Я даже заёрзал: «Может был еще какой Тютчев? Да стихи-то все те же». Дальше было не смешно. Пушкин был вставлен в ряд гениев всех 150 языков диаспоры. Это была угроза рассказывать обо всех, «а чем для евреев Пушкин лучше Гете, Гюго, Хайяма, Шехерезады или Генри О?» Потом отпустило и полилось, как обычно: Пушкин образовался в вакууме, родным его языком был французский, а как же иначе, когда русский он сам и создал.
Об литературу
Арон Липовецкий
Поехал это я в аптеку подальше, там нет очередей. А в машине иногда включаю русское радио. На сей раз нарвался на литературную передачу. Поминки по Финнегану Пушкину у них, как русский новый год, растянуты на две недели. Словно он стрелялся, воскресал и снова стрелялся, и так недели две. Наверное, хотел все-таки грохнуть эту падлу Дантеса? Доплыть, как Чапаев, вроде того.
И опять прямо по Хармсу «об Пушкина». Доктор литературоведения:
— «Тебя, как первую любовь, России сердце не забудет» — сказал о нем Александр Иванович Тютчев.
Я даже заёрзал: «Может был еще какой Тютчев? Да стихи-то все те же». Дальше было не смешно. Пушкин был вставлен в ряд гениев всех 150 языков диаспоры. Это была угроза рассказывать обо всех, «а чем для евреев Пушкин лучше Гете, Гюго, Хайяма, Шехерезады или Генри О?» Потом отпустило и полилось, как обычно: Пушкин образовался в вакууме, родным его языком был французский, а как же иначе, когда русский он сам и создал. И вот мимоходом, изнуряясь ночами, он создал всю-превсю русскую словесность вплоть до «Поднятой хмурым утром в воскресенье целины» и инструкции по пользованию зубочисткой. И вдруг диктор спрашивает:
— Многие считают Дантеса злодеем, а кто он на ваш взгляд?
— Нет, он, конечно, не злодей. Нет. Он ничтожество!!!
Голос ее задрожал, было почти видно, как она заломила руки. Я заржал, а это за рулем лишнее, и я переключился на канал джаза.
Когда на обратном пути снова включил русских, рассказывали о соусах, без которых жизнь тоже безвкусна, беззвучна, бесцветна и, попросту бессмысленна.
***
Иль чума меня подцепит,
Иль мороз окостенит,
Иль мне в лоб шлагбаум влепит
Непроворный инвалид.
Иль в лесу под нож злодею
Попадуся в стороне,
Иль со скуки околею
Где-нибудь в карантине.
https://arzamas.academy/mag/1060-pushkin
Сергей Гандлевский — о поэзии: Александр Пушкин
Почему Пушкин — наше все и как так получилось?
В девятом, заключительном выпуске поэтического цикла Сергей Гандлевский рассказывает о самом главном русском поэте…
—————————————————
02-19-22. 00:11
Спасибо, A.B., но открывать не хочу. Из-за обоих и каждого. К тому же в Арзамасе всякий чих по часу. А у меня еще столько затей, чтобы ничего не делать) А что, там пафос поперчен? Или опять милосердие и покаяние. Г. последние лет 10 милость к падшим взыскует, памятник себе нерукотворит.
Неужели он сообщил, что лит-веды упорно избегают анализа заимствований П. из франц. поэзии? А Тютчев весь пропитан немецкой. Однажды пооткровенничали в разговоре топ-переводчики с немецкого, а я, открыв рот, присутствовал (это было в инете).
Это было в инете,
Где ажурная пена.
Ты тогда на рассвете
Обнажила колено.
И в твоем откровеньи
мне такое предстало,
что я от удивленья
плакал под одеялом.
Пойду лучше почитаю про войну щей и борщей.
«Пойду лучше почитаю про войну щей и борщей.»
————————————
Неужели в Блоги заходите? Там сегодня про эту войну трошки.
А в гостевой кропают диссертации на эту тему.
. . . Короли с королевой там играют в Шопена,
И, внимая музЫке, громко хлюпают щи
все и просто, и мило —
не хватают там мыла
и дают господину золотые борщи.
Это было у моря, у синего моря,
где под пеной ажурной якорят якоря.
Ну что Вы, A.B., я читаю в основном вести с полей страны. Цель у меня всегда одна — представить реальность. Знаете, что в этом помогает? Навыки придумывать правдоподобное. Когда из «новостей» вычитаешь правдоподобное, остается фактообразное.
Целый день там шумели, там сверкало грозово
Над казенною сплетней и понюшкой кирзовой.
