Анатолий Зелигер: О пьесе Вильяма Шекспира “Венецианский купец”

Loading

Анатолий Зелигер

О пьесе Вильяма Шекспира “Венецианский купец”

Змею обойдешь, а от клеветы не уйдешь.
(Пословица русского народа.)

В последние годы ряд театров обратились к пьесе Шекспира “Венецианский купец”.

Я прочитал эту пьесу когда-то давно, Много лет не возвращался к ней и смутно помнил ее содержание. От прошлого у меня осталось впечатление, что смысл пьесы в проповеди злобного, животного, средневекового антисемитизма. Поэтому для меня явился загадкой интерес современных театральных режиссеров к этой пьесе. Неужели я ошибался? Неужели режиссеры, ставящие эту пьесу, проникли в недоступную мне глубину произведения, нашли в нем что–то гуманное, светлое?

Я решил ознакомиться с обстоятельствами, породившими пьесу, внимательно прочитать ее вновь и попытаться свежим взглядом оценить ее смысл.

* * *

Шекспир (1564 –1616), написал эту пьесу примерно в 1596 году. Первая постановка состоялась в1598 году, издана пьеса в 1600 году.

При написании пьесы Шекспир воспользовался сочинением флорентийского автора второй половины четырнадцатого века. В этом сочинении рассказывается о еврейском ростовщике, который в счет долга намеривался вырезать кусок мяса из тела должника христианина. В появлении в свое время такого “кровожадного творения” не было ничего удивительного, так как христианская католическая церковь воспитывала христиан в духе презрения и ненависти к еврейской религии и еврейскому народу. Под влиянием церковной пропаганды среди темного, фанатичного люда возникало много и не таких нелепых юдофобских поверий. Тут и использование евреями крови христианских младенцев, и протыкание иглами просфор (гостий), и распространение чумы среди христианского населения. Толпы свирепой черни, возбуждаемые этими наветами, врывалась в еврейские дома, грабили, убивали, насиловали женщин.

Пьеса писалась Шекспиром после отшумевшего антиеврейского шабаша, вызванного судебным процессом и последующей казнью (1594г.) португальского марана Родриго Лопеса. Он был ложно обвинен в намерении отравить королеву Елизавету. Лондонский люд и скорей всего сам Шекспир верили в этот инспирированный процесс. Соответственное настроение Шекспира безусловно нашло отражение в его пьесе.

После казни Лопеса большим успехом пользовалась пьеса Кристофера Марло «Мальтийский еврей», написанная ранее в 1589 году. Лондонские посетители театра находили сходство между героем пьесы евреем Вараввой и казненным Родриго Лопесом.

Пьеса Марло без сомнения оказала значительное влияние на содержание пьесы Шекспира. Если у Марло христианин губернатор и его окружение враждуют с евреем Вараввой, то у Шекспира врагами являются христианин купец Антонио с друзьями и ростовщик еврей Шейлок. В обеих пьесах дочери Вараввы и Шейлока выступают против своих отцов, обе становятся христианками. Но главное, не в некоторой схожести сюжетов, а в значительном совпадении идеологий обоих авторов..

Герой пьесы Марло богатый купец Варавва почему то не живет в соответствии с моральными принципами Торы, а воплощает в жизнь учение Макиавелли (1469 – 1527). Вот отрывок из пролога к пьесе, который по воле Марло читает сам Макиавелли.

Религию считаю я игрушкой
И утверждаю: нет греха, есть глупость.
Иль птицы в небе обличат убийство?
Подобный вздор мне было б стыдно слушать.

… я приехал
Не для того, чтоб поучать британцев,
А чтоб играть трагедию еврея,
Который счастлив тем, что стал богат,
Мои же принципы пуская в ход.

Во времена Марло макиавеллизм считался воплощением зла. Церковь утверждала, что книга Макиавелли “Государь” написана рукой Сатаны. Марло в полной мере следует этому несколько упрощенному пониманию философии Макиавелли. Так что и Варрава у Марло – это воплощение зла.

В начале пьесы мы видим Варавву, наслаждающимся своим богатством. Однако проходит некоторое время, и губернатор Мальты конфискует все его имущество, обосновывая свое решение религией Вараввы.

Мы долго потакали вашей вере,
Что проклята перед лицом небес.

Варавва, свою очередь, ненавидит религию христианскую. Он отвечает губернатору:

Зло оправдать хотите вы писанием
И с проповедью грабите меня?

А позже говорит:

На хитрости и держится их вера …

Варавва возмущен захватом его собственности. Для него богатство, созданное им в течение всей его жизни, некий фетиш, и он хочет отомстить.

Далее мы видим Варавву убийцей и предателем. Он виновен в смерти двух искателей руки его дочери и в смерти двух монахов, он отравляет монахов в монастыре, в том числе свою дочь, которая отреклась от него и стала монахиней, помогает туркам захватить Мальту, затем предает их и отравляет турецких солдат. И вполне закономерно кончает свою жизнь в котле с кипящей водой.

Следует отметить, что в поведении Вараввы нет признаков его национальности: мы не слышим ни молитв, ни ссылок на Тору. Этот, якобы еврей, не сказал в пьесе ни одного слова на иврите и произносит поговорки на латинском языке.

Очевидно, Марло не имел ни малейшего представления о каждодневном быте евреев. Это не удивительно. Мы знаем, что Марло в своей жизни не встречал ни одного еврея, так как евреям с1260г. по 1655г. запрещалось жить в Англии. Если заменить Варавву португальцем или корсиканцем, почти ничего не надо менять в пьесе.

Встает вопрос, почему Марло сконструировал эту страшную фигуру (некого “серийного” убийцу), по его мнению, воплощающую в жизнь принципы Макиавелли? А потому, что он был человеком своего времени, для которого характерна вера в юдофобские церковные теории и, отсюда, полное игнорирование высоких нравственных принципов, провозглашенных в Торе.

Интересно, что Марло не идеализирует христиан. Он обличает их устами Варравы. Мы видим губернатора, поступающего явно несправедливо, и двух жадных монахов, гото- вых растерзать друг друга из за денежной подачки.

Перейдем к пьесе Шекспира – современника Марло. Отметим, что Шейлок — герой пьесы Шекспира, в такой же мере еврей, как и Варавва. Шекспиру, как и Марло, был совершенно чужд еврейский мир.

Итак, начинаем читать. Купец Антонио разговаривает со своим самым близким дру- гом и родственником Бассанио. Последний оказался в тяжелом финансовом положении. Дело в том, что он промотал свое состояние, у него долги, а выплатить их он не может. Вот слова Бассанио.

Но главная забота у меня –
Как заплатить долги мои большие,
В которые я мотовством своим
Был вовлечен. Вам я обязан больше,
Антонио, чем всем моим друзьям,
И деньгами и дружбой.

А вот ответ Антонио.

Скажите все, прошу вас, добрый мой
Бассанио, и, если ваши планы
Не отклоняются, как сами вы,
От честного пути, могу уверить,
Что кошелек, и самого себя,
И средства все последние открою
Для ваших нужд.

Выход из положения Бассанио видит в том, чтобы жениться на богатой красавице Порции. Но, чтобы добиться Порции, ему срочно необходимы деньги. Антоний рад одол- жить ему, но все его средства вложены в покупку товаров, которые должны приплыть на его кораблях. Поэтому он предлагает обратиться к ростовщику.

Далее два друга Антонио и Бассанио идут к ростовщику Шейлоку. Здесь выясняется, что Антонио и Шейлок смертельно ненавидят друг друга.

Послушаем Шейлока.

Его за то так ненавижу я,
Что он христианин, но вдвое больше
Еще за то, что в гнусной простоте
Взаймы дает он деньги без процентов
И курса рост сбивает, между нами,
В Венеции. Пусть мне хоть раз один
Ему бока пощупать доведется –
Уж ненависть старинную свою
Я утолю. Святое наше племя
Не терпит он…

А вот, что говорит он далее в ответ на просьбу о займе:

…Вам нужны деньги. Что ж
Мне следует ответить? Не сказать ли:
“Да разве же имеет деньги пес?
Разве же возможно, чтоб собака
Три тысячи дукатов вам дала?”
Иль, может быть, я должен низко шляпу
Пред вами снять и тоном должника,
Едва дыша, вам прошептать смиренно:
“Почтеннейший синьор мой, на меня
Вы в среду прошлую плевали,
В такой-то день вы дали мне пинка,
В другой — меня собакой обругали;
И вот теперь за ласки эти все
Я приношу вам столько-то и столько.

Но не в меньшей мере Антонио ненавидит Шейлока:

Я и теперь готов тебя назвать
Собакою, и точно также плюнуть
В твое лицо, и дать тебе пинка.
Когда взаймы ты дать согласен деньги,
Так и давай – не как друзьям своим…
Ну, видано ль, чтоб дружба заставляла
Друзей платить проценты за металл
Бесплоднейший.

В ответ Шейлок говорит, что он готов “по дружбе” одолжить деньги без процентов, но просит в виде шутки написать в векселе, что в случае неуплаты в срок он имеет право вырезать фунт мяса из тела должника. Антонио подписывает вексель. Очевидно, в этом месте начинается сказочная ситуация. Ни один кредитор никогда не выдвигал перед должником таких условий. Далее Бассанио является к прекрасной Порции. Процесс завоевания Порции также носит сказочный характер. Бассанио должен выбрать наудачу один ларец из трех, дающий право стать мужем Порции. Он выбирает счастливый ларец и женится на Порции.

Корабли Антонио не приходят в срок, и Шейлок требует выполнения условий векселя. Состоится суд, в результате которого иск Шейлока не только не удовлетворяется, но у него отбирают все имущество и обязывают стать христианином.

Можно представить восторг лондонских зрителей, когда они видели, как этот злобный и жестокий еврей терпит полное поражение от них добрых христиан.

В своей пьесе, в отличие от Марло, Шекспир рисует идеальный христианский мир.

Христиане представлены добрыми, жизнерадостными, дружелюбными и беско- рыстными людьми, стремящимися помочь человеку, оказавшемуся в беде.

Вот слова Порции, дающей обещание стать женой Бассанио.

И я, и все мое – отныне ваше.
Еще за миг пред этим я была
Владычицей в великолепном замке
И госпожой всех слуг моих – была
Царицею самой себе теперь же
И замок мой, и слуги все, и я –
Все ваше, мой владыка.

Она хочет, во чтобы то ни стало, спасти Антониo.

Шесть тысяч заплатите вы ему –
И вексель уничтожьте; эту сумму
Удвойте или утройте, чтоб такой
Прекрасный друг из-за вины Бассанио
Не потерял и волоса.

На суде ей вторит Бассанио.

Здесь, пред судом, всю сумму я сполна
Даю ему – удваиваю даже.
Коли и тем он не доволен – я
Ему отдам хоть вдесятеро…

Но позиция сказочного злодея Шейлока непреклонна. Кровожадный Шейлок несмотря на все уговоры требует свой фунт мяса

…я требую уплаты по векселю
Тот мяса фунт, которого теперь
Я требую, мне очень много стоит;
Он мой, и я хочу иметь его.

А вот как в связи с этим относятся к Шейлоку окружающие.

…Создания
Не видывал ни разу в жизни я,
Которое, нося вид человека,
Так жаждало собрата погубить.

Жестокий жид, не на подошве ты
Свой точишь нож, а на душе.

О, проклят будь ты, пес неумолимый!

Приведем еще слова Антонио:

Подумайте – вы спор с жидом ведете.
Поймите же – ведь это все равно,
Что стать на берегу и приказанье
Волнам отдать…

Скорее вам удастся
Труднейшую работу совершить,
Чем жалостью наполнить эту душу
Жидовскую…

Так что добросердечные христиане ненавидят Шейлока и вообще презирают евреев. Причем из содержания пьесы следует, что в их плохом отношении к евреям якобы виноваты сами евреи с их культом денег, с их скверным занятием ростовщительством, с их мстительностью и ненавистью к христианам.

От чтения пьесы остается впечатление безудержного восхваления и восхищения миром христианским и злобного презрения и ненависти к миру еврейскому. Шекспир как К. Марло и другие драматурги его времени ( Р. Грин ) изображали еврея с презрением и ненавистью как дьявольское отродье рода человеческого. В образе Шейлока воплощена вся гнусная ложь о еврейской религии, еврейском образе жизни, еврейской морали, по сути дела оправдывается полутора тысячелетняя травля еврейского народа христианской церковью. Можно подумать, что христианская церковь не воспитывала христиан в духе ненависти к еврейскому народу, будто бы не было резни евреев во время крестовых походов, бесчисленного количества погромов, не изгоняли их из той же Англии, Испании, Португалии и других стран, не лишали возможности заниматься чем либо, кроме торговли и ростовщичества.

В пьесе содержатся некоторые намеки на объективность — некие лучи света в мире необъективности. Это и язвительный ответ Шейлока на просьбу о займе, приведенный выше, и его известный монолог…

Да разве у жида нет глаз? Разве у жида нет рук, органов, членов, чувств, привязанностей, страстей? Разве он не ест ту же пищу, что и христианин?..

Или его слова об использовании христианами рабского труда.

… есть немало
У вас рабов; а так как вы себе
Купили их, то наравне с ослами,
Собаками и мулами людей
На рабские, презренные работы
Вы гоните.

Но его попытки защититься нелепы с точки зрения шекспировского зрителя и тонут в бурном потоке осуждения . Да и какое может быть оправдание Шейлоку, собравшемуся вырезать кусок мяса из тела живого человека.

