Царь Дарий подошел не к городу каких-то мифических древних укров, но к сияющей золотыми куполами своих синагог столице империи древних евров, давшей имя Европе и простиравшейся на запад до реки и острова Эльба, а на восток — до озера Эльбан, что в краю амореев у высоких берегов Амура.
Древние евры
Путешествия дилетанта
Алевтина Терентьева
Выйдя на пенсию, Маруся сначала обрадовалась свободе. Уже здесь она более двадцати лет проработала по специальности, на больших ЭВМ майнфреймах, последние лет пять — дистанционно из дому, с помощью ПК, в офис приезжала редко. Но всё равно, была постоянно прикована к компьютеру. Теперь же у неё не осталось никаких обязательств — дети разъехались, нечасто балуя внуками, муж же давно ждал её Там — абсолютная свобода.
Через некоторое время свобода показалась уж слишком безграничной, регулярные полуспортивные прогулки занимали только часть дня, и Маруся решила найти себе занятие. Несмотря на свою сугубо техническую специальность, технарский склад ума и почти полувековой стаж работы, очень далёкой от гуманитарных штудий, Маруся остановилась на истории. Заведомо дилетантский характер будущих изысканий её не смущал. Она хотела сделать какое-нибудь своё маленькое открытие и совсем не собиралась предавать его огласке. Просто, ей нравилось не спеша копаться в доступной фактуре и делать собственные выводы. Для себя.
В последнее время она с удивлением обнаруживала в Сети всё новые ошеломительные открытия украинских историков, находящих всё больше свидетельств исключительности и решающего влияния на мировую культуру цивилизации древних укров. Обнаруживала с удивлением — потому что она помнила… то есть, конечно, забыла лет этак на сорок, но сейчас вот припоминала, совершенно точно помнила, откуда есть пошли эти поразительные открытия…
Киев навсегда остался с ней. Шестилетняя Маруся часто ходила от их коммуналки на Подоле в коммуналку к бабушке с дедушкой в Крещатицком переулке, а потом в коммуналку к тёте на улице Лысенко. Спустя шестьдесят лет она отлично представляла себе дорогу: от их Игоревской дойти до Александровской и повернуть налево (папа никогда не говорил «улица Жданова», его маленькая фронда заключалась в употреблении старорежимных названий). Миновав Боричев спуск, они с Почтовой площади заходили на станцию фуникулёра, папа бросал в прорезь пятнадцатикопеечную монетку и подняв Марусю на руки проходил через турникет. Начиналась самая интересная часть путешествия: Маруся бросалась вверх по лестнице, тянула папу за руку, чтобы поспеть зайти непременно в верхнюю секцию вагончика. Там, сквозь окошко в кабину машиниста (где всегда дремала древняя старушка, а никакой не машинист), можно было наблюдать, как им навстречу от верхней станции спускался такой же вагончик, сперва совсем маленький, потом выраставший всё больше и несшийся прямо на них. И когда столкновение казалось неминуемым, Маруся в сладком ужасе зажмуривалась, а вагончики разъезжались на стрелке. Дальше их путь шёл через Михайловскую площадь, где они срезали угол, проходя через сквер и спускаясь по ступенькам — зимой они были скользкие и мама всегда волновалась и кричала Марусе «не беги ты так!» — вниз по Михайловской улице, потом по узкому Михайловскому же переулку и наконец поворот — по Крещатицкому и вот он, бабушкин подъезд. А как здорово и страшно было зимой скатываться по свежему снегу вниз по переулку на куске клеёнки, прямо к дому бабушки Сары!..
Став постарше Маруся совершала путешествия самостоятельно. Фуникулёр утратил свою былую притягательность, зато стало интересно бегать от бабушки к тёте: надо было подняться по крутому и узкому Крещатицкому переулку, потом вправо и дальше вверх по Софийской, выходящей аккурат на колокольню собора, оббежать вокруг площади с Богданом Хмельницким на коне и по Владимирской домчаться до Золотых ворот, где свернуть на улицу Лысенко к тёте Лизе.
Тёта Лиза была героем семьи. Она служила на железной дороге и смогла вывезти родственников в панике июля 1941. Иначе быть бы им всем в Бабьем Яру, а Марусе на свет не появиться…
Был путь намного короче — с Крещатицкого повернуть не вправо, а влево и там, где Михайловский переулок упирался в стену, по неприметным каменным ступенькам можно было подняться на Ирининскую, а оттуда до Владимирской рукой подать. Но было там страшновато идти — мимо серого дома по пустой южной стороне Владимирской, где никогда не было прохожих[1]. Марусе нравилось ходить по просторной людной площади с памятником.
Мама не одобряла самостоятельные путешествия, но Маруся так красочно описывала исторические места, что приходилось мириться. Отец спросил однажды, чем ей так понравился памятник Хмельницкому. Она горячо затараторила, описывая задорного, мощного коня и сам героический облик всадника, но отец как-то печально произнес: «Эх, Маруся!». Больше ничего не объяснил, но она поняла, что с Богданом что-то не то…
В конце 60-х телевизор уже прочно утвердился в киевских квартирах, но привычки их обитателей ходить в гости и принимать гостей он ещё не успел загубить. А как раз только-только ввели пятидневку и в еврейских семьях тут же установился обычай ужина в пятницу вечером и обеда в субботу — эдакий завуалированный шабат: все, не сговариваясь, отодвинули стирки-уборки на воскресенье. Были живы ещё бабушка с дедом, их многочисленные родственники, свойственники, знакомые, соседи. Повзрослевшая Маруся была обязана сопровождать бабушку, которая с гордостью демонстрировала подругам внучку-студентку. Волей-неволей раза два в месяц приходилось сидеть на этих посиделках. Много бы отдала она сейчас, чтобы ещё хоть разок там оказаться…
На встречах она откровенно скучала. Старухи — по понятиям семнадцатилетней Маруси старухами были женщины слегка за шестьдесят — увлечённо обсуждали снежного человека, лохнесское чудовище, бермудский треугольник, тунгусский метеорит, что там ещё… ага, была тогда в моде девушка, которая взглядом спички зажигала и стаканы двигала… как же её звали? запамятовала… короче, говорили о всякой чепухне.
