Нет человека, который, прочитав прозаическое произведение, не подумал бы «Постараюсь — и напишу лучше». А я посоветовал бы многим: «Придите сперва хоть к одной мысли, достойной лечь на бумагу».
Беседы с мудрецами: Маркиз де Вовенарг
Опыт «синтетического интервью»
Елена Пацкина
«Ясность — вот лучшее украшение истинно глубокой мысли»
Сегодня наш друг, независимый журналист М. Михайлов, вступил в воображаемую беседу с известным французским философом Люком де Вовенаргом.
Люк де Клапье, маркиз де Вовенарг (фр. Luc de Clapiers, marquis de Vauvenargues, 6 августа 1715 года, Экс-ан-Прованс — 28 мая 1747 года) — французский философ, моралист и писатель.
Эмиль Золя характеризовал мыслителя следующим образом:
«Вовенарг написал мало, но всё, созданное им, отмечено печатью его личности; он противоборствовал не с истиной, а скорее — с судьбой, его читаешь без душевной тревоги, испытывая сочувствие и нежную симпатию к этому человеку, прожившему благородную и печальную жизнь».
Вот их диалог:
М. — Уважаемый господин де Вовенарг, многие философы считали, что счастье человеку приносит истинная дружба; поэты не мыслят счастья без любви; немало людей полагают главной ценностью удачный брак. Что Вы думаете по этому поводу?
В. — В дружбе, браке, любви, словом, в любых человеческих отношениях мы всегда хотим быть в выигрыше, а поскольку отношения между друзьями, любовниками, братьями, родственниками и т.д. особенно тесны и разнообразны, не следует удивляться, что в них ждет нас больше всего неблагодарности и несправедливости.
М. — Как это печально! Но, возможно, то, что нам кажется незаслуженным отношением, продиктовано самыми благими намерениями?
В. — Люди обычно мучают своих ближних под предлогом, что желают им добра.
М. — К сожалению, это встречается довольно часто, и если отношения мучительны, то мотивы не так важны. Может быть, подобных бед удастся избежать, если попытаться делать окружающим только добро?
В. — Какие услуги ни оказывай людям, им все равно не сделаешь столько добра, сколько, по их мнению, они заслуживают.
М. — Пусть мы и не дождемся благодарности, но будем счастливы, видя, как ближние процветают?
В. — Какую бы нежность ни питали мы к друзьям и близким, их счастья все равно мало, чтобы осчастливить и нас.
М. — Да, маловато, но зато они всегда помогут нам в беде, и эта уверенность согревает.
В. — Реже всего нам помогают те, в ком мы особенно нуждаемся.
М. — Вы правы: иногда помощь приходит, откуда и не ждешь, в то время как те, на кого имеешь основание рассчитывать, остаются в стороне. Возможно, общение в свете, беседы с благовоспитанными, утонченными людьми могут доставить человеку если не счастье, то огромное удовольствие. Что особенно занимает светских людей?
В. — Светские люди не говорят о таких мелочах, о каких судачит народ, но и народ не интересуется таким вздором, каким заняты светские люди.
М. — Вы подумайте! Значит, элиту составляют не всегда самые умные и достойные?
В. — Несколько болванов, усевшись за стол, объявляют: «Где нас нет, нет и хорошего общества». И все им верят.
М. — Может, и не все верят, но предполагают, что люди, достигшие вершин жизненного успеха, обладают большими способностями.
В. — Человек с заурядными способностями вполне может сделать блестящую карьеру,
но его старания и заслуги тут не при чем.
М. — Пожалуй, так и есть. Но такие счастливчики, вероятно, вызывают зависть у людей,
более достойных, чьи заслуги остались незамеченными?
В. — Порядочный человек может возмущаться теми, кто незаслуженно, на его взгляд, возвысился, но он не способен им завидовать.
М. — Это верно. Некоторые наши журналисты и политологи часто объясняют нелюбовь народа к нуворишам, которые якобы честно «заработали» свои миллиарды, элементарной завистью. При этом они как-то забывают такое понятие, как «справедливость». Можно совсем не завидовать олигархам, при этом возмущаясь обманом и несправедливостью
дележа народного достояния. Эти господа, видимо, судят по себе.
