Соломон Воложин: Читая книгу Шварцбанда «Витражи»

Loading

Вчитывать художественному произведению то, что в нём не написано, считается дурным тоном, высасыванием из пальца, интерпретаторским произволом, извращением автора…

Читая книгу Шварцбанда «Витражи»

Соломон Воложин

Уважаемый читатель, простите, но я вас озадачу. Я и всегда (почти всегда) создаю вам лишние для вас затруднения — пишу в стиле потока сознания. Но в другие разы я хоть начинаю писать, когда брезжит, что мне вот-вот что-то откроется. А сейчас я хочу использовать процесс писания (который работает, как мотор) для случая, когда я никак не могу понять, что хотел сказать литературовед (Шварцбанд), анализируя (и не болтал же, а явно анализировал) стихотворение Лермонтова — такое:

Когда волнуется желтеющая нива,
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется в саду малиновая слива
Под тенью сладостной зеленого листка;

Когда, росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливо кивает головой;

Когда студеный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он, —

Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, —
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу бога…
Февраль 1837

Что только Шварцбанд ни заметил? И «что «климаты и времена года» перемешаны»… (В самом деле, ландыши цветут в начале мая, а нива желтеть и слива быть малиновой тогда не может ещё). И что поэтому стихотворение «невозможно считать «пейзажным». И что на три «Когда» приходится только два «Тогда». И что тут речь об «ОБЩЕНИИ природы с лирическим героем». В самом деле:

сперва надо увидеть «желтеющую ниву» и услышать шум «свежего леса» при звуке «ветерка», потом разглядеть «малиновую сливу», которая прячется под тенью «зеленого листка». А потом только получить отзыв: ««ландыш серебристый» (не важно вечером или утром) из под куста кивнет «МНЕ головой», наконец, «студеный ключ» <…> «лепечет МНЕ»…

Ну, медленно:

Идущие подряд для каждой строки два «тогда» абсолютно соответствуют двум описанным процессорам «я вижу» и «меня видят».

Проверяем. Первое «тогда»: «Тогда смиряется души моей тревога». Почему это соответствует «я вижу»? Оттого, что я вижу, у меня смиряется тревога в душе? Хорошее увидел, что ли?

А почему «Тогда расходятся морщины на челе» соответствует «меня видят»? — Ну ладно. Можно согласиться: меня видят → это хорошо → расходятся морщины.

Дальше медленно:

Что же касается третьего, то его — просто не дано. И отнюдь не в силу каких-то «атеистических» или «материалистических» взглядов, а потому что [из-за политико-публицистической направленности, судя по контексту] полностью исключена речь того, кого лирический герой ВИДИТ в небесах!

— То есть в полном противоречии со словами стихотворения: «И счастье я могу постигнуть на земле, И в небесах я вижу бога…».

Как Шварцбанд посмел так написать?

Раз, мол, у Лермонтова конфликт с властью (его посадили за публицистическое «На смерть поэта», и он на гауптвахте пишет своё «Когда волнуется желтеющая нива»), то

«только модальное значение счастья, которое «МОГУ постигнуть на земле», прикрепленному к оборотам с «тогда» за счет поставленного автором тире, соответствует…»

тому, что было вась-вась души с природой. И

Но при этом формальная анафора с союзом «И» делает невозможным реализацию третьего условия «когда», ибо общение требует соучастия. Другими словами, «визуальность» («я вижу») не может завершиться по-пушкински «И бога глас ко мне воззвал».

То есть два «И» — это только формальность одинаковости. А по сути Бога-то «я» вижу, но что из того. Он-то ко мне не благоволит. Нет правды, на земле, но правды нет и выше! — Весь мир плох: и земной, и надземный. Земная несправедливость есть отражение небесной, всеобщей несправедливости. — Богоборец он, Лермонтов!

Хм. Кажется, понял.

Но до чего ж сложно написал Шварцбанд…

Однако, богоборец ли Лермонтов? Разве богоборцы прячут ТАК, разве темнят ТАК своё изъяснение?

Может, раз так неявно всё, то Лермонтов всё-таки не превращается в демониста, а остаётся обыкновенным художником маньеристского типа, т.е. с идеалом благого сверхбудущего?

