В сегодняшней непростой жизни многие считают, что возвращение к описанным здесь темам и событиям несвоевременно и их не нужно вспоминать. Думаю, это неправильно. Мудрые люди говорили: «Кто не помнит прошлого — обречён на его повторение».

Родители разные, жизнь одна

Михаил Гаузнер

Это был уже не первый разговор об эвакуации.

— Пойми, — говорил Иосиф — здесь оставаться нельзя. Уже после «хрустальной ночи» в Германии стало ясно — фашисты ненавидят евреев, и вы тут не выживете. Моя любимая сестра и ваша маленькая Риммочка мне очень дороги. Услышь меня, Семён!

— Никуда мы не поедем! Я инженер, хороший специалист, знаю семь языков. Неужели ты думаешь, что дочь и жена мне менее дороги, чем тебе? Немцы — культурная нация и ценят образованных людей по крайней мере не меньше, чем малограмотные советские руководители. И хватит об этом, хочешь уезжать — уезжай, а мы остаемся.

Так инженер-энергетик областной больницы решил летом 1941 г. судьбу всей своей семьи и разделил участь нескольких тысяч других евреев. Его обвинили в намерении взорвать больницу, повесили на её воротах и оставили висеть несколько дней. А его жена, её мать и двухлетняя Римма вместе с другими евреями должны были в двухдневный срок явиться в гетто.

По-видимому, иллюзий о том, что их ждет, у матери Риммы уже не было –оккупанты успели проявить себя достаточно явно, и евреи оказались совершенно беззащитными перед любым солдатом или просто мародером и хулиганом. Поэтому отчаявшаяся женщина сделала единственно возможный и правильный шаг. Она собрала все ценности, которые еще оставались, отдала их жене дворника больницы, на территории которой они жили, и умолила её взять к себе и спрятать маленькую Риммочку.

Где погибли бабушка и мать Риммы — в перенаселенном голодном гетто, в набитом до отказа товарном вагоне или в одном из лагерей уничтожения, неизвестно.

А маленькая Риммочка выжила. Дворник с женой её крестили под именем Маргарита и своей фамилией, держали то в кухне, то в сарайчике, кормили объедками, но жизнь сохранили. Хотя могли и выдать — ведь люди проявляли себя по-разному. Одни брали у обессилевших людей, которых гнали колонной на станцию, драгоценности и вещи, провозили их на подводах несколько сотен метров и сбрасывали, чтобы взять новых несчастных. А другие, рискуя жизнью, принимали вытолкнутых из той страшной колонны детей и прятали их в потайных местах. К сожалению, такие случаи были единичными.

Всегда голодная, завшивленная, в отрепьях, Римма была лишена не только самых необходимых для маленького ребенка вещей — еды, одежды, игрушек, но и общения. С ней, такой грязной и оборванной, дети не хотели играть. Однажды дочь главврача больницы, ровесница Риммочки, пожалела её, позвала к себе домой и угостила необыкновенным лакомством — редиской с постным маслом. Римма успела съесть только один кусочек, когда пришла мама девочки и раскричалась: «Зачем ты её привела? Она грязная, больная, а ты ещё редиску ей дала!» Римма заплакала и убежала. С тех пор она никогда редиску не ест…

День освобождения города Римма запомнила — семья дворника ела мамалыгу с постным маслом. А она, голодная, стояла у окна полутемной узкой дворницкой и мечтала, что теперь всё изменится и ей тоже иногда будут давать такую вкусную еду.

Иосиф Рувимович с красавицей-женой Надеждой, которая была моложе его на 19 лет, приехали в освобождённый город одними из первых. Выпускник Горного института, посланный до войны для получения высшего образования в Германию, владевший несколькими иностранными языками, инженер высокой квалификации и руководитель с многолетним опытом, он был назначен начальником областного Управления промышленности стройматериалов, так необходимых для восстановления разрушенного города.

Естественно, прежде всего приехавшие бросились на поиски своих родных и каким-то образом вышли на семью дворника. Радости не было предела — маленькая Риммочка выжила! Это хоть немного притупило у Иосифа Рувимовича боль от гибели матери и любимой сестры, и он с женой, у которых своих детей не было, начали оформление удочерения девочки ().

