Не секрет, что сионизм расцвел на волне и в рамках национального возрождения европейских народов, что выглядя этапом Священной истории, он в первую очередь являлся также и интегральной частью современных ему идеологических процессов. Но это значит, что сионизму предназначалось попутно извлекать искры также и из самых мрачных закутков европейского национализма.

ВАГНЕРОВСКИЙ ЯД

Арье Барац

В недельной главе «Хуккат» описывается история, в которой избавление от смертельных змеиных укусов производится с помощью специально изготовленного медного змея: «И послал Господь на народ змеев сарафов, и жалили они народ, и умерло много народу из израильтян. И пришел народ к Моше, и сказали они: согрешили мы, что говорили против Господа и против тебя; помолись Господу, чтоб удалил от нас змеев. И молился Моше за народ. И Господь сказал Моше: сделай себе сарафа и возложи его на шест; и будет, всякий ужаленный, если взглянет на него, то останется жив. И сделал Моше змея медного, и возложил его на шест, и было, если змей жалил человека, то, взглянув на медного змея, тот оставался жив». (21:1-9)

При всей необычности техники исцеления (взгляд, а не прикосновение), оно все же вписывается в некое общее правило: подобное лечится подобным, ядовитый укус змеи блокируется видом змеи.

Установлено, что многие агенты, губительные в одних количествах и аспектах, целебны — в других. Причем в плане этой двойственности змей как раз — животное весьма символическое: сея смерть, он сохраняет в себе также и какие-то элементы жизни, причем зачастую вполне уникальные и целебные (свойства змеиных ядов — это целый отдельный раздел биологии). Отчасти именно эта особенность еще со времен древнего Египта превратила змея в геральдический знак медицины.

Позитивное использование в целом вредоносных сущностей можно обнаружить и в различных других эпизодах священной истории.

В трактате Шаббат (89.а) говорится, что во время мора, когда Аарон «встал между мертвыми и живыми» (Бемидбар 17.12), он получил необходимые сакральные знания не от ангела исцеления Рафаэля, а от самого Ангела Смерти.

Не обошелся без темной силы и царь Шломо: в агаде (Гитин 68) рассказывается, что шамир, средство, которым обтачивались камни при строительстве Храма, хранится только у князя бесов Ашмадая, и поэтому для того, чтобы возвести Храм, царю Шломо пришлось обратиться к его помощи.

В этот ряд явлений можно поместить историю о превращении проклятий в благословения в устах Билама — наиболее компетентного волхва всех времен и народов.

Присутствие целебного начала в смертоносных источниках можно отнести к последствиям «разбиения сосудов» («швират акелим»). Согласно этой каббалистической концепции, сосуды (сфирот) предназначенные для восприятия Божественного света, не выдержали Его напора и раскололись. В результате искры Божественного света оказались заточены в осколках, и нуждаются в извлечении.

Учение об «исправлении мира», о «тикуне» посвящено задаче извлечения положительных жизненных элементов (искр) из преимущественно деструктивных сущностей (скорлуп).

Так на строительство скинии пошло золото, которое входило в состав культовых предметов египтян.

Более того, многие элементы египетской культуры были восприняты зарождающейся еврейской цивилизацией. Не следует забывать, что Моше рос при дворе Паро и обладал базисными навыками политической культуры.

В 28 главе книги «Нецах Исраэль» Магараль приводит талмудическую агаду о Машиахе обитающем среди нищих у ворот Рима и сравнивает его с Моше, воспитывавшемся во дворце Паро.

Как Моше был избавителем, впитавшем в себя все достижения египетской культуры и освоившим управленческие навыки египетского принца, также и грядущий Машиах придет из римской культуры, используя ее достижения.

«Знай, что царство Израиля — обобщает Магараль. — Это царство выделившееся («нивделет») из языческого царства. Машиах восходит и увеличивается в среде царства инородного, подобно тому, как плод выходит из скорлупы. Языческие царства считаются скорлупой царства Израиля. Он подобен плоду, когда плод созревает, то скорлупа падает с него».

В этом отношении совсем не случайно политический сионизм был создан евреем, весьма отдаленным от родной традиции, евреем, глубоко погруженным в традицию внешнюю, «римскую».

Достаточно отметить, что в 13 лет Теодор Герцль отмечал не бар-мицву, а проходил конфирмацию и долгое время не видел для евреев лучшей доли нежели полная ассимиляция.

Но именно он, именно подобные ему совершили сионистский рывок. Причем лишь после смерти Герцля — в 1904 году, когда сионизм переживал тяжелый кризис, связанный с планом Уганды, рав Кук опознал в скончавшемся лидере Машиаха — Машиаха бен Йосефа.

В еврейском мире давно принято переиначивать мотивы народных песен под еврейские молитвы. Это тоже одна из форм «тикуна».

Когда Наполеон вторгся в Россию, Альтер Ребе попросил напеть ему наполеоновский марш. Поразмышляв некоторое время, он постановил, чтобы эта мелодия исполнялась в честь еврейских побед. Последователи любавичского Ребе распевают этот мотив после окончания Неилы в Йом-Кипур, перед трублением в шофар.

Одним из провозвестников окончательного решения еврейского вопроса был германский композитор Рихард Вангер («существует одно-единственное средство снять проклятие, тяготеющее над вами: искупление Агасфера — уничтожение!»). Ученик рава Кука рав Мордехай Фрум, глубоко чувствовавший и любивший самую разнообразную музыку, был органически неспособен переносить Рихарда Вагнера. Он утверждал, что звуки его музыки убивают, что их «сочинил убийца».

Однако любопытно отметить, что эта музыкальная отрава однажды все же была использована при возрождении еврейского государства.

Так в своей «Автобиографии»

 (1898) Герцль пишет:

«В течение последних двух месяцев моего пребывания в Париже я написал книгу «Еврейское государство». Не помню, чтобы я что-либо писал в таком возвышенном настроении, как эту книгу. Гейне говорит, что в те моменты, когда он писал некоторые из своих строф, он слышал над своей головой витание орла. Когда я писал эту книгу, я тоже верил в нечто вроде шелеста над своей головой. Я работал над ней ежедневно до полного изнеможения. Единственным моим развлечением было вечером слушать вагнеровскую музыку, особенно «Тангейзер», оперу, которую я слышал столько раз, сколько ее ставили. Только в те вечера, когда не было оперы, я испытывал сомнение в правильности моих мыслей»

Не секрет, что сионизм расцвел на волне и в рамках национального возрождения европейских народов, что выглядя этапом Священной истории, он в первую очередь являлся также и интегральной частью современных ему идеологических процессов. Но это значит, что сионизму предназначалось попутно извлекать искры также и из самых мрачных закутков европейского национализма.