Маруся томилась, закипала помаленьку, а однажды вдруг разразилась страстной обличительной речью, где раскрыла антинаучную сущность этих глупых суеверий, привёла убедительнейшие аргументы невозможности и фальсифицированности этих придуманных чудес. Не оставив камня на камне от презренного шарлатанства, она воспела истинные чудеса современной науки и техники, которые почему-то остаются без должного внимания. Ну вот, скажем, электронные вычислительные машины (ЭВМ), которые позволяют решать задачи, доселе считавшиеся неразрешимыми, фантастические по сложности и…
Она перевела дух и взглянула на сидящих за столом. Бабушка с дедом сияли! Это был их триумф, итог их многотрудной жизни: сын — инженер, дочь — с университетским дипломом, а теперь вот внучка — студентка и работает с “эвээмами” (училась Маруся, естественно, на вечернем, а работала оператором на вычислительном центре Речфлота, в пяти минутах ходьбы от дома).
Киевляне поймут, что такое подольская родня, чтобы оценить степень того триумфа. Что до “старух”, то они смотрели на Марусю… с умилением. С теми же умильными улыбками, с какими лет за десять до того смотрели на девочку в коротеньком платьице, поставленную для важности на табуретку и срывающимся от волнения голосом декламирующую какие-то стишки. И тогда, и сейчас её слушали, но не слышали! Маруся обиделась и умолкла.
Гостьи наговорили комплиментов бабушке, порывались как в детстве погладить Марусю по голове, но от изучения компьютеров решительно отказались: «мы уж как-нибудь и дальше будем увлекаться интересным и чудесным»…
Прошло время, и она поняла всю неуместность своей тогдашней филиппики. Это только представить себе тётку, отбывшую восемь часов каждодневной рутинной работы, потом как лошадь отпахавшую вторую смену на кухне и в оставшиеся полчаса отдыха вместо телевизора штудирующую язык программирования КОБОЛ… Как говаривал её начальник, суровый Валентин Михалыч: «полная кафка!»
Люди в массе своей нуждаются в развлечении как отдыхе, т.е. в облегчённой, легко усваиваемой закуске для души и ума. Поэтому всегда было и будет популярно поп-: поп-музыка, поп-литература, поп-наука. Облегчённое, упрощённое, для легкости усвоения протёртое с сахаром (с перчиком, с клубничкой) поп-чтиво, газированный музончик, без труда проглатываемая эрзац-пицца из обрывков научных фраз, обильно залитых соусом сенсаций. Дешёвые изделия массового спроса…
Маруся не осуждала: обычные люди действительно хотят отдыхать, развлекаться, увлекаться интересным. Ничего постыдного здесь нет. Уж кому-кому, но никак не ей было осуждать; сама перед сном чай не Вергилия с Дантом штудировала, а всё больше читала детективы да фантастику.
В конце 70-х Маруся принимала участие в разработке и наладке большой издательской системы. Естественно, за время работы завязались знакомства с тамошним народом, немало было потреблено (не ею, конечно — она тогда ждала дочку) казённого спирта, полагавшегося для многострадальной автоматики и телемеханики… И вот чтó было любимой темой для баек в этом кругу, так это рассказы о непризнанных гениях, осаждавших редакции со своими великими открытиями.
— Вы представить себе не можете, сколько приходит бандеролей с трактатами, а то и целыми фолиантами! Причем, явные клиенты Павловки (киевский аналог Канатчиковой дачи) — это ещё лёгкий случай. Что вечный двигатель невозможен, уже даже в обкомах и в ЦК знают. Ну да! Они же жалобы строчат… Но самый страшный вариант, это когда какого-нибудь заслуженного человека, директора завода или там начальника строительства или генерала уйдут на пенсию, а он — энергии много, делать нечего — от безделья и двинется. Прочтёт ненароком пародию Котляревского[2] и всерьёз начнёт выискивать славянский приоритет в седой древности. Дескать, козаки основали Трою, а имя городу такое дали, потому что трое их было, ватажков козацких, на троих они там соображали и место понравилось… Ну, с Римом и того проще: задом-наперед прочитать, что получится? То-то же! Мiр, сиречь община по-старославянски. Там козаки-украинцы и других славян встретили, раньше ещё прибывших. “Это кто там за речкой живёт?” — “За речкой? Это русские будут. Эт-руски”… И вот к такой хрени письмо из высоких инстанций прилагается, что товарищ Пупкин де заслуженный работник, орденоносец, лауреат и т.д. Попробуй-ка откажи…
Интернета и персональных компьютеров о ту пору ещё не было и товарищи с шилом в заднице осаждали редакции газет и журналов. Большинство безуспешно. Не столько из-за цензурным рогаток (хотя с этим, конечно, строго было) и не из-за природной злобности тоталитарного режима, но попросту потому, что дорого они стоили, тогдашние медии, чтоб всякую чушь публиковать без разбору. Кое-что, самое колоритное (и что полезно было по идеологической части), то пробивалось. Это когда настал интернет, а цензура аккурат в то же время преставилась, вот тогда разверзлись хляби, точнее — разверзлись флуди, так сказать, творческие…
И в этом есть своя логика: коли имеется спрос на поп-продукцию — навалом и поп-творцов, народных историков, самотушных философов и фолк-лингвистов. Жажда творчества — серьёзная штука, почище, чем гвоздь в сапоге. Большинство подвижнических трудов пропадает втуне, радуя лишь самих подвижников, но бывали и чудесные исключению. Теперь, на подъеме энтузиазма украинских народных историков Маруся вспомнила их забытого предтечу…
Подвизался в 70-х на киевском телевидении один совершенно замечательный краевед — делал интереснейшие передачи о киевских улицах, о происхождении их названий, о каких-то совсем неприметных зданиях и переулках, хранивших богатую историю города. При том, не будучи даже и журналистом, работал где-то инженером, а это у него хобби такое. Видно было, что человек искренне, беззаветно влюблён в киевскую старину. Со страстью, на какую только сыны авраамовы способны. Звали его… Маруся не могла вспомнить, но что-то такое каноническое, типа Израиль Моисеич. И выглядел он точь в точь как в ту пору другой еврей, из Кукрыниксов изображал в журнале «Крокодил» кровавых сионистских агрессоров. Краевед ещё и картавил в придачу. Конечно, на официозный республиканский канал УТ его не пускали, но по городскому каналу программы с его участием шли.