Да, Шекспир великий драматург, но вырос он и формировался как личность в средневековом мире, в которой травля иудаизма была общепринята и фактически узаконена. Шекспир писал в государстве, управляемом деспотической властью, только что подавившей католицизм, в условиях жесточайшего контроля над умами Тайного совета, существующего при королеве. Вращаясь в среде людей искусства, он мог догадываться, что смерть вольнодумца Кристофера Марло не была случайной. Да и вообще в каждодневной жизни он делал все, чтобы власть относилась к нему благосклонно. В 1599–ом году, через три года после написания этой пьесы он добился дворянства для себя и отца. Так что прозрений здесь ждать не приходится. Кроме того, Шекспир сочинял отнюдь не в безлюдном пространстве, он был обязан угодить лондонской черни и этим обеспечить успех своей пьесы.

Конечно читатель нашего времени, в отличие от современников Шекспира, может высказать скептические замечания о содержании пьесы.

Отметим, что, восхищаясь бескорыстием христиан и возмущаясь ростовщиком евреем Шейлоком, лондонские зрители, конечно, забывали, что за стеной театра действуют ростовщики — благочестивые англичане.

Дело в том, что при отсутствия евреев в Англии, ростовщиками там были англичане, причем ссудный процент устанавливался центральной властью. В 1545 – ом году макси — мальная процентная ставка была десять процентов в год. В 1624 – ом году уже после смерти Шекспира была уменьшена до восьми процентов. То – есть, английская власть отнюдь не препятствовала деятельности ростовщиков, видимо, понимая ее необходи -мость, и только ограничивала ссудный процент. В связи с этим, было бы более естественно для Шекспира выбрать в качестве ростовщика англичанина и обрушить на него ненависть своего положительного героя.

Или взять неудержимое презрение Антония к деятельности ростовщиков.

Антонио обосновывает свое мнение тем, что деньги – “металл бесплоднейший”. Это наивное доказательство безнравственности назначения ссудного процента находило поддержку в пору вялого развития экономики европейских государств. Католическая церковь вообще запрещала христианам заниматься ростовщительством, что нарушалось сплошь и рядом.

Мы знаем, что в наше время денежный кредит обязательно сопровождается ссудным процентом (деньги имеют цену). Кредит с назначаемым ссудным процентом — это движитель современной экономики. Поэтому для современного человека позиция Антонио представляется наивной, а позиция Шейлока вполне разумной.

Кроме того, так ли безупречны благородные герои пьесы? Так, по мнению Антонио, его друг Бассанио идет по честному пути. Однако можно ли считать достойным человека, очевидно, беспутного поведения, промотавшего свое состояние? Не является ли довольно подлым жениться, рассчитывая поправить свое финансовое положение деньгами буду — щей жены? И так ли безупречна Джессика, дочь Шейлока, обокравшая родного отца?

Однако нет смысла подправлять драматурга, подменять искусственно пафос произ — ведения, заменяя позицию писателя позицией современного читателя. А пафос этого произведения – квинтэссенция тысячелетнего средневекового глумления над еврейским народом и презрения к нему.

Это глумление воплощено в образе Шейлока — омерзительного персонажа, жадного стяжателя, ненавистника христиан, неимоверно жестокого, врага радостной стороны жизни.

Интересно впечатление актера Томаса Джордана от исполнения роли Шейлока на сцене театра. Он писал в 1664-ом году:

“Шейлок был с рыжей бородой, лицом, похожий на ведьму, на нем еврейская одежда, пригодная для любой погоды, подбородок был у него крючком кверху, а нос крючком книзу, и кончики их сходились”

Трактовка образа Шейлока как комического злодея в некоторых постановках с годами несколько видоизменялась. Ряд исполнителей отказывались от комической окраски роли.

Да, пьеса приятна для христианских сердец, ее содержание не противоречит традиционному антисемитизму и поэтому она была очень популярна в течение многих лет.

Пьеса ставилась множество раз и на сценах европейских театров, и в России. Было создано несколько фильмов.

Подумаем, что может вдохновить современного режиссера на постановку пьесы Шекспира, что именно современный режиссер хочет утверждать, что он хочет доказать?

Обратимся к фильму Майкла Редфорда 2004 года. Роль Шейлока исполняет Аль Пачино. Фильм имеется в Интернете, демонстрировался по телевизору кампанией HOT.

Мне представляется, что режиссер вроде бы старается смягчить средневековую юдофобскую направленность пьесы Шекспира.

Фильм начинается с исторической справки. Диктор объявляет, что действие происходит в 1596 году (то-есть, в год написания Шекспиром его пьесы). Далее, он сообщает, что в Венеции евреи жили в специальном квартале – гетто. На ночь ворота гетто запирались снаружи. Выходить из гетто евреи должны были в красных шапках, чтобы отличаться от христиан. Далее мы видим, как толпа набрасывается на еврея и бросает его с моста в воду канала. Кто-то выкрикивает, что евреи занимаются ростовщительством и мошеничеством (почему “мошенничеством”?) Тут же в толпе стоит Шейлок. Мелькает лицо Антонио, который плюет Шейлоку в лицо. Шейлок вытирает лицо, на котором написана ненависть.

Всего этого нет в пьесе Шекспира. Добавляя этот материал, режиссер, видимо наме — ривается оправдать охватившую Шейлока жажду мести. Но если действительно таково желание режиссера, то оно тщетно. Его благие намерения рушатся, когда в сцене суда мы видим связанного Антонио с кляпом во рту и Шейлока с огромным ножом, готовящегося вырезать кусок мяса из тела Антонио. При этом Антонио в фильме симпатичная личность,

невинный страдалец, вызывающий у зрителя горячее сочувствие в связи с несчастием, постигшим его.

Хотя действие происходит в Венеции, в пьесе Шексира, кроме итальянских имен и географических названий, нет итальянской специфики: ни деталей быта, ни песен, ни музыки, разве что есть упоминание о венецианском карнавале.

В фильме же мы видим прекрасную Венецию, множество ярко одетых людей, таверны, каналы, гондолы. Оживляя пьесу Шекспира, режиссер возможно против своей воли придает правдоподобность юдофобской сказке.

Несколько слов об игре Аль Пачино. Шейлок в его исполнении сильная личность. Он ненавидит всех окружающих, переполнен обидой, злобой, желанием мести и безжалостностью. Игра Аль Пачино очень однообразна. Кроме обиды, злобы, желания мести в течении всего фильма мы не наблюдаем в его персонаже ничего иного. Даже в разговоре с единственной дочерью не прозвучало ни одной теплой ноты.

Можно сделать вывод: режиссер в полной мере следует юдофобской концепции Шекспира.

Решением правительства Израиля показ этого фильма на территории Израиля запрещен.

Я безусловно согласен с этим решением. Без сомнения фильм оскорбляет еврейский народ, его культуру и религию.

Представим себе ненадолго, что вместо Шейлока героем пьесы является турок. Несомненно, появление такого фильма вызвало бы официальные протесты и непред — сказуемые волнения в мусульманском мире. Почему же мы должны не замечать плевки в свое лицо?

Обратимся далее к двум московским постановкам, полностью не представленных в Интернете. Там имеются короткие ролики, иллюстрирующие спектакли, интервью с постановщиками, рецензии.

Несколько слов о постановке Театра Моссовета 1999-го года. Режиссер Андрей Житинкин. В главной роли Михаил Казаков.

Михаил Казаков создал образ религиозного еврея — мстителя за многолетние унижения и преследования еврейского народа. Казаков был великий артист и играл в спектакле замечательно, но только его замысел — явное насилие над пьесой. Мне представляется неблагодарным и бесперспективным создавать положительный образ на основе шекспировского Шейлока.

Не понятно, зачем надо было переносить действие пьесы в наше время, зачем в сцене суда Казаков появляется в военной форме. Не хотел ли он сказать, что Израиль защищают шейлоки? Это, мягко выражаясь, неверно, а, не мягко выражаясь, нелепо.

Теперь о постановке спектакля “Шейлок” 2000-го года в московском театре Et Cetera. Режиссер Роберт Стуруа, в главной роли Александр Калягин.

Режиссер всячески подчеркивает актуальность темы пьесы. Шейлок работает в современном офисе, одет в современный костюм и внешне вполне современный бизнесмен.

Не хочет ли режиссер сказать, что современный бизнесмен еврей подобен шекспировскому Шейлоку? Если это так, то это довольно гнусное намерение.

Как говорит постановщик, в спектакле противоборствуют добро и зло. Добро олицетворяет купец Антонио, а зло ростовщик Щейлок. Добро побеждает зло явно и зримо, потому что проигравшему суд Шейлоку толпа устраивает суд Линча.

Я не понимаю, в чем актуальность постановки. Берется пьеса, по сути дела оправдывающая дикую религиозную нетерпимость средневековья, представляющая иноверца зверем, жаждущим мяса живого человека. И в конце, в отличие от Шекспира, этого мифического иноверца постановщик бросает в гущу разъяренной толпы, которая убивает его. Что это? Призыв к насилию?

Театр следующим образом формулирует свою позицию. “Театральное сочинение на одну из самых актуальных тем современного мира – человеческой непримиримости во всех ее проявлениях: расовых, религиозных, социальных”. Но эти слова не отражают смысла театрального представления. Фактически в спектакле говориться о нетерпимости большинства к меньшинству, причем, последнее изображается в карикатурном виде. При этом оправдывается преследование представителя меньшинства и его убийство.

Почему бы Роберту Стуруа не поставить на место Шейлока грузина, желающего вы- резать кусок мяса из груди мусульманина? И далее бросить его на растерзание обезу — мевшей мусульманской толпы. Такой спектакль следовало бы поставить в Тбилиси.

Интересна реакция грузинского зрителя.

Меня чрезвычайно удивило решение замечательного еврейского театра Габима поставить эту пьесу. “Не страдает ли руководство театра психологическим мазохизмом?” — подумал я.

Я посмотрел этот спектакль. У меня осталось впечатление, что нет, это не мазохизм. Постановщик, вопреки Шекспиру, поставил перед собой задачу оправдать Шейлока, вызвать у зрителей чувство жалости по отношению к нему и убедить зрителя, что стремление Шейлока убить Антония в какой то мере закономерно.

Начинается спектакль с придуманной режиссером сцены избиения Шейлока. Группа молодых венецианцев набрасывается на него. С его головы срывают кипу, его бьют руками и ногами. Они уходят, а избитый униженный, безответный Шейлок остается лежать на земле.

Венецианский купец Антонио в спектакле величественная, импозантная личность относится к Шейлоку с презрением, плюет ему в лицо. Джессика дочь Шейлока предает и обкрадывает отца. Он в отчаянии.

А в сцене суда Шейлок — маленький, сутулый человечек выступает против множества молодых, сильных людей, ненавидящих и презирающих его. Один против всех. И конечно терпит поражение.

В конце пьесы счастливые молодые пары ссорятся, мирятся и наслаждаются жизнью. Вот они покидают сцену. Сцена пуста. Пауза. Появляется несчастный, одинокий Шейлок. Он пересекает сцену, нагруженный поклажей. Конец спектакля.

Режиссер добился своего. Мне жалко Шейлока, мне трудно осуждать его.

Но, к сожалению, не это чувство желал возбудить Шекспир. В споре благородных христиан и одинокого иудея Шекспир целиком на стороне христиан.

Подводя итог, я могу высказать убеждение, что эту пьесу следует ставить лишь тому, кто преисполнен чувством ненависти к еврейскому народу. Режиссерам же с гуманными, общечеловеческими убеждениями нет смысла обращаться к ней. Конечно, можно уйти от содержания пьесы, совершить более или менее грубое насилие над ней, но тогда следует честно объявить всем, что не Шекспир автор поставленной пьесы.

Print Friendly, PDF & Email

50 комментариев для “Анатолий Зелигер: О пьесе Вильяма Шекспира “Венецианский купец”

  1. Наумыч, орёл, джигит! Даже глава правительства сдержанно похвалил твою версию событий. Лапидусу пришлось читать эту бодягу, ничего не поделать, старший приказал

  2. Дорогой Максим! Давайте останемся каждый при своем мнении.
    Ваше утверждение, что Шейлок в пьесе — самый порядочный человек,
    меня удивило. Во всяком случае в известных постановках я не наблюдал воплощение этой идеи.
    Интересно было бы посмотреть спектакль, где человек, желающий вырезать кусок мяса из груди другого человека, производил впечатление порядочного человека.
    Очень был рад свами заочно познакомиться.
    Анатолий Зелигер..

  3. Если литература не «клавир человеческих чувств», то это не литература, а научный труд.
    С уважением Анатолий Зелигер.

    1. Дорогой, Анатолий!
      Мой отклик, должен признать весьма эмоциональный, есть лишь реагирование на болезненный, лично для меня вопрос о природе драматургии, режиссуры и пьес Шейкспира в частности. Особенно в отношении такого произведения как «Венецианский купец».
      Как же мне забыть приведенные Лионом Фейхтвангером слова великого Гейне:
      «Но гений писателя, мировой дух, управляющий им, всегда выше, чем его личная воля. И получилось так, что в Шейлоке, вопреки кричащей карикатурности образа драматург вынес оправдательный приговор несчастным иноверцам, которые Провидением по каким-то таинственным причинам были обвинены и обречены на ненависть низкой и знатной черни, и никогда Провидение не желало воздать этим несчастным любовью за эту нависшую над ними ненависть. Шекспир показал в Шейлоке лишь человека, которому Природа повелела ненавидеть своего врага… Действительно, за исключением Порции, Шейлок во всей пьесе самый порядочный человек… Любовь к дочери, к покойной жене проявляется в нем с трогательной сердечностью»
      Как могу я не вспомнить, откуда собственно заимствован автором сюжет и не вспомнить новеллу Итальянского Возрождения (то, чем она действительно явилась для театра). Сведущие люди утверждают, что на английский она была переведена несколько позже, чем Шейкспир написал Купца и позже первого фолио.
      И, скажите, как мне удержаться от напоминания о том, что «Шекспир стоит у конечного рубежа Ренессанса. Когда он умер, культурный горизонт едва золотился последними, закатными лучами того солнца, которое два века назад ярко озаряло Италию и еще за сто лет до его смерти светило всей Европе» и не напомнить финал новеллы CXXV великолепного Франко Сакетти, в которой «Карл Великий думает, что обратил некоего иудея в христианскую
      веру, но иудей этот, находясь с ним за столом, заявляет ему, что он сам должным образом не соблюдает христианской веры, после чего означенный король оказался побежденным».

