (Госуд. Театр имени Вс. Мейерхольда).

Предложения Варпаховского Л.В. организационного порядка не утверждались художественным руководителем, т.к. из представленных проектов явствовало, что Варпаховский мыслил себе организовать научно-исследовательскую лабораторию не столько в интересах театральной культуры Союза, сколько в интересах личных: собирая материал, присутствуя на репетициях, добывая материал из стенограмм выступлений Мастера — Варпаховский замышлял выпускать большое количество рукописей, которые можно было бы печатать за соответствующий гонорар и в ВТО и в ГИХЛ’е. Эта тенденция Варпаховского была своевременно вскрыта и за его работами было организовано наблюдение. Было необходимо выяснить: какую пользу приносит его работа производству? В период постановки «Дамы с камелиями» под руководством Варпаховского должны были выходить бюллетени спектаклей. Был выпущен всего один бюллетень и потом по неизвестной причине бюллетень перестал выходить.

Варпаховскому поручено было вывешивать хронометраж спектаклей. Хронометраж некоторое (короткое) время вывешивался, а потом перестал вывешиваться.

Затем ему было поручено составление специального режиссерского экземпляра, и этот экземпляр до сих пор им не сдается.

В отношении расходования средств, ассигнованных Наркомпросом на научно— исследовательскую лабораторию Варпаховским была допущена небрежность. Заказывали аппараты без предварительного представления проектов и моделей и без предварительного утверждения смет.

Действия Варпаховскиго заставили художественного руководителя написать ему письмо, копия которого представляется при этом, т.к. из содержания письма явствует, что Варпаховский стремился направить работу по формально-академическому уклону.

Для ослабления влияния Варпаховского на других научных сотрудников организовано было бюро, куда введены были 2 члена партии и дана была новая установка всем работам Лаборатории, противоположная той, которую стремился определить своими работами Варпаховский.

Сначала Варпаховский как будто согласился с замечаниями, направленными против ошибок его на специальном собрании научных сотрудников по вопросу о реорганизации Лаборатории, но потом он пытается улизнуть от новых своих обязательств: он пытается, засекретив свое обращение, вырвать у Наркомпроса разрешение на организацию Лаборатории вне ГОСТИМ’а (без контроля со стороны партийцев, следовательно?).

Это вынудило Директора Лаборатории поставить вопрос перед Варпаховским о его карьеризме и его антисоветских методах работы.

Какие бы не выставлял Варпаховский доводы в своё оправдание — Директор Лаборатории (Вс. Мейерхольд) и Директор ГОСТИМ’а (он же) глубоко убежден в том, что в лице Варпаховского мы имеем тип чуждый нам, с которым надо быть весьма и весьма осторожным.

Директор тетра —
Народный Артист Республики

(Вс. Мейерхольд)

Парторг театра

(Свадовская?)

Пред Месткома

(Фролов)

Эта «Характеристика», хотя и направленная почему-то в военкомат, похоже была написана по просьбе властей, как характеристика на арест.

Факт — через два месяца и неделю — 22 февраля 1936 года Леонид Викторович Варпаховский был арестован. В тот день был день рождения его сына. Ему исполнился год. Самое страшное было впереди.

«На первый раз» он получил ссылку на три года и даже работал в Алма-Ате по специальности, но в 1937-м был снова арестован и приговорён в 10 годам заключения «без права переписки». Что означало тогда расстрел.

Когда его этапировали на Колыму, ему удалось выбросить на какой-то станции записку к своей матери с просьбой нашедшему её отправить по указанному адресу. Трудно себе представить, но эта «бутылка, брошенная в Океан», дошла до адресата. Его мать была женщиной чрезвычайно энергичной. Она добилась приёма у… Вышинского! Сам приём как будто ничего не дал, хотя возможно — и это лишь предположение, что канцелярия Вышинского затребовала сведения о нём, но так или иначе он был спасён от расстрела.

