Выигрышной, а если без ложной скромности, эффектной внешностью наградила ее природа. Только сама Ирина уверена, что это не природа, а Бог. Но за все пять лет учебы в универе парня у нее так и не было. Ее сверстникам общительность, обаяние девушки были все же важнее красоты самой по себе, как оказалось. 

Как у всех

рассказ

Дмитрий Раскин

Выигрышной, а если без ложной скромности, эффектной внешностью наградила ее природа. Только сама Ирина уверена, что это не природа, а Бог. Но за все пять лет учебы в универе парня у нее так и не было. Ее сверстникам общительность, обаяние девушки были все же важнее красоты самой по себе, как оказалось. Ее же считали гордой (синоним высокомерия у них). А она застенчивая, только никогда и не признается в этом. Пусть уж лучше считают, что смотрит она на них сверху вниз. Застенчива от неуверенности в себе. Да, да, при всей своей самооценке, при полном сознании редкой своей красоты. Вот так у нее – и неуверенна в себе, и смотрит «сверху вниз». Кирюша Захарцев, первый интеллектуал у них на курсе, можно сказать, что красавец, музыкант и немного поэт, воспламенен ее «почти скандинавской внешностью». Но она ему отказала. И не из высокомерия, как он решил. Он просто слишком заумен и ярок для нее. А ей надо обыкновенного. Да, обыкновенного именно. Но чтобы при этом был «супер». Это ее расплывчатое «супер» включало в себя и престижную работу, и престижную внешность, и… даже костюм своего будущего избранника она представляла. Уверена, что когда ей придется делать выбор, она не продешевит. А мама ее давно уже переживает: «Вдруг Иришечка останется одна. Слишком разборчива. Будет потом старородящей».

В ответ  она слышит о том, что пусть лучше о себе побеспокоится. У отца же есть женщина. И довольно давно уже. И мама знает об этом.

По окончании университета Ирина устроилась в местную телекомпанию. Честно говоря, тётя ее устроила, у нее там серьезные связи. Ирину даже хотели попробовать в качестве диктора местных новостей, но она понимает, что это не по ее темпераменту, ей не надо.  Она стала редактором этих же самых новостей.

В универе она держалась особняком.  У нее только две подружки (сама она говорит «полторы»). А телекомпании, студии сразу же отдала себя без остатка – и сердце и душу. Команда у них молодежная (студия так и называется «Молодость+ТВ»), все стильные, прикольные, умные. И все свои интеллектуальные и душевные силы она тратит на то, чтобы соответствовать. Мысли ее, чувства, переживания – всё теперь у нее вокруг студии. И в выходные она думает в основном о студии. Можно даже сказать, только о студии. Пусто и скучно ей вне ее. Работа, тусовки, презентации, пикники. Чего еще надо?! Радуется вместе со всеми. Огорчается, когда все огорчены. Раздражается, когда раздражены все. Презирает того (тех), кого у них вдруг начали презирать (ну, или всегда презирали). Жизнь у нее теперь полная, яркая. О такой и не мечтала. А мама ее переживает из-за отсутствия у Ириночки жениха.

«Зато в нашей семье, кажется, уже есть жених»,  – огрызается Ирина. Но мама уверена, отец из семьи не уйдет. Даст бог, перебесится.

Была у нее одна «фишка», ценимая всеми в студии, она умела писать поздравления, вообще любые короткие тексты: живенько у нее получалось, с юмором и по-доброму. Устно у нее не очень, а вот на бумаге! «Мастер эпистолярного жанра», однажды назвали ее. Она же говорила всем своим знакомым вне студии, что так ее называют всегда.

За ней, если словами мамы, начал ухаживать Миша Певзнер. Мама, кстати, отнеслась настороженно. Но Ирина ее высмеяла: «Мам, ты у меня совсем от жизни отстала. «Певзнер», по нынешним временам это нормально». Миша ей интересен, а так что? жизнь покажет. Ей нравится, что он встречает ее с работы (с ним не стыдно показаться), и «наши» видят, что она теперь не одна.