А Римма пока оставалась там, где жила. Иосиф привез ей платьице — первое в её жизни, повязал на грязные волосы бант, пытался по возможности отогреть этого зажатого и запуганного ребенка. Однажды он где-то достал и дал Риммочке невиданное лакомство — шоколадку, но она не знала, что с этим делать. Когда Иосиф ушел, старшая дочь дворника отобрала шоколад со словами: «Отдай, это гадость, это сушеное г…., его нельзя есть».

Через месяц, в День Победы, Римме впервые дали черный хлеб с постным маслом. Обычно её такими вкусностями не баловали. Восторг, испытанный тогда, запомнился ей на всю жизнь. Потом, удивляя окружающих, она ела это кушанье с наслаждением.

Поиск документов, подтверждающих близкое родство, оказался делом сложным, т.к. архивы не сохранились. Семья дворника заявила, что Римма — их дочь, и предъявила справку об её крещении под своей фамилией. Вскоре стало ясно, зачем — они потребовали деньги, и немалые.

Иосифу Рувимовичу пришлось продать построенную им до войны и чудом сохранившуюся во время военных действий дачу и расплатиться за согласие на удочерение Риммы — оно было необходимо для оформления документов райисполкоме, которое, наконец, состоялось. Казалось бы, всё благополучно завершилось. Римме объяснили, что она потерялась на вокзале перед отъездом в эвакуацию и её тогда не смогли найти. Потом она жила у чужих людей, а теперь приехали её настоящие папа и мама, и она будет жить с ними.

Так Римма обрела новую семью. Первое время было очень трудно — девочка всего боялась, плакала, кричала по ночам, никак не могла выйти из запущенного болезненного состояния. Надежда проявляла бесконечное терпение и нежность, привлекала врачей, отмывала ребенка от многолетней грязи, выводила керосином вшей.

Но злоключения на этом не закончились. Старшая дочь дворника нашла Римму, когда взрослых не было дома, и сказала: «Это евреи, они пьют кровь маленьких детей. Быстро уходим домой, а то они тебя убьют!» Конечно, перепуганная пятилетняя девочка послушалась свою так называемую старшую сестру и убежала вместе с ней. Снова пришлось искать, уговаривать, нервничать и дополнительно платить.

Очень медленно возвращалась Римма к нормальной жизни. Этому способствовали хорошие условия, две большие благоустроенных комнаты, хоть и в коммунальной квартире, где жили 36 человек (в разрушенном послевоенном городе Иосиф Рувимович не считал для себя возможным требовать большего), а главное — доброта и любовь, которых этот ребенок не знал, сколько себя помнил.

Два года перед школой Римма плохо развивалась физически, с трудом преодолевая дистрофию. К семи годам она производила впечатление пятилетней — маленькая, хилая, тщедушная, постоянно болеющая. Надежда Морисовна не отдала её в детский сад и полностью посвятила себя этому, по сути чужому ей, ребенку.

Постепенно Римма начала приходить в себя, и из запуганного существа становилась веселой и непоседливой девочкой своего возраста. Она не только с интересом училась, но и посещала кружки английского языка, ритмики, а главное — хореографический кружок, руководительница которого говорила, что у девочки — балетное будущее.

Кроме того, Надежда, окончившая до замужества Рижскую консерваторию, считала необходимым музыкальное образование дочери. Она взяла напрокат пианино, и Римма поступила в музыкальную школу.

Трудно себе представить, как девочка могла успевать всем этим заниматься. Но Надежда сумела пробудить в Римме разносторонние интересы, и вчерашний заморыш, которую до пятого класса водила в школу за руку мама, делала всё это с удовольствием.

Иосиф Рувимович много и успешно работал, занимаясь не только руководством предприятиями своего Управления, но и исследованиями. Прекрасное образование и разносторонние неординарные способности привели его к серьезному результату — он разработал способ и технологию производства заменителя кирпича из строительного мусора и обломков разрушенных зданий.

Это предложение стало решением проблемы производства стройматериалов во многих других регионах страны, ведущих восстановительные работы. Работа Иосифа Рувимовича была настолько значительной, что её представили на Сталинскую премию.