Ваше определение зависти?
В. — Зависть не умеет таиться: она обвиняет и осуждает без доказательств, раздувает недостатки, возводит в преступление незначительную ошибку, язык ее полон желчи, преувеличений, оскорбительных слов. Она с тупой яростью накидывается на самые неоспоримые достоинства. Она слепа, неуёмна, безумна, груба.
М. — Картина впечатляющая. Вероятно, именно зависть не позволяет признавать таланты и достоинства ближних, из-за чего многие выдающиеся люди умирают в нищете и безвестности?
В. — Большинство великих людей провели лучшую часть жизни среди тех, кто не понимал,
не любил и не слишком ценил их.
М. — Как ни печально, это совершенная правда. Зато после смерти они обретают заслуженную славу.
В. — «Не хвали человека, пока он жив», вот правило, изобретенное завистью и слишком поспешно подхваченное философами. Напротив, я утверждаю, что человека нужно хвалить при жизни, если, конечно, он того заслуживает. Отважиться воздать ему должное надлежит именно тогда, когда зависть и клевета ополчаются на его добродетель и талант.
Похвалить от души не опасно, опасно незаслуженно огорчить.
М. — Это справедливо! Ведь завидуют талантам и жестоко критикуют их, как правило, честолюбивые бездарности.
В. — Наградить человека честолюбием, не наделив талантом, — вот самое большое зло, какое может причинить ему судьба.
М. — Увы, таких людей приходится видеть больше, чем хотелось бы. Однако, так или иначе, истинно достойные люди редко слышат при жизни хорошие слова.
В. — Неизменная скупость в похвалах — верный признак ограниченного ума.
М. — Люди, скупые на похвалу, считают это признаком изысканного вкуса,
а не своей ограниченности, разве нет?
В. — Умные люди были бы совсем одиноки, если бы глупцы не причисляли к ним себя.
М. — Есть ли критерий, по которому можно судить об уме человека, — ведь часто люди осведомленные считают себя весьма умными?
В. — Если у глупого человека хорошая память, голова у него набита всевозможными случаями из жизни и мыслями, но сделать из них вывод он не способен — а ведь в этом вся суть.
М. — Таким образом, большие знания в разных областях еще не говорят об уме?
В. — Что одним кажется широтой ума, то для других всего лишь хорошая память и верхоглядство.
М. — Но чтобы многое знать и держать в памяти, нужно приложить немалые усилия?
В. — Легче навести на себя лоск всезнайства, чем приобрести немногие, но прочные знания.
М. — Вероятно, надо с утра до вечера усердно заниматься, прочитать множество книг, чтобы стать по-настоящему образованным человеком?
В. — Непринужденная беседа — лучшая школа для ума.
М. — Да, но только при наличии достойных собеседников, а они довольно редки.
Однако поверхностных и недалеких всезнаек часто уважают и почитают больше,
чем глубоко знающих свой предмет специалистов.
В. — Кто уважает себя — внушает почтение другим.
М. — Значит, нравятся не достойные, а самоуверенные люди?
В. — Искусство нравиться — это умение обманывать.
М. — Безусловно. Впрочем, не всегда нас обманывают — мы сами рады обманываться.
Ведь все хотят нравиться ближним и нуждаются в их поддержке. Это большой недостаток?
В. — Пусть нас и корят за тщеславие, всё равно нам порою просто необходимо услышать,
как велики наши достоинства.
М. — Но разумный человек не очень-то верит таким похвалам.
В. — Нам приятны порою даже такие похвалы, которым мы сами не верим.
М. — Ну, Вас хвалил сам Вольтер, а это дорогого стоит. В наше непростое время многие писатели, публицисты, не говоря уже о философах, пишут чрезвычайно сложно, считая,
что серьезные мысли нельзя выразить простым языком. А Вы что думаете?
В. — Если мысль нельзя выразить простым языком, значит, она ничтожна, и надо ее отбросить. Где темен стиль, там царствует заблуждение.
М. — Вы так считаете? Часто очень известные и всеми уважаемые авторы весьма сложно и витиевато высказывают мысли, которые сначала кажутся необыкновенно глубокими и оригинальными. Однако если поразмыслить и развить их, то они представляются совершенно абсурдными и неприемлемыми. С Вами такое бывало?