Они с Мишей в компании. Не ее, его компания. Обсуждалось то, что тогда обсуждали все – разгон НТВ (тот самый, первый). Миша горячился, рисовал какие-то совсем уже апокалипсические картины. Ирина хотела его успокоить, да и не нравилась ей эта его «чрезмерность», неважно даже к чему она приложена и на что направлена. И всем остальным за столом надо рассказать, как всё обстоит на самом деле. «У нас как раз вчера собрание было, – начала Ирина, – наш генеральный нам всё объяснил. Это спор из-за денег и только. Пусть они и прикрываются разного рода высокими словесами. Так что энтэвэшников жалеть не надо. К тому же они зарабатывали до безобразия много», – говорила назидательно как школьникам, видимо, копировала интонацию своего генерального.

Миша перестал с ней встречаться и ни разу больше не позвонил.  Ну и пусть! (Она вообще-то сказала: «Насрать!») Но почему этот Певзнер так по-хамски, без объяснений порвал с ней, никак не могла понять. Правда, этот разрыв принес ей кое-какие бонусы. Да еще какие! Ей сочувствуют девчонки  ее студии. Она стала интересна им, ей дают советы, с ней делятся своим опытом. Интерес к ней в этой ее ситуации выдохся быстрее, чем ей бы хотелось. Но что сделаешь? Не мог же этот Певзнер бросить ее еще раз. А рана осталась. Ирина настолько уязвимая. И к тому же еще и мнительная. Каждое неосторожное или же двусмысленное слово, брошенное ей кем-нибудь из девчонок, она «переваривала» долго. Мучилась, действительно ли слово двусмысленное  и свидетельствует о неуважении к ней. Накручивала себя. А тут куда как больнее – «почти жених» взял и бросил. Ничего, потом, когда поумнеет, жалеть еще будет, локти будет кусать. Воображение рисовало размытые, но сладостные картины мести. И это у нее при том, что Мишу она всегда понимала как промежуточный вариант (к тому же, пора ей уже научиться нормально целоваться). А там, глядишь, ей попадется что-нибудь настоящее. Мама же боится, что Ирочка оглянуться не успеет, а время уже уйдет.

У нее начались отношения с Толиком, он ведет у них программу про гороскопы и всё такое прочее. Встречались где-то месяца два, наверное. Потом Толик сказал, что ему с ней непросто, и выяснение отношений, как способ поддержания этих самых отношений – он уже от этого начинает уставать. Коллективу же он на вопрос о причинах расставания с Ирой говорил: «Так захотели звезды». И только потом уже пересказывал подробности. На этот раз Ирине почти не сочувствовали. Потому, что Толик из своих? Он для них в большей мере «свой», чем она? Ирина обиделась. Но обижаться на всех? Она могла обижаться на Марьяну или же, скажем на, Анжелку. Ей даже нравилось, растравляла себя. Бережно относилась к своим обидам, давала им пустить корни, разрастить. Но обижаться на коллектив в целом?! Она объяснила себе так: они не слишком сочувствуют ей, просто из такта, чтобы не бередить ее раны.

О физической стороне их отношений. Как-то у них, ну не то, чтобы пресно (Толик был первым у нее), и даже приятно бывает, но не так, как представлялось, не то, о чем мечталось. Так вот, что такое любовь на самом деле! Что же, так, значит так. Не страшно.

Тусовки, ночные клубы, поездки на дачу всей командой. И Толик здесь, и Ирина. Ни у него, ни у нее ни обиды, ни сожаления. (Толик уже в обнимку с Марьяной.) Такая вот офисная любовь была у них. Была и прошла. Может, и к лучшему, считают оба. А, может, и не считают – просто,  если их языком, «не заморачиваются». Любовь, как полированный стол у них в офисе, как ламинат на полу в холле офиса.

А мама боится, что ее доченька останется старой девой.

Ира познакомилась с ним в Турции. Его зовут Олег. «А у нас дома кот Олег», – вырвалось у нее. И это ему так понравилось.

