… На шершавом стволе поваленной сосны на окраине лесной поляны расположился командир партизанского отряда. Он был подтянутым мужчиной лет пятидесяти с плотной фигурой, среднего роста, коротко остриженный. Недавно залеченная рана лопатки ныла, дергая болью изнутри.

Наперекор

Геннадий Винница

На лес неслышно и плавно опускался летний вечер. За извилистой лентой далекой реки садился багряный диск солнца. Его угасающие лучи разбегались вокруг широкими алыми полосами, озаряя верхушки величавых сосен, обступавших лесную опушку. К ней приближалась группа партизан, ведомая проводником Элиэзером Давидовичем, хотя сейчас его звали уже Ильей. Это был худощавый юноша лет семнадцати с бледным узким лицом и карими глазами, темноволосый, выше среднего роста. Он передвигался настороженно, внимательно вглядываясь вперед и по сторонам. Еще совсем недавно Илья был узником гетто.

… В полдень в Выставах стояла ясная солнечная погода. Ветер врывался в открытое окно и от его дыхания колыхались занавески. На улице установилась непривычная тишина, которую внезапно нарушило стрекотание мотоциклов. На маневренных двухколесных БМВ в местечко с литовской стороны въехали два немца. Илья увидел, как они остановились возле его дома и принялись в бинокль рассматривать католический костел — самое высокое здание в Выставах. Интересовались, нет ли там пулеметного гнезда или снайперской позиции. Все указывало на то, что это разведчики. Они оставались в местечке до вечера, а уже ночью по направлению к Полоцку начала двигаться большая колонна немецкой техники: автомобили с пехотой, тягачи с орудиями, бронетранспортеры. Потом, как нарывы на здоровом теле, появились уездный комиссариат и подчиненые ему пост жандармерии, управа и местная полиция. Следом прыщом прилепилось гестапо.

Приход немцев усложнил и без того непростую жизнь евреев. Их не оставляли в покое. Всех пересчитали, выделили от остальных жителей местечка желтыми знаками на одежде, стали выгонять из домов и принуждать к тяжелому физическому труду. Неподчинение распоряжениям исключалось, так как за этим следовала жестокая кара.

Неожиданно, через неделю после захвата местечка, появился Залман — отец Ильи. Его призвали в Красную Армию на третий день войны. Вот только долго повоевать ему не довелось. Воинская часть попала в окружение, была рассеяна и почти все солдаты погибли. Залману удалось уцелеть. Он, проделав нелегкий окольный путь, вернулся. Пришел поздним вечером. Пока добирался, то порядочно поизносился, измучился и оголодал. После того, как отмылся и переоделся, жена Ида его накормила. Особых разносолов не осталось, но немного прошлогдней картошки в погребе сохранилось.

— Что же теперь будет, — взволнованно вымолвила Ида. — Ты останешься?

— Оставаться мне здесь опасно, — сказал задумчиво Залман. — Надо уходить к брату Шимону в Зудиловичи. Там меня никто не знает. Пойду завтра ночью.

На следующий день поздно вечером Залман уже готовился покинуть дом.

— Вот, — дрожащим голосом произнесла перед расставанием Ида, протягивая катомку. — Вещи в дорогу я собрала. Видно не скоро увидимся.

— Что сказать. Эх. Береги детей, — со вздохом ответил он, обнял ее и направился к двери. Открыл ее и … внезапно был схвачен.

— Попался проклятое отродье, — с неприкрытой ненавистью прорычал старший полицейский Витвицкий — коренастый, массивного телосложения, тридцатилетний детина.

Оказалось, что донес на отца Ильи живший по соседству молодой по возрасту, но уже выделявшийся вероломством Казимир. В гестапо Залмана подвергли мучительным пыткам, а затем казнили. Семья тяжело переживала это страшное несчастье. Илья поклялся расквитаться с предателем.

Евреи Выстав еще не успели осознать всю полноту постигшей их беды. Она казалась многим огромной, но когда их всех переселили на окраину местечка в гетто, то стало еще хуже. Самим же обитателям этого жуткого места было приказано отгородиться от остального мира, построив по периметру изолированного района деревянный забор высотой два метра. Выходить из гетто разрешалось только на работу. В основном для уборки конюшен и складов. Направлялись туда под охраной в составе колонны.

