В том, что именно Дама организовала кампанию клеветы, задействовав при этом колоссальный ресурс (посадки Вольпина и Прохоровой, «предвиденье» Рихтера и, наверняка, многое другое) у нас с матерью не было ни малейшего сомнения.
Я был обязан это сказать…
Александр A. Локшин
Хотя отец и не называл мне имя сексота, который себя неожиданно раскрыл («я не человек, а труп»), отец назвал это имя моей матери. В результате имя этой Дамы не было секретом и для меня. Она, кстати, пыталась познакомиться со мной: первый раз — на концерте, по-моему, в Рахманиновском зале, в присутствии обоих моих родителей. Какое сочинение моего отца тогда исполнялось — увы, не помню. Возможно, 5-я симфония. Второй раз — через несколько дней после похорон отца она позвонила, представилась («Я училась с вашим отцом в одном классе и мы сидели за одной партой») и спросила:
— Ваш отец что-нибудь рассказывал вам обо мне?
— Нет, — ответил я, — он никогда ничего мне о вас не говорил.
Третья попытка этой Дамы была вот какая. Через Игоря Карпинского она передала, что у нее имеются ранние сочинения моего отца (в том числе одно, если не ошибаюсь, посвященное ей самой). И что она готова передать их, но только не через Карпинского, а лично мне из рук в руки. Я отказался. В результате эти сочинения пропали — были уничтожены пожаром или еще что-то такое с ними случилось, точно не помню (рассказал мне и моей матери об этом все тот же Карпинский).
Почему я отказался получить сочинения своего собственного отца? От страха. Я ее боялся. Мы с ней представляли очевидную опасность друг для друга.
Потом эта Дама прислала мне письмо, в котором, в частности, называла мою мать «чаровницей» (что меня покоробило) и призывала беречь музыкальное наследие моего отца, «не забывая при этом того страшного, что произошло». Письмо это буквально жгло мне руки, и я его уничтожил, о чем не жалею.
Дама эта оказалась, к нашему удивлению, ближайшей подругой Веры Ивановны Прохоровой. Потом мы (я и моя мать) передали Прохоровой через Карпинского, что представляет собой, по нашему мнению, эта Дама. От Прохоровой пришел ответ (снова через Карпинского, который в то время периодически навещал то Прохорову, то нас). Ответ заключался в следующем: если мы не прекратим порочить эту святую женщину, то она (Прохорова) расскажет всему свету, кто такой Локшин (мерзавец, стукач и др.). На самом же деле Прохорова этим и так давно уже занималась — и помощников у нее хватало.
Тут уместно заметить, что (а) мать Прохоровой была агентом НКВД и что (б) Прохорова этого не понимала (и то и другое документально подтверждено [1]). Что отчасти характеризует уровень адекватности Веры Ивановны.
Теперь перейдем к процедуре идентификации Дамы.
Цитата 1. (Отрывок из письма моего отца И.Л. Кушнеровой , 19 сент.1949) [2, с. 78]
«В Москву приехал Володя Неклюдов [по неподтвержденным данным он впоследствии покончил с собой — А.Л.] , который в Новосибирске был организован трупом с феерическим блеском. Труп вернулся и собирается восстановить нормальные отношения со мной. Князь приобрел себе белый плащ и теперь ни дать ни взять — Петроний Арбитр. Одев плащ, он, вероятно, с успехом заменяет меня.»
Цитата 2. (см. [3, c. 153])
«Однажды князь — Игорь (муж мой) и Анатолий [Ведерников] необычно повздорили.»
Теперь, когда идентификация Дамы проведена, продолжу свой рассказ.
В том, что именно Дама организовала кампанию клеветы, задействовав при этом колоссальный ресурс (посадки Вольпина и Прохоровой, «предвиденье» Рихтера и, наверняка, многое другое) у нас с матерью не было ни малейшего сомнения. Однако, обладая таким громадным ресурсом в НКВД, ничего не стоило сфабриковать убойный компромат на моего отца — например, письмо или письма, в которых Локшин признается во всех смертных грехах…
Было странно, что такой компромат не всплывал даже тогда, когда позиции Прохоровой впервые серьезно пошатнулись (например, в 2007 году, когда за Локшина вступилась Елена Боннэр). Тем не менее, никакого дополнительного компромата не обнаруживалось. Напрашивалось единственное объяснение: если такой сфабрикованный компромат существует, то его приберегают лишь на самый крайний случай, чтобы, по возможности, позволить Даме остаться в этой истории в тени.
