Мы знаем о диалоге Булгаковой и Поповкина по мемуарам Бенедикта Сарнова, тот записал его со слов Елены Сергеевны. Что редактор журнала отлично знал себе как писателю истинную цену, характеризует его как человека умного. Только ведь таких много. А вот признаться в низкой своей литературной цене постороннему, который не замедлит рассказать об этом другим, может только человек незаурядный — очень мало кто.
КАК ПОСРЕДСТВЕННЫЙ ПИСАТЕЛЬ С БЛЕСКОМ ВОШЕЛ В ИСТОРИЮ МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Вряд ли у кого-либо из читателей даже моего поколения (а я родился в 1940-м), не говоря уже о тех, кто помоложе, сохранились воспоминания, связанные с фамилией Поповкин. Уточняю: Евгений Поповкин. У меня почему-то в памяти имя удержалось, как и название романа этого писателя «Семья Рубанюк». Совсем в тумане — это книга о войне, ничего в ней не помню. Когда заглянул в Википедию, узнал, что в 1952 г. роман был удостоен Сталинской премии третьей степени. Я учился тогда в 4-м классе, был председателем совета пионерского отряда, рьяным читателем городской библиотеки, слушал радио. Наверное, узнал оттуда о книге и попросил в библиотеке. Перечитывать никогда больше не довелось — не хотелось…
Имя писателя появилось теперь в интересных спорах о новом фильме «Мастер и Маргарита». Я фильма пока не видел, в дискуссиях не участвовал. Зато узнал немало любопытного, в том числе и из истории публикации романа. О том, в частности, что последняя редакция романа самим Михаилом Булгаковым завершена не была, жена Елена Сергеевна перед его смертью (1940) поклялась, что не умрет, пока роман не будет опубликован. Потом настали черные времена, невозможно было и помыслить о возможности обнародовать в Союзе повествование о приключениях дьявола в советской Москве. Но Елена Сергеевна времени зря не теряла, отредактировала как сумела текст и, дожив до оттепели, осмелилась показывать его писателям. Покровительствовать делу публикации взялся Константин Симонов. Однако даже Твардовский побоялся публиковать «Мастера и Маргариту» в прогрессивнейшем по тем временам журнале «Новый мир». Симонов обратился в журнал «Москва», который был ниже по рангу (областной, а не всесоюзный) и менее опекаем партийным начальством. Редактор журнала — а им был тот самый Поповкин — согласился ознакомиться с машинописью. Вдова Булгакова принесла два переплетенных тома в «Москву». Не получив вовремя ответа, запросила Симонова. Константин Михайлович успокоил: «Поповкин — человек слова. Он очень болен, поэтому никого и ничего не боится». А далее её пригласили в редакцию, и Евгений Поповкин сказал изумленной Елене Сергеевне: «Роман вашего мужа прекрасен. Вам, конечно, понятно, что он никоим образом не может быть опубликован у нас в журнале. Но — это мой единственный шанс удержаться в истории литературы, и я сделаю всё, чтобы роман здесь появился!» И «Мастер» в журнале появился, правда, основательно изжеванный цензурой…
Мы знаем о диалоге Булгаковой и Поповкина по мемуарам Бенедикта Сарнова, тот записал его со слов Елены Сергеевны. Что редактор журнала отлично знал себе как писателю истинную цену, характеризует его как человека умного. Только ведь таких много. А вот признаться в низкой своей литературной цене постороннему, который не замедлит рассказать об этом другим, может только человек незаурядный — очень мало кто. Могу предположить, что, предвидя свою посмертную славу как редактора, устроившего при тоталитарном режиме публикацию явно диссидентского литературного шедевра, Евгений Поповкин позаботился, чтобы до потомков (он умер скоро после обнародования «Мастера»), дошло в комплекте и его
озорное, как говорят французы, «мо» (словечко)! …»единственный шанс удержаться»…! Кстати, статья «Поповкин Евгений Ефимович» в русской Википедии это «мо» воспроизводит…
P.S. Коль скоро мы добрались до Википедии, отчество писателя (да и не только!) наводит на мысль: «А не еврей ли случайно?» В словаре еврейских фамилий Российской империи на 1913 г. ( A Dictionary of Jewish Surnames from the Russian Empire by A. Beider — Teaneck, NJ, 1993) — фамилия Поповкин не значится, но есть весьма похожие: Попивка, Попивкер, Поповсеий и др. — от названий украинских сёл Попивка, Поповка, Попово. Так что возможность «пятого пункта» здесь не исключается.