Особняком в чередовании принудительных работ стояло капитальное кирпичное хранилище с трофейным советским оружием. Его немцы пытались сберечь в полной готовности, поэтому туда ежедневно направляли узников гетто, которые сортировали и складировали оружие. Потребность борьбы за выживание, в особенности для молодых евреев, становилась все более актуальной. Приход на этот огромный склад позволял им осознать, что именно здесь есть возможность обрести все необходимое для предстоящего противодействия врагу. Илью направили сюда зимой, на излете декабря. Его изнутри жгла огнем жажда мести. Он остро ощущал моральную готовность к сопротивлению. Недоставало лишь одного — удобного случая. Однажды, невзначай оказавшись в дальнем закутке склада, Илья стал невольным свидетелем беседы двух парней, которые переговаривались шепотом. Услышанное вызвало неподдельный интерес.

— Вчера нам удалось вынести со склада две винтовки и немало патронов к ним, — сказал высокий, худощавый юноша с густой вихрастой копной рыжих волос. Илья был с ним знаком. Да и как его не знать, если Генех Фридман жил в гетто в том же деревянным доме, что и Илья. В него немцы загнали несколько еврейских семей.

— Сейчас надо все это укрыть на кладбище, — ответил другой юноша, с которым Илья познакомился только здесь на складе. Его звали Моше.

Илья подошел поближе. Теперь его уже стало видно. Секретничавшие парни замолчали, не отрывая от него глаз.

— Мы можем сегодня, когда вернемся в гетто, поговорить? — сказал он, обращаясь к Генеху.

— А что случилось?

— Да ничего особенного. Просто есть дело.

— Гут. Абгемахт. (Хорошо. Договорились).

Поздно вечером, когда все жильцы переполненного строения улеглись на полу спать, Генех и Илья вышли в сени.

— Так какое у тебя ко мне дело? — нетерпеливо спросил Генех.

— Я сегодня случайно услышал твой с Моше разговор, — вымолвил, волнуясь, Илья. Генех удивленно посмотрел на него, погрузившись на некоторое время в размышления.

— Что ты собираешься делать?

— Могу ли я присоединиться к вам? Хочу, — внутренне напрягся Илья, — попросить дать мне тоже какое-нибудь поручение.

— Ты понимаешь, что это опасно?

— Да, конечно.

— Кроме того, надо быть очень осторожным и держать язык за зубами.

— Я буду стараться, потому что давно уже хочу сражаться с врагами, — выпалил Илья. Генех задумался. Пауза затягивалась

— Можем попробовать,— наконец отозвался он. — Только ты не должен предпринимать что-либо сам, без моего ведома. Будешь делать лишь то, что мы тебе скажем.

— А кто это мы?

— Ребята из нашей подпольной группы.

— Их много?

— Это лишний вопрос. Итак. Ты не передумал?

— Нет.

Вскоре Генех сообщил Илье, чтобы тот был готов в ближайшее время выполнить свое первое задание.

В тот день ничего не предвещало неприятностей. Все складывалось благополучно. Как и было оговорено, Илья прикрепил на заранее пришитые под одеждой крючки, отдельные детали оружия, чтобы таким образом вынести их со склада. Однако, абсолютно неожиданно у входа он столкнулся с шарфюрером Шульце, надзиравшим за узниками гетто. Был он тощим, как жердь и злым, как собака. Неповиновение ему означало только одно — смерть. Илью обуял страх, но стараясь внешне не подавать виду, он продолжал спокойно идти дальше.

— Halt! — словно гром среди ясного неба прогрохотал приказ остановиться.

— Komm hier! (Иди сюда).

Илья не хотел верить, что вот сейчас оборвется его жизнь, но ситуация была безвыходной. Если эсесовец его обыщет, то на спасение расчитывать не приходилось. Охваченный ужасом юноша уже готовился к худшему. Вдруг, совершенно непредвиденно, он отчетливо услышал треск подъезжающего мотоцикла. На мощном, темно — серого цвета трехколесном «Цюндаппе» восседал белобрысый ординарец шефа гестапо.

— Вас срочно вызывает унтерштурмфюрер Крюгер. Садитесь, пожалуйста.

Шульце вперил в Илью презрительный взгляд, размахнулся гибким стеком и обрушил удар на его спину. Затем сел в коляску мотоцикла, который сразу резко развернулся и понесся в направлении местечка. Охвативший Илью глубинный испуг беззащитности, сопровождавшийся сильным волнением, еще некоторое время парализовал его движения. Потом у него внутри будто что-то включилось. Неуклонно приходило осознание того, что он продолжает жить, а значит, сможет бороться и мстить. В одно мгновение напряжение отступило.

