Исходя из всего вышесказанного, можно понять разницу между учением Рава Кука, его гетерономным подходом к нравственным законам, и вегетарианством, которое опирается на автономное представление о нравственности, и требует от всех людей немедленно и повсеместно отказаться от убийства животных, усматривая в этом залог любви к ближнему и отказа от войн и насилия. Рав Кук видит отказ от мяса как возвышенную и идеальную цель рода человеческого, которая будет достигнута только после того, как человек сможет обуздать свои кровавые инстинкты по отношению к «более близкому ему кругу».

Недельный раздел Рээ

Михаил Ривкин

«(20) Когда расширит Г-сподь, Б-г твой, предел твой, как Он говорил тебе, и ты скажешь: «поел бы я мяса», потому что душа твоя пожелает мяса, то сколько угодно душе твоей ешь мяса.

(21) Если далеко будет от тебя то место, которое изберет Г-сподь, Б-г твой, для водворения имени Своего там, то зарежь из крупного и из мелкого скота твоего, который дал тебе Г-сподь, как я повелел тебе, и ешь во вратах твоих по всему желанию души твоей» (Деварим 12:20-21)

В период странствий сынов Израиля в Пустыне наши предки вообще не ели неосвящённого мяса. Тот, кто хотел поесть мяса должен был посвятить животное Всевышнему и принести жертву мирную. Часть этой жертвы сжигалась на жертвеннике, часть получали коэны, а какую-то часть из разрешённых частей жертвы получал сам жертвующий. Всякая мясная трапеза была, таким образом частью священного ритуала жертвоприношения. Человек не мог совершить мясную трапезу кроме как на жертвеннике, с участием коэнов и строгим соблюдением всего ритуала жертвоприношений.

Однако, когда народ Израиля вступил в Землю Обетованную, Мишкан более не двигался вместе со всем народом, он оставался на своей постоянной стоянке, и для большинства израильтян ежедневные жертвоприношения стали невозможны. Именно тогда было разрешено в пищу неосвящённое мясо, «мясо вожделения», включая те части, которые ранее поедались коэнами при принесении мирных жертв. Разумеется, при этом должны были соблюдаться все законы убоя, а также другие законы, как-то: сокрытие пролитой крови запрет есть кровь и внутренний жир и т.п

Вызывает удивление формулировка этого закона. Разрешено есть мясо во всех частях Страны Израиля и за её пределами, однако это разрешение дано с некоторой оговоркой: «и ты скажешь: «поел бы я мяса», потому что душа твоя пожелает мяса». Эта оговорка как бы намекает, что разрешение есть мясо — это не более чем уступка вожделению того, кто пожелал, уступка тому, кто сказал «поел бы я мяса». И эта уступка сделана при ясно выраженном условии: «то зарежь, как Я повелел тебе», иными словами, не так, как тебе придёт на ум, и не так, как делают все народы мира, а исключительно «как Я повелел» — как разрешается это делать по воле Всевышнего.

Авраам Ицхак а-коэн Кук видит в этих стихах, и в некоторых других, ясное доказательство, что Тора не рассматривает поедание мяса и убой скота как идеальное положение вещей. Напротив, о Всевышнем сказано «милосердие Его на всех творениях Его» (Теиллим 145:9), Он желает, чтобы люди не приносили страданий животным, и первому человеку мясо не было дозволено в пищу:

«И сказал Б-г: вот, Я дал вам всякую траву семяносную, какая на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, семяносный, вам это будет в пищу. А всем животным земным и всем птицам небесным, и всякому движущемуся по земле, в котором душа живая, — вся зелень травяная в пищу. И стало так» (Брейшит 1:29-30)

Мы видим, что в идеальном мироустройстве, в том мире, про который сказано: «и вот, хорошо весьма» человек исполняет миссию вождя и правителя в мире животных и растений: «и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, движущимся по земле» (Брейшит 1:28), он не может их убивать или забивать для своего потребления. Однако это гармоническое и совершенное мироздание претерпело изменения.

«Когда спустилось человечество с наивысшего уровня совершенства, и не могло более созерцать Великое Сияние и «разбились сосуды», тогда наступило отдаление от мира животных. \…\ И теперь требуется предельно сосредоточить силы справедливости и правды в среде самого рода людского, чтобы смог воссиять огонь Б-жий светом чистейшим, и согреть сердце, которое остыло в результате множества жизненных трудностей и невзгод. Изменение взглядов и склонностей человека, путей и границ нравственности потребовали сосредоточить все моральные обязательства исключительно на самом человечестве» (Рав Кук «Талалей Орот, гл.8)

Рав Кук говорит столь характерным для него возвышенным и поэтическим языком о тех изменениях, которые произошли в нашем мироздании накануне Потопа и после него. Как известно, после Потопа сынам Ноаха было разрешено в пищу мясо. Накануне Потопа Земля преисполнилась злодеянием, воцарились на Земле злодеяние, и грабёж, и убийство, и власть человека над ближним во зло ему. После этого от человека не требовалось более морального совершенства, нужного для полного запрета умерщвления животных. До тех пор, пока от человека требуется сфокусировать нравственное самосовершенствование в пределах людского коллектива, чтобы удержаться от убийства ближнего, нет смысла в запрете на умерщвление животных.