В. — Вырази ложную мысль ясно, и она сама себя опровергнет.
Ясность — вот лучшее украшение истинно глубокой мысли.
М. — Я с Вами совершенно согласен. А что Вы думаете о критиках, которые учат писателей, как следует писать?
В. — Нет человека, который, прочитав прозаическое произведение, не подумал бы «Постараюсь — и напишу лучше». А я посоветовал бы многим: «Придите сперва хоть к одной мысли, достойной лечь на бумагу».
М. — Замечательно! А что Вы скажете о критиках поэзии?
В. — Для виршеплета нет достойного судьи его писаниям: если человек не сочиняет стихов, он ничего в них не смыслит; если сочиняет — он соперник.
М. — Какой оригинальный взгляд! Но есть же для Вас критерий хорошей поэзии?
В. — Дурная поэзия отличается тем, что она длиннее прозы; хорошая — тем, что короче.
М. — Краткость хороша только в поэзии?
В. — В известном смысле недостатки любого произведения сводятся только к одному — оно слишком длинно.
М. — Во всяком случае, в длинном тексте любые недостатки особенно утомляют.
Но кто я такой, чтобы осуждать писателей и давать им советы?
В. — Критиковать автора легко, трудно оценить. Бывают люди, читающие лишь затем, чтобы выискивать в книге ошибки.
М. — О да, я таких людей знаю. Пусть каждый получает от чтения свое удовольствие.
В своей книге Вы описали современное Вам общество без прикрас — разве Ваш век хуже предыдущих?
В. — Пожалуй, на свете не существовало писателя, довольного веком, в котором ему привелось жить.
М. — Да и простой человек тоже, в основном, недоволен — во все времена для этого есть причины. Что Вы думаете о жизни вообще?
В. — Иногда, глядя на людские поступки, невольно думаешь, что наша жизнь и
мирские дела — серьезная игра, где дозволены любые уловки, лишь бы, рискуя своим,
отнять чужое, и где удачник без ущерба для чести грабит того, кто менее удачлив и ловок.
М. — Увы, мы живем в ХХI веке, а картина та же. В чем тут дело? Разве призывы возлюбить ближнего не были услышаны?
В. — На свете есть много такого, что мы плохо усвоили и что нам следует без конца повторять.
М. — С тем же успехом, что и предыдущие века. Возможно, революция решает эти проблемы?
В. — Насилием добродетель не насадить.
М. — Как и проповедью. Ведь евангельские слова о любви прозвучали не вчера — почему мир так медленно меняется к лучшему?
В. — Чем бесспорнее изречение, тем больше опасность, что оно станет общим местом.
М. –Так и случилось. Что же, человеку остается только терпение?
В. — Терпение — это искусство надеяться.
М. — И. Кант писал: «Отнимите у человека надежду и сновидения, и он будет несчастнейшим существом на свете». Но как часто надежды обманывают нас!
В. — Надежда одушевляет мудреца, но ослепляет человека самонадеянного и беспечного:
он слишком доверчиво полагается на обещания.
М. — Конечно, мудрецу и надежда не повредит — ведь разум спасет его от любого несчастья.
В. — Лучшая опора в несчастье не разум, а мужество.
М. — Одно другому не помешает. Вы не думаете, что именно мудрость придает человеку и мужество?
В. — Ни мудрость, ни свобода не совместимы со слабостью.
М. — Именно. При этом многие предпочитают дружить с людьми слабохарактерными, видимо, чувствуя себя при этом более могучими. Это правильно?
В. — Ненависть слабых менее опасна, чем их дружба.
М. — Вот как! Действительно, слабый человек скорее предает по бесхарактерности, чем по злому умыслу, что, впрочем, мало утешает. Значит, Ваш совет — избегать таких друзей?
В. — Как мало полезны наилучшие советы, если даже собственный опыт так редко нас учит.
М. — Чему Вас научил жизненный опыт?
В. — От людей и от времени можно ожидать любых сюрпризов и любых козней.
М. — Да, за этим дело не станет. Значит, бороться бесполезно?