Дальнейшее участие Ильи в деятельности подпольной организации проходило без каких-либо видимых осложнений, но сопровождалось постоянным риском и ощущением угрозы, исходящей из внешней среды. Подпольщикам, несмотря на тяжелейшие окружающие условия, пока сопутствовала удача. К апрелю им удалось вынести со склада, собрать в гетто, а затем на еврейском кладбище надежно спрятать в вырытой яме несколько десятков винтовок Мосина и большое количество патронов. Вот только это не могло происходить бесконечно долго. Следующим шагом должно было стать установление контактов с партизанами. Вначале все попытки связаться с ними были безуспешными. Продвижение вперед ускорило одно трагическое событие, произошедшее в соседнем местечке.

… Над Выставами сгущались сумерки. Темнота поглотила затихшее гетто. Намаявшийся за день Илья чувствовал усталость.

— Все. Заканчиваем шушукаться. Пора спать, — сказал он Генеху.

— Да, завтра рано вставать.

Только они расположились на полу, как раздался осторожный стук в окно. Оба замерли. Стук повторился. Генех припал лицом стеклу и увидел двоюродного брата Давида из Колгиново. Это внезапное появление не могло его не встревожить. Когда Генех открыл входную дверь, то кроме Давида в дом вошли еще один парень и девушка.

— Что случилось? — не скрывая волнения, спросил Генех.

— У нас вчера был погром. Немцы окружили гетто. Много евреев убили прямо на улице. Отобрали трудоспособных. Остальных расстреляли в хлеву, который вместе с телами погибших сожгли. Мы просидели до ночи в укрытии. Потом бежали, — ответил Давид и заплакал.

Повисло тягостное молчание. Генех был в замешательстве. Тишину нарушил Илья.

— Так дальше не может продолжаться. Нужны решительные действия.

— Мы хотим уйти к партизанам. Вы с нами? — произнес успокоившийся Давид. — Да. Совсем забыл. Знакомьтесь. Аня и Веня.

— Мы с вами тоже пойдем, — воскликнул Илья.

— Погоди. Это надо обсудить с ребятами. Необходимо взять с собой несколько винтовок. Вы сможете остаться на одну — две недели? — произнес пришедший в себя Генех.

— Попробуем. Тем более, что у вас есть оружие.

… Воцарилась глухая ночь. Высоко в небе мерцали мириады звёзд. Луна бросала на землю свой холодный свет. К месту, где ограждавший гетто забор примыкал к еврейскому кладбищу, пробрались, соблюдая все меры предосторожности, шесть молодых людей: Генех, Илья, Моше, а также два парня и девушка из Колгиново. Они невольно вслушивались в тишину. Звуков, похожих на тяжелый стук сапог патруля, не раздавалось. Отодвинув доску, они по одному выбрались наружу. Без промедления бросились в глубину кладбища и их фигуры растворились в густой темноте.

Сразу за кладбищем возник стоявший зеленой стеной, притаившийся лес. Не было слышно ни звука. Только ветер шумел в верхушках деревьев. Углубившись в лес, группа сделала короткий привал, чтобы перевести дыхание после стремительного бега.

— Пойдем на восток, как решили раньше? — поинтересовался отдышавшийся Давид.

— Да. Никаких изменений. Направляемся в сторону Колгинова к старой советско — польской границе. Там или еще восточнее должны быть партизаны, — отозвался Генех.

Они шли всю ночь, избегая при этом оживленных дорог, обходя стороной населенные пункты, стараясь не производить шума и не привлекать к себе внимания. Группа, переполняемая нетерпением поскорее добраться до цели, двигалась торопливо и без остановок. Днём отсыпались в лесу. Доели последние крохи еды, заранее заготовленной еще в Выставах. Когда уже стемнело, беглецы продолжили путь.

— Мальчики. Хотя бы корочку хлеба погрызть, — просительно вымолвила Аня.

— Как будто мы против того, чтобы достать где-нибудь еды, — проговорил недовольно Давид.

— Как только появится возможность, то раздобудем, — спокойно объяснил Генех.

Шедший первым Илья, спустя час поспешной ходьбы, воскликнул:

— Кажется кто-то хотел есть. Вот, пожалуй, то, что надо.

Они вышли на округлую поляну, залитую лунным светом. На ней между рыжих стволов разлапистых сосен стоял большой бревенчатый дом, к которому примыкали хозяйственные постройки.