      Или может быть «пропустить» вот это место из Шейкспира: «I am a Jew. Hath not a Jew eyes?». Могу повторить за Шейлоком (Не в переводе Щепкиной-Куперник).

      «Если литература не “клавир человеческих чувств”, то это не литература, а научный труд».
      И вновь не могу с Вами не согласиться. Однако, литературу на театре не ставят.

      С сердечной благодарностью, за поднятую тяжелую тему и тот эмоциональный стимул, который разжигает во мне страстное желание сделать «правильный», адекватный нашему времени перевод,
      Ваш Максим.

  4. Весьма неожиданно обнаружил дискуссию. А только что прочел интереснейшую книгу » Was Shakespeare a Jew?» Uncovering the Marrano influences in His Life and Writing
    которую написал Ghislain Muller , изданную на английском? (издательство Mellenhpress (http://www.mellenpress.com/mellenpress.cfm?aid=7182&pc=100) )
    Полагаю, это исследование может помочь разобраться и в сути самой пьесы, и пролить свет на ее восприятие с позиций высказанных в дискуссии.
    «Пустое дело смотреть на белое и говорить, что это черное или смотреть на черное и говорить, что это белое».
    Как не согласиться.
    Но я хочу поддержать Линду. «Я конечно выросла в другой культуре».
    Нет, дорогая, не в другой. Нет никакой «другой» культуры (я конечно понимаю что вы хотели этим сказать). Конечно, и я с возмущением воспринял постановку в Comédie-Française этого недоумка Щербана. В этом смысле режиссер действительно настолько далек от автора пьесы, что мало сказать, он поставил свою пьесу, о таком вообще говорить можно только как об оскорблении Дома Мольера. А вот Вы действительно правильно заметили «Современная режиссерская школа не требует от меня» и ошиблись в « ставить так как написано». Никогда режиссер не ставит «как написано», и уж тем более Шейкспиром (позвольте мне так транскрибировать, через «й».
    Восприятие текста пьесы как литературного произведения, безусловно, приведет вас к ошибочному ее прочтению.
    « Во-первых, для меня было отвратительно» — пишете Вы, и тысячу раз правы, потому, что с этого начинается природа режиссуры. С собственного отношения к идее. Раз вызвал автор в Вас это чувство – доверяйте ему. Себе доверяйте. Своему чутью. А вот дальше… Если позволите ( и простите, что пытаюсь вроде бы что-то преподать) мой Вам совет, сделайте разбор по действию. Вы увидите настоящего Шейкспира. Не юдофобию, не антисемитизм, нет там такого у Шейкспира! Нет, и не было никогда.
    «И вот я в тупике, о чем эта пьеса? Она не о Шейлоке. Ее название «Венецианский купец» – о человеке, который был купцом».
    Да, нет же, нет! Не Шейлок — Антонио, венецианский купец! Шейлок – богатый еврей.
    Далее, о чем. Конечно, Вы поймете.
    Хотите руководство режиссеру от Шейкспира? Вот оно:
    «And thus the native hue of resolution
    Is sicklied o’er with the pale cast of thought,
    And enterprises of great pith and moment
    With this regard their currents turn awry,
    And lose the name of action».
    Что бы не утратить имя действия, читая двигайтесь вслед за ним, указанным Шейкспиром, вскрывайте его, находите конфликт и события (то, что меняетт логику поведения героев). Пьеса не литература, а клавир человеческих страстей. С уважением к участникам дискуссии, Максим.

  5. Господин модератор, я преждевременно нажал на кнопку «Оставить комментарий» и не успел исправить опечатки. Если вы их исправите, я буду благодарен. Перечисляю: Авербух, интерпретация, воплотить, поставить, деятельности, «Мастерской». Запятые в строках 3,4,12, 6-ая снизу.

  6. Хочу выразить благодарность Марку Авербуху за проделанную работу.

    Дорогая Линда Урбона, я прочитал ваше письмо с большим интересом. Не все ваши размышления я могу принять полностью. Меня удивила ваша фраза: » Современная режиссерская школа не требует от меня ставить так как написано». Что вы имеете ввиду?. Если вы будете ставить спектакль не так как написано, то это будет ваша пьеса’ а не Вильяма Шекспира. Я считаю, что действия режиссера не должны быть безграничны. При любой интерпретации пьесы ее идейная направленность должна быть сохранена. Если пафос пьесы не удовлетворяет режиссера, то он не должен ставить данную пьесу.
    Вы высказываете очень правильные мысли, которые вы хотите воплотить в постановку. Вы пишете: «Ни в коем случае не надо мстить». Но в пьесе Шейлоку мстят с превеликим удовольствием. Вы рекомендуете: «Не надо доверять тому, кто плевал тебе в лицо. Но Шейлок и не доверял Антонио.
    Вы советуете: » Не мсти так как погубишь себя». Не понятно, как вы эту разумную мысль доведете до зрителя через эту пьесу. Вы хотите сделать Антонио отрицательным персонажем. Вам для этого придется приложить неимоверные режиссерские усилия, так в пьесе все восхищаются Антонио и жалеют его. То же самое можно сказать о Порции. Вам нравится Джезика. Вообще то это отвратительное существо — мерзавка, если это слово вам знакомо. Она предает родного отца, обкрадываает его, а потом участвует в его травле. Для Шекспира — это положительный персонаж, потому что ее отец еврей Шейлок. Почему она нравиться вам, я не понимаю. Я не советую вам ставить эту пьесу. Пустое дело смотреть на белое и говорить, что это черное или смотреть на черное и говорить, что это белое. Может быть вам лучше поставыить «Чайку» Чехова. Это пьеса о длинной дороге в мир истинного искусства. Если пошел не туда, то можешь потерять жизнь. Еще я могу вам порекомендовать собственную пьесу. Здесь в «Мастерской» опубликована моя пьеса «Алия из России».
    Это пьеса о любви к потерянной родине, о беспредельной любви и об одиночестве в окружении людей. Желаю вам успеха в той тяжелой и опасной деятельности, которую вы выбрали для себя.

  7. Privet vsem. Iznachialna ia izveniaius za svai znania Ruskava iazika. Prosta ochen hachiu prisaiedenica k vashim diskusiam.
    Ia ochen rada shto v djungliah interneta natknulas na etu diskusiu. Ia chilavek katori vot uje nekataroie vremia dishit etim praizvideniam. I ochen rada shto tak mnoga raznih tochek zrenia, katorie pamagaiut nahadit drugie tochki zrenia na svai nahotki, analizi i vivadi. Sama ia paka student i etu piesu vibrala dlia svaiei kursavoi pastanovki. A skareie vsivo ana minia vibrala, prikleilas i neastavliaiet minia v pakoie. I nebubu skrivat shto pastavila sibe zadachiu ne is liohkih.
    Savrimenaia rejisurskaia shkola netrebuiet minia stavit tak kak napisana. Kaneshna ia hachiu gavarit atom shto bolna mne gliadia na etat mir cheres prizmu etai piesi, ne rushiv glavnuiu temu avtara.
    Vi tut vse balshie, umnie i opitnie. I kaneshna virasli v drugoi kilture. Navernika vam mojit bit shtota smesho shto ia gavariu, no mne interesna shto vi budeti gavarit na mai rasujdenia. Vit kagda mi delimsa mneniami, prislushivaiemsa k slavam drugih — mi rastiom 🙂
    Ia rasla v srede gne nikto negnitiot ivreiav, v maiom saznanie netu nikakova antisemitizma. Kaneshna ia i istoriu znaiu, i knishki chitaiu i drugim obrazam prasveshchiaus i v kurse tavo shto eta bila i iest, i naskolka eta bolna.
    No kagda ia prachla etu piesu mai vaprosi, i maia bol bila ne v temu ivreiav.
    Vapervih dlia minia bila atvratitilna naskolka pachti netu nikakoi liubvi, i naskolka v balshinstve vse nechesnie, kidaietsa slavami, kliatvami, i darit iskrevlionuiu ,,milost,, prikrivaias religiai.
    Porchia savsem ni chesnaia — kak eta gavaritsa na slavah. Da ana ispalniaiet voliu atca, no hitrit…. aphodit i pakruchivaiet pa svoimu. A nashchiot Basanio — ana vet prihodit k paniatiu shto on pustadush (scena s kolcami)…. ivo slava tolka slava — no astaiotsa s nim, shtob tolka imet krasivava muja. I ochen siriozni vapros kak eta ana tak ochen gatova k sudu? — Ana sama lichna nevglublialas v kurs dela. Kak buta vsio znala zaranie i bila k etamu ochen harasho gatova… tak uverina va vsiom. A vo vremia suda ana gavarit shto milast niznaiet prinujdeniei — nu vet vinujdaiet Shailoka meniat veru…. a eta uje ochen merska, i pa moimu dushevnaie ubistvo. Gde eta milast — netu tut nikakoi milasti.
    Basanio — kak gavarila prosta pustishka, katori kidaietsa slavami i kliatvami na pravo i na levo i tolka shto gonitsa za dengami, i jizniu polnai udavolstvia. Nimagu paniat, nu iesli Antonio imu tak dorag, kak on na neskalka mesicav pra nivo zabil, i vspomnil tolka tagda kagda paluchil priglasitelnoie pismo v sud ?..
    Lorenco — v piese mnoga mest po katorim mojna paniat, shto Jesika imu dlia denik. I ne tolka po tamu shto on netarapitsa k neik priti (scena ,,pabega» Jesiki), no i sam on pra sibia gavarit shto on besputni, i daje Jesika gavarit shto on iei gavaril loj pra liubov k nei. I eti slava ana Lorenco praiznosit piama v lico.
    Jesika — neuverina shto ana po svaiei vole sdiraiet (blagadariu avtara on astavil mne mesta na takie vivadi). Ia shchitaiu shto ana pad vlianiem straha.
    Shilok — ia polnastiu saglasna shto on zloi. Nu pa moimu imeit na eta prava. Ia na ivo meste toje bila bi zla na ves mir, uchitavaia shto jivot on v pastaianam unijenie. On vet prosta pitaieca vijit, virastit doch, pazabotitsa a io budushchem, i sam komfliktov neishchit i staraietsa nepravaciravat. Eta vet Antonio prishol, paprasil denig… i ishchio gavarit shto budet plivat imu v lico i dalshe. Ani sami ivo spravaciravali…
    Nashchiot Shailoka i Jesiki atnashenia — tut toje, nikagda nepaveriu, shto chilavek v vozraste i v opite, daveril bi dom (eta ne tolka dom, eta vsio shto on imeit) ieslib nebila bi haroshih atnasheniei, daveria i liubvi. Eta mne ukazivaiet shto mejdu nimi iest balshoie daveria i sviaz. I pa etamu ia dumaiu shto slava katorie gavarit Jesika eta adno, a to kak io vliaiet akrujaiushchiaia sreda (deistvia vakrug) eta drugoie.
    I kagda Shailok doma nenahodit docherei on ne tolka shodit suma, on dushevna sgnition. Nachinaietsa nastaiashchie shadenie suma, agonia… A ivo ,,drug» Tubald ishchio padkarmlivaiet ivo nenavestiu… S chilavekam davedionim do takova sastaianie lehko delat shto ugodna, patamu shto on slep… on uje na palavinu miortv.
    Sud — v katorim netu nikakoi nastaiashchiai spravedlivasti. Nu skajim shto Shailok eta paluchil patamu shto sam milasti nikakoi nepakazal. Nu ladna, zakoni trebuiet vziat u ivo priimushestva — vziali. No zachem tagda etat patos s priniatia drugoi veri. Pavtarius, sama Porcia skazala shto milast niznaiet prinujdeniei… a vet prinujdaiet, i ne to shto kagdata, a nemedleno. I vapshe minia zlit…. da kakoie prava eta Porchia imeit… iskrivlioni sud.
    Nashciot Graciano i Nerisi — iest mesta dlia tavo shtob daiti do mislei shto ani za ranie drug druga znali i atnashenia mejdu nimi uje bili. I shto Nerisa daje patalknula Poschiu na Basanio.
    I iesli ischio po glubje po povadu slug — to Basanio imeit slugu Leonardo, u Porchi slugi Baltazar, Stefan i Nerisa. Sluga Basanio — Leonardo, i sluga Porchi — Baltazar, ivliaietsa dvaiuradbie bratia. Zachem Shakespare eta vievil? Eta daiot pridlog dumat shto v obshem eti slugia ochen harasho vsio i pra vseh znait i informaciei delitsa. I kaneshna u vseh iest jilanie luche jit, i istestvino ani delaiut kakieta dvijenia shtob etava dastich. Nu a Nerisa tochna hoshit sibe haroshuiu paru. A sluga Sheiloka, Lanchelot, toje pamagaiet paniat shto vse slugia hochit jizni pa luche i vsio pra vseh znaiet zaranie — on vet udiraiet at Shailoka (znaiet gde mestechka po tipleie), a patom ivliaitsa paslom mejdu Shailokam i Basanio.
    Vot eti slugi i gavariat shto iest ochin serioznie podvodnie tichenia.
    Aaaaaa vot i priplili ANTONIO — on vapshe kto na samom dele? I pachimu on tak ubivaietsa za Basanio?
    vot vaprosi na katorie uje 400 let netu atvetav. U vseh svai vihadki. Znaiu ne adnu pastanovku, v katorih rejisiori vihadia s situaci v 16 veke, razreshaiut sibe delat stavku na to shto mejdu imi ,,strastnie,, atnashenia. Tachneia shto Antonio ispitavaiet takie chiustva k Basanio. Vot uj nepaveriu shto sastaiatelni mujchina, i vapshe v sibe uverin i opitni toje, ispalnial bi prihatki kakovata malakasosa, katori vsio vremia vsio tratit. On vet kak eta nebila — kupec. Nepalojit tuda gde slishkam balshoi risk, i po piese videm shto on raschitavaiet svai shagi. Da takih kak Basanio naverna polnaia Venecia. Stoit pajilat — i novaia igrushka pad rukoi… Vot patamu ia i dumaiu shto mejdu nimi ili dushevna atsovskaia sviaz, ili…. Antonio imel BALSHOI plan kak ispolzavat Basanio. Prichini — ili atdelatsa at neudobnava imu chilaveka, ili ispolnit voliu at kavota pa vishe… Pachimu ia dahaju do takih mislei:
    tagda pachimu posle suda Porchia u Antonio (kak padarak za blagadarnast) prosit pirshchiatki? Uh uj eta dital… i neskajite shto Shakespare vidumal etu detal tolka patamu shto nujna bilo atblagadarenie, a on nesmog nichivo pa luche pridumat, krome tavo shto bila v bijaishei ivo srede — vet atec Wiliama bil karol pirshchiatak 🙂 Porchia vet posle suda u vseh beriot to shto raskrivaiet kakieie eti liudi po nastaiashchimu. U Basanio kalco, katoraie on iei klialsa paka jiv nikamu neatdat ne za shto, kak znak ivo istenai liubvi. Nu a u Antonio pirshchiatki… kak buta gavaritsa a tom shto on sdelal nechistaie dela i para sniat griaznie pirshchiatki.
    I v kance vse idut piravat…a on astaiotsa savsem adin… On dela katoraie doljen bil sdelat sdelal i nekamu bolshe nenujen.