» Когда из «новостей» вычитаешь правдоподобное, остается фактообразное…»
========
Мысль интересная. А если не вычитать, а фактообразно прибавить?
Попалась мне статейка, некий Моисей Т. попытался смастерить свои ‘вести с полей’ про Петра и Павла и вечерний звон по утрам:
‘Худрук ансамбля “Вечерний звон по утрам” вечерами, в свободное от принудительных работ время, написал либретто к оперу. Либретто не имело успеха и опер ответил очерком под названием “Приглашение в казню”. Оказалось Опер опечатался и перепутал. Очерк должен был называться “Приглашение в лазню…” (https://club.berkovich-zametki.com/?p=28240)
Чего только не пишут нынче, а больше 40 читателей не собрать. Потому как все пишут. Моисею ответил один читатель из Халигалии, любитель Баха. Дык его в Ха-лии одёрнули и больше он не писал чего попало. И пропал Моисей, не дошёл до земли обетованной-ливанной, текущей молоком и мёдом.
На скамейке, где сидишь ты
нет плацкартных мест.
В городском саду играет
духовой оркестр.
Конечно, фактообразное — это мазки в полотне. Картина пестрая.
Сходил по ссылке. Написанное вызвало смешанные чувства. Автор безусловно виртуоз и эрудит, фрагменты тому порукой. Однако, но.
1. Нечто подобное мало того что встречается, а уже и запреснело частотой. В Израиле был Мих. Юдсон (1956-2019), писатель выдающийся. Он писал роскошно расковано, его эрудиция даст фору очень многим, и он ее не прятал, не скромничал. Шинели эти, а также разлетайки, кителя и лапсердаки вышли из гардероба Салтыкова-Щедрина.
2. В отличие от гардероба у бусины сочинений часто забывают о нити. Оседлали, скачут, а остановить не могут и не знаю нужно ли. Лозунг «важно не что писать, а как» запал в голову и потянул на дно уже пару поколений письменников.
Повторяю, читать приятно, удовольствие продлю на всю доступную длину.
С годами мы умней не стали —
Мы в школе навсегда застряли,
Где классиков не изучали,
А поурочно ОБЗИРАЛИ…
— Василий Иваныч, Пушкина застрелили!
— Вот зараза… Ладно, Петька, скажи в штабе, чтоб списали на Ковид.
— Василий Иваныч, Пушкина застрелили!
— Вот зараза… Ладно, Петька, скажи в штабе, чтоб списали на Ковид.
—————————————————
В штабе списали на Анку и записали на Катьку-толстоморденькую.
Согласно протоколу по Блоку.
«Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» Не всем угодил! 🙁
Ну и как же без пародии…
Попробуйте угадать (без Интернета и ПСС), какие строки принадлежат «Солнцу» 🙂
И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей,
Застыли оттепели слёзы
Зима становится всё злей.
Помилуй Бог! Какая проза,
Вселенской скуки приняв позу,
Смущать на выданье девиц,
Не замечая юных лиц
И томных девичьих очей
В мерцаньи пламени свечей.
Это гораздо проще, чем Вам кажется. Например в первом катрене — две последние строки явно чужие. П. был пожестче и поразмашистее, как всякий, кто пишет много.
Только они? 🙂
А это моё любимое стихотворение Пушкина и… вообще любимое стихотворение:
Поэт
Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
Тоскует он в забавах мира,
Людской чуждается молвы,
К ногам народного кумира
Не клонит гордой головы;
Бежит он, дикий и суровый,
И звуков и смятенья полн,
На берега пустынных волн,
В широкошумные дубровы…
1827 г.
Знал о чём писал! 🙂
«По честноку?» Не люблю (мягко скажем) стихов о стихах и о «творчестве» — это брехня в томате.
А это не о стихах, а о жизни и… «профессии» 🙂
Люблю Пушкина. Можно, конечно, смеяться над «наше всё». Но до А.С., можно сказать, ничего и не было в русской поэзии, да и в литературе. Ну, не Державин с Жуковским же… «Степь да степь кругом» была. Даже не Пушкина, наверно, люблю, а его лирического героя — ясно мыслящего, спокойного и ироничного, влюбленного в жизнь и увлекающегося, мудрого без напыщенности и зауми, какого-то удивительно гармоничного и здорового душевно (чего так недостает в современной литературе) — настолько, что он может быть лекарством от невроза и депрессии. И даже внутренним собеседником… вот, интересно, ни с кем не случалось, что хочется поговорить именно с Александром Сергеичем, узнать, что он бы сказал о происходящем безобразии? С Булатом Окуджавой точно такое случалось.)))