Почему шли? На откровенно антисемитском советском телевидении? Этому было объяснение: в совчине всё национальное/нерусское допускалось только в формах, так сказать, шароварно-танцевальных — песни и пляски; ряженые в народных якобы вышиванках; дураковатые пейзане, которым старшие русские братья принесли свет просвещения. Мысль, что украинцы имели свою, отдельную от русских, историю и культуру была опасной ересью и тянула на уголовную статью «украинский буржуазный национализм». А вот натуральный до карикатурности еврей-евреич имел на сей предмет железное алиби, а рассказывал он при этом об украинской старине, о Магдебургском праве, о временах Литвы и Гетьманщины, сиречь, о временах незалежности… Начальство-то, оно ведь из украинцев состояло… Так или иначе, краевед выступал по телевизору и очень увлекался топонимикой. А ещё был у него свой пунктик, приятно совпадавший с интересом городских властей — древность города Киева…
В те времена в Союзе шло эдакое соревнование: какой город древнее. Москве там ловить было нечего, а в лидерах ходил, помнится, Ереван. Киевское начальство с тем, что армяне их обошли, со скрежетом зубовным смириться не могло…
И вот Маруся вспоминала ту, наделавшую шороху передачу. На сей раз Абрам Соломоныч рассказывал об истории левобережного района Дарница и происхождении этого названия.
Оказывается, в 512-м году до нашей эры царь персидский Дарий Первый отправился в свой скифский поход. По левому берегу Борисфена-Днепра он добрался до того места, где сейчас расположена Дарница. И взору его открылся на кручах правого берега реки огромный город, сияющий золотыми куполами своих… гм… планетариев. Почему планетариев? Ну, сказать “купола храмов” как-то не комильфо, что это еще за храмы, церковщину разводить тут, панимашь. Пусть будут планетарии-обсерватории. Любили, значит, древние укры изучать звёздное небо. Короче, — увидав великолепие златокупольных планетариев на днепровских склонах, Дарий штурмовать город передумал и сложив напротив богатейшие дары, отправился восвояси, испросив дать ему учителей — инженеров и архитекторов для поднятия своей древнеперсидской культуры. Которая, как известно, потом обогатила культуру древнегреческую и дальше пошло-поехало…
Вот так закрепилось за местом имя Дарница. И озеро Тельбин, вокруг которого персы разбили свой стан, тоже сохранило древнеперсидское название (этимологию коего Маруся запамятовала). Отсюда следовало, что в шестом веке до нашей эры Киев уже был крупным городом. Ереван, ау!..
Маруся тогда ещё понимала, что чушь это, перебор. Но как увлечение достойного человека, перебор в общем-то простительный. С кем не бывает… Однако, с той памятной передачи начались то здесь, то там, по телевизору, в газетах, исподволь, ненавязчиво появляться заметки, статейки об этой самой киевской древности. Народ потихоньку привыкал, воспринимал как должное, ненужный налет сенсации линял помалу и в итоге… И в итоге, уже в 80-е годы с помпой и размахом, под эгидой аж ЮНЕСКО, отпраздновали 1500-летие Киева. Конечно, тыщёнку лет пришлось отминусовать — бросить кость занудам-историкам, ну да не беда, главное — из союзной казны деньжищ под это дело отвалили, кучу всего в городе построили-благоустроили (а Еревану — шиш без масла!)…
И вот теперь Маруся решила сделать свое открытие, исследовать истинную этимологию названий “Дарница” и “Тэльбин”. Окончательно подтолкнул к научным разысканиям недавно виденный ею сюжет в ютюбе, подтверждающий полную неразбериху в определении локомотива земного развития.
На популярном политическом ток-шоу, где люди, не слушая друг друга, привычно орали дикими голосами, а ведущий в мокрой от пота рубашке старался направлять передачу в требуемое русло, один выступающий заявил:
— Десять тысяч лет назад ещё и в помине не было никаких укропов. В наших краях жили горняки Донбасса. И они тогда еще, десять тысяч лет назад, добывали уголь, строили посёлки и города, Донецк и Луганск — столицы первых в истории человечества народных республик, развивали культуру, стояли у истоков демократии.
Назначенный режиссером защитник великой украинской цивилизации аж подпрыгнул и завопил:
— Ты что, питекантроп?! Ты хоть дважды два без калькулятора можешь умножить?
— Это доказанный исторический факт, — снисходительно и академично ответствовал докладчик.
— А кто они по национальности были, твои шахтеры Донбасса? — не сдавался защитник в пародийной вышиванке.
Этот неожиданный вопрос ненадолго заставил докладчика задуматься. Совсем ненадолго, поскольку в следующую секунду вышиванка услышал аргументированный ответ:
— По национальности — древние гордоны! Первые Горняки Донбасса!..