    Iesli etu piesu razbirat v obshem tak ana pra monoga shto (kak i vse W.Sh. piesi):
    pra atnasheniai ditei i roditelei: (Shailok-Jesika; Lanshelot-Gob; Porcia-miortvi atec); pra vernost;
    pra liubov; pra mest; pra nenavist; pra milast; pra spravedlivast; pra vainu mejdu religiami…

    Iznachialna u minai kak bi bila mnoiu vibrana tema: milaserdia i milast: bit milastiv drugim i umei prashchiat, a to i samomu mojit pridiotsa nujdatsa v milasti i prashchenie. No chem dalshe v les, tem bolshe drov… i nachinaiet vaznikat vaprosi:
    — a po nastaiashchimu li milastevi te kto tibia sudiat;
    — imeit li prava tibia sudit tot kto sudit;
    — a kagda vsio atbiraiet — milast li eta?
    Iesli ani ivo pamilavali — tak pachimu kak pa balshomu nepakazali svaiu ,,krestianskuiu,, milast. Vot iesli skazat imu: mi vot pamiluiem tibia kak nastaiashchie liudi, s balshoi bukvi… ti hatel virezat serce, ubit… i hot trebuiet zakon rasdelatsa s taboi, mi astavim tibia v jivih, i mi daje neatbiriom u tebia nichivo, daje dadim — vot beri to shto tibe prinadlejit, i bolshe tavo — biri tri raza bolshe. Aaaaaa ia panimaiu, et vet ne V.Hugo… i ne Otverjinie… i tut netu pa nastaiashchiva milastiva sveshchenika.
    A vot moi tupik…. pra shto eta piesa. Ana ne pra Shailoka. Ana vet nazivaietsa ,,Venecianski kupec» — pra chilaveka katori bil kupec. Kupi — pradai… Razreshal sibe plivat na teh kto imu nenravitsa, ili shtob vigledet pa luche v glazah balshistva. Pra to kak on atdaljil is za ,,balshoi liubvi,, drugu dengi. Atdaljil u tavo kavo unijal, i gavaril shto zahochit i dalshe budet unijat. Nemog vovremia vernut etat dolg. Prosit li on milast? Aaaaa tri slavechka pramolvil i to takie katorie nikak uj nevnushaiet. A vo vremia suda on daje sam pravaciraval ivo nejilet. A kagda viigravaiet sud, to ne tolka triumfuiet… no mojna skazat shto ubivaiet dushu.
    Tak eta pra triumf iskrevlionai spravedlivasti i milosti. I moi vivad shto eta pra mest — shto ne v koiem obraze nelzia mstit. I pra to shto nelzia ne na kapliu daveritsa tamu kto tibe plival v lico — on nikagda neizmenitsa. Kak bi tibe nehatelos bi atamstit, mojit ti daje neimel namerinia takova, no vot papalsa sluchi, a ti ne zloi, no pamet u tibia haroshaia — nidelai etava, a to pagubish sibia. Patamu shto jajda mesti aslepliait… i navernika prazreish tolka tagda kagda sibia pagubish… iesli prazreish… iesli vapshe patom ishchio stoit astaca v etam mire.

    Vi mne skajite, mojit maiom pakalenie uje neumeit chivota panimat… mojit shtota ne tak sa mnoi? Padelites svaim mneniam.

    1. Замечательно, уважаемая Linda Urbona!
      Конечно, Вы прочли «Шейлока» глазами гуманиста 21-го века, знающего после-шекспировскую историю Европы, но это Ваше право и свидетельство того, что антисемитизм гуманиста Шекспира не тождественен антисемитизму современных расистов, что творчество великого драматурга потому и великое, что заключает в себе вопросы для каждого нового поколения и может быть прочтено в защиту наших сегодняшних ценностей без цензуры. Желаю Вам успеха в постановке «Шейлока», желаю Вам донести до зрителя Ваше прочтение пьесы. Надеюсь, Ваше поколение с Вами.

    2. Марк Авербух — Первод заметки Линды из латиницы в кириллицу
      Филадельфия, Пенсильвания, США — Mon, 21 Jan 2013 19:29:57

      Мой перевод почти буквальный, не художественный, могут быть неточности.
      Анатолий, принимайте вызов, студиоза из Урбино ждет вашей реакции.
      Linda Urbona — Mon, 21 Jan 2013 00:20:56

      Привет всем. Изначально извиняюсь за свои знания русского языка. Просто очень хочу присоединиться к вашим дискуссиям.
      Я очень, что в джунглях интернета наткнулась на эти дискуссии. Я человек, который вот уже некоторое время дышит этим произведением. Я очень рада. Что так много разных точек зрения, которые помогают находить другие точки зрения на свои находки, анализы и выводы. Сама я пока студент и эту пьесу выбрала для своей курсовой постановки. А скорее всего, она меня выбрала, приклеилась и не оставляет меня в покое. И не буду скрывать, что поставила себе задачу не из легких.
      Современная режиссерская школа не требует от меня ставить так как написано. Конечно, я хочу говорить о том, что больно мне, глядя на этот мир через призму этой пьесы, не решив главную тему автора.
      Вы тут все большие, умные и опытные. Я конечно выросла в другой культуре. Наверняка, вам может быть что-то смешно, что я говорю, но мне интересно, что вы будете говорить на мои рассуждения, ведь когда мы делимся мнениями, прислушиваемся к другим – мы растем .
      Я росла в среде, где никто не угнетает евреев, в моем сознании нет никакого антисемитизма. Конечно я и историю знаю, и книжки читаю, и другим образом просвещаюсь и в курсе того, что это было и есть и насколько это больно.
      Но когда я прочла эту пьесу, мои вопросы и моя боль была не о теме евреев.
      Во-первых, для меня было отвратительно, насколько почти нет никакой любви, и насколько в большинстве все нечестные, кидаются словами, клятвами и дарят искривленное (искаженное) «милосердие», прикрываясь религией. Порция совсем не несчастная – как это говорится на словах. Да, она исполняет волю отца, но хитрит… ( прокручивает?) по своему. А насчет Басанио, она ведь приходит к пониманию, что он пустышка? (сцена с кольцами)… ибо слава и только слава – но остается с ним, чтобы только иметь мужа-красавца. И очень серьезный вопрос, насколько она готова к суду?… она сама лично не в курсе дела(?). Как будто все знала заранее и была к этому очень хорошо готова… так уверена во всем. А во время суда говорит, что милосердие не знает принуждения, но ведь вынуждает Шейлока менять веру – а это уже очень мерзко и по моему душевное убийство. Где же это милосердие – нет тут никакого милосердия.
      Босанио – я уже говорила, просто пустышка, который кидается словами и клятвами направо и налево, и только в погоне за деньгами и жизнью, заполненную удовольствиями. Не могу понять, ну если Антонио ему так дорог, как он на несколько месяцев забыл о нем и вспомнил лишь получив приглашение в суд?
      Лоренцо – в пьесе много мест по которым можно понять, что Джессика ему только как источник денег и не только потому что не торопится к ней прийти (сцена побега Джессики). Но он и сам просебя говорит, что он беспутный и даже Джессика говорит, что он ей говорил ложь про любовь к ней и эти слова она говорит Лоренцо напрямую в лицо.
      Джессика – не уверена, что она по своей воле сдирает (убегает?) (благодарю автора, что он предоставил мне возможность такой интерпритации), я считаю, что она это сделала из страха.
      Шейлок – я полностью считаю, что он злой, но, по-моему, имеет на это право, я на его месте тоже была бы зла на весь мир, учитывая, что живет он в постоянном унижении. Он ведь просто пытается выжить, вырастить дочь, позаботиться о ее будущем, сам конфликтов не ищет и старается их не провоцировать. Это ведь Антонио пришел к нему просить денег… и еще говорит ему что будет и в дальнейшем плевать ему в лицо. Они сами его спровоцировали.
      Насчет отношений межу Шейлоком и Ждессики – тут тоже никогда не поверю, что человек в возрасте и с опытом доверил бы дом (да еще со всем в нем имуществом) если бы не было хороших отношений, доверия и любви. Это мне доказывает, что между ними есть большое доверие и связь, и поэтому я думаю, что слова, которые говорит Джессика – это одно, а то, как на это реагирует окружение, действия вокруг – это другое.
      И когда Шейлок не находит дочерей дома, он не только сходит с ума, он душевно угнетен. Начинается потеря разума, агония… А его «друг» Тибальд еще и насыщает его ненавистью… С человеком, доведенном до такого состояния можно делать что угодно, потому что он слеп… он уже полумертв.
      Суд – в котором нет никакой настоящей справедливости. Ну скажем, что Шейлок это получил потому, что сам не показал никакого милосердия. Ну ладно, закон требует взять у него преимущество – взяли. Но зачем тогда эта патология с принуждением к другой вере. Повторюсь, сама Порция сказала, что милосердие не требует принуждения, а ведь заставляет и не то, что в будущем а немедленно. И вообще меня злит, да какое право имеет эта Порция на несправедливый суд.
      Насчет Грациано и Нерисой – есть места, чтобы дойти до мыслей, что они и раньше знали друг друга, что отношения уже между ними были и раньше. И что Нериса даже подтолкнула Порцию к Басанио.
      И если копнуть еще глубже по поводу слуг. Басанио имеет слугу Леонардо, у Порции – слуги Балтазар, Стефан и Нариса. Слуга Басанио – Леонардо и слуга Порции Балтазар – двоюродные братья. Зачем Шекспир об этом говорит? Это дает предлог думать, что, в общем, эти слуги все и про всех знают и делятся информацией. И кажется у всех есть желание лучше жить и естественно они совершают ряд поступков, чтобы этого достичь. Ну а Нариса и точно хочет себе найти хорошего партнера. А слуга Шейлока, Ланцелот, тоже помогает понять, что все слуги хотят лучшей жизни и все про всех знает заранее – он ведь убегает от Шейлока (знает, где место потеплее) и потом является связующим звеном между Шейлоком и Басанио.
      Вот эти слуги и говорят, что есть свидетельство того, что есть еще очень серьезные подводные течения.
      Ну, вот и приплыли – Антонио – а он то кто на самом деле? И почему он так убивается за Басанио?
      Вот вопрос на который уже 400 лет нет ответа. У каждого своя версия. Знаю не одну постановку, в которых исходя из нравов 16 века, разрешают себе делать ставку на то, что между ними «страстные» (любовные?) отношения, точнее, что Антонио питает чувства к Басанио. Вот уж не поверю, что состоятельный мужчина, самоуверенный и опытный, исполнял бы прихоти какого-то молокососа, который все время все транжирит. Он ведь как этот транжира – купец? (небила-купес?). Не участвует в делах, где риск слишком велик, и по пьесе видно, что он рассчитывает каждый свой шаг. Таких, как Басанио видимо было полно в Венеции. Стоит пожелать – и новая игрушка под рукой. Вот почему я и думаю, что между ними или чисто отцовская связь, или… у Антонио БОЛЬШОЙ план, как использовать Бвсанио. Причины – или отделаться от неудобного ему человека, или исполнить волю кого-то повыше. Почему я высказываю такие идеи?:
      — В чем причина того, что после суда Порция (как подарок за услугу) просит перчатки? Вот уж эти детали!… И не убеждайте меня, что Шекспир выдумал эти детали лишь потому, что нужно было вознаграждение за услугу, и он ничего лучшего не смог придумать, что было в его ближайшей среде – ведь отец Вильяма был производителем перчаток Порция ведь после суда берет у всех то, что объясняет природу этих людей. У Басанио – кольцо, которое он клялся, пока он жив никому не дарить, как знак его настоящей любви. Ну а у Антонио перчатки… как символ того, что он сотворил грязное дело и нужно снять грязные перчатки. В конце же все идут пировать, а он остается совсем один… Он сделал дело. которое должен был сделать и никому теперь не нужен.
      Если эту пьесу разбирать в деталях, то она о многом (как и все у Шекспира):
      • о внутрисемейных отношениях: (Шейлок – Джессика, Ланцелот – Гоб, Порция – мертвый отец)
      • о верности
      • о любви
      • о мести
      • о ненависти
      • о милосердии
      • о справедливости
      • о межрелигиозных войнах…
      Изначально у меня как бы была выбрана тема: милосердие и человеколюбие: будь добр к другим, умей прощать, а то ведь и самому может придется нуждаться в милости и прощении. Но чем дальше в лес, тем больше дров… и начинают возникать вопросы:
      — а по настоящему ли милосердны те, кто тебя судит?
      — имеют ли право судить тебя те, кто судит
      — а когда все отбирают – милосердие ли это?
      И если они его помиловали – так почему, по настоящему не показали свое «христианское» милосердие. Вот если сказать ему: мы вот помилуем тебя, как настоящие люди с большой буквы… ты хотел вырезать сердце, убить… и хоть закон требует разделаться с тобой, мы оставим тебя жить и даже не отберем у тебя ничего, даже дадим, вот бери то, что тебе принадлежит, и больше того, берив три раза больше. А, я понимаю, это ведь не Гюго… и не Отверженные… и тут нет настоящего милосердного священника.
      И вот я в тупике, о чем эта пьеса? Она не о Шейлоке. Ее название «Венецианский купец» — о человеке, котрый был купцом. Купил – продал… Разрешал себе плевать на тех, кто ему не нравится, или чтобы выглядеть получше в глазах большинства. Про то, как он одолжил из «большой любви» деньги другу. Одолжал у того, кого унижал, говорил, что захочет и дальше будет унижать. Не смог вовремя вернуть этот долг. Просит ли он о милосердии? Промолвил три словечка да и то такие, какие никак уж не внушают. А во время суда он даже сам провоцировал суд, чтобы его не жалели. А когда выигрывает суд, то не только празднует победу… но можно сказать, что убивает душу.
      Получается, что это пьеса про победу (триумф) извращенной справедливости и милосердия. А мой вывод таков, что это пьеса об отмщении (мести), что ни в коем случае не надо мстить. И про то, что нельзя ни на каплю доверять тому, кто тебе плевал в лицо, он никогда не изменит себя. Как бы тебе не хотелось отомстить, может быть ты даже и не имел такого намерения, но вот подвернулся случай, и человек ты не злой, но память у тебя хорошая – не мсти, так как погубишь себя. Потому что жажда мести ослепляет… и наверняка прозреешь только тогда, когда себя погубишь… и если прозреешь… и если вообще потом стоит остаться в этом мире.
      —————————-
      Вы мне скажите, может мое поколение не способно что-либо понимать, может что-то во мне не так? Поделитесь своим мнением