Конечно, реальный Пушкин мог быть, вероятно, резким и желчным, мрачным и озлобленным. Но не его муза. Так что, литературного Пушкина просто люблю, а Пушкин-человек мне, по крайей мере, весьма интересен.
Вот и я внес свою копейку в мутный поток «пушкинистики»
Несите, несите копейки, уважаемый Евгений В.! Ну какая кому от этого беда?
Вот только песня «Степь да степь кругом» написана Иваном Суриковым (1841-1880), а зазвучала после отмены крепостного права.
Извините за поспешный ответ. Напрасно, по-моему, Вы рассказываете о своей неосведомленности. «До» П. были его старшие современники Державин, Барков (образец легкости языка, прямой предшественник П), Карамзин, Жуковский, Крылов, Баратынский, Вяземский, Грибоедов (этих последних троих я очень люблю), Батюшков параллельно с ним появился Тютчев… И это только имена первого ряда (!). Увы, школа создает превратную картину. Русская поэзия была в «золотом веке» разнообразнее, чем после П.
Ну, конечно не «в вакуме», это понятно. С Вашей любезной подачи, я мог бы внести уже трехрублевый вклад в пушкинистику, сравнивая по отдельности каждого персонажа Вашего списка с Пушкиным. Исключая только совершенно отдельного Тютчева, которого тоже очень люблю и который даже по возрасту не годится в «старшие» современники Пушкина.
Так вот, по отдельности брошенные на чашу весов против творчества Пушкина, эти замечательные люди весов даже не шелохнут. Но и положенные на них все вместе, горкой, они стрелку лишь едва-едва поколеблют. Но я этого доказывать не стану, Вы сами это можете сделать лучше меня.
Кстати, советская школа, в части ознакомления нас с русской поэзией 19 века, была не так плоха. Почти никого из Вашего списка она не пропустила, большинство (за исключением, по понятным причинам, Баркова) присутствовали в различных рекомендованных к внеклассному чтению хрестоматиях для школьников. Был, например, такой, изданный огромным тиражем, зелененький сборничек «Родные поэты», имевшийся дома у каждого второго из моих одноклассников. Крылов и «Горе от ума» вообще были в обязательной программе. Просто эти поэты, представленные парой-тройкой стихотворений, занимали в хрестоматиях достаточно скромное место, вполне соответствующее их значению.
Читая сейчас про Карамзина, наткнулся на совершенно замечательное (для меня) открытие — открытие памятника букве «ё». Потрясающе!
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA_%D0%B1%D1%83%D0%BA%D0%B2%D0%B5_%C2%AB%D1%91%C2%BB
«в хрестоматиях достаточно скромное место, вполне соответствующее их значению»
Убедили, Евгений, признаю, был не прав: Вы были хорошим учеником!
А что?
Почти как в том анекдоте про снайперов:
Не промахнулся-то Дантес, а памятник почему-то 9этому поставили.
Тема обширная, Д. стрелял первым, но Пушкин тоже попал, увы, в медную пуговицу на мундире.
Долго ль мне в тоске голодной
Пост невольный соблюдать
И телятиной холодной
Трюфли Яра поминать?
То ли дело быть на месте,
По Мясницкой разъезжать,
О деревне, о невесте
На досуге помышлять!
———— 🙂 ———
Не нальют ни рюмки РомУ
Трюфли Яра? — никогда
Миша — полю, Беня дому
Всё Дантесу — ерунда
p.s.
И.Б. в своё время написал: в России всегда назначается
главным один поэт.
Хоть купец, хоть еврей, хоть эфиоп,
но тольки один. И точка. Вертикаль, понимаете ли.
И от сель грозить мы будем шведу. На зло надменному соседу.
Спасибо за мнение, с которым я солидарен. Список «главных» я бы дополнил Царь-пушкой и Царь-колоколом. Для главного счастья.
Может быть пассаж, что «Пушкин образовался в вакууме, родным его языком был французский» идет от объемистых комментариев Набокова к «Евгению Онегину»? Ведь он там чуть ли в каждой второй строчке видел галлицизмы.
Может быть галлицизмы в романе и оправданы. Ведь все его герои дворяне, а те в то время по-русски не говорили.
Да, в лицее он был «французом», и кроме французского в учебе не блистал. А русский от няньки со множество просторечных словечек. Много «переводил» из французских поэтов, не указывая источник. Проверять выводы Набокова можно, если сам знаешь языки. А почему они важны?