Маруся представила, как оглушенный таким эпохальным историческим открытием режиссер начинает сползать со стула. По крайней мере, заготовку в виде электронных аплодисментов он смог включить только через пять секунд…
Она засела за компьютер. Информация в Сети была на любой вкус. Одни излагали неопровержимые факты, другие с такой же убежденностью и тоже неопровержимо доказывали обратное. Постепенно она поняла, что придумывать придется самой.
Маруся была хорошим инженером, постановщиком задач, что изрядно поспоспешествовало ей с карьерой и в прошлой жизни, и в здешней. Она снова вспомнила Валентина Михалыча: «инженера отличает от прочего разгильдяйского человечества трезвый ум и чёткость формулировок». За трезвый ум и чёткость формулировок начальство прощало ей и пятую графу (там), и ужасный акцент (здесь). Что ж, подойдём к проблеме по-инженерски. Что в основе?
В основе — человеческая речь, то есть ограниченный репертуар звуков в диапазоне 50–450 герц. Если отбросить всякую экзотику, вроде щёлкающих “кликсов” у бушменов, то в каждом языке можно выделить устойчивое ядро популярных звуков и их комбинаций, созвучных таковым в других языках. Почему созвучных? Да потому, что гортань у всех людей устроена одинаково. Так, идём дальше. Для точной записи звуков речи был разработан Международный фонетический алфавит — Маруся с интересом прочитала в Википедии об истории его создания, полюбовалась таблицей из полутора сотен его значков и поняла, что пользуются оными только представители скучной “официальной науки”, боевитые же альтернативщики — никогда! Зачем? Они ничтоже сумняшеся изображают какие-нибудь шумеро-аккадские слова родной кириллицей. И это сужение, отображение сотни отличающихся звуков на три десятка букв ещё больше расширяет область созвучия оных в разных языках. Ну, а если похерить (похеремить — не без удовольствия Маруся обнаружила ивритский первоисточник малоприличного русского глагола) гласные, как делали то лихие народные гебраисты — можно отыскать ивритские корни у любого слова на любом языке. Маруся даже подумала, а не написать ли программу, которая будет сопоставлять разноязычные словари (их полно в Сети) и подбирать автоматически эти самые первоосновы.
Подумала и… отбросила крамольную мысль. Была она человеком хоть саркастическим, но добрым и лишать первопроходцев радости их творчества не стала. Маруся сконцентрировалась на любимом Киеве и уже через неделю оригинальная историческая концепции была готова.
Царь Дарий подошел не к городу каких-то мифических древних укров, но к сияющей золотыми куполами своих синагог столице империи древних евров, давшей имя Европе и простиравшейся на запад до реки и острова Эльба, а на восток — до озера Эльбан, что в краю амореев у высоких берегов Амура (где «тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят» — пригодились кстати биробиджанские исследования братьев Покрасс и Ласкина). Каково, а?
Сей научный вывод открывал широчайшие перспективы, горизонты творчества и безудержных импровизаций были безграничны. Необходимо лишь интерпретировать массу материалов, которыми удобно завален интернет.
Жизнь Маруси наполнилась новым смыслом.
___
[1] Владимирская 33, здание КГБ УССР.
Написал подробно, думаю — обоснованно. Но текст внезапно исчез. Не хочу рисковать — скажу коротко. Хорошее повествование, но — сюжетно незавершённое. Такой «открытый» конец вызывает недоумение. «Ну, и что?»
Автор добротный, умный, талантливый. Для меня — новый.
Написал подробно, думаю — обоснованно. Но текст внезапно исчез.
Уважаемый Маркс, это очень обидно, когда пропадает труд. Советую Вам простой и стопроцентно надёжный способ — пишите всё, даже отзывы, в Ворде, в каком-нибудь файле с именем «заготовки», «наброски» и т.п. Написали — сохранили. Потом выделили, скопировали в карман (Ctrl+C). в окошке ввода отзыва в Мастерскую (в Семь искусств, в Заметки, в гостевую, и т.п.) ввели из кармана (Ctrl+V) и дальше вводите капчу и… пусть, она барахлит, не пускает… не важно, Ваш текст в сохранности. Какое-то замедление при таком подходе будет, но зато ничего не пропадёт.
Ещё раз сам, спустя год перечитал. До чего хорошо написано. Браво, Алевтина! Так держать!
Много ошибок. Проезд в фуникулере стоил 2 коп. а не 15. Ул. Жданова это Петра Сагайдачного. А Крещатикский переулов выдумка автора, такого нет.
Поосторожнее! С фуникулером уже выясняли — все правильно. Названия улиц относятся к 60-м годам. Например, Крещатикский — сейчас проулок Шевченко (там где музей). Не надо так безаппеляционно, если чего не знаете…
Киевлянин: Проезд в фуникулере стоил 2 коп. а не 15.
Верно. С 1961 года, со времени хрущёвской деноминации рубля (1/1/61), когда все цены были пересчитаны так: разделить на десять и округлить вверх до целого числа копеек. То есть, пятиалтынник старыми деньгами превращался (15/10 = 1.5 округлить до 2) аккурат в две копейки.
Теперь, восстановим timeline. В рассказе сказано:
Пятидневная рабочая неделя в СССР была введена 7 марта 1967 года (это легко проверить в Сети). Фраза «В конце 60-х» указывает на последние годы декады. 1-го января 1970-го — это уже не был конец декады, а начало следующей. Итак, имеем интервал: с 7 марта 1967 года по 31 декабря 1969. И в это время:
Если в интервале 1967–1969 «семнадцатилетняя Маруся» сопровождала бабушку на посиделки, то когда Маруся родилась? Без помощи дифференциального и интегрального исчислений, посредством лишь голимой арифметики находим ответ: в интервале с 7 марта 1950 года по 31 декабря 1952 года.
Теперь вернёмся к фуникулёру.