В конце 1949 г. премия была присуждена, и вскоре лауреата пригласили в Москву для ее получения. Обратно он не вернулся. Через некоторое время Надежду вызвали к следователю, который сообщил об аресте мужа, предъявил для опознания фотографии неизвестных мужчин и спросил, знакомы ли они ей. Оказалось, что Иосиф Рувимович арестован как изменник Родины, обвиняется во встречах с американскими шпионами и передаче им сведений, содержащих государственную тайну.

Через несколько дней после вызова к следователю ночью пришли несколько человек и предъявили ордер на обыск. Перевернули всё, вели себя грубо. Римма много лет не могла вспоминать это без переживаний.

У Иосифа Рувимовича была прекрасная библиотека, значительную часть которой он привёз после обучения в Германии — много литературы по специальности, серия из 12 книг о животных (в переплётах, инструктированных слоновой костью), гербарий с тиснёными обложками из натуральной кожи, большая энциклопедия, разнообразная художественная литература. Всё это бегло просматривали, со злостью швыряли на пол, а затем увезли с собой.

Иосиф Рувимович получил восемь лет лагерей. Надежда, не имевшая реальной специальности, осталась вместе с Риммой без средств к существованию.

В приеме на работу всюду отказывали. С большим трудом она устроилась в киоск «Союзпечать». Многие знакомые уговаривали отдать Римму в детский дом — ведь девочка ей не родная, а рассчитывать на скорое возвращение Иосифа не приходится. С такими людьми Надежда сразу прекращала отношения.

Сколько трудностей и невзгод выдержала эта необычно красивая и гордая женщина, сколько любви и преданности проявила! Она делала всё, чтобы Римма могла, хотя бы по минимуму, не испытывать лишений.

От платных кружков пришлось отказаться, но в музыкальной школе девочка продолжала учиться и впоследствии успешно её окончила.

Когда Иосиф Рувимович был благополучным, известным и неплохо обеспеченным человеком, у его семьи было много друзей. После ареста большинство из них перестали общаться с Надеждой. Первое время помогали родственники, потом она стала продавать то, что имело хоть какую-то ценность, и посылала Иосифу ограниченно разрешенные продовольственные посылки, не зная, получает ли он их.

Надежда понимала, что ей, жене изменника Родины, угрожает ссылка. Поэтому она попросила помогавшего ей живущего в другом городе своего двоюродного брата, известного профессора-терапевта, взять к себе Римму, если это произойдет. Но через некоторое время сам профессор был арестован по делу «врачей-отравителей».

В том, что её добрый, веселый, умный, самый лучший в мире папа не может быть изменником Родины, десятилетняя Римма не сомневалась ни минуты, но разубеждать в этом одноклассниц и подруг очень не хотелось. Поэтому она уверяла всех: «Папа в длительной командировке».

К чести учителей и администрации школы, которые не могли не знать правды, нужно отметить — в классе об этом так и не узнали.

Как большинство детей того времени, Римма расплакалась, услышав о смерти Сталина. Надежда подошла к ней, обняла и сказала: «Не плачь, дочка. Вот увидишь — скоро наш папа вернётся». Дальше эту тему она не развивала, а четырнадцатилетняя девочка интуитивно почувствовала, что спрашивать не надо.

Со времени ареста Иосифа прошло шесть очень трудных лет, Римма уже училась в десятом классе. Однажды днем раздался телефонный звонок, и мужской голос попросил позвать к телефону Надежду. Узнав, что мама на работе, он спросил: «А сколько тебе лет, девочка?» — «Шестнадцать» — «У тебя есть деньги?» — «Нет» –«Одолжи у соседей, возьми такси и приезжай (и назвал адрес). Такси не отпускай, никого ни о чем не спрашивай. К тебе подойдет мужчина, ты его узнаешь».

Римма одолжила у соседки деньги и приехала на указанное место. Там стоял небритый беззубый старик в ватнике, который посмотрел на нее и сдавленным голосом сказал: «Доченька!». Это был отец, которого она помнила элегантным и подтянутым.

До прихода жены с работы он успел вымыться, побриться и переодеться, но шока избежать всё же не удалось.