Такая мысль мне нравится. Она соответствует всем моим прежним разборам его произведений.

* * *

Вчитывать художественному произведению то, что в нём не написано, считается дурным тоном, высасыванием из пальца, интерпретаторским произволом, извращением автора и т.д. Тем любопытнее читать про нецитируемое (хоть оно и не названо так) у известного литературоведа.

Он и сам, похоже, чувствует неприятие читателями такого своего поступка и — усиливает аргументацию, прибегая к другому стихотворению.

Сосед

Кто б ни был ты, печальный мой сосед,
Люблю тебя, как друга юных лет,
Тебя, товарищ мой случайный,
Хотя судьбы коварною игрой
Навеки мы разлучены с тобой
Стеной теперь — а после тайной.

Когда зари румяный полусвет
В окно тюрьмы прощальный свой привет
Мне умирая посылает,
И опершись на звучное ружье,
Наш часовой, про старое житье
Мечтая, стоя засыпает,

Тогда, чело склонив к сырой стене,
Я слушаю — и в мрачной тишине
Твои напевы раздаются.
О чем они — не знаю; но тоской
Исполнены, и звуки чередой,
Как слезы, тихо льются, льются…

И лучших лет надежды и любовь
В груди моей всё оживает вновь,
И мысли далеко несутся,
И полон ум желаний и страстей,
И кровь кипит — и слезы из очей,
Как звуки, друг за другом льются.
1837

Впрочем, и тут Шварцбанд предельно усложняет свою мысль: он, вроде, и противопоставляет друг другу функции «когда» — «тогда», но и намекает на их общую для обоих стихотворений обманность:

«Сосед», как до этого «Когда волнуется желтеющая нива…», включает в себя тоже период «когда» — «тогда», которым начинается вторая и третья строфы.

Но в «Соседе» этот период одноразовый и функция его другая. Противопоставленность двух последних строф («Я слушаю… О чем они — не знаю…» — «все оживает вновь… мысли далеко несутся»), несомненно, обманная, ибо их конечные строки зеркальны («и звуки чередой, Как слезы…» — «и слезы из очей, Как звуки…»).

То есть, не верьте первому впечатлению, читатель, — как бы говорит литературовед. — И если вам показалось, что кончается — бодростью, а конец — делу венец, то встряхнитесь. Это, — напишу по-своему, — стихотворение тоже написано художником маньеристского типа, с идеалом в сверхбудущем. То есть он — и простой, и исторический пессимист. Его оптимизм, если и присутствует, то в качестве сверхисторического.

* * *

Не могу ещё раз не порадоваться пафосу Шварцбанда: не верьте глазам своим! Не то волновало автора, о чём вы читаете у него, написанное буквами. Не любовное нечто.

Речь о таком стихотворении:

Расстались мы; но твой портрет
Я на груди моей храню:
Как бледный призрак лучших лет,
Он душу радует мою.

И новым преданный страстям
Я разлюбить его не мог:
Так храм оставленный — всё храм,
Кумир поверженный — всё бог!
1937

Тут аналитик обращается к бумаге, на которой написан подлинник:

«Расстались мы; но твой портрет…», как и «Сосед», было записано, по воспоминаниям А. П. Шан-Гирея, на «серой бумаге» в комнате для арестованных «на верхнем этаже Главного штаба».

Тут аналитик косит на мотивы другого произведения:

…иначе читаются строки и о «бледном призраке лучших лет» (сравните: «лучших лет» в «Соседе»), и о том, что «душу радует мою» (сравните: «полон ум желаний и страстей» в «Соседе»), и о том, что «новым преданный страстям» (сравните: «кровь кипит» в «Соседе»), — все пропитано «звуками» предшествующего стихотворения.

А можно ж и проще: главная любовь — это образ мироотношения неизменного. Чем психологически и характеризуется маньерист: он не меняется в меняющемся мире, не гнётся, не приспосабливается. Он может сломаться (погибнуть), но не изменить себе прежнему.

Print Friendly, PDF & Email

10 комментариев для “Соломон Воложин: Читая книгу Шварцбанда «Витражи»

  1. Соплеменнику.