Итак, шестилетняя Маруся 1950-го или 1951-го или 1952-го года рождения. Когда же она ездила на фуникулёре? Ответ: в 1956-м или в 1957-м или самое позднее — в 1958-м году. Какие деньги были тогда? Ещё «старые». То есть, фраза про «пятнадцатикопеечную монетку» абсолютно точна.
Киевлянин: Ул. Жданова это Петра Сагайдачного.
Да, сейчас эта улица так и называется. Но речь в рассказе идёт о 50-х и 60-х годах прошлого века. Тогда улица носила имя Жданова. Но папа героини рассказа употребляет старые, досоветские названия:
Итак, вопрос: как называлась улица Жданова до Советской власти? Можно, конечно, посмотреть в Википедии. Но можно и просто «включить голову». Могли власти царской России иметь на территории империи улицу имени гетмана Сагайдачного — одного из виднейших деятелей Русской Смуты, участника Московского похода королевича Владислава, организатора и руководителя осады Москвы в 1618 году? Вопрос риторический. Улица называлась Александровской, в честь императора Александра (не помню с каким порядковым номером).
Путаница с новыми/старыми названиями, продемонстрированная в отзыве “Киевлянина” симптоматична. С обретением государственной независимости Украиной, киевским улицам с “советскими” названиями во многих случаях не возвращали их прежние, “дореволюционные” имена, но присваивали новые. Названия, связанные с деятелями Российское империи, оказались столь же идеологически неприемлемыми, как и советские названия. Например, мои дедушка с бабушкой жили в доме на пересечении Анненской и Левашовской, называвшихся тогда Энгельса и Карла Либкнехта, соответственно. Если с Энгельсом ещё куда ни шло, то попробуй-ка произнеси: «карлалибкхн… а, чёрт тебя задери… кхнехта»? Конечно, никто эти советские название не употреблял. Однако, Анненской и Левашовской нет и сейчас — оба были киевскими генерал-губернаторами, то есть, плохими. Сейчас это улицы Лютеранская и Шелковичная. Что ещё куда ни шло — названия благозвучные и тоже старые: Лютеранская существовала ещё до генерал-губернатора Анненкова, а Шелковичная — это было неофициальное, “народное” название улицы, поскольку там располагался когда-то шелковичный сад. Другим улицам повезло меньше — одно «политически мотивированное» название сменялось другим, столь же мотивированным.
Киевлянин: А Крещатикский переулов выдумка автора, такого нет.
А вот это уже элементарное незнание. Был, был таки Крешатицкий переулок. Переименован (если не ошибаюсь, в 50-е годы) в переулок Тараса Шевченко. Что не очень (на мой взгляд) удачно, т.к. путает туристов — в городе есть ещё бульвар Тараса Шевченко.
Мне понравились и текст Алевтины; и комментарии. Не столько исторической правдоподбностью и сутью, сколько хорошим, не злым, настроенным на ироническую волну юмором. По-моему, тот самый случай, когда форма важнее содержания. Тем более, актуально на фоне сегодняшних, русско-украинских потрясений. Но связанный со мной подшароварный посыл в одном флаконе с учителм музыки что-то я, Григорий, не оценил. Или не понял. Не уловил и связь с Нибиру.. Наверно невнимательно прочитал…
Уважаемая Алевтина… (простите, отчество Ваше мне неизвестно)! Прочитала с удовольствием Ваш рассказ — прелестный, остроумный, пронизанный юмором и, одновременно, с «закадровым» весьма глубоким подтекстом: мы ведь всегда стремились (и стремимся сегодня!) быть «впереди планеты всей», причем, далеко не только… «в области балета». Вот сейчас, по-моему, нацелились на «искусственный интеллект». Так что рассказ Ваш — в самую цель бьет… И написать его могла только женщина — в каждой строке «прекрасный пол» звенит, поет, дает о себе знать…
Одно замечание (тут уж мое прошлое «редакторство» покою не дает) — подсократила бы подробности путешествия маленькой Маруси по улицам и закоулкам родного города. Конечно, они согреют сердца читателей-киевлян, но ведь, надеюсь, будут не только они…
Спасибо Вам и… от души — новых ТВОРЕНИЙ!
Виктор (Бруклайн)
Думаю, недалёк тот час, когда полученные и изложенные ими результаты получат признание не только у жителей нашей скромной планеты, но и у обитателей далёкой, но при этом такой близкой Нибиру!
______________________________________________
Ну, при чем тут Нибиру? А также Nemesis, и заодно система Сириуса?
По всему видно, что у вас, Виктор, в голове все смешалось. Даже перед автором неудобно. Она ведь не знает, куда попала. Похоже, Виктор, что регулярный просмотр украинского телевидения в ущерб всему другому слегка затмил ваши когнитивные способности. Астрономия с ее нибируанской составляющей – это о будущем, а история – о прошлом! Систематизируйте информацию как-то; может, стоит записывать в разные столбики и прочитывать перед сном? Иначе можно столкнуться с осложнениями — это я вам как психолог говорю. (Да, я в свое время закончила курсы психологии и получила калифорнийский лайсенс. Вы не знали?)
Браво, Ася! Так их! Хоть одна компаньонка у меня нашлась. А то они тут все остроумные до ужаса. Некоторые даже с тончайшими признаками казарменного юмора. Что и понятно: в авторских досье нашла и военных, которые, наверное, тоже бывшими не бывают.
Согласен с С.Л. Он хоть и не историк, но уж точно не «историк», а посему имеет право на свои умозаключения. Тем болеe, что у него хорошая память: он отлично помнит телепередачу 45-летней давности. Это о многом говорит. И автор мне тоже понравился. Она хорошо балансирует между пародией и нешуточным интересом к теме, прощупывает публику на предмет: как далеко с ней можно пойти. Пожелаем ей в этом нелегком деле успеха.