  8. vitakh
    — Wed, 26 Dec 2012 01:46:06(CET)
    Спасибо, любопытное сопоставление новеллы Сера Джованни-Флорентийца и «Венецианского купца». Конечно, новелла лишь «отправная точка», а пьесса поплыла по фантазии Шекспира.

    Действительно по фантазии Шекспира. Но у некоторых уважаемых здешних авторов пьеса плывет по их фантазии в полном противоречии с фантазией Шекспира.

    К примеру Александир Избицер пишет «Во-первых, Шейлок не хитрит – напротив, он с начала до конца откровенен. Во-вторых, Шейлок не скуп – он ведёт тяжбу, проигрышную для него финансово. »

    Как же не хитрит, когда Шейлок в разговоре с Антонио называет конктракт «шутливым»?
    И почему «Шейлок не скуп – он ведёт тяжбу, проигрышную для него финансово.»?
    Вовсе нет. В разговоре с Тубалом он прямо говорит:»Я вырежу у Антонио сердце, если он только просрочит; когда его не будет в Венеции, тогда я буду волен делать дела, как хочу.»
    Шекспир не оставляет никакой двусмысленности — Шейлок считает свой контракт потенциально выгодным, когда он избавится от Антонио никто не будет мешать его бизнесу.

    1. Кремлевский Мечтатель
      28 Декабрь 2012 at 8:07
      «Но у некоторых уважаемых здешних авторов пьеса плывет по их фантазии в полном противоречии с фантазией Шекспира.
      К примеру Александир Избицер пишет “Во-первых, Шейлок не хитрит – напротив, он с начала до конца откровенен. Во-вторых, Шейлок не скуп – он ведёт тяжбу, проигрышную для него финансово. ”

      Ваш кропотливый труд по анализу текста пьесы абсолютно точен и этим заслуживает уважения.
      И вместе с тем он отражает технократический, жесткий подход к театральной драматургии, что крайне для неё противопоказано в большинстве случаев.
      Действительно, при доказательстве теоремы, составлении формулы, четкого алгорифма технических операций без него невозможно получить на выходе значимый результат. ( Хотя и в современных технологиях, в том числе и информационных, вовсю испльзуются так называемые нечеткие или «мягкие» алгорифмы, особенно в поисковых системах информатики.)
      Но что получится, если следовать по вашему методу в постановке пьесы. Получится пьеса для «механического пианино»,
      мелодия для шарманки. Может по своему симпатичная, но однозначная и безвариантная.
      Недаром Михоэлс готовился к пьесе Венецианский купец.
      Для каждого настоящего артиста жесткому алгорифму следования по тексту сопутствуют мимика и жесты, уровень звучания, и, важнейшее, интонация, с которой произносится тот или иной текст. Все это не укладывается в один только текст пьесы.
      Ведь начиная с определенного уровня слушатель всегда отличит игру «механического пианино» от индивидуальной игры того или иного музыканта, а тем более и трактовку музыкальной пьесы. То же и с театральными спектаклями.
      Вот пожалуй поэтому А. Избицер — это отношение к пьесе артиста высокого класса.
      Ваш подход — технократический. Это вполне допустимо для хорошего критика.

      1. Уважаемый господин Кремень!
        Не только пишу я, чтобы поблагодарить Вас за столь высокую оценку моих слов, но, главным образом, чтобы поздавить Вас с точной и неожиданной характеристикой «разбора» Кремлёвского Мечтателя. Я прекратил дискуссию, поскольку она, на мой взгляд, зашла в тупик; поскольку я понял, что мы с КМ говорим о разных пьесах, делящих общее название и общего автора.
        Я вообразил себе, что Кремлёвский Мечтатель пришёл в некую театральную труппу и стал там рекомендовать к постановке пьесу «Венецианский купец» (о которой в том театре никто прежде не слышал) теми словами, которыми он пишет о ней здесь.
        Не только эта – любая труппа такую бы пьесу «понюхала и прочь пошла» от неё подальше. Из-за прямолинейности, пресности и плоскости её характеров и ситуаций.
        Вот на гипотетическом школьном уроке литературы подобный доклад имел бы успех у учительницы языка и литературы. Но, как по-справедливости считается на театре, у искусства нет большего врага, чем школьные учителя литературы.

        Объёмность шекспировских образов, неизменно влекущих неожиданными разворотами, многогранностью, неизменно ускользающих от каких-либо проштамповок – явление, нечастое в плодовитой мировой драматургии. Это меня издавна занимает, и потому я коллекционирую и аудио-записи, и фильмы, и видеозаписи спектаклей по шекспировским пьесам (как, впрочем, и по пьесам Мольера) – не говоря уже о том, что стараюсь не пропускать спектаклей «вживую».
        Из постановок «Венецианского купца», на мой взгляд, наиболее глубокая и, в то же время, блистательная – с Лоренсом Оливье-Шейлок и Джоан Плоурайт – Порция (1973 г.). Изумительная актёрская пара представила своих персонажей – и, конечно, всю пьесу – с максимально полным раскрытием тех их черт, которые почти невозможно обнажить в такой полноте в одной постановке, поскольку та или иная постановка – всегда выбор, всегда ограничение.
        И это – при том, что декорации и костюмы взяты из нескольких различных эпох, отдалённых друг от друга десятилетиями и, подчас, даже столетиями. Как правило, подобные вещи меня настораживают, но в этом случае – убедили, поскольку сам Шекспир устроил в пьесе мешанину из жанров, настроений, комических-трагических ситуаций и проч.
        Сцена суда навсегда запечатлевается в сердце и памяти. В конце Оливье-Шейлок покидает комнату, полный достоинства, сдерживаясь с огромным трудом. Но он вышел – и мы слышим из-за кулисы жуткий, протяжный, волчий вой.
        Плоурайт-Порция неотрывно смотрит в его сторону своими огромными, распахнутыми глазами, в которых не просто Сочувствие. Этот взгляд словно закрывает занавес, всё, спектакль окончен, но одновременно он – многоточие. Он говорит, что занавес-то опущен, но трагедия устремлена в бесконечность. К «действительности», к забавам, играм, шуткам, лирике Порция возвращается по принуждению – но зато и отдаётся этому целиком.
        Ещё раз — спасибо. Вы прекрасно пишете — и это, поверьте, не ответный реверанс.

  9. Главным образом о евреях в пьесе Венецианский Купец.

    Пьеса Венецианский Купец была написана по мотивам новеллы итальянского писателя Сера Джованни Флорентиеца
    http://lib.rus.ec/b/211613/read
    и непосредственно по следам процесса над придворным врачом, португальским евреем Родриго Лопесом и Антонио Пересом, претендентом на португальский престол, жившего в Лондоне, — обвинённых в попытке отравить королеву Елизавету.
    Процесс вызвал оживление антисемитских настроений и они очевидно и послужили мотивом для выбора именно этой новеллы для написания пьесы.
    Пьеса в основном повторяет основную сюжетную линию новеллы, а что до Шейлока, то в новелле есть и договор и суд и главная героиня пьесы переодетая судьей и побеждающая Шейлока с помощью ссылки на только что ею придуманный закон, что Шейлок может отрезать фунт мяса у героя, но при этом обязан ни пролить ни капли крови.
    В тоже самое время в пьесе есть и важные различия от новеллы.
    Шекспир изменил характеры как Шейлока так и главного героя. Если в новелле герой симпатичный молодой человек приехавший к приёмному отцу в Венецию, героя совершенно не интересует морально или аморально ростовщичество и у него нет никаких счетов ни с евреями вообще ни с евреем ссудившим его деньгами. Он даже немного шалопай. Приёмный отец одалживает для него деньги у иудея, снаряжает ему корабль, герой уезжает, в конце своих приключений он женится на богатой вдове и на время забывает о приёмном отце, которому грозит смерть.
    Почему иудею потребовалось составить такой странный контракт в новелле никак не мотивируется. Можно даже подумать, что это какой-то вывих данного конкретного иудея. Во время суда ему предлагают сумму в 10 раз превышающую долг, но он не соглашается. Потом, когда псевдо судья побеждает его с помощью странного закона, он отказывается от отрезания мяса и начинает торговаться прося 90 — 80 -70 и т.д.
    тысяч, но в результате не получает ничего и уходит солоно не хлебавши. Никто у него состояния не отбирает и не обращает его в христианство.

    Антонио же у Шекспира — пламенный пропагандист. Евреев не выносит на дух и у него два странных хобби — одно ораторское — порицать евреев вообще и ростовщичество вообще тоже на купеческих собраниях и другое физкультурное — пинать Шейлока и плевать на его «жидовский кафтан», как сказано в пьесе.

    Есть у него еще одно ни в какие ворота не лезущее хобби давать деньги без процента, поскольку это занятие не христианское. И это действительно странно.
    До появления банков в средневековой Западной Европе функции банков выполняли монастыри. … Процент на ссуды в XII-XIV вв. колебался на очень высоком уровне (40-60%).
    http://www.grandars.ru/student/finansy/vozniknovenie-bankov.html

    Шейлок тоже сильно отличается от иудея из новеллы. Евреев он считает священным народом «Он ненавидит наш народ священный», ростовщичество считает делом честным(очевидно брал меньше чем монастыри) «барыш мой честный Зовет лихвой» и христиан ненавидит «Он ненавистен мне как христианин», а Антонио особенно, что не удивительно, учитывая, очевидно, сколько раз ему приходилось чистить «жидовский кафтан» после встречи с ним. Он человек скверного характера — притесняет своего слугу. Более того по мнению слуги Шейлок «вроде дьявола». При всем при том будучи сам несправедлив, от требует справедливость и уважения к самому себе.
    Он примерный еврей соблюдает субботу и не хочет есть с христианами(Видно, что Шекспир относительно евреев учил матчасть). Шейлок жаден, ему по ночам снятся дукаты, но ненависть к Антонио его гложет сильнее жадности.
    Шейлок жесток — он готов вырезать фунт мяса из Антонио, как плату за унижение.
    Но в тоже время он не способен сам расстаться с жизнью, чтобы убить врага. Более того, его жадность сильнее его веры. Он соглашается обратится в христианство за то чтобы ему оставили хотя бы половину его имущества.
    Его бы можно было бы считать одиночкой и не мало ли есть отдельных плохих евреев, кабы не его упоминания, что он часть группы «священного народа», тут Шекспир намекает публике, что можно и делать обобщения.
    В пьесе Шекспир проходится по евреям и помимо Шейлока. Про дочку Шейлока Джессику, как в награду за ее отличие от отца говорят, что она
    «Клянусь вам клобуком моим — она Язычница, но вовсе не жидовка!» и как я уже ранее писал, по мнению героя Шекспира, то, что растопило бы сердце турка или татарина не тронуло сердце еврея — Шейлока.
    Чтобы совсем уж уверить публику, что еврей негодяй Шейлок не одинок как еврей негодяй, Шекспир вводит еще двух евреев — богатого еврея Тубала и некого еврея Хауса, которые знают о действительных намерениях Шейлока.

