Слух о том, что молодой красивый мужчина стал холостяком, взбудоражил весь незамужний женский состав заводоуправления. Борису, поглощенному собственными проблемами и заботами, было не до женского внимания. Но иногда особенно настойчивые дамы добивались встречи с ним. На эти свидания мужчина их желаний приходил, держа за ручку маленького ребёнка. Растерянные поклонницы, торопясь уйти от такого сюрприза, находили одну и ту же причину: «Мама заболела» и растворялись, как сахар в чашке чая                                            

ЧУЖАЯ МАМА

Галина Феликсон

 В театральном кружке политехнического института в середине учебного года появилась новенькая. То ли перевелась из другого института, то ли откуда-то приехала. Никами особыми талантами она не блистала. Пела неважно и также танцевала. Но красива была невероятна. При такой внешности можно только пройтись перед зрителями, и они застынут от восхищения. Её приняли для украшения сцены. Звали это чудо Эмма.

С появлением Эммы все ребята теряли головы, превращаясь в соперников. Эмма их ухаживания не замечала.

   Репертуар кружка был весьма ограничен — смешные весёлые сценки студенческой жизни. Главным исполнителем миниатюр был Борис, студент четвёртого курса. Он отлично пел, прекрасно танцевал, легко перевоплощался, пародируя преподавателей. Кроме этих талантов, он был красивым общительным парнем. Девчонки, вздыхая, смотрели ему вслед, когда он шёл по коридорам института. Эмма, как все, видела только Бориса, которому было некогда, учёба и спектакли полностью занимали его время.

Однажды на генеральную репетицию зашёл парторг института и сел в уголке. Он внимательно смотрел, слушал и что-то отмечал в блокноте. Человеком он был незлобным, но принципиальным, признавал только три слова с окончан4ием на «изм», все остальные считал вредной буржуазной пропагандой.

После репетиции парторг поднялся на сцену и сказал:

— Все могут сесть. Концерт окончен. Этот балаган не для строителей светлого будущего. Кто автор этой мерзости?

Все молчали. Борису стало противно. Он шагнул вперёд и сказал, что автор он. Из полученной ранее достоверной информации парторгу были точно известны имена сочинителей этого «пасквиля». Поэтому он разозлился:

— Ваш кружок закрывается, заниматься надо. У нас институт, а не цирк.

Борис вышел расстроенный, было стыдно и обидно. Он медленно брёл, опустив голову. Эмма подумала: «Вот подходящий случай». Она тихо подошла сзади, просунула ладошку под его локоть, пошла рядом.

— Не переживай. До конца учебного года всё забудется. За лето об этом глупом пришествии никто не вспомнит.

Она провела с ним весь вечер, утешая, уговаривая не волноваться по пустякам.

В начале осени они поженились.

  После получения дипломов семейную пару направили в небольшой город на машиностроительный завод. Борис стал работать в отделе новой техники. Эмме предложили место в техническом отделе. Там сидели несколько пожилых женщин. Поговорить было не с кем. Она невероятно страдала от скуки. Завод её интересовал, как лису морковка.

Эмма была недовольна провинциальной жизнью в захолустье, однообразной, нудной работой, маленькими зарплатами. Раздражал беспросветный быт, отсутствие нужных продуктов, очереди в магазинах. Можно, конечно, в выходной день сходить на базар, но там много неопрятных, неряшливых людей, всё дорого и скудный выбор. К тому же лень далеко тащиться.

Из развлечений в городе существовали два кинотеатра и небольшой театр, где ставили драмы, комедии, музыкальные спектакли и детские постановки.

Эмма забеременела и сразу бросила работу. Наступили замечательные дни. Домашние и кухонные дела молодую супругу мало интересовали. Она стала часто ходить в театр даже на дневные спектакли. Общительная коммуникабельная она легко познакомилась с двумя молодыми актрисами, которые, сочувствуя её душевному одиночеству, пригласили новую подружку поприсутствовать на репетициях. Там был совсем другой мир — весёлый, раскованный, шумный. Её угощали в театральном буфете всякими деликатесами, каких и близко не было в магазинах. Домой Эмма возвращалась расстроенная.

Вечером пока муж, морщась жевал подгоревшие овощи и недоваренные супы, Эмма затевала серьёзный разговоры на одну и ту же тему.

— Совершенно не понимаю, как можно при твоём таланте сидеть в душной комнате за чертёжной доской? Почему бы не стать артистом в театре, имея такие способности. Ты выглядел бы гораздо лучше тех, кого я видела на спектаклях.