— Так это же хутор, — выпалил Генех. — Идем все вместе. Внутрь входим вдвоем с Элиэзером. Он, в отличие от меня, по — русски говорит без акцента. Остальные окружают дом. Винтовки наизготовку.

Крадучись подошли к деревянному строению. Постучались. Дверь долго не открывали. Когда она отворилась, то показался немолодой мужчина, невысокого роста, с сединой на висках. В правой руке он держал зажженную свечу.

— Што вам трэба? Чаму так позна ў дом грукаецеся? (Что вам нужно? Почему так поздно в дом стучитесь?), — недовольно пробурчал он.

— Мы голодные. Дайте поесть, пожалуйста, — негромко выдохнул Илья.

— Так самім няма чаго…(Так самим нет чего), — возразил хуторянин и вдруг, будто напоровшись на невидимое препятствие, замолчал, не договорив фразу. Его взгляд уперся в винтовку, которую Илья держал в руках.

— Добра. Чакайце тут (Хорошо. Ждите здесь), — сказал он как-то отрешенно.

Илья оглянулся, беспокоясь. Прислушался. Даже шорохи не нарушали господствовавшее вокруг лесное безмолвие. Томительно медленно текли минуты ожидания. Наконец вышел хозяин хутора и передал продукты. Беглецы, получив желаемое, спешно покинули поляну. Их странствие продолжалось по прежней схеме. Ночью продвигались вперед, а днем укрывались в лесу и отдыхали. Еду добывали на хуторах.

Спустя неделю пути посреди ночи они добрались до реки Овессы. Она вовсе не струилась неприметным тихим ручейком. Ширина водного потока превышала сорок метров. Через реку был перекинут деревянный мост, выстроенный из дуба. Перед бежавшими узниками гетто встал вопрос, как переправиться на другую сторону. Мост охранялся, а лодки отсутствовали. Переправиться вплавь они тоже не могли, так как конец апреля выдался холодным.

— Все зря. Недельное блуждание в поисках партизан ни к чему не привело, — сокрушенно заявил Моше. — Надо возвращаться в гетто.

— Подожди. Давай подумаем и поищем решение, — отозвался Генех.

— Смотрите, — пылко заявил Илья. — Мост охраняют два человека. Нас шестеро. Да и немцев не видно.

— Ты предлагаешь их атаковать? — отреагировал Генех.

— Попробуем незаметно подойти поближе, ведь сейчас ночь и темно. Для этих двоих наше появление будет неожиданным. Очень даже может быть, что обойдемся без выстрелов.

— Да. Пожалуй ты прав. Придется рисковать.

Под покровом ночи они скрытно подбирались к мосту. Окружавшая тьма была их союзником. Двигались беззвучно. Вначале короткими перебежками, пригибаясь, затем ползком. По мосту узники гетто уже бежали не скрываясь. Внезапное их появление застало охранников врасплох.

— Руки вверх, — одновременно скомандовали Илья и Генех.

Стражники выполнили требование. В руках у них были только палки, хотя издали это казалось оружием. Оба выглядели молодыми людьми, имели худощавое телосложение, темно — русые короткие волосы и серый цвет глаз.

— Вы откуда? — осведомился Илья.

— Мы из соседней деревни Чижовка. Сюда сами не просились. Нас староста выбрал для охраны моста, — пояснил тот, который был повыше и побойчее.

— Его распоряжение мы отменяем. Возвращайтесь в деревню, иначе будем стрелять, — горячо воскликнул Илья.

Напуганные парни тут же торопливо удалились, а беглецы продолжили путь.

— Они могут привести полицаев. Надо поскорее уходить отсюда, — произнес Генех. Все прибавили шагу.

После того, как они прошли еще несколько километров начало светать. Над лесом раскинулось бледно — голубое небо. Прохладный ветер пробегал в верхушках сосен. Далеко слышался любой звук. Спокойствие, захватившее пространство раннего утра, казалось, ничто не могло нарушить. Однако, безмятежное состояние беглецов исчезло в один миг, когда они внезапно увидели трех вооруженных людей. «Неужели полицаи?» — пронеслось в голове у Ильи. Он внимательно всматривался в незнакомцев, стаскивая с плеча винтовку. «Так это же Зелиг с Виленской улицы», — обрадованно подумал Илья, узнав в одном из них плотника Дименштейна, которого последний раз видел еще до войны. Растерянность моментально сменилась воодушевлением.

— Вы кто такие? — допытывался сухопарый сорокалетний мужчина, наставив на ребят немецкий автомат.

— Разрешите мне спросить товарищ старшина, — встрял Зелиг.