Иосиф Рувимович старался не говорить о пережитом, хотя кое-что всё же рассказал. Во время допросов ему переломали ребра, а когда он в бешенстве попытался запустить в следователя пепельницей, с ним случился первый инфаркт. Потом, уже в лагере, был ещё один.

После смерти Сталина стало полегче, и он работал там инженером, внедряя технологию, за которую так и не получил премию, а затем был полностью реабилитирован.

Через несколько дней после возвращения ему позвонил его бывший первый заместитель, после ареста ставший начальником Управления, и пригласил прийти на работу. Немного отдохнув, придя в себя, приобретя зубной протез, Иосиф Рувимович с естественным волнением перешагнул порог своего бывшего кабинета. Хозяин кабинета обнял его и сразу усадил не на стул посетителя, а в свое кресло со словами: «Ваше место — только здесь!» Вскоре Иосифа Рувимовича восстановили в должности. Так благородно поступали, мягко говоря, не все.

Недаром говорят, что работа — лучшее лекарство. Иосиф Рувимович активно включился в исполнение своих прежних обязанностей. Он расправил плечи, к нему постепенно возвращалась его прежняя бодрость, жизнерадостность, уверенность в себе. Приходил на работу рано и выглядел в своем строгом костюме с неизменно белой рубашкой и галстуком помолодевшим.

Ежедневно в первый утренний час он просил его не беспокоить — просматривал почту, обдумывал решения возникающих проблем, задания подчиненным, и только потом приглашал секретаря.

Так продолжалось почти восемь месяцев. Однажды утром он был необычно весел, даже провальсировал с Надеждой под музыку из радиоприемника, потом с улыбкой поехал на работу и, как обычно, работал с документами.

Но через час, как всегда бывало, вызова не последовало. Когда прошло ещё полчаса, секретарь рискнула заглянуть в кабинет и увидела, что начальник спит, положив голову на руки. Такого с ним не случалось никогда. Это был инфаркт, третий, но смертельный. Говорят, что такой смертью умирают праведники.

После окончания школы Римма попыталась поступить в университет на факультет иностранных языков. На всех экзаменах, кроме одного, получила пятёрки, и только по украинскому языку четвёрку, но принята не была и пошла работать. Впоследствии высшее образование Римма заочно.

В девятнадцать лет она начала встречаться со студентом одного из одесских институтов, приехавшим из Крыма. Целый год, без выходных и праздников, молодые влюблённые ежедневно проводили каждую свободную минуту вместе. Затем они решили пожениться, жених сообщил об этом своим родителям и пригласил их для участия в регистрации брака. Увидев совсем юную девчонку в тапочках и простеньком платьице, прибежавшую в обеденный перерыв для знакомства с будущими родственниками, отец жениха сказал: «Мать, к нам вернулась наша дочь!»

Смысл сказанного Римма поняла только в Крыму, в доме родителей мужа, куда они все уехали на следующий день после скромной свадьбы. Свекровь достала из семейного альбома фотографию маленькой девочки в гробу.

Когда Римма прочитала надпись на обороте фото, у неё перехватило дыхание — она увидела СВОЁ ИМЯ, СВОЮ новую (по мужу) фамилию и дату смерти девочки, буквально соответствующую дню, месяцу и году СВОЕГО рождения!

Вот что имел в виду её свёкор, сказав жене о возвращении к ним их дочери.

Вот и попробуйте не верить после этого в мистику и в судьбу!

Надежда дожила до весьма преклонного возраста. Дочь, с которой она все годы провела вместе, узнала о своей истории только после смерти матери, найдя в её документах выписку из решения исполкома об удочерении. Родственники в ответ на вопросы вынуждены были рассказать правду, объяснив своё многолетнее молчание данным Иосифу и Надежде словом.

Римма и теперь продолжает жить в родном городе. У неё прекрасный муж, любящий сын, невестка, два замечательных внука, две правнучки. О событиях своего детства она старается не вспоминать — слишком тяжело.

В сегодняшней непростой жизни многие считают, что возвращение к описанным здесь темам и событиям несвоевременно и их не нужно вспоминать. Думаю, это неправильно.

Мудрые люди говорили: «Кто не помнит прошлого — обречён на его повторение». Наши дети и внуки должны знать о тех страшных годах и сделать все, чтобы они не могли повториться.