    «Ступай, Тубал, найми мне заранее пристава, договори его за две недели до срока. Я вырежу у Антонио сердце, если он только просрочит; когда его не будет в Венеции, тогда я буду волен делать дела, как хочу. Ступай, ступай, Тубал! Мы встретимся в нашей синагоге; ступай, добрый Тубал; в нашей синагоге, Тубал.»

    Джессика
    Еще при мне он клялся — я слыхала —
    Тубалу с Хусом, землякам своим,
    Что хочет получить он лучше мясо
    Антонио, чем в двадцать раз ту сумму,
    Что задолжал он.

    В то же самое время Шекспир не зоологический антисемит подобно тем, что были в 20 веке. Он на уровне предрассудков своего века и своей публики.
    Вот Джессика, дочка Шейлока вполне девушка ничего.
    А там Шейлока обратят он не будет ходить в синагогу и исправится. Хотя надежды конечно мало.

    Вот пожалуй и все.

  10. Господа Шейлок и Модератор!
    Благодарю Вас. Но по какой-то причине дискуссия переметнулась отсюда в Гостевую. И я не смогу назвать, практически, ни одной реплики, от краткой до развёрнутой, которая не была бы чрезвычайно ценной (чего стоят, к примеру, «замечательные замечания» Б. Дынина, Б. Тененбаума или Vitach’a!). Чтобы реагировать на большинство из них, нужно перепечатывать их целиком. Так, я не смогу возразить Кремлёвскому Мечтателю (- Sat, 22 Dec 2012 22:50:54(CET)), пока его постинг не появился здесь.
    Спасибо!

  11. Я был в истоках этой дискуссии (см. 15 Декабрь 2012 at 18:23), откликнувшись на интересную статью и призыв моего тезки Бориса Марковича. И сейчас хочу поздравить ее участников с выдержкой и интеллигентностью аргументов. Неужто атмосфера Гостевой очищается? Если так продолжится, поблагодарим Анатолия Зелигера !

  12. Борис Э.Альтшулер: «После поистине блестящего разбора КМ хотелось бы ещё раз услышать от уважаемого А.Избицира как бы он преодолел противоречия текста пьесы Шекспира, которая, по-моему, даже как-то выпадает из драматического творчества гения?»

    Уважаемый Борис!
    О драматургической целесообразности «обрамления» трагедии лирическими, весёлыми хитросплетениями сюжета – разговор особый. Но Шекспир знаменит, в частности, умением чередовать или переплетать трагические мотивы с комическими или лирическими – в противоположность «чистым» жанрам античного европейского театра. В нашем случае одной из целей драматурга было, вероятно, смягчить зрительское впечатление от истории с Шейлоком.

    Кремлёвский Мечтатель прав, по-моему [Кремлевский Мечтатель, 21 Декабрь 2012 at 4:44]: Шекспиру гораздо важнее было держать зрителя в предельном напряжении, чем представлять исторически точно венецианский закон. Конечно же, закон, позволяющий выхватить из человека кусак плоти, но при этом не пролить даже капли его крови – такой закон абсурден.

    Но Шекспир здесь применил один из драматургических приёмов, известных в мировой литературе (в т.ч., в мифологии) под названием «уловка» (quibble). При этом ситуация, откровенно выигрышная для Шейлока, неожиданно обернулась своей противоположностью. В этом случае – на радость публике, а в других, бывало, что какой-либо внезапной уловкой пользуется дьявол.
    Подобные финалы–развязки, являющиеся в моменты предельного напряжения между противоборствующими сторонами, моменты, казалось бы, безвыходные – откровенно искусственны. В античной драматургии они были известны как Deus deus ex machina, мы же называем это «рояль в кустах». :))

    В «Венецианском Купце» после сцены суда зритель не может не ощущать откровенную натяжку разрешения конфликта и, следовательно, эфемерность самого факта, что «порок наказан». Поэтому, при внешнем благополучном исходе, сознание зрителя всё равно, подобно занозам, тревожат вопросы, поставленные драматургом, вопросы, неразрешимые в принципе.

    Какие же это вопросы? Борис Маркович справедливо и нетривиально определил: «Дуэль в «Венецианском Купце» осуществляется юридическим оружием, и в отношении Шейлока это именно дуэль, а не казнь. По-моему, это важный аспект всей пьесы».
    Согласен полностью. Но с чем сражается венецианский закон, избранный Шейлоком своим оружием? Что является второй стороной дуэли?
    Бесспорно то, что адресатами Шекспира были современные ему английские христиане. Настраивать их против евреев Шекспиру не было никакого смысла – с конца 13 в. и до Кромвеля евреев не существовало в Англии. Но стереотип, сложившийся в Англии по отношению к евреям («хитрый и скупой») Шекспир разбивает вдребезги.
    Во-первых, Шейлок не хитрит – напротив, он с начала до конца откровенен. Во-вторых, Шейлок не скуп – он ведёт тяжбу, проигрышную для него финансово. Но главное – он человек, не способный мириться с унижениями. Шекспир если не взрывает, то ставит под большой вопрос средневековую догму о смирении, непротивлении злу, «второй щеке» и т.д.

    Шейлок – то самое «зеркало» (по словам Гертруды из «Гамлета»), которое Шекспир ставит перед своим христианским зрителем. Лучшего оппонента ханжеству, чем Шейлок, невозможно было придумать драматургу того времени. (Между прочим, именно против ханжества окружающих у Шекспира бунтует и Катарина из «Укрощения строптивой»). Христианские добродетели – особенно в «исполнении» Антонио и его друзей – в противопоставлении с законом. Дуэль, конфликт, достойный кисти Макьявелли!
    Например.
    «Ваша ненависть ко мне иррациональна, ей нет объяснения – и я так же ненавижу Антонио, не желая объясняться. Ненавижу – и всё тут!» – говорит Шейлок на суде, хотя до этого он прекрасно объяснял причину своей ненависти. Т.е., Шейлок и здесь «зеркален».

    Теперь вот мой ответ:
    Коль объяснить нельзя определенно
    Причин того, что одному свинья
    С открытых ртом противна, а другому —
    Безвреднейший и нужный в доме кот
    (sic, Буквоед, то речь котомасона!),
    а третьему — звук вздувшейся волынки,
    И что они невольно платят все
    Дань слабости такой неотвратимой,
    И, сами будучи угнетены,
    Гнетут других; так точно не могу я
    И не хочу представить вам других
    Причин, как та, что ненависть и злобу
    Питаю я к Антонио, что он
    Противен мне, и лишь из-за того я
    Веду такой убыточный процесс
    Против него. Довольны вы ответом?

    (Здесь ведь Шейлок, кроме всего прочего, перекликается с Гамлетом:
    …for there is nothing
    either good or bad, but thinking makes it so…)

  13. Последняя фраза довольно туманная. Конкретней, коллега.

  14. Мадорскому:
    Судя по всему, речь идёт об изменении шекспировской концепции в отношении к ростовщику.

    Уважаемый коллега, по-видимому, вы совершенно правы. Наверное, автор был созвучен своему времени .Но давайте все-таки примем во внимание, что пьесе уже четыре века, а ставят ее до сих пор. И «шейлоков» за 400 с хвостиком лет образовалось великое множество — их примерно столько же, сколько и «гамлетов», и «макбетов», и «отелло». Шекспир создал целый мир, а уж как мы — здесь и сейчас — на него смотрим. Строго говоря, мы скорее смотрим не столько а «Шекспира», сколько на себя, отраженных в зеркале под названием «мир Шекспира».

  15. Спасибо, Анатлий! Хорошая, добротно сделанная и актуальная, учитывая интерес к постановке этой пьесы у современных режиссёров, статья. Один из наиболее интригующих моментов:исполнение роли Шейлока М. Казаковым, А.Калягиным ( по определению не антисемитами)и даже желание исполнить эту роль Михоэлсом.Судя по всему, речь идёт об изменении шекспировской концепции в отношении к ростовщику. На мой взгляд, ( правда, я читал пьесу сто лет назад) это не имеет смысла. Шекспира можно ставить по разному, но переделывать его взгляды, как Вы правильно пишете, «неверно» и «нелепо»

  16. Мне представляется, что эта пьеса Шекспира никогда не ставится с целью борьбы с антисемитизмом. По моему мнению, режиссеры кривят душой, заявляя, что, ставя «Веницианского купца», они борются с ксенофобией и антисемитизмом. Любой христианин заражается антисемитизмом еще в детстве, читая
    Евангелие, которое безусловно является учебником ненависти к еврейскому народу. С годами человек, преобретает большую или меньшую долю скептицизма, но след в душе остается на всю жизнь.

  17. Кремлевский Мечтатель
    — Fri, 21 Dec 2012 04:33:51(CET)
    Я не знаю является ли пьеса рассказом о трагедии Шейлока или приговором еврееям. Разумеется все зависит от режисерской трактовки, но поскольку и в наше время люди, как и в прежние времена восприминали евреев и не только их естественно, но их особенно на основании мифов, то стоит ли делать еще одну экранизацию пьесу с явной антиеврейской направленностью. По моему нет.
    =========================
    Если не будут ставить, я не буду рассылать петиции с требованием постановки. Но если будут ставить, я буду смотреть с какими акцентами поставлена. Ладно, нашему разговору нет конца. Но замечу. Антисемитизм не исчез, более того опять усиливается в новых формах, но все-таки положение евреев на Западе, очень изменилось, что Вы просто обнаруживаете, проходя мимо книжных полок в магазинах, по крайней мере, Америки и Канады, не говоря уж об месте евреев в западном обществе и его культуре. Истоки этих изменений лежат и в трудах гуманистов Возрождения, в том числе Шекспира, больше, чем в в трудах гуманистов Просвещения и Романтизма, начиная с Вольтера и кончая теми, о ком Гейне сказал: «Ненависть к евреям начинается с романтической школы, с радости, внушаемой традициями средневековья, с католицизма, благородства, усугубляемых тевтонским духом».Вот об этой тонкости я и веду свой разговор, полагая, что мы можем ценить западную культуру, даже если она связана с христианством и его мифами о евреях. Где провести границу? Многое определилось к середине 19 века. Ответ, как обычно, исторический и потому неоднозначный. Я не хочу отдать антисемитам на откуп всю эту культуру, хотя и связана она с этими мифами, уж коли не собираюсь на Марс. Вот и все!

  18. Вообще-то, есть идея, что Шекспир побывал в Венеции — он много про нее знает. Так вот, в Венеции было основополагающее правило: честный суд и нерушимость подписанных контрактов. На то были веские причины — торговые галеры снаряжались на частные деньги, предприятие часто осуществлялось пайщиками, паи могли делиться на части, вноситься не только деньгами, но и товарами, и участием в плавании, и так далее — поэтому все начиналось в нотариальной конторе, тщательно оформлялось юридически, и дальше, в случае разногласий, сторонам гарантировался честный и беспристрастный суд. Поскольку Венеция стояла на торговле, всему этому придавалось государственное значение.
    Это, между прочим, распространялось и на иноземцев, и даже на иноверцев, включая иудеев.
    Дуэль в «Венецианском Купце» осуществляется юридическим оружием, и в отношении Шейлока это именно дуэль, а не казнь.
    По-моему, это важный аспект всей пьесы.

  19. Борис Дынин
    — Thu, 20 Dec 2012 06:29:26(CET)
    Есть разница между рассуждениями актеров о политике и о своем искусстве, о своем зрителе. Или как?

    Это как с пищей. Может быть вкусно, а в результате язва желудка.

    Шекспир не знал евреев. Евреи из Англии были изгнаны. Возможно он никогда и не видел ни одного еврея своими глазами.Его знания были мифологические — набор расхожих представлений из литературы исторических хроник и из проповедей.
    Евреи виноваты в смерти сына божьего, он пришел к ним и они его предали.
    Евреи занимаются роствщичеством, поганым промыслом, паразитируют на христианах, паразитруют пользуясь или пороками христиан или бедой христиан.
    Евреи привержены к своей вере, ложность которой показали давным давно лучшие из евреев пошедшие за Христом.
    За это евреи наказаны богом — у них нет родины и они во власти других народов.

    Поэтому еврей презираем, неодостоин вежливого общения с ним. Еврей обязан платить как за прежние заблуждения своего народа, так и за его сегодняшние(во времена Шекспира) грехи.
    И как правило еврей сносит грубость, ругань и даже побои.
    У него есть возможность стать достойным человеком ему нужно сделать простую вещь: прекратить наживаться на бедах и слабостях и принять истиную веру.
    Но они этого не делают. Ну что ж значит так угодно господу. Есть сатана, противник господа на небесах и есть еврей — средоточение людских пороков
    на земле.
    Еврей презренен, но что случится, если еврей потребует к себе уважение. Не с помощью естественного хода вещей — став христианином, а не отказываясь от своего еврейства. Что будет?
    Можно ли совместить заблуждения и презренный промысел с требованием к себе человеческого отношения.
    И кстати. Еврей хитер и изворотлив. Он живет среди христиан, он знает все нити убеждения, он знает как вызвать к себе сочуствие, аппелируя к тому факту, что он выгладит так же, как и христианин, он может настаивать на равноправии пользуясь этой мнимой схожестью.
    Не обольщайтесь господа. Взбунтовавшийся еврей еще хуже, чем еврей обычный, премыкающийся.
    Ибо взбунтовавшийся еврей способен на прямое злодейство в отличие от медленного подтачивания христианина евреем пресмыкающимся.

    Я не знаю является ли пьеса рассказом о трагедии Шейлока или приговором еврееям. Разумеется все зависит от режисерской трактовки, но поскольку и в наше время люди, как и в прежние времена восприминали евреев и не только их естественно, но их особенно на основании мифов, то стоит ли делать еще одну экранизацию пьесу с явной антиеврейской направленностью. По моему нет.

  20. Уважаемый Роман Кремень! Очень польщён таким откликом Вашим на свой отклик – как и поддержкой тех, кого очень высоко ценю. Спасибо!