Однако, по мнению Рава Кука, это разрешение носит временный характер, и настанет такой день, когда откажется человечество от этого разрешения, которое было ему дано Торой. «Процесс развития идеалов не знает пределов и идёт вперёд», говорит Рав Кук, «путями общего интеллектуального и нравственного совершенствования. «И настанет день, когда не будет человек учить ближнего своего и брата своего говоря «познайте Г-спода», ибо все они от мала до велика будут знать Его» (Йирмейа 31:33) И тогда сокрытая тенденция к справедливости по отношению к животным из тайного станет явным, из потенции станет реальностью» (Рав Кук)

Однако мы знаем, что эта свобода есть мясо, которая была дана сынам Ноаха, вновь была ограничена для народа Израиля. В Пустыне единственным разрешённым мясом было мясо жертв, и было полностью запрещено есть неосвящённое мясо. Но и это ограничение было снято после Вступления в Землю Обетованную, и всякому еврею и во всяком месте было разрешено есть «мясо вожделения».

Может показаться, что Тора рассматривает еду мяса с симпатией, и передаёт отныне человеку абсолютную власть над животными. Однако Рав Кук видит и в этом стихе тоже некую оговорку, некое отстранение Торы от убийства животных и поедания мяса:

«Однако скрытое осуждение есть в этом разрешении Торы есть мясо. Ибо только после того, как «ты скажешь: «поел бы я мяса» потому что душа твоя пожелает мяса» только тогда можешь ты забивать животных. Ибо ты не сможешь удержаться от своих склонностей кроме как нравственным усилием, а время для такого усилия ещё не настало, ибо твоя нравственность нужна тебе для более близкого к тебе круга» (Рав Кук, там)

Нам могут показаться странными эти слова, получается, что заповедь Торы не абсолютна, а ведь один из постулатов иудаизма состоит именно в том, что «это Тора и не будет ей замены». Однако идея Рава Кука заключается в том, что заповеди это не только некие абсолютные минимальные нравственные требования в определённых областях, не только такие требования, которые мы в состоянии исполнить уже сегодня, до наступления времени, когда «от мала до велика все познают Его». Заповеди — это ещё и некая нравственная иерархия, которая ведёт нас постепенно от низших ступеней лестницы к высшим. И это разрешение, которая Тора дала, считаясь со слабостью рода человеческого, которое в силе только до тех пор, пока мы не достигли ступени «все познают Его» — это самое разрешение выражает всё величие, всю диалектическую сложность Торы.

«Преимущество нравственности, которая черпает свою силу из Б-жественного источника состоит в том, что она знает «время для всякого дела». Иногда она сдерживает свой порыв чтобы собрать больше сил для будущей эпохи. Нравственность, отрешённая от этого Б-жественного источника не способна собраться с силами и выдержать это самоограничение» (Ра Кук, там)

Рав Кук проводит разделение между двумя типами нравственности — автономной и гетерономной, между нравственностью, чьи источники исключительно в человеческом обществе и нравственностью, чей источник коренится в высшем Б-жественном повелении. Автономная нравственность по сути своей статична. Она устанавливает те или иные нравственные запреты отныне и на веки веков, не предусматривает каких-то изменений в будущем. Гетерономная нравственность динамична и диалектична. Она ведёт человечество вперёд медленно, постепенно и осторожно, от очевидных уступок человеческой природе, к максимальной концентрации сил на тех требованиях и ограничениях, которые человек в силах исполнить. Полный запрет на поедание мяса, по мнению Рава Кука, всё равно не соблюдался бы, он не направлял бы людей в сторону милосердия к животным, более того, он смог бы подтолкнуть человека, не соблюдающего запрет на кровопролитие, к удовлетворению своих инстинктов не только путём убийства животных:

«И тогда животное вожделение взяло бы верх и подтолкнуло бы к поеданию мяса. Если бы мясо животных было бы полностью запрещено, то это безнравственное вожделение, всегда и повсюду отыскивающее возможность для своего воплощения, не видело бы разницы между человеком и животным, птицей и всеми обитателями Земли. Нож, топор, гильотина, электрический ток стали бы повсеместным бедствием, всё пошло бы в ход, чтобы удовлетворить кровожадным вожделениям» (Рав Кук, там)

Важно помнить, что в нашем недельном разделе нет разрешения на бесконтрольное, стихийное потребление мяса. Есть разрешение на поедание мяса в определённых формах, которые должны его как-то сократить, упорядочить, и постепенно подготовить нас к его полному запрету. Рав Кук рассматривает все законы, запрещающие части туши, законы кошерного убоя, закон покрывания крови землей как средства вызвать у человека понимание его несправедливости по отношению к животным, пробудить в человеческой душе чувства стыда и смущения.

Исходя из всего вышесказанного, можно понять разницу между учением Рава Кука, его гетерономным подходом к нравственным законам, и вегетарианством, которое опирается на автономное представление о нравственности, и требует от всех людей немедленно и повсеместно отказаться от убийства животных, усматривая в этом залог любви к ближнему и отказа от войн и насилия. Рав Кук видит отказ от мяса как возвышенную и идеальную цель рода человеческого, которая будет достигнута только после того, как человек сможет обуздать свои кровавые инстинкты по отношению к «более близкому ему кругу». Только после того, как исполнятся слова пророка «и не поднимет народ на народ меча и не будут больше учиться войне» (Йешайа 2:4) — только после этого милосердие людское распространится также и на животных, и будет покончено и с тем злом, которое мы им причиняем.