Удивилась, конечно, что он отдыхает один. Позже уже выяснилось, что он должен был лететь сюда, в Анталию, с подругой, но та заболела в последний момент. Не пропадать же туру!

Олег не слишком соответствовал ее представлениям об «избраннике». Но плевать ей на свои представления. Чувство захлестнуло. Не ожидала, что будет настолько серьезно и глубоко. Испугалась даже.

Он живет в другом городе. У него бизнес, маленький, но вроде надежный. Она переедет к нему. Жалко, конечно, расставаться с телевидением, ох как жалко. Но это судьба.

Свадьбу устроили «по высшему разряду». (Олег вложился, а родителям Ирины еще и пришлось взять кредит.) Приглашена вся студия. Было громко и счастливо. Студия ела, пила, веселилась. Девчонки обнимали Олега, чмокали его в щечку, фоткались с ним. И, между делом, говорили Ирине, что она лучше Олега, что он ее не стоит, и она продешевила. Ирина оправдывалась за него перед ними, говорила, что это любовь, судьба и извинялась за то, что он чуть ниже ее ростом. Один только Толик сказал ей несколько добрых слов об Олеге.

Папа и мама Ирины радуются. Даже принялись целоваться за столом, от души так, блестящими от жира губами.

Живут они у родителей Олега. Не сахар, конечно, но Ирина понимает: жили б они в одном городе с ее мамой (пусть даже и в разных квартирах) мама своей неуемной заботой «о счастье дочери», своей навязчивой опекой, своим вмешательством в их жизнь (она же знает, как лучше, как правильно!), вполне могла разрушить их семью. Потом, конечно же, убивалась бы, страдала бы страшно, но кто ж виноват, что «этот Олег оказался таким». А так, отделенная от Ирины тремя часовыми поясами, она безопасна.

Уже через год Олег смог купить однокомнатную квартиру. И надеется со временем заработать на двухкомнатную.

У Ирины с Олегом сложилось. Им хорошо и уютно друг с другом. К тому же, Олег умеет ей уступать. Выдерживает ее характер. Она же, бывает, что раздражается. Может вспылить, выплеснуть на него. Олег отвечает мягкой иронией, и только. И у них снова мир. Ирина ему благодарна.

В двух тысяча таком-то в году в городе случилось землетрясение (он в сейсмоактивной зоне). Не катастрофичное, слава богу, но все же… Родители Олега едут к сыну  – их дом в той части города, где опасно. Ирина их не пустила, категорично и наотрез. Им пришлось переночевать в своей машине. Это за то, что они, в свое время, не прописали ее у себя в квартире. Побоялись за свою жилплощадь. Хотя, она же не стала бы собственницей, и прав никаких  не получила бы. Но они не захотели пойти даже на такой,  чисто гипотетический риск. Отомстила. После звонила своим подружкам по студии, хвасталась этой своей местью. И маме своей хвасталась.

 Дальнейшие ее отношения с родителями мужа? Она отвозит к ним Верочку (дочка) на выходные. Ходит к ним на дни рождения и юбилеи.

Почти каждый год Ирина с дочкой приезжает к маме, погостить на лето, отдохнуть от быта. Мама счастлива. Ирина обзванивает своих телеподружек, предлагает встретиться. Ну да, в кафе. Некоторые из них соглашаются. Но бывает и такое, что ее проигнорируют. Ирина обижается, уязвлена. Но на следующий год все равно обзванивает их и пытается организовать встречу. Ее юность, лучшие ее воспоминания, лучшие годы.

– Сейчас наши с Олегом чувства, конечно, уже не те, – Ирина с Марьяной и Анжелкой в кафе, за бокалом белого.

 Ирина сказала искренне, от души. Но как сказала, поняла, что попала в самую точку. Начни она сейчас о любви и счастье, это вызвало б раздражение. Одно из оснований ее самоуважения, стержень ее идентичности – умение встроиться в коллектив, найти нужный тон,  быть как они, быть ими.

 –  Всё у нас хорошо, – продолжает Ирина. И это тоже искренне у нее.

Ее сейчас слушают, ее уважают, и она счастлива.