Ну, если от кикиморы — то пожалуйста, — сказал я великодушно. — Кикиморы в наше время — вообще редкость. А тут еще такие разговорчивые… Где ж ты ее раздобыл, Родиоша? И, главное, скажи — у тебя что-нибудь с ней было?

Кикимора

Александр А. Локшин

Родион Моисеевич тоже присел на лавочку в сквере и ни с того ни сего говорит:

— В старости, когда уже и немощь подступает, приятно вспоминать слова любви, которые слышал когда-то. Вот я, например, был обделен в таком плане. Почти лишен этого удовольствия…

— Слова любви? — удивился я. — А что в них такого. Я вот, к примеру, пятьсот раз их слышал. А толку?

— Не ври, Саня, — почему-то не поверил мне Родион. — Ну где ты их мог слышать в таком количестве? Нехорошо врать в нашем возрасте…

— Как где? — опять удивился я. — Дома у себя слышал, когда по телевизору какую-то фигню смотрел. Ты чего это, Родиоша, такой недоверчивый?

— По телевизору не считается, — ответил он, внезапно повеселев. — А я вот слышал на самом деле, хотя и по телефону…

— По телефону тоже не считается, — злорадно ухмыльнулся я. — Чем это телефон лучше телевизора?

Тут он говорит:

— Не придуривайся, Саня. Сам, что ли, не видишь разницы?

Я, само собой, отвечаю:

— Ну хорошо, пусть есть разница. Но все равно пятьсот раз по телевизору лучше, чем один раз по телефону. Тем более, может, кто-то ошибся номером.

— Нет, — не согласился он. — Все как раз наоборот. Ты, Саня, просто издеваешься надо мной из хамской вредности.

Я, конечно, протестовал как мог, но он продолжал:

— Кстати, ты даже не знаешь, от кого я эти слова услышал…

— От кикиморы какой-нибудь, — предположил я.

— Да, именно от одной кикиморы, — неожиданно согласился он.

— Ну, если от кикиморы — то пожалуйста, — сказал я великодушно. — Кикиморы в наше время — вообще редкость. А тут еще такие разговорчивые… Где ж ты ее раздобыл, Родиоша? И, главное, скажи — у тебя что-нибудь с ней было?

— Ничего такого не было, — успокоил он меня. — Я бы, даже если бы чего-то такого захотел, все равно не решился бы.

— Ну и козел же ты, — сказал я.

— Она в луже лежала, — объяснил он свое поведение.

— Ух ты, — сказал я. — В луже! Офигенно!

— Но, чисто по-человечески, она — очень достойный человек, — внезапно добавил он.

— И что же, — поинтересовался я, — она в луже лежит, а ты ей свой телефон диктуешь?

— Нет, конечно, — отвечает он. — Это было бы с моей стороны бестактностью. И могло быть неверно понято. Она потом мой телефон у соседки узнала… Она вообще интеллигентная женщина…

— Ну хорошо, — сказал я. — Тогда объясни мне как старому другу, почему у тебя с ней потом ничего не было?

Он отвечает:

— Сам не знаю. Что-то помешало. Еще она некрасивая очень… Вот это и помешало.

— Эх ты, — сказал я, — бабник недоделанный. Упустил, наверно, свое счастье.

— Может, и так, — вздохнул он. Потом встал и ушел, шаркая по листьям. Даже не попрощался, негодяй.

25 авг 2023