— Ты, что шутишь, какой из меня артист? Разве этому я учился?

— В нашем театре многие артисты не занимались в театральных училищах. Пойди и расскажи о себе режиссёру.

— Что я скажу? Я инженер-конструктор. Какой из меня Гамлет или матрос революции? Ты надо мной смеёшься или хочешь, чтобы смеялся весь театр. Не занимайся фантазиями. Почитай лучше кулинарную книгу.

Эмма поняла, что зла не хватает на этого дурака. Она так ясно представляла себя женой известного народного артиста, разъезжающей с мужем на гастроли за границу.

Родился мальчик, назвали Роман — Ромашка. Вольная жизнь закончилась. Эмме не хотелось превращаться в домашнюю хозяйку и заботливую мамочку. Её тошнило от пелёнок, бутылочек, горшков, запаха манной каши. Среди ночи, когда ребёнок плакал, к нему вставал Борис, давал сладкую водичку, менял пелёнки. А в доме продолжались грязь и беспорядок. Если Эмма выходила за хлебом, то исчезала на два-три часа. Семейная жизнь трещала. Ссорились всё чаще, и Эмма, хлопнув дверью, куда-то уходила.

Такое счастье продолжалось почти два года.

Летом театр уехал на гастроли. Пару дней Эмма маялась, не зная, чем заняться. На третий день Борис, возвращаясь с работы, ещё на лестнице услышал громкий плач ребёнка. Малыш грязный зарёванный бросился к вошедшему отцу. Борис подхватил его на руки, понёс отмывать. После еды Ромашка заснул у папы на коленях. Только теперь «счастливый» отец разглядел, придавленную хлебницей записку.

«Борис, всё надоело. Думала, что вышла замуж за талант, а ты глупый нищий неудачник. Мне с тобой не по пути. Не хочу больше тебя видеть. Уезжаю. Не ищи. Не вернусь. Сын остаётся с тобой».

 Он уложил ребёнка в кровать, оглядел квартиру. В комнатах полный разгром, все деньги из шкатулки исчезли, пропали также два старинных золотых обручальных кольца. Борис совершенно не жалел о бегстве жены, но не мог понять, как нормальная женщина может бросить своего ребёнка.

Молодой мужчина, оставшийся один с маленьким сыном в пустой квартире совершенно без денег, был в панике. Внезапное извержение вулкана вблизи его города было бы менее страшным. Пришлось срочно оформить отпуск, немного денег одолжили сотрудники, немного прислали родители.

Борис все же оказался очень везучим человеком: через неделю Ромашка благополучно ходил уже в детский сад, а старушка из соседней квартиры помогала по хозяйству славному парню, потому что очень хорошо знала его сбежавшую жену. Благодаря убедительной записке, оставленной «любящей» супругой развод был оформлен легко и быстро.

 Слух о том, что молодой красивый мужчина стал холостяком, взбудоражил весь незамужний женский состав заводоуправления. Борису, поглощенному собственными проблемами и заботами, было не до женского внимания. Но иногда особенно настойчивые дамы добивались встречи с ним. На эти свидания мужчина их желаний приходил, держа за ручку маленького ребёнка. Растерянные поклонницы, торопясь уйти от такого сюрприза, находили одну и ту же причину: «Мама заболела» и растворялись, как сахар в чашке чая.

В один из тёплых солнечных выходных дней Борис с сыном отправился в городской сад на детскую площадку. Они, не торопясь, шли по аллее. Ромашка, весело подпрыгивая, докладывал папе о своих важных делах в детском саду. Девушка, сидевшая на скамейке, глядя на этот эмоциональный рассказ, рассмеялась. Мальчик внимательно посмотрел на неё. Она была так похоже на маму Павлика, с которым он играл в детском саду. Эта мама, забирая сына, гладила Ромашку по головке и говорила что-то хорошее. Мальчику очень хотелось такую маму. По вечерам детей из детского сада всегда забирали мамы, и только за Ромой приходил отец. Это было несправедливо.

   Вдруг Ромка остановился, вырвал руку из ладони Бориса и побежал к улыбающейся девушке с криком:

— Мама, мамочка, наконец, ты меня нашла! Я тебя каждый день ждал в детском саду.

