— Понимаете, Лермонтов — это непревзойденный талант. Пушкин тоже талант. Но Лермонтов, я считаю, выше.
— Согласен с вами. Возьмите Лермонтовскую «Мцыри». Сила-то какая! Не оторваться!
— Пушкин, между прочим, «Евгений Онегина» тоже талантливо написал. Так что, не надо на Пушкина наезжать!
— Перестаньте ссориться, господа. Давайте поднимем тост за этот прекрасный литературный вечер при свечах.
— Вам что? Водочки или коньячку? Хозяйка, ваши баклажаны просто великолепны!
Литературный вечер при свечах
Анатолий Стеклов
— Лермонтов, я вам говорю, лучше Пушкина и Гоголя был. Если бы его не убили в таком раннем возрасте, он бы намного больше классики написал.
— А Пушкина, к твоему сведению, тоже убили.
— Ну, Пушкина убили в зрелом возрасте.
— А я и говорю, если бы Лермонтова не убили, он бы что-то получше «Евгений Онегина» выдал. — Передайте, пожалуйста, квашенной капустки на этот край стола. Спасибо.
— Понимаете, Лермонтов — это непревзойденный талант. Пушкин тоже талант. Но Лермонтов, я считаю, выше.
— Согласен с вами. Возьмите Лермонтовскую «Мцыри». Сила-то какая! Не оторваться!
— Пушкин, между прочим, «Евгений Онегина» тоже талантливо написал. Так что, не надо на Пушкина наезжать!
— Перестаньте ссориться, господа. Давайте поднимем тост за этот прекрасный литературный вечер при свечах.
— Вам что? Водочки или коньячку? Хозяйка, ваши баклажаны просто великолепны!
— Уж старалась. Нашла в Интернете особый рецепт. С сыром, с чесночком, правда вкусно?
— Прекрасно!
— А я вам говорю, что талант — он в любом возрасте талант. Вот Лев Толстой в позднем возрасте «Войну и мир» написал. И ничего. Не хуже, чем у ваших Лермонтова и Пушкина.
— Не люблю Толстого, книга толстенная. Маша, вам кто больше нравится, Лермонтов или Пушкин?
— Сеня, я не по этому делу. Мне больше Пугачева и Киркоров подходят. Вы уж извините.
— Старуха она, твоя Пугачева. Пора со сцены слезать. Ты знаешь, в каком году она родилась?
— Ну и что? А Пушкин твой в каком году родился?
— Скажу прямо, ничего вкуснее этих баклажан я давно не ел. Надо выпить коньячку. Хозяйка, вы просто одновременно Лермонтов и Пушкин в кулинарии.
— Давайте, выпьем за прекрасных дам!
— А я бы выпил за Лермонтова.
— Так давайте, сначала за дам, а потом, без перерыва за Лермонтова.
— Тогда сразу и за Пушкина выпьем. Великий ведь поэт был.
— Да, да, правильно. Не убирайте, пожалуйста, баклажаны со стола. И сыр не убирайте. Ничего не убирайте, ни соленых огурцов, ни селедки, ни стихов Пушкина.
Сидим-то как приятно.
— Да, что и говорить. Славный литературный вечер. Свечи… Пушкин, Лермонтов прямо в воздухе витают. Холодец просто замечательный.
— Можно, я вам Есенина под гитару спою?
— Ну, причем тут Есенин? Вечер же классической поэзии.
— А Есенин, по-вашему — не классика? Да он и вашего Лермонтова запросто переплюнет. Помните: «Не жалею, не зову, не плачу…»?
— Слёзы сами на глаза лезут. Воронеж свой вспомнил. Как жизнь быстро пробегает! Еще вчера пацаном арбузы из соседнего огорода таскал… Годы, годы… Я, как в Америку приехал, пошел на такси работать, так классической поэзией и увлекся.
— Пушкин, Лермонтов… Вот, знаете, недавно всего Лермонтова опять прочитал.
От корки — до корки. Думаю, а не выучить ли мне «Мцыри» наизусть?
— Можно, я вам тарелку поменяю? А то у вас из-за этих баклажан стихов Лермонтова не слышно.
— А к новым тарелкам — и выпить не грех.
— За баклажаны!
— И за Пушкина! За Пушкина мы еще не пили.
— А за баклажаны пили?
— Хочу рассказать анекдот. «Сидят как-то Пушкин, Лермонтов и Чапаев в Майами на пляже… Пушкин говорит: «Скажи, брат Лермонтов, с чего бы это так много беременных россиянок во Флориде появилось?
Лермонтов отвечает:
— Это они борются с путинским режимом, брат Пушкин. Россиянки рожают американцев и уменьшают население России… А Чапаев наморщил лоб и говорит: — Надо американок заставить рожать в России!..»
— Господа, господа! А вот этого не надо. Не надо опошлять литературный вечер при свечах анекдотами.
— Давайте, поговорим о театре…
— А чё о нем говорить? Театра больше нет. Нет театра. Раньше Немирович и Данченко были — силачи, великие люди! А сейчас все в театр лезут играть, кому скучно. Все артисты, и у всех артистические романы. Не поймешь, у них в жизни роман, или на сцене.
— Тогда выпьем за театр! И за хозяйку! И за холодец!
— Торт, торт, кому торт? Ой, смотрите, на торте написано слово «Пушкин». И перо гусиное воткнуто. — Красота какая! Какой удачный литературный вечер!
— При свечах!
— И при торте!.. Интересно, где вы гусиное перо раздобыли?
Под стеклом увеличительным
Водку дули эмигранты
И с пафОсом поэтическим
Пожирали баклажанты.
Долго жившие в Америке,
Не знакомые с аглицким.
Закусь: Лермонтов с Есениным,
Фет и Пушкин, и Багрицкий…
Сохраняет толерантность
Это мутное болотце,
Что очиститься не может,
А тем боле — отколоться…
===================
Аналогичные посиделки нередко случаются в нашем израильском ишуве. Даже мысли, вроде такой, возывают:
И, как мне, еврею преклонных годов,
Из прожитой выскочить сути?
И русский забыть
лишь только за то,
Что им разговаривал Путин?
«- Давайте, выпьем за прекрасных дам!»
Давным-давно написал пунктирную методику для придумывания смешных тостов — вот один из примеров тоста:
«Давайте выпьем за женщин! А женщины делятся на дам, не дам и дам, но не вам. Поэтому я предлагаю поднять тост не просто за женщин, а за прекрасных дам!»
Живо, эмоционально и, как говорится, со вкусом. Спасибо, Анатолий С.
Спасибо, Лев