Семён Талейсник: Размышления после одной телевизионной передачи

Loading

Так выглядела одна из переживаемых хирургами трагедий, когда желание спасти человека заставляет идти на риск, хотя в диагнозе не вполне уверены, но уточнить его нельзя, а «промедление смерти подобно»…

Размышления после одной телевизионной передачи

Семён Талейсник

Не так давно непобедимый и один в «Поле чудес» воин, заказной шоумен Леонид Якубович рассказывал о последних 24 часах жизни Андрея Миронова. Народный любимец и талантливейший актёр скончался фактически от разрыва аневризмы мозговых сосудов на сцене Рижского театра во время спектакля «Женитьба Фигаро», хотя попытки реанимации продолжались ещё около двух суток.

Случайно находившийся в это время в Риге друг Андрея, видный нейрохирург — профессор Московского института нейрохирургии, Эдуард Израил;евич Кандель, которому Владимир Высоцкий посвятил свою песню «Он был хирургом, даже нейро…», был приглашён на консилиум и после осмотра пациента сделал обоснованное заключение о бессмысленности хирургического вмешательства из-за наличия признаков обширного поражения головного мозга. Тем более, что до вскрытия диагноз наличия аневризмы был только предположительным, но и наиболее вероятным, так как за 9 лет до случившегося Миронов уже перенёс внутричерепное кровоизлияние.

Причина его не была установлена, так как в то время в СССР ещё не были внедрены современные методы диагностики патологии мозговых сосудов, да и сам Андрей, в силу неуёмности своего характера, вряд ли согласился бы на какое-либо обследование. А без точного места расположения аневризмы или гематомы (внутричерепного кровоизлияния) нейрохирург не мог обосновать операцию.

И тут мне пришла на память одна трагическая ситуация из моего нейрохирургического прошлого, в чём то аналогичная случаю с Андреем Мироновы. Моя коллега, крепкая женщина среднего возраста, заведующая прозектурой областной больницы во время очередного вскрытия тела умершего пациента, внезапно потеряла сознание. Налицо были все признаки инсульта по типу кровоизлияния в головной мозг то ли на почве имевшегося у неё повышения артериального давления, хотя и в небольшой степени, то ли в результате разрыва аневризмы.

Мнения консилиума невропатологов и нейрохирургов не было единодушным. Раздавались голоса за и против операции. В пользу возможного положительного результата рискованной по состоянию больной операции была надежда на удаление свёртка крови, сдавливавшего мозг. Тем более, что были некоторые местные симптомы его поражения, правда, не очень убедительные. А проверить их достоверность, уточнить диагноз при отсутствии технических возможностей к этому мы не могли. Посоветовавшись с родственниками и взяв ответственность на себя, бригада нейрохирургов и анестезиологов приступила к операции. Вскрыв полость черепа, хирурги убедились в тщетности своих усилий и бессмысленности операции: мозг был пропитан кровью, аневризмы или гематомы не оказалось.

Так выглядела одна из переживаемых хирургами трагедий, когда желание спасти человека заставляет идти на риск, хотя в диагнозе не вполне уверены, но уточнить его нельзя, а «промедление смерти подобно». Случай был неоперабельным, как говорят хирурги, но не операция была причиной смерти больной, как и отказ от неё в случае с Андреем Мироновым. Однако, выявление аневризмы до произошедшего её разрыва, могло увеличить шансы на спасение жизни после её удаления. Но не случилось и великий артист погиб «на скаку», «в седле», «в строю» или как там ещё можно назвать то, что с ним произошло на сцене, благодаря богатству русского языка.

Хирургия, как и история, не приемлет сослагательного наклонения, а примеров гибели знаковых людей от нераспознанных во время болезней или от недостаточных возможностей предусмотреть их осложнений немало. И талантливая Надя Рушева, художник «от бога», погибла от разрыва аневризмы сосудов мозга, будучи совсем юной (17 лет).

Но с одной фразой ведущего передачу Якубовича согласится ни в коем случае нельзя. Ничтоже сумняшеся, что позволительно во время передачи «Поле чудес», в которой проходят всякие, в том числе и фразеологические чудеса, было сказано, что с наличием аневризмы сосудов мозга, Миронову вообще нельзя было быть артистом, так эта профессия сопровождается частыми физическими и психологическими стрессами. Не поспоришь с тем, что разрыв сосудов аневризмы может быть вызван перенапряжением, но кто об этом задумывался, не зная. А если бы знал, то можно было попытаться удалить аневризму хирургическим путём.

Но, ни Андрей Миронов, ни Надя Рушева не перестали бы творить, ибо творчество — это была их жизнь.

Разве актёры с гипертонической болезнью уходят со сцены во избежание инсульта. Не ушла ведь Наталья Гундарева. Разве перестали играть Анатолий Папанов или Ролан Быков со своими сердечными проблемами тоже сосудистого характера.

И последнее. Есть точка зрения, что сосудистые врождённые аномалии в головном мозгу ответственны за особую творческую одарённость их носителей. Хотя они могут быть причиной и тяжёлых болезненных состояний, не способствующих появлению таланта. Это кому как повезёт в жизни.

Вспоминая великого актёра Андрея Миронова, мне захотелось вспомнить его отца — Александра Семёновича Менакера и  и единокровного брата Кирилла.

Потерянная фамилия

Фамилия Менакер после ухода из жизни её владельца, талантливого сатирического актёра, автора и соисполнителя весёлых и остроумных шаржей, скетчей и сценок совместно с более знаменитой и более известной в народе актрисой Марией Андреевной Мироновой, исчезла.

Ни один из двух его сыновей не сохранил фамилию отца. Александр Семёнович Менакер был женат дважды и в каждой семье у него родились мальчики.

Сын его и первой жены, балерины Ласкари (урождённой Липскеровой), Кирилл взял фамилию матери и пошёл по её стопам, став балетмейстером…

Сын Менакера и Мироновой, Андрей стал знаменитым актёром Андреем Мироновым. И дочь Андрея — Маша Миронова. Ни дети, ни внуки — никто не сохранил фамилию Менакер. И несомненно, что причиной этой несправедливости вовсе не явилась сыновья неблагодарность, либо неуважение по отношению к отцу, а понимание того, что артисту лучше не иметь непопулярную в народе и неблагозвучную еврейскую фамилию, а русскую — Миронов, и даже итальянскую — Ласкари.

Такова жизнь была в совке. Хотя и до советской власти великий русский актёр Шверубович должен был стать Качаловым, хотя и не был евреем, но фамилия его была неблагозвучной, звучащая как еврейская. Так и была в дальнейшем утеряна фамилия русского православного священника, его отца — Иоанна Шверубовича. А Леонид Осипович Утёсов уже после октябрьского переворота не смог бы стать всенародным любимцем под фамилией Вайсбейн. Впрочем, это всем давно известно. И подобных примеров не счесть. Но приведенный факт в чём-то всё же уникален.

Print Friendly, PDF & Email