Моше, в отличие от Йегошуа, к ним совершенно не ревнует, что, само по себе, весьма удивительно. Задолго до Зигмунда Фрейда мудрецы Талмуда знали, что ревность — одна из самых универсальных человеческих эмоций. Но они знали и кое-что другое: «Ко всем ревнует человек, кроме своего сына и своего ученика».
Недельный раздел Беаалотеха
Михаил Ривкин
И сказал Г-сподь Моше: Собери Мне семьдесят мужей из старейшин Исраэля, о которых знаешь, что они старейшины народа и его смотрители, и возьми их к шатру собрания, и предстанут они там с тобою. И Я низойду, и буду говорить с тобой там, и возьму от духа, который на тебе, и возложу на них. И они будут нести с тобою бремя народа, и не будешь нести ты один. /…/ И сказал Г-сподь Моше: Рука ли Г-сподня коротка! Теперь увидишь, сбудется тебе слово Мое или нет.. И вышел Моше, и говорил народу речи Г-сподни. И собрал он семьдесят мужей из старейшин народа, и поставил их вокруг шатра. И нисшел Г-сподь в облаке, и говорил ему, и взял от духа, который на нем, и возложил на семьдесят мужей, старейшин. И было, когда почил на них дух, они стали пророчествовать, и никогда более. Но остались два мужа в стане, имя одному Эльдад, а имя другому Медад; и почил на них дух, а они из (числа) записанных, но не вышли к шатру. И стали они пророчествовать в стане. И побежал отрок, и известил Моше, и сказал: Эльдад и Медад пророчествуют в стане. И отозвался Йеhошуа, сын Нуна, служитель Моше с юности своей, и сказал: Господин мой, Моше, заключи их! . И сказал ему Моше: Ревнуешь ли ты за меня? О, если бы весь народ Господа был пророками, чтобы возложил Господь дух Свой на них! 30. И возвратился Мошев стан, он и старейшины Исраэля. (Бемидбар, 11:16-17, 23-30)
Это, пожалуй, самая первая в еврейской истории попытка описать феномен, который мы склонны считать исключительным порождением Нового и Новейшего времени: феномен диссидентства. Эльдад и Мейдад — типичные диссиденты. Они были избраны Моше по велению Г-спода, наряду с семьюдесятью другими, чтобы составить некую интеллектуальную элиту. Им было оказано высшее доверие, которого только может удостоиться смертный: они, в известном смысле, получили пророческий дар, равный дару Моше (Бемидбар, 11:17). Более того, они должны были составить костяк нарождавшегося государственного аппарата, если верить РАШИ, то именно костяк карательных его органов:
«Поставь им условие, чтобы взяли на себя заботы о моих сыновьях, которые непокорны и причиняют беспокойство» (РАШИ, Бемидбар, 11:17).
И тем не менее, в отличие от своих семидесяти коллег, Эльдад и Мейдад предпочли сами стать непокорными и причинять беспокойство Моше. Комментаторы спорят об их истинных мотивах. Некоторые изображают их образчиками чистейшей скромности (Бемидбар Раба, 15:19), некоторые считают, что им просто хотелось сначала понаблюдать со стороны за своими семьюдесятью пророчествующими собратьями, и лишь затем принять эту нетривиальную миссию самим. Нам кажется, что в них взыграл тот иррациональный инстинкт всякого диссидента, который, в свое время, прекрасно сформулировал Марат, когда его попросили принять участие в какой-то коллективной манифестации членов Конвента: «Только гуси ходят стадом». Семьдесят пророков хором вещают в «огороженном пространстве»? Ну уж нет, увольте нас от такого удовольствия. Все внутри, а мы вот лучше постоим снаружи, за оградой.
Реакция Йошуа бин Нуна на такое поведение вполне характерна для «первого зама» всех времён и народов: «Да посади ты их, и вся недолга!» (11:28). Для той эпохи тюремное заключение было вообще-то самым нехарактерным методом искоренения диссидентства, да и сам глагол כלאם встречается в ТАНАХе только один раз, поэтому о точном его значении можно поспорить. Но, в любом случае, речь идет о той или иной форме ограничения и пресечения.