Дальше произошло следующее.
После того, как в 2013 году вышел фильм Олега Дормана «Нота», фактически реабилитирующий моего отца (устами Рудольфа Баршая), у меня произошел короткий, но выразительный спор с Натальей Громовой, работавшей в то время в Доме-музее Цветаевой. (Отношения мы выясняли в фейсбуке, на странице Олега Дормана.) Разногласия наши касались истории моего отца и были устранены в течение 24 часов.
Наши контакты с Натальей Громовой продолжались, и я узнал от нее, что она хотела бы написать книгу о моем отце — опыт такого рода документальных повествований у нее, как всем известно, большой. О моих же книгах об отце она отозвалась примерно так (разговор был по телефону):
— Вы же плохо пишете. У вас там «в Киеве дядька, а в огороде бузина».
Но главное было в другом. Я узнал от Громовой, что в Доме-музее Цветаевой есть какой-то особый архив, куда никого не пускают, и там имеются в некотором количестве письма моего отца, а также (передаю дословно!) «письма, похожие на письма Локшина».
— По закону, — сказал я, — все письма, написанные моим отцом, принадлежат мне. Я готов сейчас же выехать и забрать их.
— Нет, это абсолютно невозможно, — был ответ.
— Ну хорошо, — смирился я, понимая, что с Домом-музеем Цветаевой спорить бесполезно. — Тогда мне нужны хотя бы ксерокопии этих писем.
— Их получить тоже невозможно, — был ответ.
Это показалось мне чрезвычайно странным и оскорбительным, и я решил, что дальнейшие наши контакты с Н.Громовой бесполезны.
Однако сухой остаток от этого общения все же был: компромат, наконец, нашелся.
Прежде чем двигаться дальше, хочу процитировать книгу Евгении Альбац [4, с.57]:
Цитата 3.
«”За 8 лет моей работы от вербовки отказался один студент. Хотя я и пугал его неприятностями. А план по вербовке у меня был 4–5 человек в год”, — рассказывал Орехов.
…Это тот самый Орехов, который отсидел 8 лет в лагерях, за то, что предупреждал диссидентов о грозящих им обысках и арестах.»
Подчеркну, что в вышеприведенной цитате речь идет о вегетарианских брежневских временах. Отказался от вербовки один человек из тридцати–сорока (!).
Отказы от вербовки во время сталинского террора были, вероятно, намного большей редкостью.
Цитата 4. (см. [5], c. 143).
«После войны Синявский вынужден был подписать документ, согласно которому становился осведомителем НКВД. (В то время отказ был равносилен самоубийству.)»
Теперь вернусь к основной теме этой заметки.
Дама, о которой шла речь выше, внешне почти не участвовала в кампании, направленной против моего отца. Есть только маленький абзац в ее уже цитированной статье, где она пишет о вербовке во время террора, и этот небольшой отрывок, на мой взгляд, весьма информативен.
Цитата 5. (См.[3, c.159]).
«Много болтали лишнего. Ничего хорошего из этого не вышло. … Нас всех “вызывали”. Каждый выдержал это испытание по-своему. Вызывали и Анатолия Ивановича [Ведерникова]. Угрожали сослать в Среднюю Азию. Он выстоял. Отказался. Никуда не сослали.
“Мефистофель” [Локшин] попал в собственный капкан.»
На первый взгляд, написано убедительно. Никаких лишних деталей, к которым можно прицепиться. Впрочем, при более внимательном чтении кое-что обнаруживается…
Прежде всего, вместо «Отказался» должно (при минимальных требованиях к объективности) стоять: «Он сказал мне, что отказался».
Но это мелочи.
Нетрудно понять, что наименьшее обвинение, которое можно было предъявить “вызываемым” — это обвинение в недоносительстве.
В результате Дама предлагает нам, по сути дела, согласиться со следующим чудом во время террора:
Отец Анатолия Ведерникова арестован и расстрелян как «шпион» (1937).
Мать арестована (1937) и приговорена к 8 годам заключения как ЧСИР.