Автор посмеялся над доктором литературоведения, который назвал Фёдора Тютчева Александром, выдал кучу банальностей о Пушкине и дрожащим голосом назвал Дантеса ничтожеством.
Надеюсь, что не только автор улыбнётся от сравнения Пушкина с стереотипным афро-американцем: не работал, писал рэп, возможно употряблял наркотоки (опиум), погиб в перестрелке.
Ну чем вам не рэп:
«С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошел! Еб*на мать!»
Как минимум, автор улыбнулся. Пушкинобесие многолико.
«…Словно он стрелялся, воскресал и снова стрелялся, и так недели две. Наверное, хотел все-таки грохнуть эту падлу Дантеса?»
————————-
Он, как мой ку-мир И.Б., на чёрную речку приходил умирать…
::::::
Вы ‘так очаровательно любезны’, подброшу ещё один текст:
Михаил Федотов «Иерусалимские хроники» http://www.rulit.me/books/ierusalimskie-hroniki-read-7706-1.html
“…Мне надоело ходить в туфлях на шурупах. Раньше рядом со мной жил лысый англичанин. Он носил пиджак с серебряными пуговицами…Зашла «старуха под лестницей», попросила вернуть ей яйцо. Курд не должен никому насовсем давать яйца — может пропасть ребенок. А у нее оба сына в Америке, и оба невозвращенцы. Иногда от них приходит открытка.
Иногда другая соседка, сверху, приносит перловую кашу и индюшачье жаркое. Она призналась мне, что родилась на окраине Парижа. Врет. Марокканка чистых кровей…”
Текст этот я прочитал после «Хроники города К.»(М.Т.) Как Вам Федотов?
Ну да, всё это уже было в гардеробе С.-Щ. Но где взять другие туфли? Или — другой лапсердак? Мих. Юдсон писал романы, не скромные хроники (по фактам израильских новостей и обрывков воспоминаний из жизни, оставшейся в забугорьи).
«За вольною прогулкой в феврале
(экзамены сданы, а снег не стаял),
за угольком, сгорающим в золе,
который все тепло уже оставил,
за каждым жестом мысли, за рукой,
что от и до вычерчивает слово,
стоит неведомый бестрепетный покой.
Как хочется его почуять снова.
Как хочется принять его тепло,
когда ни уголька в моем огне,
и дом мятежным снегом занесло,
где он всегда дарил дыханье мне.»
Весь снег, наверное, выпал в Канаде. У нас, в Ор.,
чуть похолодало.
«Беспомощный словарь моих личин
Включает только знаки положений
И не раскроет истинных причин
Изменчивости или превращений.»
Спасибо за ссылки, обе прозы в радость. Федотов Михаил мне понравился, ‘буду почитать’ до конца списка глав-кораблей . Писатель он прозрачный, образный и умственный, без избыточного натурализма, комикования и угрюмого восторга от места. Вот думаю, как это работает, что одни тира-жируют хоть и по-мелкому, а об других нигде и не споткнешься? Гениальный Яков Цигельман просто исчез, а Феликс Розинер пронзительный, а Марк Зайчик, Хемингуэй наш, а Григорий Люксембург, обуздавший речь… Эх, создать бы такое местечко, штетл такой сетевой, где в алефбетном порядке перечислить всех израильских писателей на-руска, а при каждом блокнотик отзывов, который тоже сна-ружи виден и приглашает к поучастию. Все-все, соскакиваю с подножки этого кабриолета.
Ну да, мои стихи, не стыжусь ни разу. Вот молодости жалко, в 25 не с кем было это обкатать. Два-три раза меня пнули, но этого же мало. Зато как тогда Ряшенцев приподнял мои верлибры, не публикуя даже, в получасовом разговоре в «Юности».
Это сейчас я окаменел, не пульсирую, а тогда от удивлений и потрясений что только не вставало дыбом.
‘Штетл такой сетевой’, такую боксёрскую полянку…Да где её организуешь, кругом ВОЗы и глечики, как на сорочинской ярмарке…
Был здесь человек из Онтарио под номером 14, да соскочил с кареты.
Он как-то заметил в примечаниях к «Лютер über alles»:
«Критериев истины тоже нет…«Научность» этих статей определяется только этим – соблюден ли т.н.»научный стиль» – правила написания, оформления и цитирования. Если да – статья научна. Между “коллегами” существует негласное соглашение: «я твою статью не назову чепухой, а ты меня за это процитируешь».— до этого ни Марк З. ни Хэмингуэй не додумались.
А нет ли возможности перенести обсуждение куда-нибудь в сторону?