    Что ж – костры, о которых писал Борис Альтшулер, пылали тем же огнём, который тысячелетиями согревал и на котором готовилась пища. И когда мы с Борисом Альтшулером ещё и трубки мира выкуриваем, то без помощи спичек никак не обойтись. (При этом ассоциаций с мадридскими трагедиями у нас почему-то не возникает).
    Также и подобно целебным лекарствам, которые могут стать и ядом, «Венецианский купец» — явление и лечебное, и взрывоопасное, в зависимости от «применения» тем или иным врачом (постановщиком) к тем или иным пациентам (аудиториям).
    Как сказал Шекспир устами Шейлока,

    Фантазия, страстей владыка, ими
    Руководит и направляет их
    Согласно с тем, что ей или противно,
    Иль нравится.

  21. Интересная статья по мотивам дискуссии о работе господина Зелигера

    Венецианский еврей на русской сцене
    Две новые постановки московских театров.
    http://mhatschool.theatre.ru/press/747/

    «Характерно, что чуть ли единственная за всю советскую историю постановка «Венецианского купца» была осуществлена в конце семидесятых годов в Сухумском драматическом тетре — в Грузии, где давление советской идеологии было намного слабее, чем в России (к тому же у грузин никогда не было антисемитизма, чем они справедливо гордятся).»

  22. Лиэль Лейбовиц пишет, что эта пьеса единогласно признана в мире истинным шедевром. Однако, существуют другие мнения. В заметках некоторых рецензентов по поводу спектаклей, показанных в Москве, сказано, что «Веницианский еврей» одна из слабейших пьес Шекспира. Я не придерживаюсь этих крайних мнений. Мне просто хочется указать на некоторые недостатки пьесы, с которыми другие читатели могут не согласиться. Мне представляется, что продолжительное обсуждение в начале пьесы причин плохого настроения Антония достаточно скучно и ничего не добавляет к фабуле пьесы.
    Далее я полагаю, что история замужества Порции путем выбора одного из трех ларцев — детская сказка, которую совсем не обязательно иметь в пьесе для взрослых. И наконец, переодевание Порции в мужское платье и появление ее на суде настолько неправдоподобно, что вызывает улыбку. Так что по моему мнению пьеса Шекспира — это не идол, на который следует молиться.

    1. Анатолий
      — Fri, 21 Dec 2012 00:10:17(CET)
      Так что по моему мнению пьеса Шекспира — это не идол, на который следует молиться.
      ==========================
      Пьеса — точно, не идол 🙂 Извините, не удержался от смайлика.

  23. Я не согласен с тем, что Майкл Рэдфорд и Аль Пачино выражают своей трактовкой пьесы протест против антисемитизма. Шейлок в исполнении Аль Пачино злобен, жесток, внешне непривлекателен. Антонио же добрый, бескорыстный, с внешностью вызывающей симпатию. В сцене суда мы видим
    связанного несчастного Антонио и злобного Шейлока с ножом в руке. Нет сомнения на чей стороне
    симпатии зрителя. Я считаю, что после просмотра фильма у зрителя остается чувство
    неприязни к Шейлоку и соответственно к еврейскому народу.

  24. Пару лет назад я пробыл примерно неделю в Мадриде и провёл там час на одной из площадей города, где в конце средневековья и начале Нового времени совершался пургаторий. Такая вот всем хорошо известная центральная площадь-каре, кругом здания, где полным-полно окон. Время от времени, например, по поводу дня рождения короля, королевы или наследника там праздновался пургаторий. Но его часто проводили и без всякого повода как выражение власти суверена. Выбирался один или несколько евреев и их сжигали на костре. Вот тогда люди, жившие за этими окнами, зарабатывали хороший куш. Весь Мадрид был готов платить бешеные деньги за то, чтобы увидеть как горят несчастные евреи. Меня знобило на этой площади в солнечный теплый день. Что-то похожее я испытал у печей Освенцима.
    Ведь и Освенцим появился тоже не с бухты-барахты, а потому, что был хорошо подготовлен всей историей культуры Европы, её христианской религией, её демонами, её зацикленностью в своих мифах, из которых она не могла и не может выбраться, и многим другим. Речь же не идёт о сравнении такого гения как Шекспир с пьесой автора. Речь просто идёт о том, что „Венецианский купец“ был любимой пьесой нацистов, а сегодня практически единственной пьесой шекспировского репертуара, которую показывают в арабском и мусульманском мире (скоро и этого не будет: братья-мусульмане всё запретят). Поэтому меня убивает, что почти всегда, как чёртик из табакерки, появляется еврей-режиссёр или актёр, который хочет объяснить гоям, что всё совсем не так плохо. Что Шейлок хороший человек, защищающий своё человеческое достоинство, что его дочь легкомысленная конвертитка, связавшаяся с заклятыми врагами евреев, а бездельники и паразиты-должники на самом деле аристократы и уважаемые люди. Михоэлс был гениальным актёром, но он был и аппаратчиком, пока его как и Шейлока этот аппарат в буквальном смысле не раздавил грузовиком.
    У немцев был такой известный режиссёр Райнер Вернер Фассбиндер, который по телевидению уверял, что он не антисемит. В 1975 г. он написал пьесу «Мусор, город и смерть» (Der Müll, die Stadt und der Tod), которую не преминули позже показать на подмостках Тель-Авива. Запланированная на 31 октября 1985 г. в Schauspiel Frankfurt премьера стала театральным скандалом. Игнац Бубис, Мишель Фридман, Соломон Корн и некоторые другие члены Еврейской общины Франкфурта оккупировали сцену и не дали провести спектакль. Мы гордились тогда этой мужественной акцией.
    Когда на евреев в лучшем случае писают, не надо это называть божьей росой.

    1. В ПОИСКАХ ШЕЙЛОКА
      Лиель Лейбовиц
      Эта пьеса единодушно признана в мире истинным шедевром. Но… Все попытки ее экранизации, как правило, заканчивались на начальном периоде … Причина тому — «скандальная» слава пьесы. Никто не хотел вызывать на себя огонь «праведных» критиков. Ибо образ еврея-ростовщика Шейлока, стоило заговорить об этой пьесе, тут же провоцировал их на ожесточенные споры: воплотил ли в нем автор собственные антисемитские убеждения, или (к чему склоняются современные литературоведы) это — тонкий ответ Шекспира на откровенно направленную против евреев пьесу Кристофера Марло «Мальтийский еврей».
      … По некоторым данным, Шекспир написал речь Шейлока после того, как побывал на суде по делу Лопеза, — продолжает Рэдфорд. — Именно тогда он внес в свою пьесу принципиальные изменения, преобразив Шейлока из запланированного ранее комического персонажа в героя трагического плана… Человек, который вложил в уста действующего лица такие слова, по определению не может быть антисемитом….
      Майкл Рэдфорд и Аль Пачино надеются, что «Венецианский купец» сможет донести до людей призыв к терпимости в наше неспокойное время растущей ненависти и ксенофобии. Оба в один голос утверждают, что трудно было бы подобрать более подходящий момент для выпуска фильма — рост антисемитизма во всем мире, всемирная угроза террора делают бессмертное произведение Шекспира как никогда актуальным…

      Еженедельник Jewish Week, США
      @http://www.evrey.com/sitep/culture/print.php?menu=259@

      Поместил вышесказанное не как доказательство неправоты ув. Бориса Э.Альтшулера, но как «ответ» ему со стороны англичанина по отцу (еврея по матери) и итальянца по родословным. Во времена Шекспира «Шейлока» не ставили при погромах (тогда евреев и не было в Англии), а в наше время евреи могут смотреть игру Рэдфорда и Пачино, поднимающих в образе Шейлока протест антисемитизму. В самой возможности такой постановки — вопрос судьям. Но конца этой дискуссии не будет, что должно послужить нам хорошим примером для понимая сложности наших вопросов и частой упрощенности наших ответов.

  25. Я не верю в «благородного бунтовщика», твердо решившего вырезать фунт мяса из груди живого человека. Мне понравилось предложение изменить конец пьесы. Пусть Шейлок простит Антонио.
    Можно также заменить ростовщика еврея ростовщиком англичанином. В той же пьесе, которую
    мы обсуждаем, Шейлок представлен в качестве типичного представителя еврейского народа. Это
    недопустимое оскорбление. Ни один драматург не решился бы подобным образом оскорбить любой
    другой народ. Здесь говорят, что Михоэлс хотел сыграть эту роль. Хотел, но передумал. Говорят о
    евреях, участвовавших в постановках пьесы. Как говорится: » Бог им судья». Господа комментаторы неевреи, «примерьте» эту пьесу на себя.

    1. Мне понравилось предложение изменить конец пьесы. Пусть Шейлок простит Антонио.
      Богатая мысль. И пусть Гамлет простит всех-всех-всех, и Полония пущай не трогает, а сразу попросит у него руки Офелии — и не надо будет девушке топиться …

      И еще надо, чтобы Отелло задушил Яго, а не Дездемону.

  26. Александр Избицер

    18 Декабрь 2012 at 23:38 | Permalink
    Известен неоднократно подтверждённый факт, что Шейлока мечтал сыграть Соломон Михоэлс.
    ****
    Прекрасный, талантливый текст и язык этого комментария. Мне кажется, будь жив сам Шекспир, — и он бы…
    Пожалуй вот ради таких текстов или ожидания их и стоит заходить в Гостевую.

    Тем не менее отношение господина Зелигера к возможным нынешним «откликам широких масс» на Шейлока тоже оправдано.
    Вспомним в какой жиже толерантности захлёбывается западное общество. Как убирают с площадей городов рождественские елки, изымаются из школ детские книжки, где рассказываются истории о свинках и поросятах… И все это с одной целью, — как бы не задеть, как бы не обидеть возвышенные чувства магометан. Уверен, что они не будут входить в тонкости драматургии.
    Для них Шейлок — это тот же агитационный плакат времен нацизма в Европе.

  27. Кремлевский Мечтaтель
    — Wed, 19 Dec 2012 04:15:22(CET)

    Не стоит из Шекспира делать филосемита, он прекрасный драматург, но ничто не дает нам право утверждать, что его отношение к евреям было лучше, чем отношение к евреям среднего христианина его времени.
    ================================
    Мне кажется, никто этого и не утверждал, и если бы это было так, Шекспир был бы не прекрасным драматургом, а идеологом, причем не своего времени. Как бы он ни относился к евреям, которых во плоти и крови и не знал, он показал христианам, через этого еврея, что копошится в их душах, а в еврее — человека во плоти и крови (сумел, на то и прекрасный драматург!), что до сих пор наука многим антисемитам.Дело не в том, что он отнесся лучше к евреям, но в том, что он все-таки увидел в его судьбе трагедию, а в жизни христиан много пошлости, а христианин тогда только и почитался человеком. Конечно, многое зависит от режиссерской трактовки, но пьеса дает возможность такой трактовке, которую и возмечтал сыграть Михоэлс.

    1. Борис Дынин
      19 Декабрь 2012 at 6:20 | Permalink

      Как бы он ни относился к евреям, которых во плоти и крови и не знал, он показал христианам, через этого еврея, что копошится в их душах, а в еврее – человека во плоти и крови (сумел, на то и прекрасный драматург!), что до сих пор наука многим антисемитам.
      *****************
      Вы правы, и примерно так же в своей статье «О русской ласке» говорил о Шекспире Владимир Жаботинский, но «что он Гекубе, что ему Гекуба» для тех, кто смотрит на мир в лучшем советском стиле: «мы и они»?!

  28. Главное – точка зрения, концепция постановщиков. Поскольку, по мысли Питера Брука, Шекспир бросает режиссёра в бездну. При желании и при соответствующей режиссёрской концепции, и Яго можно сделать героем положительным, а чёрного Отелло – резко отрицательным и не менее кровожадным, чем Шейлок.

    Вот, вот все зависит от трактовки режиссера. Можно что угодно слепить. Герои Шекспира не маски в древнегреческой трагедии. Особенно злодеи. У каждого из них своя апология. И это тем более дает больше красок для режиссеров.
    Но то, что персонаж Шекспира восстал и требует к себе уважительного отношения это еще не достаточный повод считать, что сам Шекспир считал его бунт чем-то положительным. В конце концов сатана тоже восстал против бога. А то что в Шейлоке нуждались, так мало ли в ком нуждаются.
    В золотаре тоже нуждаются и это еще не повод для лорда приглашать его к обеду. Разве что несколько позднее.
    Шекспир написал потрясающую пьесу. Нервы зрителей явно пощекотал, образы героев не плоские, что ни говори они запоминаются, их слова хочется повторять.
    С точки зрения театральной, как говорил Михаил Сергеевич «пир духа».
    Шейлок восстал, но с точки зрения англичанина, как писал Алданов самое главное соблюдено ли условие «fare game».
    Играешь ли ты честно, не перебираешь ли. Прояви Шейлок на суде благородство, что наверняка сделал бы Отелло или другой положительный персонаж, то зритель бы сказал:»Надо же сколько у этого еврея прекрасных человеческих качеств».
    Но бунт Шейлока во зло, от гордыни, ибо приниженное положение еврея тогдашними британцами воспринималось за норму, а как же иначе с этими христопродавцами, они это заслужили.
    Не стоит из Шекспира делать филосемита, он прекрасный драматург, но ничто не дает нам право утверждать, что его отношение к евреям было лучше, чем отношение к евреям среднего христианина его времени.

  29. Борис Э.Альтшулер
    18 Декабрь 2012 at 15:22 | Permalink
    Довольно еврейских карикатур! Настало время потребовать запрета подобных спектаклей и экранизаций, в том числе Шекспира или Гоголя, несмотря на попытки „гуманизации и очеловечивания“ однозначных текстов.