В дальнейшем в его судьбе сыграли известную роль жена начальника Дальстроя И.Ф. Никишова — Александра Романовна Гридасова. Несмотря на серьёзные и многочисленные жалобы и обвинения в служебных злоупотреблениях в их адрес от многих сослуживцев, писавших анонимные письма в ЦК и самому Берии, всё же Никишов, несмотря ни на что, продержался на своём посту до 1948 года.

Но в судьбе Леонида Викторовича Варпаховского эта пара сыграла известную роль и он работал на Колыме как режиссёр театра лагерных заключённых. Варпаховский сумел поставить в Магадане силами именно заключённых артистов (ему категорически воспрещалось работать с артистами вольнонаёмными) оперу Верди «Травиата»! Никишов после успеха этой постановки сократил своею властью срок Варпаховского на полгода. Но… но уже вскоре после этого успеха режиссёр был снова арестован по доносу певца Вадима Козина и зав. партийным комитетом магаданского Дома культуры о том, что в постановке Варпаховского чтец исполнял рассказ Бориса Горбатова под «церковно-фашистскую музыку» — «Реквием Моцарта».

Л.В.Варпаховский сумел доказать в закрытом суде, что эта музыка исполнялась на похоронах Кирова. Как ни странно, его освободили в связи с окончанием срока заключения, но с поражением в правах «минус 36». Он не имел права жить и работать ближе ста километров от 36 больших городов Советского Союза.

Но всё это — продолжение истории, началом которой послужило письмо-характеристика в Военкомат Краснопресненского района города Москвы. К счастью Л.В. Варпаховский пережил сталинский террор и самого Сталина, и ещё много лет после 1953 года плодотворно работал в лучших театрах Советского Союза.

Приложение. Из «Энциклопедии Кругосвет»

ВАРПАХОВСКИЙ, ЛЕОНИД ВИКТОРОВИЧ (1908–1976), русский режиссер, художник, театральный деятель. Народный артист РСФСР (1966), заслуженный деятель искусств Грузинской ССР (1964). Родился 29 марта 1908 в Москве в семье присяжного поверенного, выпускника юридического факультета МГУ. Мать, режиссер-педагог детского любительского театра, окончила институт благородных девиц в Тифлисе, училась в драматической школе А.И.Адашева одновременно с Е.Б. Вахтанговым и С.Г. Бирман. Варпаховский с детства увлекался музыкой и театром, в школьные годы играл в драмкружке, поставил несколько пьес. Девяти лет был отдан в балетную школу Большого театра, через год ушел из школы и учился игре на фортепиано. В 1923 стал студентом Консерватории. В доме Варпаховских бывали Ф. Шаляпин, Е. Гельцер, В. Маяковский,

Д. Бурлюк и другие известные люди. «Обожая» актера Н.М.Радина (1872–1935), Варпаховский не пропускал ни одного его спектакля и окончательно влюбился в театр. Лучшим тогдашним театром считал мейерхольдовский.

Осенью 1925 Варпаховский безуспешно пытался поступить в Государственные высшие экспериментальные театральные мастерские. За три года прошел полный курс отделения теории и музыки в Консерватории, работал недолго тапером в немом кинематографе, в 1925 организовал из студентов и преподавателей Консерватории «Первый камерный экспериментальный синтетический ансамбль» (ПЭКСА) — «еще не джаз, но эксперимент на пути к джазу», в котором был дирижером, исполнителем и руководителем. Увлекался музыкой А.Н.Скрябина и занимался поисками в области цветомузыкального театра.