Сложнее понять реакцию Моше, который в других эпизодах (Золотой Телец, Корах) отнюдь не проявлял мягкотелости. Для него, на сей раз, лучший способ борьбы с пророками-диссидентами состоит не в тех или иных ограничениях, а в том, чтобы дать пророческий дар всем сынам Израиля, без исключения. Интересна и реплика Моше, адресованная Йегошуа: המקנא אתה לי. По контексту эти слова принято переводить «Ревнуешь ли ты за меня?», хотя по пшату (по простому смыслу) явно следует читать «Ревнуешь ли ты ко мне?». Косвенное подтверждение именно такой трактовки дает и один из мидрашей:
«Заточи их в темницу, потому что они пророчествовали: Моше умрет, а Йегошуа приведет Израэль в Землю [Кнаанскую]» (Сифрей, Санхедрин 17А, приводится у РАШИ).
Иными словами, преждевременное предсказание смены лидера вызывает известное раздражение у того, кто давно объявлен «преемником»: мы все знаем, что ждать уже недолго осталось, но зачем же говорить об этом так сразу и вслух!
Итак, Моше не видит никаких оснований для санкций по отношению к непокорным. В отличие от Йегошуа, он к ним совершенно не ревнует, что, само по себе, весьма удивительно. Задолго до Зигмунда Фрейда мудрецы Талмуда знали, что ревность — одна из самых универсальных человеческих эмоций. Но они знали и кое-что другое: «Ко всем ревнует человек, кроме своего сына и своего ученика» (Санхедрин, 105В). Похоже, что Моше, по крайней мере, в этом эпизоде, и впрямь воспринимал весь народ Израиля, в том числе и пророков-диссидентов, как своих детей и своих учеников.
По какой-то ассоциации история Эльдада и Медада напомнила мне решение Дафни Лиф инициатора и признанного лидера социальных протестов 2011 года не баллотироваться в Кнессет. В отличие от «системных пророков» Ицика Шмули и Став Шафир, Дафни Лиф смогла показать, что прекрасная традиция «внесистемного», диссидентского пророчества пока что не забыта в Израиле. Иметь все шансы на реальное место в списке кандидатов, и остаться «вне лагеря», предоставить ста двадцати «казенным пророкам» все официальные полномочия, более того, всю гигантскую мощь системных СМИ — для этого надо немалое мужество. Имена Эльдада и Медада сохранила на тысячелетия Книга Книг. Имя Дафни Лиф мы начинаем забывать уже сейчас, после того, как она на несколько лет исчезла с телеэкранов. И страдает от этого не Дафни Лиф. Страдаем мы сами, лишившись едва ли не единственного чистого и не фальшивого голоса, который всегда выделялся на фоне однообразного, синхронного и монотонного подвывания наших депутатов и СМИ.
Несколько лет назад Джуди Нир-Мозес (надо сказать, не самый умный человек даже по стандартам «Решет Бэт»), интервьюировала в своей программе «Хей Джуд» Дафни Лиф, и с нарастающей долей пренебрежения и высокомерия повторяла: «Ну, знаешь, ты просто фраер! На твоем горбу эти двое въехали в Кнессет, и правильно сделали, а ты так и осталась не у дел, пустое место, ноль без палочки». Дафни Лиф пыталась что-то говорить о высших ценностях неповиновения и нонконформизма, но наша Джуд твердо помнила простой медийный приём: не давать интервьюируемому договорить до конца ни одну фразу, хотя именно в данном случае нетривиальная мысль Дафни Лиф, очевидно, требовала известного времени для корректного изложения.
Не знаю, как сами Эльдад и Медад объяснили бы свое поведение. Комментаторы ни разу не дают им «микрофон». Но думаю, что и им потребовалось бы несколько минут «непрерывного эфира», чтобы довести свою мысль до слушателей. Йегошуа, как и Джуди Нир-Мозес, может ограничиться одной репликой, умным людям для изложения своих мыслей нужно какое-то время. Представляется, именно в этой ситуации роль социальных СМИ и социальных сетей особенно велика. Мы должны как-то компенсировать и нейтрализовать то «глушение» которому подвергается в мейнстримных СМИ Дафни Лиф и другие непродажные общественные активисты, должны услышать сами и помочь услышать другим тех, весьма немногих, кто пророчествует вне стана.