«…какой город древнее. Москве там ловить было нечего»
———-
Легкомысленное заявление. Москва возникла вокруг Боровицкого укрепления (ныне «Кремль»), которое приказал создать Юрий Долгорукий; видимо. для этой цели он и пригласил в Москов (давно просившегося к нему?) кн. Святослава из Черниговской земли. Укрепление же возникло ради защиты от ушкуйников Таможни в устье Яузы, которая (Яуза) была дорогой их Москва-реки на Клязьму и обратно. (Это моя гипотеза). Вот когда возникла таможня — никто не знает. А начинать Москву надо бы с неё.
2) В быв. Царицыне, а ныне Волгограде, есть Дар-Гора. По преданию, власти махнули рукой на тамошние Шанхаи и узаконили их существование. Если судить по аналогии, то же явление могло привести к появлению в Киеве Дарницы — не самого аристократического района этого города.
И в чём же легкомыслие? Этот рассказ, справедливо воспринимаемый как шуточный, как лёгкая, незлая пародия на творчество “народных историков”, отличается тем не менее отменной, топографической точностью описаний улиц и переулков старого Киева, воспоминаний о деталях быта и о событиях полувековой и более давности.
Так и процитированная фраза. Негласное соревнование “в древности города” я сам, старый киевлянин, хорошо помню: и постоянные статьи в “Вечёрке” об очередных открытиях киевских археологов, и помпезное празднование в 82-м 1500-летия города. Меньше всего власть предержащих волновала научная истина. И власти эти были — отнюдь не киевский горсовет. Речь шла о статусе республики, о месте первого секретаря республиканского ЦК в иерархии Политбюро и о позиции на трибуне Мавзолея. То была большая и серьёзная игра за власть и пресловутое киевское 1500-летие воспринималось как явная победа Щербицкого (1-й секретарь ЦК КПУ) над Гришиным (1-й секретарь МГК КПСС). Археологические основания для даты основания Киева, 482 г. н.э., были более чем сомнительные и сложись соотношение сил в советском ареопаге иначе, московские археологи быстренько бы сыскали доказательства хоть полутора тысяч лет Москвы, хоть всех десяти. Так или иначе, Киев действительно получил к этому мероприятию большие финансовые вливания, было построено и отремонтировано много всего. Это празднование якобы по решению — с понтом — ЮНЕСКО по прошествии лет воспринимается как последний штрих брежневского застойного “благоденствия”. В том же году осенью Леонид Ильич умер, началась эпоха “гонок на лафетах”, потом перестроечный разор и нищета первых лет Незалежности — город хирел и ветшал почти два десятка лет, вплоть до начала строительного бума уже на рубеже 2000-х…
А что же всё-таки с истиной? «Ловить было нечего» не только Москве, но и Киеву. Ереван был основан в 782 г. до н.э. (то есть, на 270 лет ранее пресловутого скифского похода Дария Первого, который якобы складывал дары в Дарнице). Тогда же, в VIII веке до н.э. был основан Дербент. В седьмом векe основана Керчь, в шестом веке — Феодосия, тогда же — Самарканд, с пятого века известны Хива и Бухара. Всё это века до нашей эры. В сравнении с возрастом античных городов Причерноморья, Закавказья и Средней Азии «ловить нечего» ни Москве, ни Киеву. Основание последнего по сей день горячо дискутируется — то ли это поначалу была норманская крепость, то ли хазарская, то ли местное поселение, платившее хазарам дань, но так или иначе датировки относятся к VIII–X векам нашей эры. Что в любом случае лет минимум на двести древнее эпохи Юрия Долгорукова, основателя Москвы (1147 г.)…
Пару слов добавлю относительно передачи «про Дария и Дарницу». Я её видел в году, если не ошибаюсь, 72-м. Всё в рассказе описано точно, кроме планетариев. Про планетарии, насколько я помню, краевед не говорил (это явно юмористическая добавка), но всё остальное верно: Дарий де убоялся мощных укреплений на днепровских кручах на правом берегу (если стоять, как якобы он стоял, на низменном левом, то кручи и без стен-укреплений выглядят весьма внушительно), постоял-постоял да и ушёл, оставив дары. Это конечно сказка. Но этимология, возможно, верная. Я читал, что во времена киевских князей на левом берегу останавливались “гости” из числа вассалов и зависимых степняков. Пускать эту буйную публику в Киев князья опасались, поэтому принимали их на левом берегу, одаривали их или принимали дары от них, кормили и отправляли от греха восвояси. Вот эта версия звучит вполне убедительно… Что до влияния на последующие события упомянутой телепередачи и краеведа-энтузиаста (имя его не могу вспомнить), то… «после значит вследствие» — “post hoc ergo propter hoc” — типичная логическая ошибка. Мне думается, киевский краевед был слишком малозаметной фигурой, чтобы как-то участвовать в интриге по подготовке киевского юбилея. Случайно, по недосмотру цензоров выдал на камеру явную ахинею и случайно оказалось, что ахинея что называется «попала в масть». Вот и всё, imho.
Смешивать историю с мифологией вообще удобно. Потому что история не всегда удобна. На бытовом уровне это безобидно: можно долго рассказывать о подвигах предка-полярника и не вспоминать как прадедушка порой напивался как свинья и в таком состоянии бросал нож в дубовую дверь «Астории». В государственном масштабе все солиднее: «Какая разница, сколько было панфиловцев и сколько танков они сожгли? Важно как подали в газете и как это подняло боевой дух…». Вот типичный пример мифологии по другому городу — Белгороду:
И от «расследования краеведа» патриоты Белгородчины пришли в восторг. Еще бы! Ведь путем нехитрых манипуляций с датами он наделил город более героическим прошлым… То, что при раскопках на территории Белгорода не найден ни один артефакт, свидетельствующий о нахождении здесь древнерусского города, никого не смутило. И исторические фантазии краеведа областные власти приняли за истину. Поэтому в Белгороде случился невиданный в России исторический анекдот: один город торжественно отметил две разные даты своего основания. В 1993 году его жители весело погуляли на 400-летии. А спустя всего два года — в 1995-м — с еще большей помпой отпраздновали «тысячелетний юбилей». По этому поводу в марте 1995 года тогдашний председатель правительства России Виктор Черномырдин даже подписал постановление «О праздновании 1000-летия основания Белгорода». — Цитата из Сети.