В. — Для человека, твердого духом, который всегда хранит мужество, единоборствуя с сильнейшим гнетом обстоятельств, — для такого человека почти не существует безвыходного положения.
М. — А если человека унизили — что ему делать? Просто смириться?
В. — Люди редко примиряются с постигшим их унижением: они попросту забывают о нем.
М. — Если удается. Общение с людьми не редко приносит много неприятностей, поэтому умные люди мечтают об уединении и покое.
В. — Человек потому мечтает о покое, что ему не терпится сбросить гнет подневольной работы, однако радость он обретает только в деятельности.
М. — Значит, счастье можно обрести в свободном труде, например, в творчестве?
В. — Сознание плодотворности труда есть одно из самых лучших удовольствий.
М. — Да, плодотворный труд, безусловно, радует, но мы ещё не говорили о счастье в любви. Есть мнение, что в нем главное — прелесть новизны. Вы согласны?
В. — Привычка — всё, даже в любви.
М. — Вот как! Наверное, в этом есть своя правда. Разрешите, уважаемый господин Вовенарг, поблагодарить Вас за эту непринужденную беседу. Вы прожили короткую, но достойную жизнь — скажите что-нибудь нам на прощание.
В. — Жизнь кратка, но это не может ни отвадить нас от её радостей, ни утешить в её горестях.
Простившись с философом, наш друг удалился обдумывать услышанное…
Елена П.- Скоропадской…видней — она специалист. Еще одно доказательство, что вкусы у людей разные. Впрочем, это ясно и без доказательств. Но здесь у меня другой собеседник)))…
:::::::::::::::::
МНЕния у А.А.А., В.Набокова и А. Скоропадской совпадают с вашим (и моим))), но отличаются от мнений О. Фрейденберг, В. Шаламова и Э. Герштейн.
А.С. права в главном — печально, когда текст рассматривается «прежде всего, как политический». А Пастернак в своем творчестве был далек от политики.
Он и с И.В. хотел потолковать о смысле жизни, а не об О.М.
Если верить, что такой разговор происходил.
________________________________
Извилистой тропою интернета…
Э р л е н а
* * *
Я не поклонник томного сонета,
и мистики мне не доступна суть.
Извилистой тропою интернета
не к мнимой славе пролагаю путь.
Нет, я блуждаю в бесконечных нетях,
подальше от «одических затей»,
чтобы как чуда, редкого на свете,
найти двух-трех созвучных мне людей.
Эрлена, мне кажется, права: созвучные люди — это большая редкость и невероятная удача!
Два доктора. Эрлена (Вспоминая «Палату №6 А. П. Чехова)
A.П.Ч.- А.Суворину (письма от 1 и 16 августа 1892 года):
«В то время, как Вы в своих письмах приглашали меня то в Вену, то в Аббацию, я уже состоял участковым врачом Серпуховского земства, ловил за хвост холеру и на всех парах организовал новый участок. У меня в участке 25 деревень, 4 фабрики и 1 монастырь. Утром приемка больных, а после утра разъезды. Езжу, читаю лекции печенегам, лечу, сержусь и, так как земство не дало мне на организацию пунктов ни копейки, клянчу у богатых людей то того, то другого. Оказался я превосходным нищим; благодаря моему нищенскому красноречию мой участок имеет теперь 2 превосходных барака со всею обстановкой и бараков пять не превосходных, а скверных. Я избавил земство даже от расходов по дезинфекции. Известь, купорос и всякую пахучую дрянь я выпросил у фабрикантов на все свои 25 деревень».
Эрлена: Как хотелось бы, чтобы эти слова великого писателя и гражданина прочитали и усвоили многие наши политикиижурналисты.
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Эрлена права и в неРИФмованной прозе, но социализмо-капитализм имеет свои суровые законы…”..Изначально элементы социализма были введены давно; во Франции, в Германии (Бисмарком) …Период крушения соц-ма происходит” везде, даже в Африке. Однако, в амер. универ-ах он ещё будет жить долго, притворяясь политкорректностью.
От Люка де В.:
— Умные люди были бы совсем одиноки, если бы глупцы не причисляли к ним себя.
— Непринужденная беседа — лучшая школа для ума.
— Нам приятны порою даже такие похвалы, которым мы сами не верим.