— Это почему же Дименштейн?

— Кажется, здесь есть парни из моего местечка.

— Хорошо. Спрашивай

— Ты ведь сын Залмана Давидовича? — обратился он к Илье.

— Да.

— А твоя фамилия Фридман? — поинтересовался он у Генеха.

— Точно.

— Все верно. Эти хлопцы из Выстав, — удовлетворенно вымолвил Зелиг.

— Ваше местечко далековато отсюда, — вмешался старшина. — Вы что тут делаете, да еще с оружием?

— Мы бежали из гетто. Оружие вынесли по частям со склада. Хотим стать партизанами.

— А зачем?

— Нам очень нужно отомстить врагам за пролитую кровь наших родных, — ответил за всех Генех.

— Причина веская, но это решает командир. Дименштейн отведешь их и возвращайся.

… На шершавом стволе поваленной сосны на окраине лесной поляны расположился командир партизанского отряда полковник Михаил Гаврилов. Он был подтянутым мужчиной лет пятидесяти с плотной фигурой, среднего роста, коротко остриженный. Взгляд его был испытывающий, но вместе с тем излучал доброту. Недавно залеченная рана лопатки ныла, дергая болью изнутри. Будто защищаясь от нее, он поглаживал левое предплечье.

«Возглавляю небольшой, недавно созданный отряд. По численности даже половины роты не будет, — сосредоточенно размышлял Гаврилов. — Прямо, как во время Первой мировой войны, когда был поручиком. Хотя в подчинении тогда находилось куда больше солдат. Сейчас надо решать такие первоочередные задачи, как довооружение, дальнейшая мобилизация боеспособного населения и установление прочной связи с Большой землей».

От сокровенных дум его оторвал Зелиг Дименштейн, доложивший о прибывшей группе узников гетто.

— Вы откуда молодые люди? — спросил доброжелательно командир.

— Мы из Выстав, а вот они из Колгиново, — быстрее других среагировал Илья.

— Находились в гетто и сумели бежать?

— Да, — нестройно ответили ребята.

— А сколько дней вы пробирались к нам?

— Восемь, — отозвался Генех.

— Что ж. Вы все сделали правильно. Преодолели страх и немалое расстояние. Пришли к нам с оружием. Молодцы. Теперь будьте достойными бойцами нашего отряда.

— У меня есть вопрос, — вырвалось у Ильи.

— Слушаю тебя.

— Дело в том, что в нашем выставском гетто действует подпольная группа. Мы собрали немало оружия, которое находится в надежном месте. Можно ли мне туда вернуться и доставить его сюда?

Гаврилов улыбнулся и сказал:

— Предложение хорошее и нужное, но сложившееся положение вещей не позволяет пока организовать подобную экспедицию. Я подумаю об этом. Когда наступит подходящий момент, то дам вам знать. Сейчас нельзя.

Прошло несколько недель. В дремлющем лесу наступило утро. Солнце взмыло над верхушками деревьев, посылая на поляну свои первые теплые лучи. Дышалось легко. Весь воздух вокруг пропитался ароматом сосны. На широком и крепком с виду пне сидели Илья и Генех.

— Мы здесь уже больше месяца, но не участвовали еще ни в одной партизанской операции, — недовольно сказал Илья.

— Уже завтра у вас будет такая возможность, — раздался голос командира отряда, неожиданно приблизившегося к ним. — Вы готовы вернуться домой и переправить сюда оружие?

«Неужели это правда? — удивленно подумал Илья. — Может он шутит?».

— Решили вместе с комиссаром послать в ваш район группу для доставки оружия, — продолжал весело Гаврилов. — Уже назначил людей. Вот только нам надо выбрать из вас того, кто ее поведёт.

— Илья лучше меня ориентируется на местности. Ему и вести, — проговорил Генех.

— Ну, вот и славно.

— Товарищ командир! Могу ли я пробраться в гетто и спасти маму и сестру? Ведь это же совсем рядом.

Гаврилов нахмурился, размышляя.

— Какого они возраста?

— Маме сорок лет, а сестре пятнадцать.

— Добро. Я скажу лейтенанту Дернову, который командует группой. Если будет возможность, то он разрешит тебе проникнуть в гетто.

«Все-таки не зря мы ушли в лес к партизанам, — просиял Илья, охваченный внутренним ликованием. — Нельзя сдаваться. Надо бороться до конца». Он устремил взгляд в небо, где проплывали белые пушистые облака, подгоняемые свежим ветром.