Брат отца арестован и расстрелян как родственник шпиона.
Сестра матери арестована и выслана на 8 лет. Ее муж арестован и расстрелян (1937) (см. [6], c.24).
Недоносительство.
Отказ от вербовки.
В комсомоле не состоял, общественной нагрузки не имел (см. [7], c. 171).
И в качестве результата — ничего…
На мой взгляд, поверить в такое чудо невозможно.
Тем более, что:
Нейгауз, как я полагаю, считал Ведерникова виновным в своем аресте (см. [1], c.97). Впрочем, это всего лишь мое мнение. И даже если я прав, сам Нейгауз мог ошибаться.
Но это не все.
Цитата 6. (См. [8], c. 57).
«Анатолий Ведерников: Вот, был Первый Всесоюзный конкурс, когда Мержанов и Рихтер получили первые премии, я же на третий тур не прошел. Не знаю, почему.
Анатолий Шелудяков: Не могли припомнить [арест] родителей или что-нибудь такое?
Анатолий Ведерников: Нет. [Совершенно непонятно, как это можно было узнать, не имея связи с “органами”. — А.Л.] »
Вот, пожалуй, и все, что я хотел сказать. В заключение еще одна цитата, на этот раз — из романа Владимира Войновича.
Цитата 7. (см. [9], c. 20)
«Этот гебешник сказал Антону, что у них разработана полная программа постепенной перестройки в литературе и возвращения запретных имен. Сначала опубликовать тех, которые здесь, потом мертвых, которые умерли здесь, потом мертвых, которые умерли там. С мертвыми вообще возиться подольше и пошумнее. Устраивать разные церемонии. Возложение венков, открытие памятников, перезахоронения, переименования. Пусть будут звезда Пастернака, улица Ахматовой, дом-музей Цветаевой, теплоход “Михаил Булгаков” и типография имени Зощенко.»
Обращаю внимание читателя на то, что ко времени опубликования романа Войновича (1995) Дом-музей Цветаевой уже существовал — он был основан в 1990 году Дамой.
Да, кстати, любопытно еще, что последняя цитата не просто вложена в уста одного из героев романа. Все устроено несколько сложнее. Героиня романа сама пишет роман (т.е. мы имеем дело с романом в романе). И вот одному из героев этого романа в романе и принадлежат слова, приведенные в Цитате 7. Не перестаю удивляться писательскому мастерству В.Н.Войновича.
Вот, пожалуй, и все.
Добавление
Шура Локшин (мой будущий отец) и Надя Лыткина (будущий основатель и директор Дома-музея Цветаевой) учились в 12-й образцовой школе города Новосибирска, в одном классе и сидели за одной партой. Директором этой школы, если я не ошибаюсь, был отец Нади. Эта школа была предназначена для особо одаренных детей, а также для детей партийно-чекистского начальства. Мой отец был обязан Наде чрезвычайно многим: наверняка по ее просьбе директор школы отправил Шуру Локшина после 9-го класса в Москву, учиться в Консерваторию (1936-й год); затем в 1948-ом году она же устроила Локшина в Институт Склифосовского, к хирургу Юдину (возможно, спасла тем самым моему отцу жизнь). Любопытно, хотя, видимо, не имеет отношения к делу, что в одном классе с Шурой Локшиным и Надей Лыткиной учился будущий член Политбюро ЦК КПСС Егор Лигачев.
Примечания
[1] Локшин А.А. Музыкант в Зазеркалье. Изд.3.— М., 2013.
[2] Локшин А.А. «Гений зла». Изд.4. — М., 2005.
[3] Катаева-Лыткина Н.И. “Анатолий Иванович Ведерников”/Анатолий Ведерников: Статьи. Воспоминания. — М.: Композитор, 2002. С. 143 — 166.
[4] Альбац Е. Мина замедленного действия (политический портрет КГБ). — М., 1992.
[5] Алексеева Л.М. , Голдберг П. Поколение оттепели. — М.: Захаров, 2006.
[6] Ведерникова О.Ю. “Анатолий Ведерников”/ Анатолий Ведерников: Статьи. Воспоминания.— М.: Композитор, 2002. С.12 — 49.
[7] Бубнова-Рыбникова П.А. “Анатолий Ведерников”/ Анатолий Ведерников: Статьи. Воспоминания.— М.: Композитор, 2002. С. 166 — 175.