Что значит «на каком уровне … работал Булгаков»? Да на самом верхнем, в смысле новаторском сочетании реализма и фантастики. До него был только Гоголь, а после — Стругацкие.
Вопросец-то двойной 🙂
1. На каком уровне с точки зрения развития литературы?
2. На каком уровне с точки зрения потребления литературы?
В первом случае основные потребители… — писатели, а во втором — читатели.
Например, Гайдн работал на высшем уровне развития музыки, но его симфонии… слушать невозможно, а Чайковский, сделавший своим слоганом «никаких новаций!» работал на низшем уровне развития музыки и на высшем уровне её (музыки) потребления.
Первый — гений развития, а второй гений потребления.
У того же Моцарта средний уровень, как в области развития — так и в области потребления симфонической музыки.
Вот и Булгаков тоже ни в области развития определённого литературного жанра, ни в области его (женра) потребления тоже «середнячок» 🙂
Это с методологической точки зрения 🙂
Новый фильм «Мастер…» видел на премьере, в кинозале «Художественного» с прекрасными звуковыми эффектами. Более того, в 2020 я случайно присутствовал на киносъемках в театре Армии, тогда название было «Воланд». О режиссере ничего не слышал кроме того, что он уже отметился фильмом «Серебряные коньки». Смотреть тот шедевр больше 15 минут было необязательно от слова совсем.
По «Мастеру…», которого посмотрел с интересом, я вышел с вопросом, буду ли советовать очередной киновариант к просмотру внукам. Так ничего и не решив, сам фильм практически позабыл. Запомнились только Цыганов с Снигирем, натурально изобразившие любовь, что было нетрудно в их любовный период, и немца в роли Воланда.
Про Поповкина в фильме ничего не было, но в свое время я слышал, что редактор журнала как-то способствовал изготовлению отдельных копий с самодельными вставками в виде вырезанных фрагментов и вообще всех купюр. Я читал этот вариант. Про его еврейство тогда даже не намекалось. В этой статье мысль «А не еврей ли случайно?» напоминает анекдот, когда провинциальный еврей на спектакле пристает к соседям с вопросом о возможном еврействе Онегина, Татьяны, репетитора, няни и даже странницы с домрой. Кто-то, кому это совсем уж надоедает, шепчет что Ленский еврей. «Я так и знал, — трагически восклицает наш герой, — единственный еврей и конечно его убивают…»
Не самый худший способ удержаться в истории литература, если, конечно, есть таковая.
Где-то давным-давно прочитал, что лишь 3% учёных двигают науку вперёд, 15% им помогают, а все остальные «учёные» (82%)кормятся около науки.
В соответствии с правилом Парето ~ 20/80% и, если взять 20% за 100% ~ 4% (4/16/80)- это похоже на правду.
Думаю, что и в с литературой так — Поповкин таки попал в эти 15% тех, кто помогает 3% двигать литературу вперёд.
Правда нужно бы определиться, что значит «двигать литературу вперёд».
Есть те, кто работает на уровне развития (литературы), а есть те, кто работает на уровне потребления литературы. И тут и там есть свои гении и свои, скажем, «негении».
Кстати, в музыке и в технике/технологии та же «хрень»
Интересно — на каком уровне (с точки зрения развития/потребления литературы) работал Булгаков?