С 1928 по 1931 учился на искусствоведческом отделении литературного факультета МГУ, вместе с Кукрыниксами оформил два спектакля в московских театрах — Тревога Ф.Кнорре (ТРАМ, 1930) и Город Глупов по М. Салтыкову-Щедрину (театр Сатиры, 1932). Работал ассистентом режиссера в ТРАМе, рецензировал спектакли, опубликовал несколько статей. Летом 1933 был принят ученым секретарем в театр им. Вс. Мейерхольда и проработал там почти три года, наблюдая репетиции мастера. Готовил для него специальную литературу, иконографический материал, занимался звуковым оформлением. Возглавил созданную в театре научно-исследовательскую лабораторию (НИЛ), вместе с коллегами разрабатывал методы записи сценического действия. Так, был изобретен «ходомер» — аппарат для записи мизансцен, игры актеров. Варпаховский стремился увековечить спектакли, его работа в этом направлении началась с Дамы с камелиями А. Дюма. Разойдясь с Мейерхольдом, Варпаховский в 1935 ушел из театра, передав лаборатории свои архивы — плод трехлетней работы. Начатая в 1935 и продолженная в 1960-х работа по созданию «партитуры спектакля» на материале Дамы с камелиями и Пиковой дамы П.И. Чайковского имела огромное значение для формирования Варпаховского-режиссера, стала для него «учебником режиссуры».

В 1935, обогащенный опытом работы с Мейерхольдом и желая овладеть принципами «системы Станиславского», Варпаховский поступил в студию при театре им. Евг. Вахтангова. 22 февраля 1936 он был арестован «за содействие троцкизму» и 4 апреля приговорен к трехлетней высылке в Казахстан. Деятельный и полный новаторских идей, он смог устроиться в театр русской драмы им. М.Ю. Лермонтова в Алма-Ате и в 1937 поставил несколько спектаклей, принесших театру успех (Вечер памяти Пушкина, Оптимистическая трагедия Вс. Вишневского, Белеет парус одинокий В. Катаева, Слуга двух господ К. Гольдони). За Оптимистическую трагедию режиссер получил благодарственную грамоту от руководства Казахстана. Но вскоре Варпаховский был вновь арестован «за контрреволюционную агитацию» (ст. 58, п. 10) и приговорен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей на северо-востоке. В сентябре 1940 начался его самый долгий и самый тяжелый колымский период на общих работах в лагерях, а затем в культбригадах Севлага и Маглага.

В 1944 Варпаховский поставил в магаданском музыкально-драматическом театре им. М.Горького (здесь ошибка: Варпаховский имел право работать только с заключёнными артистами но никогда с вольнонаёмными. Театр тогда называлься Домом Культуры имени Горького — А.Ш.) спектакль Похищение Елены Л. Вернейля, вызвавший недовольство краевых властей, впрочем, оставивших его в театре. Его Травиата Дж. Верди (1945), первая опера, поставленная на Колыме, стала громким событием в культурной жизни края. Варпаховский обрел второе дыхание, поверил в свои силы, в 1944–1947 поставил еще несколько спектаклей. Исполнительница партии Виолетты И.С. Зискинд стала его женой и преданным другом. В середине июня 1947 его вновь арестовали по ложному доносу, но осуждения не последовало. После освобождения из-под ареста он уехал в Усть-Омчуг, где работал режиссером Центрального клуба и за шесть лет поставил там 11 спектаклей. Всего в колымском крае Варпаховский осуществил 23 спектакля, в том числе по пьесам Н. Гоголя, М. Горького, А. Островского, Е. Шварца, С. Михалкова, Б. Горбатова и др.

Полностью освободившись в 1953, Варпаховский уехал в Тбилиси. В театре им. А.С. Грибоедова поставил Чайку А. Чехова, успех которой определил его судьбу, Дни Турбиных М. Булгакова (1954), В сиреневом саду Ц. Солодаря (1955). Успешно работал в театрах Киева, Харькова, Ленинграда. В 1956 ему разрешили вернуться в Москву, в 1957 реабилитировали. Назначенный в 1957 главным режиссером Московского театра им. М.Н. Ермоловой, режиссер работал много и плодотворно: ставил спектакли в нескольких театрах сразу, работал в разных жанрах, занимался организацией фестивалей, создавал цирковые программы, работал на телевидении, был членом советов ВТО (ныне СТД), вел там режиссерскую лабораторию, руководил творческим семинаром на Высших режиссерских курсах при ГИТИСе им. А.В.Луначарского, писал статьи.