Растерянной девушке ничего не оставалось, как обнять прижавшегося к ней ребёнка. Смущённый Борис с недоумением смотрел на эту странную сцену. Что произошло? Почему? Кто она? Чем такая неприметная женщина понравилась его сыну? Борис нерешительно сел рядом с незнакомкой. Ромашка ловко устроился у неё на коленях, обеими ручками ухватившись за её руку и, глядя ей в лицо, возбуждённо повторял:

— Ты больше от нас не уйдёшь? Я обещаю быть хорошим и послушным. Мама, идём скорей домой. Почитаешь мне книжку про слонёнка.

— Сынок, пойди на качели. Ты же очень хотел покататься. Мы на этой скамейке тебя подождём.

— Честно? — и неохотно, оглядываясь, Ромка побежал к площадке.

— Ничего не понимаю. Откуда мой сын вас знает?

— Тоже не понимаю. Впервые вас вижу. Вообще я очень редко прихожу в этот садик.

— Я давно развёлся с женой, мальчик растёт без матери, но он никогда ни к кому так не бросался. Удивительно, вы ему очень понравились. Что теперь с этим делать? Как вас зовут?

— Дора, я тоже взволнована, ребёнка невероятно жалко. Страшно его разочаровать.

— Меня зовут Борис, сына — Рома. Может быть, сейчас вы пойдёте к нам домой, пообедаем, пообщаетесь с нами. Возможно, он успокоится, поймёт, что ошибся и вас отпустит. Прошу вас, не отказывайтесь. Я готов заплатить за потраченное время.

— Что значит заплатить? Я попробую сделать для него всё, что смогу. Разве можно обидеть малыша. Конечно, я согласна с вами пойти.

Едва они вошли в квартиру, появилась соседка с кастрюлькой. Ромашка громко закричал:

— Тётя Соня, смотри, это моя мама пришла. Она больше никогда не уйдёт.

   Весь день Ромка не отходил от Доры.

— Мама, это мой стульчик. Здесь, мама, лежат мои книжки. Мама, ты потерялась. А это самосвал, но он уже не едет. Мама, я ждал тебя долго-долго. Видишь, мама, это медвежонок Миша. Теперь у меня есть папа, мама и тётя Соня. Мама, смотри! Смотри, мама, как крутится юла.

    Поздним вечером Ромку не удавалось уложить в кроватку. Он всё держал найденную маму за руку, ходил с ней по комнатам. И только под её детскую песенку «В лесу родилась ёлочка», волнение улеглось, и он закрыл глаза.

У Доры пробудилось великое природное чувство материнства. Как она теперь может так запросто покинуть приобретённого сына?

  Рома спал, продолжая держать руку Доры. Утомлённые необычными событиями молодые люди сидели возле детской кровати. Им было легко и хорошо вместе.

   Чтобы не расстраивать ребёнка через неделю Борис и Дора расписались. И когда в первый раз Дора пришла в детский сад за Ромой, он, увидав её, изо всех сил радостно закричал:

— Это моя мама! Моя мама пришла. Моя мама. Моя!

Другие мамы растрогано и с некоторой завистью смотрели на такую яркую вспышку проявления любви и счастья.

 Прошли годы. Роман учился в седьмом классе. Однажды он пришёл из школы хмурый, задумчивый, сам не свой. За ужином, не поднимая головы, негромко сообщил:

— Странная история произошла сегодня. Посреди урока вошла наша классная, вызвала меня и, ничего не объясняя, повела в кабинет завуча. Там сидела какая-то заплаканная неряшливая женщина. Когда я вошёл, завуч кивнула на меня и сказала:

— Вот ваш сын.

Женщина вскочила, подбежала ко мне, обняла, затрясла, приговаривая:

— Сыночек дорогой! Как ты вырос. Какой красивый. Твой гадкий отец когда -то выгнал меня из дома и не разрешает с тобой видеться. Но теперь ты большой мальчик, и сам должен решить с кем тебе жить: остаться с папашей и мачехой или вернуться к родной матери, которая тебя любит и все годы по тебе тосковала.

 Она дала мне свой адрес и номер телефона. Учительница молчала, и я вернулся в класс. Папа, что происходит? Эта женщина сумасшедшая или она сказала правду?

Дора вышла из кухни.

— Хорошо, что я сохранил записку, — подумал Борис. — пойдём я покажу тебе письмо от любящей мамы.

Рома внимательно перечитал клочок бумаги, вернул отцу, подошёл к Доре. Обхватив плечи, дрожащими руками, она стояла, отвернувшись к окну. Сын обнял её согнутую спину, прижался щекой к лицу и прошептал:

— Мамочка, не плачь. Ты у меня одна, никакой другой мамы не было и не будет. Ты моя мама. Моя!