Дорогие мужчины! К вам обращаюсь, поскольку женщины здесь, видимо, не всегда имеют слово. Для начала хочу отметить похваливших мой скромный труд. Безусловно, это признак хорошего вкуса.
Что касается остальных, то ваши, юмористически слегка натужные упражнения вызывают у меня вопрос: будем шутки шутить или серьезно обсуждать историю?
Уважаемая Алевтина, вы предлагаете обсуждать серьезно? Легко!
Только на анализе созвучий, так, как это делает уважаемый С.Л., строить концепцию нельзя. Нужно искать связь на ментальном уровне. Например древние укры любили сало и эту любовь передали в сегодняшний день. Так же отмечена любовь к горилке, и она сегодня в наличии. Поэтому восклицание древнего укра: «І де я?», как обоснование названия Иудея вызывает обоснованные сомнения.
Можно пойти иным путем, как рекомендовал один вождь и учитель.
Что является самым знаковым явлением в сегодняшнем Израиле? Любовь «басар аль а-эш» — то есть к мясу на огне. При первой же возможности современный евр срывается с насиженного места, забрасывает подальше хай-тек и стремительно несется на природу жарить мясо.
Какой признак праздника? Над страной стелется дым от многочисленных шашлычниц.
Тут очевидные признаки огнепоклонничества, то бишь зороастризма. Теперь нужно проверить связь сегодняшних евров с зороастрийцами, то бишь с азербайджанцами.
Это оказалось совсем просто, страннo, что столь серьезный исследователь, как уважаемая Алевтина, этого не сделала.
Поясняю: время на языке зороастрийцев — «заман», на языке евров — «зман», мыло — «сабын», у евров — «сабон» , соответственно — ахыр — ахарей, и так далее.
Требуется, безусловно, прояснить, при чем тут мясо. И это достаточно просто. Евры настаивают на самобытности своей культуры, поэтому прямая связь с зороастрийцами, мягко говоря, не приветствуется. Вот для маскировки этой связи и нужно мясо. И что характерно — его съедают без горилки, точно так же, как не уважают горилку зороастрийцы, то есть азербайджанцы.
Хочется порекомендовать безусловно способным исследователям Алевтине Терентьевой и С.Л. глубже вникать в тему.
Господин Янкелевич, решительно протестую: глубже вникнуть в тему, чем это сделали блистательная Алевтина Терентьева и маститый С.Л., невозможно! Признайтесь, что Вас гложет зависть — конечно же, в данном случае простительная. Думаю, недалёк тот час, когда полученные и изложенные ими результаты получат признание не только у жителей нашей скромной планеты, но и у обитателей далёкой, но при этом такой близкой Нибиру!
Один гордый потомок таки нашОлся. В Канаде, где (по И-де-е) живут щирые укры.
Безусловно талантливая работа Алевтины Терентьевой все-таки оставляет ощущение недосказанности. Совершенно непонятно, почему автор пренебрегла широко доступными материалами исследований профессора Жанны Бичевской. В частности она сообщила, что «Мы врага настигнем по его же следу и порвем на клочья, Господа хваля, Возвратит Россия Русский Севастополь, станет снова Русским полуостров Крым, Наш Босфор державный, наш Константинополь и святыня мира Иерусалим, Наш Босфор державный, наш Константинополь и святыня мира Иерусалим!»
К сожалению, профессор Бичевская не сообщила, что Босфор назван по имени старинного исконно русского пролива Босфор-Восточный, что отделяет наш Владивосток от — Sic — не какого-то там непонятного, а именно от Русского Острова! Заимствование названия Босфор недостаточно освещено в литературе и Алевтина Терентьева могла бы внести в этот вопрос ясность. Относительно Константинополя — представляется вопрос более простым. Достаточно в Википедии найти количество имен Константин по странам, и все сразу станет понятно. Разве не об этом говорил нам некий писатель словами: «Нормально, Григорий? Отлично, Константин!»
А вот вопрос Ирусалима требует пояснения. Какой корень имени этого присвоенного древними еврами города? Рус, господа, Рус и никак иначе.
Вопрос большого количества карстовых пещер в районе этого еРУСского города изучен явно недостаточно, но вполне вероятной представляется версия, что это работа древних гордонов, то есть горняков Донбаса.
Так что — работы непочатый край. Будем надеяться, что талантливый исследователь Алевтина Терентьева не оставит поднятые вопросы без внимания.
Успехов ей.
Правильный подход. Верной дорогой идёт тов. Янкелевич. Но… недорабатывает. Разовьём тему.
Прежде всего, не вызывает ни малейших сомнений, что у истоков города стояли таки древние укры. Это следует из этимологии названия страны “Иудея”, в котором явственно слышится восклицание древнего укра: «І де я?», т.е. «Где я?», сиречь, «Куда меня занесло?» Сильнейшим напряжением научного интеллекта мы можем не только реконструировать ход событий, случившихся пять тысяч лет назад, но и определить имена главных героев. В статье тов. Тертентьевой справедливо указано, что
Что было дальше, рассказывает в своей монографии тов. Котляревский: Эней, «парубок моторный» отправился основывать город Рим (сиречь, “Рома” на латинском). А куда делся третий козак? И почему они расстались? Ответ нам даёт древнее название Трои — “Илион”, в котором слышится «или он». То есть, поругались ватажки козацкие, поссорились — «или я, или он» — да и разъехались от греха. Эней, значит, поплыл на запад, основывать город, названный в честь друга Ромой, а означенный Рома отправился на юго-восток. В пути, ясное дело, горилка лилась рекой, посему когда козака вынесли на травку и он, оклемавшись маленько, разодрал свои очи, то от изумления воскликнул «І де я?», дав название целому царству.