В Москве Варпаховский поставил более 20 спектаклей: Маскарад М. Лермонтова, Палата С. Алешина (1962), Оптимистическая трагедия Вс. Вишневского (1967) и Бешеные деньги А. Островского (1969) — в Малом театре; Шестое июля М. Шатрова (1965) и Дни Турбиных М. Булгакова (1967) — в МХАТе им. М.Горького; Странная миссис Cэвидж Дж. Патрика (1966) — в театре им. Моссовета; Продавец дождя Р. Нэша (1972) — в театре им К.С. Станиславского и др. В 1968 поставил пьесу Горького На дне в Театре Народной Армии в Софии.

Варпаховский создал свой собственный театральный метод — метод сценической композиции, который считал основой режиссерской профессии. В Варпаховском соединились талантливый художник, историк, знаток теории литературы, социолог и музыкант.

Последней постановкой Варпаховского стала пьеса А. Островского Волки и овцы в Московском драматическом театре им. К.С. Станиславского. Работа над спектаклем На полпути к вершине П. Устинова в театре им. Моссовета осталась незавершенной. В последние три года режиссер страдал сильнейшей депрессией, с трудом заставлял себя работать.

1976, 12 февраля. — Скончался Л. В. Варпаховский. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.)

1995 — Открытие дочерью Анной Театра имени Леонида Варпаховского в Монреале (Канада).

Литература

Варпаховский Л. Заметки прошлых лет. — В кн.: Встречи с Мейерхольдом. М., 1967
Варпаховский Л. Сочиняю спектакль. — В кн.: Рождение спектакля. М., 1975
Черняк Ю. Леонид Варпаховский. 1908–1976. — Театр, 1976, № 5
Варпаховский Л. Удивительный актер. — В кн.: Павел Луспекаев: Воспоминания об актере. Л., 1978
Варпаховский Л. Опыт. Анализ. Наблюдения. М., 1978
Гудкова В. Леонид Варпаховский читает «Дни Турбиных». — В кн.: Вопросы театра, 82. М., 1983
Савченко Б.А. Колымские мизансцены. М., 1988

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Артур Штильман: Мейерхольд?

  1. Страшная и типичная для времени история. Спасибо! У Варпаховского — прекрасное лицо.

    Мелочь, но удивила неграмотность во фразе «Какие бы не выставлял Варпаховский доводы в своё оправдание» — НЕ вместо НИ. Странно, в те времена, вроде, люди еще не утратили знание грамматики 🙂

  2. Очень точная иллюстрация — и подлости эпохи, и слабости Мастера. Спасибо, Артур!

  3. Уважаемый Артур!
    Всё же позвольте несколько вопросов:
    1. Если приведённый Вами документ уже был опубликован ранее (где именно?), то зачем стоило просить разрешение на его опубликование? Ведь он уже был известен, как говорят юристы, «доступен неограниченному кругу лиц».
    2. Вместе с тем этот документ не получил широкого толкования в тех темах , в тех публикациях, где затрагивали судьбу Мейерхольда. Не странно ли?
    3. Если этот документ был подписан Мейерхольдом (именно подписан, а не «заверен» кем-то его факсмильной печаткой), то почему бы не привести его фотокопию?
    Этим, как Вы понимаете, я хочу сказать, что донос вполне мог быть состряпан вне участия Мейерхольда, что вполне характерно для тех времён. Более того, арест Варпаховского, судя по непродолжительному сроку между датами, был уже предрешён, и совсем не обязательно был результатом доноса, который просто требовался (если он состоялся) в дополнение к «материалу» на жертву. …
    Наконец, затребование характеристики «военкоматом» — традиционный приём работы «органов».
    Таким идиотским и общеизвестным образом не желали вспугнуть очередную жертву.

  4. Cпасибо, уважаемый Артур, что вспомнили талантливого человека. Погружаться в то страшное время тяжело ( многих близких оно коснулось), но забывать нельзя. Только сейчас подумал, что чёрные годы в Германии совпали с самыми чёрными годами в России.

Обсуждение закрыто.