— Терпение — это искусство надеяться.
— От людей и от времени можно ожидать любых сюрпризов и любых козней.
— Критиковать автора легко, трудно оценить. Бывают люди, читающие лишь затем, чтобы выискивать в книге ошибки.
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
М. — О да, я таких людей знаю. Пусть каждый получает от чтения свое удовольствие.
ВСЕ мы знаем таких людей, получают ли они удовольствие, — неизвестно
…. Автору, Елене П., — удачи и вдохновения!
Простившись с философом В, удаляюсь обдумывать прочитанное…
🙂
ВСЕ мы знаем таких людей, получают ли они удовольствие, — неизвестно.
——————————————————————————————
По-моему, они получают глубокое внутреннее удовлетворение.
Благодарю, А. В., за благожелательное внимание к моим «беседам» и пожелания!
И вам всего самого доброго.
Дорогая Елена, попрежнему сомневаюсь, что эти люди получают удовольствие от поправок в чужих текстах. Мне кажется, их удовольствие какое-то вторичное, отличающееся от получаемого читателем ваших Бесед, стихов или же — иронической прозы:
«Уважаемый г-н Крутосмутов!…возьмите кредит. На что? На все.
Во всех цивилизованных странах люди живут в кредит, и платят немалую долю заработанных тяжким трудом денег на оплату кредита. И так годами. Зачем лезть в такую кабалу, спросите вы? Чтобы у вас все было сейчас, причем не хуже, чем у людей. Это повышает ваш рейтинг среди соседей и сослуживцев. Никто не знает, что у вас дом, машина и многие вещи в доме взяты в кредит. А эта самая реклама подскажет потребителю, какой бренд носят уважаемые люди.
Теперь о главном: мы не верим, что эту жемчужину, этот поэтический шедевр вы нашли в почтовом ящике! Вероятно, кто-то бесконечно талантливый, но невероятно скромный из вашего окружения под видом «рекламы» попросил вас прислать это стихо в нашу редакцию для публикации.
Берем! Только на гонорар пусть не рассчитывает – не те времена…
Что до вашей предполагаемой поездки в «страну чудес» – на ваше усмотрение.
Сколько еще воды утечет, как мир изменится после пандемии, никто не знает…»
— Согласитесь, уважаемая Е.П. — ваша проза отличается от прилагаемых ниже 4-х прозаических строчек , как поэтическая строфа от оградительной таблички.
Эта маленькая блажь –
В неизменной круговерти
От рождения до смерти
Подается экипаж.
Наша жизнь так коротка,
Так ухабиста дорога –
От порога до порога,
От звонка и до звонка.
Приключения в пути,
Монотонности пейзажа,
Грязь и копоть, пыль и сажа,
А покоя не найти.
Ах, как шаток экипаж!…
«Нигде не видно оградительных табличек: «По траве не ходить!» — наоборот, можно по ней ходить, можно лежать, можно купаться в речке Воронке…, можно собирать в лесу грибы и присесть отдохнуть на сбитой из березовых жердей любимой скамейке Л…, глядя на огромные ели, которые при нем были еще совсем маленькими…»
P.S. « — Пожалуй, на свете не существовало писателя, довольного веком, в котором ему привелось жить…
— Иногда, глядя на людские поступки, невольно думаешь, что наша жизнь и мирские дела — серьезная игра, где дозволены любые уловки, лишь бы, рискуя своим, отнять чужое, и где удачник без ущерба для чести грабит того, кто менее удачлив и ловок…»
Благодарю!!! За сравнительное исследование моих скромных произведений.
Только почему в стихе Вы «откусили» последние строчки? Уж если цитировать:
Ах, как шаток экипаж!
Вот, развалится на части:
Где твои смешные страсти?!
Жизни маленькая блажь.
Что касается иронической прозы, это отрывок из ответа на письмо в редакцию некоего Крутосмутова
(И. Д. Кузнецова). Так мы развлекаемся для поднятия тонуса. Там есть ссылка.
Когда-то мы вместе создали свой журнал и выпустили 11 номеров, потом исчезли необходимые условия. Так что это — отзвук тех прекрасных времен.
Еще раз спасибо, мой замечательный Читатель!
Белая ворона.