    Он имел в виду «Амур и Психея». Но и назови он правильно, он пролетел. Смотрите, что пишет Хильдебрандт, можно считать, и об этой скульптуре, хоть на самом деле пишет о фарнезском быке в связи с критикой Кановы: «…только действие, процесс соединяет пластические части, а не впечатление замкнутого пространственного единства… [в то время как истинной] художественной формой для намеченного содержания [слияния чувств в любовании друг другом перед поцелуем] было бы изображение в барельефе. В круглой [же] скульптуре лежащее в промежутке воздушное тело [ловчее было бы написать: воздух] не претворяется уже в идеальное пространство при помощи пластического изображения [воздух не изображён, а им просто является], но выступает как реальное воздушное пространство, связанное с… пластическими фигурами, которые кажутся окаменевшими людьми». А Роден реального воздуха между фигурами не допустил! Тартаковскому вот почему, стоило не писать: «классический мрамор Антонио Кановы», обнаруживая поверхностную эрудицию: Канова действительно Антонио и действительно представитель классицизма. Только «Амур и Психея» Кановы — тут я боюсь писать (слишком еретично) — не та вещь, на какую б вообще стоило указывать. Греческие Амур и Психея любили друг друга в темноте (и это был символ любви душами). А у Кановы нарочито пара разглядывает друг друга. Тут любовь телесная, низкая, которую не должно б брать классицизму для изображения… Не знаю…

  2. Бенни из Торонто.

    Да, самоцель, но наоборот, призванная – только я выражусь словами Атанаса Натева – непосредственно и непринуждённо испытывать сокровенное мироотношение человека с целью совершенствования человечества. Такой функцией обладает ТОЛЬКО неприкладное искусство. Больше ничто. Т.е. это – специфическая функция. И искусства есть масса других функций, но указанную Натевым имеет только оно. Например, воспитательная. Воспитывать может и насилие. Или образовательная функция… Ясно, да?
    Испытательная (назову её кратко так) возникла одновременно с появлением человека как такового. Но нельзя в данных нам тут рамках браться это рассказывать. Вы мне напишите — мой адрес art-otkrytie@narod.ru – и я вам попробую рассказать.
    Я отвечаю на ваш вопрос так, какой ответ для себя выбрал я из многих иных вариантов ответов, о которых привелось мне читать. Этот вариант я выбрал за исключительность функции (которую оспорить, мне кажется, никому не удастся), а также за стыкуемость Натева с двумя теориями: Выготского (это психолог) и Поршнева (это палеопсихолог). Такие чудеса, мне кажется, возможны только в случае попадания в объективную истину.
    Другое дело, нужна ли конкретному человеку имярек объективная истина? Скажем, нацеленному на пользу (пишу это, вспомнив ваши слова про полезный эффект) истина может быть и не нужна. В определении Натева (обратите внимание) есть разница: человек и человечество. Польза конкретного имярека может не совпадать с целью человечества хотя бы из-за разной длительности жизни обоих. При сокровенном у кого-то «после меня – хоть потоп» ясна ж разница польз, правда?
    Пишите, если что.

  3. Вопрос к Соломону Воложину:
    Вы считаете, что вызванные произведением искусства эмоции и переживания это само-цель, которая никогда не может конфликтовать с другими элементами мировоззрения ?

    Для меня эти эмоции занимают разную позицию на шкале «Хорошо — Безразлично — Плохо», и мои убеждения их автоматически ФИЛЬТРУЮТ: или их предполагаемым эффектом (моральный — полезный или наоборот) или уважением к личности их создателя.

  4. Воложин —
    Маркс Самойлович! Я всю, можно сказать, жизнь посвятил тому, чтоб таких, как вы, превратить в чутких. Для этого я сделал свой сайт http://art-otkrytie.narod.ru Ну походите туда, не пожалейте время, почитайте. Говорят, я раньше лучше писал…

    :::::::::::::::

    Г-н Воложин, я т.с. прикасался к вашей «сверхценной идее» в известном нам обоим «Переплёте». Знаю силу таких «сверхценностей» для некоторых. Спорить бесполезно. Как видите, я повторил адрес вашего сайта — для любителей таких развлечений. Извините, я не любитель, я — профессионал.

