Слоны и кони, весь боезапас
Ракетных войск стремительно по кругу
Летит, валите всякие, атас!
Врагу — по харе, и по морде — другу!

Скотопригоньевск в контексте безумия

СКОТОПРИГОНЬЕВСК ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ БУРЛИТ

Скотопригоньевск целый день бурлит,
Душа, нажравшись, требует веселья,
И голос в телевизоре бодрит,
И вертится быстрее каруселя:

Чтоб знали оба, кому править бал,
А сомневающимся — врежем тем по роже,
Угрюмый брит и развесёлый галл —
Никто Скотопригоньевску не может

Перечить. Немец-перец-колбаса,
Тому и вовсе не пристало вякать,
Раз надо, то затянем пояса,
На улице, как прежде, будем какать.

А захотим — так будем мы везде,
Мы — не они, мы не бздуны-пиндосы,
Забывшие, как ковырять в звезде,
Будем и в Африке раскосо жрать кокосы.

Короче, наливай на посошок,
Мне на войну — я получил повестку,
Прощай, Скотопригоньевск, вышел срок.
А вам — по морде! Как за что? В отместку!

НИ КОЛА, НИ ДВОРА

Ни кола, ни двора,
ни околицы,
день-деньской детвора
балаболится,

Кто о чём,
А глупый о разуме,
Жизнь ключом
Бьёт, одни безобразия

По дворам по всем
До околицы,
Завести гарем,
Только колется,

Куда бечь,
Коли бабы взбунтуются,
Лучше лечь на печь —
Перекантуются

Мужики до войны,
До повесточки,
А потом туды,
Откель весточки

Не пошлёшь. Им всем?
По отдельности?
Вот такой гарем
В нашей местности.

АТУ ЕГО! РЕБЯТА, НА ЛОВИТВУ!

То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник
(А. Пушкин. Стансы).

Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
(А. Тарковский. Первые свидания).

Вначале бритва, а за ней рука,
За ними взгляд плюгавый и плешивый,
Мысль каменно, как мутная река,
Путь пролагает илисто и лживо.

Отравленная сточною водой
Эпохи дерзкой, злобной и кровавой,
Как стадо по грязи на водопой,
Передвигается, и трупною отравой

Идёт кругами, а за ней рука,
За нею бритва, а за ними тупо
Болотно булькает кровавая река,
Несущая изъеденные трупы.

Над ними поглумилось вороньё,
Зверьё над ними ревностно трудилось,
Бритва, рука, плюгавый взгляд, враньё —
Эпохе в самом страшном сне не снилось.

А снился ей звонкокопытный Пётр:
Многоступенчато богов царь покоряет,
Могуч, как погибающий осётр,
Что жизнь своею смертью порождает.

А это? Мысль плешива, а рука,
Способная удерживать лишь бритву,
Ил, камень, ложь, отравная река,
Ату его! Ребята, на ловитву!

Михаил Ковсан: Скотопригоньевск в контексте безумия