Яков Наерман: Ebony & Ivory

Вернувшись с прогулки на океан, мы разошлись по своим углам, и вдруг услышали сдавленный стон обычно тихой Саванны. Только что купленные джинсы, аккуратно разложенные на кровати, оказались обильно политыми собачьей мочой.

[Дебют] Яков Наерман

EBONY & IVORY

Я долго противился приобретению собаки. Главным моим аргументом было «Я люблю собак. А еще я люблю волю! Волю-то я люблю больше и не готов похерить все свои поездки и путешествия из-за того, что собаку нельзя брать с собой». На что все мои детишки дружным хором начали меня уверять, что «No problem! Мы будем брать твою собачку по первой просьбе и на любой срок». Блажен, кто верует! Лили уже три года, в течение которых, в силу ооочень объективных причин мы не разу не оставляли Лили с кем-либо из детей. Зато они постоянно подбрасывали нам своих питомцев: то на день, а то и на пару недель. Ладно. Лили не возражает, ну а мы — родители, работа наша такая…

Сейчас же мы сидим с маленькой собачкой родителей Юлиного мужа, мопсом Джо-Джо см. Фото 1 (О том, что «pug» переводится на русский, как «мопс» я узнал только что).

Они уехали в трёхнедельный круиз по Средиземному морю, и мы не смогли отказать. Сознаюсь: мы пытались. Я попросил, чтобы они привезли нам Джо-Джо на несколько часов в надежде, что смогу сказать: «извините, они с Лили не ладят». Но наша peacemaker со своим идеальным характером нарушила наши зловредные планы: после пяти минут безуспешных попыток вызвать Джо-Джо на активную игру, Лили потеряла к ней всякий интерес и собаки разошлись по разным углам.

При выборе породы нашей будущей собаки, внешность играла не последнюю роль. И нам всегда чертовски приятно, когда мы слышим «ах, какая красивая собака!» в адрес нашей Лили. Мопсы явно не подпадали под наши критерии «прекрасного». Все данные Википедии о том, что мопсы известны своими общительностью и нежностью, что собака этой породы была признана лучшей на «Всемирной выставке собак» 2004 года, что их девизом являются латинские слова multum in parvo — «многое в малом», что жена Наполеона, императрица Жозефина, имела любимого мопса по кличке «Фортуна», — всё это не работало.

А наблюдаемые нами любовь и обожание, которые испытывают владельцы этих «коробочек на ножках», оставляло ощущение непостижимости и служило всякий раз ярким напоминанием, о том что «на вкус и цвет товарища нет».

Да, портретные сравнения были действительно не в пользу Джо-Джо (см. Фотки 2 и 3)

Но, как и обещала википедия, Джо-Джо оказалась очень лёгкой в общении. Большую часть времени она проводит в своей норке-сумке.

Я опасался, что с ней придётся гулять отдельно. Но зря: семенит на своих коротеньких ножках Джо-Джо удивительно быстро и от Лили на прогулках не отстаёт — см. фото 4.

Правда, не обошлось без эксцесса. К Яэль на пару дней приехала подруга Саванна, которую мы поселили в нижней гостевой комнате. Дверь там — подпружиненная, и если её плотно не закрыть, она легко открывается. Вернувшись с прогулки на океан, мы разошлись по своим углам, и вдруг услышали сдавленный стон обычно тихой Саванны. Только что купленные джинсы, аккуратно разложенные на кровати, оказались обильно политыми собачьей мочой. Джо-Джо, видимо, проникла в комнату и заперла себя там…

Я в панике звоню зятю:

— Твои родители меня не предупреждали о таком. Это у неё часто случается?

— Нет, ни разу не припомню. Но у родителей дверь на на дворик всегда открыта… I am sorry for what happened, но если это случится вновь — сразу звони!

— И чем ты поможешь?

— Выражу искренне сочувствие!

Видимо собакам необходимо кого-то любить, и бедный мопс в нашем доме выбрал именно меня объектом неразделённой привязанности. Бедная Джо-Джо ходила за мной по пятам, и стоило мне опуститься в кресло, радостно вспрыгивала мне на колени. Точнее не на колени, а на наиболее чувствительные места. Всеми четырьмя когтистыми лапами. Я с воплем подскакивал и прогонял её прочь. Джо-Джо обиженно залезала в свою сумку и оттуда с укоризной следила за мной своими выпученными глазками.

Но по-видимому нам не удавалось скрывать своего жалостно-предвзятого отношения к Джо-Джо; она это чувствовала и в последнее время с грустью и боязнью держалась на расстоянии — см. фото 5:

Лили это тоже заметила, и нашей либеральной собаке это совсем не нравилось.

В конце концов она подошла ко мне, уселась рядом на диван (см. фото 6) и вдруг заговорила:

«Итак, послушай, я должна
Сказать тебе всё откровенно.
Хозяин, помнишь ли тот час,
Когда купил щенка и нас
Судьба свела? Всё это время
Словам твоим внимала я,
Сегодня очередь моя.
Хозяин, ты ведь добрый малый
Тебя мне, право, не узнать
Но что это со всеми стало?
И мне ль тебя увещевать?
Ну чем Джо-Джо вас раздражает?
Её ведь это обижает!
И в том, как выглядит она
Нисколько не её вина.
Поверь, я знаю: в этом тельце
Возвышенное бьётся сердце.
Быть нелюбимой так обидно;
И мне за вас, по правде, стыдно»
Она ушла. А я остался,
Как будто громом поражён.
В какую бурю ощущений
Теперь я сердцем погружен….»

Мне-таки действительно стало стыдно и я печёнкой почувствовал, насколько моя собака права. Я вздохнул, включил так подходящую по теме песню Пола МакКартни и Стива Вандера «Ebony & Ivory», нашёл глазами Джо-Джо и тихонько позвал. Она полувзвизгнув от радости, перекатилась через голову, высоко подпрыгнула и в радостном прыжке опустилась на мои гениталии…