[8] Шелудяков А.В. Беседа с А.И. Ведерниковым / Анатолий Ведерников: Статьи. Воспоминания.— М.: Композитор, 2002. С. 49 — 61.
[9] Войнович В.Н. Замысел. — М.: Вагриус, 1995.
Oт редакции. Редакция не проверяла приведенные в заметке факты, все изложенное есть мнение автора.
«Не верю ни одному слову!
Александр Александрович Локшин
В ответ на опровержение И.В. Катаева
В прошлом номере «ЛГ» был опубликован материал композитора Игоря Витальевича Катаева «Щели в доказательствах», – ответ на интервью с сыном композитора Александра Лазаревича Локшина («Мой отец всегда знал имя стукача», № 47, 2017). Предоставляем слово Александру Александровичу и на этом завершаем дискуссию о «деле Локшина» на страницах «ЛГ».
****
Из интернета к сведению участников обсуждения. Интересующимся стоит ознакомиться с опровержением И. В. Катаева и ответом А.А. Локшина. Думаю, что есть смысл последовать решению «ЛГ». Слово против слова не имеет решения. ИМХО
****
Через «Момориал» я получил дела моих расстрелянных в 1938 г. тёти (Магнитогорск) и дяди (Киев). Там в обвинениях фигурируют «показания» одного на другого, а в протоколах допроса каждого из них ничего подобного нет. Реабилитационные материалы подтверждают: никакого компромата друг на друга они не давали. Это в тему о доносительстве.
Тайна Ирэны
https://drive.google.com/file/d/1alLAuTsyKNLMF0qoaV-oH5JS70zAOt-p/view?usp=sharing
Вот еще кое-что.
Процитирую адресованное мне письмо И.Л.Кушнеровой (опубликованное в моей книжке «Гений зла», 2005, c. 99 -100). Речь в этом письме идет, по-видимому, о 1948 годе:
«Девушка из Новосибирска [Надя Лыткина], переехав в Москву и став врачом, устроилась на работу в Институт Курортологии и получила [для себя одной] 2 комнаты в коммунальной квартире в одном из Арбатских переулков Однажды Надя сообщила нам новость: она сказала, что ее отправляют работать за границу (ей было около 30 лет) . Мы стали обсуждать, насколько это реально. Надя считала, что это вполне реально, так как ее уже попросили представить список книг, которые она хотела бы взять с собой. Было только одно “препятствие”, туда посылают только замужних. И, не дождавшись, пока я уйду домой, тут же сделала А.Л. предложение: “Женись на мне, и мы вместе уедем”. Он на это никак не отреагировал . Еще несколько раз после этого, также в моем присутствии, обсуждался этот вопрос.»
Вплоть до самого последнего времени я не представлял себе, какая организация и с какой целью собиралась отправить Н.И.Лыткину за границу. Однако недавно выяснилось, что в октябре 1950 года Лыткина была назначена секретарем Окружной избирательной комиссии от организации Красного Креста Центрального института курортологии. С большой долей вероятности можно заключить, что именно эта организация собиралась отправить Лыткину в заграничную командировку. (А какая же еще?) О характере деятельности советского Красного Креста за границей в сталинское время любознательный читатель может многое узнать в интернете)
Oт редакции. Редакция не проверяла приведенные в заметке факты, все изложенное есть мнение автора.
=====
Очень ценное замечание.
Я эту статью 8 месяцев назад пропустил, помню только другую статью, где семья Локшина отказалась от требования Геннадия Рождественского идентифицировать предателя. Данная статья написана удивительно сбивчиво (нарочито запутанно?), чтобы все-таки косвенно но определенно назвать имя: Н. И. Катаева-Лыткина — это сочетание беру из Википедии из статьи о Дом-музее Марины Цветаевой.
Хотя и в отношении этой женщины хотелось бы большей степени доказательности, что может быть и невозможным, но здесь Александр Локшин не обвиняет Прохоровых и Рихтера в том, что предателями были именно они. Эта совершенно неприемлемая — для меня, по крайней мере, идея (пока нет доказательств) появилась со статьей Анжелики Огаревой, и затем Александр Локшин вцепился в нее как в истину в полседней инстанции, в сильной степени дезавуируя доверие ко всему, что он делал в течение 20 лет для убедительной (как я это понимал) реабилитации отца.