Следы древнего Ромы остались в топонимах края. В имени города Рамат-Ган явственно слышится «Рома та Ганна». Там, с доброй дивчиною Ганной, обрёл наш герой своё личное счастье. А окрестности, где Рома вёл телёнка в подарок будущему тестю, так в памяти народной и сохранились — местность, где герой «теля вів» — Тель-Авив.
В названии же “Иерусалим” отражён более поздний период истории. Когда козаки уже обжились на новом месте и окружили город кольцом шинков, где горилка лилась рекой. Там подвыпившие горожане добродушно приветствовали прибывавших в город репатриантов: «Йе, рус олим!» Слова “рус” и “олим” в толковании не нуждаются, а “Йе” одни исследователи трактуют как эмоциональный приветственный возглас, «добро пожаловать» дескать, другие — как глагол “Є”, то есть “есть”, в смысле «есть уже ваши, куда ещё-то прётесь, понаехали тут!» Мы думаем, представители обеих школ правы, ибо древние укры, как и все иные народы (современные немцы, например), имели в составе своём и гостеприимных доброхотов оптимистов, и злобных ксенофобов скептиков. Последние были в чём-то таки правы, ибо к середине III тысячелетия до н.э. город заселяли уже преимущественно древние русы, «понаехавшие».
А как же древние евры? Они о ту пору, как правильно излагает тов. Тертентьева, проживали в Великой Степи Евразии (и примыкающих лесостепных регионах) — в «империи… давшей имя Европе и простиравшейся на запад до реки и острова Эльба, а на восток — до озера Эльбан, что в краю амореев у высоких берегов Амура» . Как совершился их обмен жилплощадью с древними украми и русами — проблематика дальнейших исследований.
И последнее. К числу немногих недостатков рассматриваемой работы отнесу совершенно незатронутый вопрос о взаимодействии с загадочными обитателями таинственной планеты Нибуру. Возможно, автор, тов. Терентьева, не коснулась этой темы ввиду природной стыдливости, свойственной её полу. Что ж, раскрою вопрос вкратце, но предупреждаю, что изложение не может обойтись без цитирования ненормативной лексики. Так что, если вам, читатель, меньше 18-ти, просьба дальше не читать.
Итак, когда пришельцы с планеты Нибуру появились в окрестностях Иерусалима, первыми их увидали завсегдатаи окружавших город шинков, спавшие после бурной ночи в холодке на травке. История не сохранила нам имени доблестного козаченьки, первым увидевшего в зыбком утреннем тумане странных существ. «Йо…! Допился нах… до зелёных чертей!» — воскликнул в сердцах герой, имея все основания для такого логического вывода. Но мириться с горькой своею судьбиной он не захотел и потому грозно замахал шашкой, обращаясь к своим (как он думал) галлюцинациям: «А ну! Нах! Пошли нах…»
И те пошли. По дороги сильно ругаясь. Они-то думали, что их, посланцев высокой цивилизации Нибуру, аборигены встретят с распростёртыми объятиями, а тут такой афронт. «Да ну их нах… алкашей этих! Радости много учить эту пьянь! Да пошли они на…» — так ругались обескураженные пришельцы. Ругались по дороге, ругались и позже, уже придя на земли Шумера. Изумлённые аборигены слушали, не понимая их речи, да так и запомнили имя пришельцев, составив оное из слов, звучащих чаще всего: «А ну», «Нах». И не зная кириллицы, записали его клинописью на глиняных табличках: «Анунак».
Правильный подход. Верной дорогой идёт тов. Янкелевич. Но… недорабатывает. Разовьём тему.
Прежде всего, не вызывает ни малейших сомнений, что у истоков города стояли таки древние укры. Это следует из этимологии названия страны “Иудея”, в котором явственно слышится восклицание древнего укра: «І де я?», т.е. «Где я?»
//////////////////////////////СЧ////////////////////
Глыбше копаем… Это случилось после того, как укры вырыли котлован под Черное (Чермное) море (в смысле и там и там: на Босфоре и на Суэце). То есть, после того они вырыли Асфальтовое озеро (Мертвое море). Хорошо роете, старые укры, — сказал потом Карл Маркс, но укры уже ушли строить Рим…
Вот, герр Мадорский, какие учителя музыки встречаются! Каков еврейский посыл под шаровары… А вы говорите, дружить…
«Заведомо дилетантский характер будущих изысканий её не смущал. Она хотела сделать какое-нибудь своё маленькое открытие и совсем не собиралась предавать его огласке. Просто, ей нравилось не спеша копаться в доступной фактуре и делать собственные выводы. Для себя…»
:::::::::::::::
В последнее время дилет-анты обнаруживают в Сети всё новые ошеломительные открытия украинских историков, и если дедовская фронда заключалась в непроизношении фальшназваний некоторых улиц, то фронда бабушек, оторванных об-стоятельст-вами от старых улиц, про-
является в фантастике и мифотворчестве, что определяется востребованностью мифов и фэнтази.
Потрясён как и самим рассказом выдающейся писательницы Алевтины Терентьевой, так и её ослепительной красотой! С нетерпением жду её следующего шедевра! Заранее предупреждаю, что не следует искать сходство между героиней рассказа и другими дамами, отважно штурмующими неизведанное. Если такое сходство и есть, оно случайно.
А красота Маруси и её рассказа — страшная сила!
Мир они не спасут, но и не спасуют перед трудностями «спраслания» и спа-сенния.
А со сходством Виктор (Бруклайн) прав, походят они.
С нетерпением жду новых страниц из творчества Маруси.
Гордый потомок евров,
Борис Дынин