  5. Тартаковский:
    Возможно, я беспросветно туп. Но то, что я понял, представляется беспросветной чушью. Иначе говоря, не верь написанному, а тому, что «выражено».
    Как выражено, каким образом? Мистика — да и только.
    Когда-то Тененбаум здесь написал, что при виде мазни Марка Ротко (отвечаю за свои слова: в интернете нетрудно увидеть эту в буквальном смысле мазню, которая продаётся на аукционах по цене едва ли не на порядок выше, чем классический мрамор Антонио Кановы — помнится, «Вечная весна»), — так вот Тененбаум (цитирую по памяти) ощутил в присутствии этой мазни «какой-то трепет»…
    Я, видимо, действительно туп, если ощущаю в подобных случаях (их множество в современной «культуре») отвращение.

    Я не знаю, как Тартаковскому ответить в Гостевой, поэтому пишу в окно комментария, что под моей статьёй (это ж попадёт в Гостевую?).
    Маркс Самойлович! Я всю, можно сказать, жизнь посвятил тому, чтоб таких, как вы, превратить в чутких. Для этого я сделал свой сайт http://art-otkrytie.narod.ru Ну походите туда, не пожалейте время, почитайте. Говорят, я раньше лучше писал. Так почитайте про Чюрлёниса. Это, говорят, хорошо написано. С этого тем более стоит начать, что, когда я это писал, я стихийно исповедовал то, что стихийно же исповедуют все художники – закон художественности по Выготскому. Закон этот в двух словах такой (пишу его в своей интерпретации): художественно то, что состоит из текстовых противоречий, которые создают противочувствия (осознаваемые), от столкновения которых происходит катарсис (не осознаваемый, но переживаемый – слёзы могут вдруг политься, например). Можете и саму «Психологию искусства» Выготского прочесть.
    Драма в том, что практически эту теорию никто из критиков не применяет. Потому и вы, возможно, читавший критические статьи об искусстве, не знаете о существовании такой теории художественности.
    Она показывает, как именно (материалистически и нисколько не мистически) происходит переживание художественности у восприемника.
    С успехами нейрофизиологии скоро эта психологическая теория будет подтверждена экспериментально. Засекут что-то такое: активность в мозгу в трёх местах (в двух, соответствующих двум противочувствиям, и в одном, соответствующем катарсису).

    1. Уважаемый С.Воложин!
      Какой там Чюрлёнис. Для начала просветите его, что автор «Вечной весны» — Роден.

  6. Я почти готов расплакаться от такой оценки. Спасибо! Как это тяжело — всю жизнь не находить должного отклика своим писаниям. (Я уже 43 года пишу. Единственно что — Национальная библиотека России приняла в отдел рукописей и редких изданий мои бумаги, что я им направил.) А иногда меня даже травят. Спасибо ещё раз.

  7. » … стихи пишутся, чтоб выразить не то, что окажется написанным на бумаге. … и читаются-то стихи не для того, чтоб сопережить то, что написано. А для того, чтоб сопережить то, что поэтом не было написано, но, тем не менее, выражено. НЕЦИТИРУЕМЫМ образом.»
    БЛЕСТЯЩЕ ТОЧНО.

  8. Грустно. Главное, по-моему, и у Шварцбанда, и у меня в том, что проводится фантастический — если вдуматься — принцип: что стихи пишутся, чтоб выразить не то, что окажется написанным на бумаге. Перечитайте, что я написал строкой выше. А я и добавть могу совершенно обескураживающее: что я эту статью написал в напрасной надежде, что до кого-то дойдёт, что и читаются-то стихи не для того, чтоб сопережить то, что написано. А для того, чтоб сопережить то, что поэтом не было написано, но, тем не менее, выражено. НЕЦИТИРУЕМЫМ образом.

  9. Публикация С.Воложина: 1) знакомит читателей «Мастерской» с новой работой известного литературоведа-пушкиноведа С.Шварцбанда, более 20 лет плодотворно проработавшего в отделении русской литературы Еврейского университета в Иерусалиме; 2) напоминает любителям Лермонтова о трех его замечательных стихотворениях; 3) позволяет любителям поэзии сравнить анализ этих произведений двух критиков. Кстати, я еще раз проверил проверил по выходным данным имеющегося у меня 2-хтомника сочинений великого поэта: память меня не подвела — тираж книги в издательстве «Правда» в 1988 г. составил 14 миллионов экземпляров!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.