И я совершенно не понимаю, что с ним происходит сейчас, хотя, мне кажется, он поступил очень правильно, поместив ссылку на эту свою статью от августа 2017 г.
Убрал звёздочку. Остались Человеческий образ и Музыка.
Н е м а л о.
Спасибо Алексу Б. за позитивный отклик. Насколько убедительны мои доводы, судить не мне. Противоречат ли они тому, что я писал раньше — опять же судить не мне. Вцепился ли я в статью Огаревой (как со всей культурностью утверждает Э.Рабинович) — также судить не мне. Обнародовать появившиеся в моем распоряжении документы я счел своей обязанностью перед отцом. Мой самый короткий довод укладывается в несколько строк:
1949 год, июль — арест А.С.Есенина-Вольпина;
1950 год, август — арест В.И.Прохоровой;
1950 год – А.Л.Локшин, изнанный из Консерватории, не может найти работу;
1950 год, октябрь — Н.И.Лыткина назначена секретарем Окружной избирательной комиссии (от организации Красного Креста Центрального института курортологии). И это — несмотря на то, что, как утверждает сама Катаева-Лыткина: «Нас всех «вызывали » [очевидно, в “органы”]» (См.Катаева-Лыткина Н.И. “Анатолий Иванович Ведерников”/Анатолий Ведерников: Статьи. Воспоминания. — М.: Композитор, 2002. С. 159.)
Вы должны были это сказать, — ведь это Вашего отца обвиняли; полагаю – ложно. Лицо, даже в наше виртуальное время пост-правды, остаётся зеркалом души, и, будучи (упорно :)) и не в шутку, на стороне Е.М. Майбурда и Элиэзера Рабиновича и, несмотря на комментарии Редакции, Соплеменника и др. соплеменников, поверить в вину Локшина-старшего не могу.
Прекрасные лица семьи Локшиных, жуткое стихотв-ие Вольпина — слишком убедительны, i m h o. Рисунки, стихи и проза ААЛ — убедительны не меньше; не все , есть- и с к л ю ч е н и я, не много —
i m h o. И ещё: “Стиль — это человек” — Из речи, которую произнес французский естествоиспытатель Жорж Луи Леклерк Бюффон (1707—1788) 25 августа 1763 г. при избрании его в члены Французской академии… стиль есть неповторимая особенность человека, которая отражает его природные свойства, тогда как идеи, развиваемые им, могут быть достоянием многих.» — @https://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_wingwords/2616/Стиль@
p.s. Прошу извинить упорное и систематическое, однако, — совсем не злостное ( i m h o ) цитирование первоисточников и чрезмерный пафос этого, пожалуй, не очень нужного комментария.
p.p.s. Однако, — «охота пуще неволи»
Еще раз спасибо. Был настолько под впечатлением от Вашего комментария, что не знал даже, что написать в ответ
Здесь опубликованы некоторые новые документы
https://drive.google.com/file/d/1BFBdSIRWpJV0EIsuBouaTn9HHjTowGpT/view?usp=sharing
Уважаемый А.Локшин, музыка Вашего отца потрясающая, Ваше стремление восстановить правду и справедливость глубоко человечно и понятно и вызывает огромное уважение. Я не на стороне тех, кто в стремлении быть объективным , идёт по пути домыслов в отношение тех, кто себя защитить уже не может . Я полагаю, пока архивы не открыты и мы не имеем документов \»кто сотрудничал с КГБ ( или кто отказался), это остаётся не доказанным. Была такая династия Бендицких ( хотя я лично не знаком), в чьём доме жили и Нейгауз, снятый с поезда в ГУЛАГ усилиями Гилельса, и в это же все ещё военное время там спал под роялем Рихтер . Сейчас , как я узнал, А.С. Бендицкий живет в Германии, все события в доме его отца в Свердловске происходили на его глазах. Если у Вас есть возможность связаться, я предполагаю, Вы могли бы ещё добавить документальные драгоценные подробности о ситуации, в том числе, затрагивающей Вашего отца. Я знаю все это через одного из пианистов, учеников Бендицкого. Надеюсь, рано или поздно, все тайное станет явным . J