Елена П.
* * *
Мне притворяться нет резона:
я – вечно белая ворона.
Проходит день, проходит ночь –
раздумьем делу не помочь.
Себе не выбирала стать:
мне серой галкою не стать.
Скажу, свободу лишь любя,
теряю всех, но – не себя.
Что касается иронической прозы, это отрывок из ответа на письмо в редакцию… Так мы развлекаемся для поднятия тонуса…Когда-то мы вместе создали свой журнал и выпустили 11 номеров, потом исчезли необходимые условия.
Так что это — отзвук тех прекрасных времен. Еще раз спасибо..
::::::::::::::::::::
«Отзвук тех прекрасных времён…»
«А вы, друзья мои, говорите, что о вкусах не спорят?
Но вся жизнь и есть спор о вкусах!» — Фридрих Ницше
«О вкусах не спорят: из-за вкусов бранятся, скандалят и ругаются».
Гилберт Честертон
Елена П. Такие разные вкусы Отзывы о романе «Доктор Живаго» Б. Пастернака
Я, не будучи литературным критиком и читая только для удовольствия, не смогла осилить это произведение даже с нескольких попыток. А сколько споров вызвал в свое время роман! https://proza.ru/2015/12/27/850
— — — —
https://www.dissercat.com/content/obrazy-lesa-i-sada-v-poetike-romana-b-pasternaka-doktor-zhivago к.ф.н. Скоропадская, Анна Александровна
«…Первые критические отзывы и оценки появились в 1954 г., когда рукопись «Доктора Живаго» распространялась среди друзей и знакомых Пастернака. Уже тогда наблюдалось разноречивое отношение к роману. Одни роман категорически не приняли (А. Ахматова, В. Набоков), находя его искусственным, вычурным, «неестественным»
О. Фрейденберг, В. Шаламов, Э. Герштейн дали ему высокую оценку, находя в нем все лучшее, чего достигла русская классическая литература.
По мнению специалиста-литературоведа, «опыт прочтения современниками романа представляет собой одну из самых печальных страниц истории русской критической мысли».Дело в том, что роман стали рассматривать прежде всего как политический, тогда как Пастернак в своем творчестве был далек от каких бы то ни было политических направлений. В одном из писем он высказывался: «При всей моей прирожденной и былой демократичности и революционности в жизни, нормах поведения и поступках, совсем другие силы управляют мной, когда я прихожу к искусству». Роман противостоял идеологии тоталитаризма прежде всего как произведение искусства…
Между «Доктором Живаго» и «Русским лесом» обнаруживаются многочисленные переклички, главная из которых связана с отношением обоих писателей к жизни как к чуду. «Причем в каждом романе «чудо жизни» наиболее осязаемо и зримо воплощается в картинах природы и прежде всего в образах леса»39. Но в отличие от Леонова, который в слиянии с природой видит слияние с народом…, Пастернак на первый план ставит личность — жизнь конкретного человека, важным для него будет именно индивидуальность…»
Борис П. «Облака, заволакивавшие небо с утра, разошлись. Оно очистилось. Подморозило. Варыкинский парк, на разных расстояниях окружавший эти места, близко подступал к сараю, как бы для того, чтобы заглянуть в лицо доктору и
что-то ему напомнить. Снег в эту зиму лежал глубоким слоем, выше порога сарая. Его дверная притолока как бы опустилась, сарай точно сгорбился. С его крыши почти на голову доктору шапкой исполинского гриба свисал пласт наметенного снега. Прямо над свесом крыши, точно воткнутый острием в снег, стоял и горел серым жаром по серпяному вырезу молодой, только что народившийся полумесяц…»
Мне кажется (могу ошибиться) упущена едва ли не важнейшая мысль Вовенарга, что добро должно служить всем (многим?); служащее лишь одному — не добро, а зло.
М. — Я с Вами совершенно согласен. (Т.е. «интервьер» — некто Михайлов, а не вы?)
Благодарю за Ваше мнение.
Дорогой А. В., спасибо за мнение к.ф.н. Скоропадской, ей видней — она специалист. Еще одно доказательство, что вкусы у людей разные. Впрочем, это ясно и без доказательств. Но здесь у меня другой собеседник)))…