    Известен неоднократно подтверждённый факт, что Шейлока мечтал сыграть Соломон Михоэлс.
    Другой факт: в третьей кино-версии «Венецианского купца» (Франция, 1913 г.) роль Шейлока сыграл один из крупнейших актёров столетия Гарри Баур, французский еврей. Баур впоследствии умер после пыток в гестапо.
    (Фильм, названный Б. Альтшулером первой экранизацией, был, фактически, четвёртой кино-версией).
    В роли Джессики блистала Клэр Блум, дочь еврейских эмигрантов из России.

    Вы уверены, господа, что вы, а не эти актёры и режиссёры лучше разбираетесь в том, карикатура ли Шейлок или же он – один из наиболее масштабных шекспировских образов, стоящий в ряду с Отелло, Гамлетом и Королём Лиром? Я уже не говорю о том, что он значительно возвышается над всеми иными персонажами пьесы, вместе взятыми. У них – масса, а Шейлок-мститель в одиночку, как и подобает герою трагедии, восстаёт против тех, кто его презирает и в то же время обращается к нему, испытывая в нём жизненную необходимость. Начинает противостояние не Шейлок.

    На воображаемой афише красуются два титула – Вильям Шекспир «Венецианский купец» и Анатолий Зелигер «Дал дуба». Несомненно, большинство из вас предпочтёт второе название. Enjoy the show!

    У меня нет намерения анализировать подробно пьесу. Главное – точка зрения, концепция постановщиков. Поскольку, по мысли Питера Брука, Шекспир бросает режиссёра в бездну. При желании и при соответствующей режиссёрской концепции, и Яго можно сделать героем положительным, а чёрного Отелло – резко отрицательным и не менее кровожадным, чем Шейлок.
    Кроме того, нельзя, по-моему, при дворе английской королевы видеть лишь мышку на ковре. А. Зелигер уверяет читателя, что в пьесе нет музыки. Просвещённый читатель и с этим согласен. Значит, нет музыки в «Венецианском купце», где существует большая музыкальная сцена, где звучит музыка (ремарка Шекспира – [Music]), на фоне которой Лоренцо воспевает музыкальное искусство волшебными словами, ставшими классикой (акт 5, сцена 1)!
    По-видимому, А. Зелигер прекратил чтение пьесы, как только из неё исчез Шейлок.

  30. С большим интересом и удовольствием прочёл статью Анатолия Зелигера, с позицией которого по отношению к специфической антисемитской классике полностью согласен.
    Довольно еврейских карикатур! Настало время потребовать запрета подобных спектаклей и экранизаций, в том числе Шекспира или Гоголя, несмотря на попытки „гуманизации и очеловечивания“ однозначных текстов. От таких толерируемых сценических работ — прямая дорога к „Протоколам мудрецов Сиона“ и элиминирующей риторике исламо-нацистов.
    Известно, что „Венецианский купец“ Шекспира неоднократно экранизировался, в том числе нередко еврейскими режиссёрами с англо-саксонским бэкграундом. Первый немой фильм по пьесе Шекспира был снят Lois Weber в 1914 г. Это был вообще первый фильм, в котором режиссуру вела женщина. В 1969 г. еврейский актёр и режиссёр Фриц Кортнер (Fritz Kortner) перенял в экранизации Немецкого телевидения роль Шейлока. В 1990 г. была снята ещё одна телевизионная версия спектакля , где режиссёрами выступили совместно Джордж Мурси (George Moorse) и покойный великий еврейский англичанин Петер Цадек (Peter Zadek), который долго работал в Германии и превратил современный немецкий театр в один из самых передовых в мире.
    С громадным интересом я прочитал замечательный комментарий уважаемого Романа Кремень, ставший для меня настоящим откровением. Должен сказать ,что фактологии, изложенных им, я не встречал нигде! За это большое спасибо.
    В отношении хорошей и интересной статьи уважаемого Анатолия Зелигера хотелось бы лишь заметить, что не мешало ещё раз пройтись по тексту и привести его окончательно в порядок, а то много каких-то разрывов предложений, ненужных тире и т. д. Но это уже поиск блох в интересной и хорошей публикации. Автор хорошо отбомбился.
    .

  31. «При написании пьесы Шекспир воспользовался сочинением флорентийского автора второй половины четырнадцатого века. В этом сочинении рассказывается о еврейском ростовщике, который в счет долга намеривался вырезать кусок мяса из тела должника христианина. В появлении в свое время такого “кровожадного творения” не было ничего удивительного, так как христианская католическая церковь воспитывала христиан в духе презрения и ненависти к еврейской религии и еврейскому народу. Под влиянием церковной пропаганды среди темного, фанатичного люда возникало много и не таких нелепых юдофобских поверий. Тут и использование евреями крови христианских младенцев, и протыкание иглами просфор (гостий), и распространение чумы среди христианского населения. Толпы свирепой черни, возбуждаемые этими наветами, врывалась в еврейские дома, грабили, убивали, насиловали женщин.»

    Уважаемый Анатолий Зелигер!
    С большим интересом прочел Вашу статью.
    Думаю, что причиной новой волны интереса к «Венецианскому купцу» является современная ситуация в мире, особенно в развитых странах, где объемы и размах кредитно-финансовых операций одновременно с ростом злоупотреблений в крупнейших банках достиг огромных размеров при одновременном переходе промышленного производства в Китай и другие страны Азии. Центр тяжести мировой экономики и финансов смещается в Азию и сопровождается сопутствующими негативными процессами в странах Европы и Америки.
    В России разрушение производства и государственной системы наряду с торжествующим «диким капитализмом», огромными банковскими процентами на кредиты и пр. также являются толчком у части творческой элиты к новому прочтению пьесы Шекспира в современных условиях.

    По поводу источников, которыми пользовался Шекспир при написании пьесы, — в свое время я натолкнулся на любопытные сведения.
    Как известно для создания своей пьесы Шекспир воспользовался новеллой I, четвёртого дня из сборника «Пекороне» Сера Джованни Флорентийца (анонимного флорентийского автора второй половины XIV века). Эта книга впервые была напечатана в 1558 году в Милане.
    (Томашевский Н. Примечания. — В кн.: Итальянская новелла возрождения. — М.: «Художественная литература», 1984. — C. 258.)
    Любопытно, что в первоначальных, допечатных списках этой повести действующим лицом был не иудей, а ростовщик-христианин.
    Эту информацию я нашел в книге А.И. Тюменева «Евреи в древности и в средние века» 1922г. Стр. 284
    Он же в свою очередь делает сноску на: M. Landau, Beitra”ge zu Geschichte der italienischen Novelle 33, Mailand, 1815, IV, 1.
    Косвенно это может подтверждаться достаточно терпимым отношением к евреям Италии в средние века, среди которых ростовщичество не было распространено.
    (Интересно высказывание об итальянских евреях Фомы Аквинского, в котором он противопоставляет их, как людей, живущих трудом рук своих, евреям других стран, ведущим праздную жизнь и без всякого труда со своей стороны наживающих проценты на проценты.)
    Там же: Thomae Aquinatis, Opera Omnia, Parma 1852 – 75, t. XVI, p. 292).

    Другая история о пресловутом куске мяса, отрезаемом кредитором у должника имеет своим первоначальным источником соответствующий закон, отраженный ещё в 12 таблицах Древнего Рима. В те времена этот обычай существовал везде, и Шекспир взял его из древности и перенес в современную ему Венецию.
    Описывая Шейлока, Шекспир вполне мог использовать современный ему трактат Сильвейна «Оратор», в котором имелась глава «О еврее потребовавшем у христианина вместо уплаты долга фунт его собственного мяса»
    Об этом подробно пишет Георг Брандес в своей книге «Шекспир. Жизнь и произведения»
    Вот на этих источниках скорее всего Шекспир и построил свою пьесу. Ну и конечно же «Мальтийский еврей» Кристофера Марло.

  32. Уважаемый Анатолий! К сожалению, я не могу переписать историю, сделать ее мудрой нашей сегодняшней мудростью, и пере-сотворить человека так , чтобы, перефразируя Канта, «Из такого кривого полена, как человек, можно было выстругать нечто прямое»
    P.S. Хочу быть уверенным, что я высказываю свои мысли по нашей теме, потому что прочитал Ваше эссе с интересом к его содержанию, стилю и содержащемуся в нем заряду для размышлений.

  33. Уважаемый Борис Дынин, Вы пишете, что позволено Шекспиру не позволено современному антисемиту. Я не понимаю, почему позволено Шекспиру не знать положение, завещенное евреям от Бога: «Не убивай». Почему для обсуждения проблемы: «Что есть человек» нужно было создавать образ, питающий антисемитизм более 400 лет. В чем здесь проявляется гуманизм эпохи Возрождения? Я полагаю, что не существует вопроса «О Шейлоке», но сушествует вопрос о средневековом мраке и о подлой лжи по отношению гуманистической иудейской религии.

  34. Уважаемый Борис Дынин, можно поставить следующий вопрос: » Возможна ли подобная пьеса с заменой еврея Шейлока и итальянца Антонио, например, англичанином и норвежцем?» Также можно перебрать другие пары: француз и германец, швед и поляк и т.д. Я полагаю, что никому не придет в
    голову написать такую пьесу. Какой же вывод можно сделать из этого?

    1. Анатолий16 Декабрь 2012 at 21:39 | Permalink
      Уважаемый Борис Дынин, можно поставить следующий вопрос: ” Возможна ли подобная пьеса с заменой еврея Шейлока и итальянца Антонио, например, англичанином и норвежцем?” Также можно перебрать другие пары: француз и германец, швед и поляк и т.д. Я полагаю, что никому не придет в голову написать такую пьесу. Какой же вывод можно сделать из этого?
      ================================
      Вы правы, уважаемый Анатолий! В голову не придет (или скорее, не должно придти) .Для этого нужно быть Шекспиром, жить в 16 веке, быть одним из гуманистов эпохи Возрождения, поднявших вопрос: «Что есть человек»?, оставаться в сознании зрителей драматургом ушедшей эпохи, но оставившим нам свои вопросы. Что видится (может видится) в Шекспире — это не то же самое, что увиделось бы в пьесе, написанной современным автором по Вашему примеру (так же как, например, в образе Порции). Вы были бы совершенно правы, если принимать во внимание только зрителей без исторической памяти, не знающих Шекспира, не имеющих вопросов к себе и к миру. Но такие есть, поэтому вопрос о «Шейлоке» есть и будет еще долго будет вызывать дискуссии. Вывод: что позволено Шекспиру, не позволено современному антисемиту . Шекспир не вещь сама в себе. Красота и мудрость в глазах и уме смотрящего, думающего!

  35. Я абсолютно согласен с литературоведческим анализом г-на Зелигера: пьеса антисемитская, несмотря на несколько проеврейских пассажей, и никакие попытки сделать её иной не могут быть успешными. Я, однако, не согласен с оценкой фильма 2004 г. с Ал Пачино и не думаю, что у правительства Израиля есть власть для запрета его показа. Мне как раз кажется, что именно в этом фильме и режиссёр, и актёр очень старались сделать фильм про-шейловским. А вот в прошлом году в Центральном парке Нью-Йорка была показана новая постановка с тем же Ал Пачино, и она была откровенно антисемитской, и, я думаю, более шекспировской. Я не обвиняю ни постановщика (Даниэль Сулливан), ни актёра — они сделали честную постановку…

  36. Довесок:

    В силу сказанного выше, «Шейлока» можно ставить по разному. Но это также, как можно поставить в театре «Идиота» Достоевского как идиота, или так, каким он предстал у Смокнутовского.

  37. ”Подводя итог, я могу высказать убеждение, что эту пьесу следует ставить лишь тому, кто преисполнен чувством ненависти к еврейскому народу. Режиссерам же с гуманными, общечеловеческими убеждениями нет смысла обращаться к ней. Конечно, можно уйти от содержания пьесы, совершить более или менее грубое насилие над ней, но тогда следует честно объявить всем, что не Шекспир автор поставленной пьесы”.

    Возможно, будет интересно познакомиться с мыслями актера, сыгравшего Шейлока в Королевской Шекспировской Компании: @http://imempire.narod.ru/inter16.html@

    Его заключение:
    ”Моё исполнение было темой многих дискуссий. Дискуссии будут возникать всякий раз, когда будут ставить эту пьесу. Шейлок остаётся, бесспорно, образом с большой энергией и страстью, и, как все подобные образы, вызывает очень противоречивые чувства, вероятно, больше всего в тех, кому не хватает его динамизма. Может быть, он — «собака», но не домашняя. Он разрушает гармонию и спутывает всю мораль. В этом он, возможно, мало чем отличается от другого типичного «чужака», актёра.”

    В «Шейлоке» есть вопрос: «Что есть человек?». Потому и Шейлок не однозначен у Шекспира, Он – человек, и уже многое зависит от того, задается ли этим вопросом зритель. Это не то же самое, когда у иных нет вопроса, но есть ответ: «Еврей – это не человек!» (пусть с всякими историческими объяснениями как так получилось и почему он обязан ассимилироваться или быть уничтоженным).

  38. Честно скажу — начинал читать с большим предубеждением. Однако был удивлен в приятную сторону: текст вполне читабельный. Наверное, с ним можно поспорить — утверждения о том, что «Венецианского Купца» не следует ставить выглядят больно уж лихими — но это, что называется, вопрос мнений. В целом написано интересно, надеюсь — вызовет дискуссию.

  39. Спасибо, очень интересно. Только мне так и остался непонятным интерес к «Венецианскому купцу» в наши дни. Можно ли это объяснить ростом антисемитизма? Не уверен. Тешить антисемитизм сказкой о стремлении ростовщика вырезать кусок тела должника — не очень то убедительно даже для самих антисемитов. Тогда что?

Обсуждение закрыто.