Вспоминаю анекдот. Однажды утром переполненный студентами троллейбус тащился через Дворцовый мост, к зданиям университета. На первой остановке выходили физики, лирики ехали дальше к филологическому факультету. На первой остановке у здания кунсткамеры студенты-физики, в том числе и я, энергично работая локтями и опираясь на роскошные филологические бюсты, пробирались к выходу.
Эдуард Шехтер
МОИ УЧИТЕЛЯ[1]
Однажды в Фейсбук Евгений Беркович поделился воспоминаниями о годах обучения в университете и о своих учителях, знаменитых ученых. Он предложил читателям вспомнить, с какими знаменитыми личностями им пришлось лично встречаться. До этого мне не приходило в голову вспомнить своих учителей. Результат оказался очень интересным. О чем я и сообщаю.
Во-первых, я видел живого академика Фока. Я посещал философские семинары физического факультета. Фок на них не выступал, сидел, слушал. Но слушал, вынув из уха слуховой аппарат! Без него он ничего не слышал. Об этой его особенности ходит много анекдотов. Он был зав кафедрой теоретической физики, она находилась в отдельном флигеле, на входе там сидел вахтер.
Не сдав вступительных экзаменов и не поступив с первой попытки на физфак, я пошел работать лаборантом на кафедру физики атмосферы и занимался на вечернем отделении. Видел довольно часто на кафедре академика Кондратьева, со спины, когда он стремительно пробегал в кабинет, сопровождаемый свитой сотрудников с бумагами на подпись. «Пришел, пришел!» как эхо разносилось по комнатам и кабинетам. Он был ректором университета и по совместительству зав кафедрой.
Я, к сожалению, не понял тогда, в то время, как мне, еврею, повезло с работой, и рассматривал свою работу на кафедре как временную. Жаль, что формат этих строк не позволяет рассказать о деятельности академика Кондратьева, этого замечательного ученого[2]. В краткой справке русской Википедии отсутствует одна из вершин научного творчества, содеянного под руководством Кондратьева: «Первый советско-американский эксперимент в области космической метеорологии и океанографии «Беринг»». Это была фантастика — в период Брежневского застоя и конфронтации с Америкой организовать и успешно провести такое! Я описываю это ниже.
Я был хорошо знаком со многими сотрудниками кафедры, в частности с друзьями Александром Быковым и Виктором Тереховым. Александр Быков был впоследствии директором Академической гимназии имени Д.К. Фаддеева Санкт-Петербургского государственного университета, а Виктор Терехов, преподавателем физики в этой гимназии, потом преподавателем физики в 239 «школе со львами», первом и знаменитом ФМ лицее Петербурга. Там училась и моя дочь. На кафедру заглядывал Бутиков, он готовил тогда вместе со своими коллегами, А.А. Быковым, А.С. Кондратьевым сборник задач по физике «Физика в примерах и задачах», который был рассчитан на несколько более высокий уровень обучения, чем популярный тогда сборник А.П. Рымкевича. Они проверяли на мне, как я решу задачи без применения высшей математики.
Был я знаком и с династией Петрашеней. В семье было несколько братьев и сестёр. Георгий Петрашень (1914–2004) был известным учёным. Он читал на факультете лекции по распространению сейсмических волн. Его сестра Мария Ивановна Петрашень, математик, кандидат физико-математических наук, профессор, была ученица и сотрудница академика Фока. Она известна работами по квантовой механике, выполненными совместно с Фоком и другими коллегами. Про многие ее работы можно сказать сделано впервые в мире.
Она читала курсы лекций по математическому анализу, линейной алгебре, математической физике на втором и третьем курсах физического факультета, проводила спецкурсы и спецсеминары. Я сдавал ей экзамен по математике на 2-м курсе, по ее учебнику осваивал теорию групп. Внешне она выглядела очень скромно, просто одетая, худощавая, невысокого роста.
Вспоминаю анекдот. Однажды утром переполненный студентами троллейбус тащился через Дворцовый мост, к зданиям университета. На первой остановке выходили физики, лирики ехали дальше к филологическому факультету. На первой остановке у здания кунсткамеры студенты-физики, в том числе и я, энергично работая локтями и опираясь на роскошные филологические бюсты, пробирались к выходу. Я услышал, как за моей спиной свежеиспеченный студент выговаривал кому-то «А вы, бабушка, могли бы и попозже поехать, ничего бы не случилось, видите же, люди на лекцию торопятся!». Я обернулся посмотреть. Это он выговаривал М.И. Петрашень, вместе со всеми пробиравшейся к выходу. Ее лекция была первой. Надо было видеть, как грохнул весь троллейбус хохотом!
С Пашей Петрашень, племянником, тоже выпускником физфака мы вместе трудились в НПО «Буревестник».
Можно вспомнить, конечно, любимца студентов Никиту Алексеевича Толстого, сына писателя Алексея Толстого (повесть Детство Никиты). Лучшего лектора трудно себе представить. Всегда с тростью, в пиджаке, белой манишке и галстуке бабочке, с папкой конспекта лекций под мышкой, каждая страница которой заключена в фолио. В 1990-1993 годах — народный депутат РСФСР; был избран при поддержке блока «Демократические выборы-90».
Один из основателей и первый президент Всемирного клуба петербуржцев. Без его участия не обходился ни один КВН или День Физика.
Я оканчивал кафедру радиофизики и распространения радиоволн, по специальности акустика. Такое странное сочетание. Дело в том, что я не прошел по конкурсу в группу теоретиков зав кафедрой Макарова, и мне был предоставлен свободный выбор какой-либо другой лаборатории на кафедре. Я выбрал лабораторию акустики профессора Г.А. Остроумова.
Остроумов в 1923-1931 гг. после окончания университета по приглашению М.А. Бонч-Бруевича работал в Нижегородской радиолаборатории им. В.И. Ленина (НРЛ).
8 мая 1948 года получил степень доктора физико-математических наук, став первым на физфаке Пермского университета доктором наук (официальными оппонентами на защите диссертации 12 апреля 1947 года в Совете Физического института АН СССР выступали академик Л.Д. Ландау, профессора Д.А. Франк-Каменецкий и Г.Л. Поляк).
Был репрессирован, провел 5 лет в лагерях. 15 января 1949 получил учёное звание профессора. В 1967 году опубликовал монографию «Основы нелинейной акустики». Наиболее значительными работами этого периода были исследования по электрофизике слабопроводящих сплошных сред. Остроумов лично знал и работал с О.В. Лосевым и составил наиболее полное описание его биографии.
Всего этого я не знал. Тогда не было интернета, а его курс акустики я, как радиофизик, не прослушал, чем профессор занимается, я не знал. Но он поручил мне теоретически рассчитать прохождение тока через электролит и распределение поля в растворе для специальной конструкции сосуда. Зачем и почему не объяснил. Держался со студентами подчеркнуто вежливо и официально. Мне показалось у него не интересно. Я не знал, что стою у истоков новой науки: гидродинамики заряженных жидкостей. Но он научил меня выводить эмпирические формулы в безразмерных переменных.
Несколько слов о зав. кафедрой радиофизики и ректоре университета Г.И. Макарове. Я слушал его курс распространения радиоволн. Не забыть до сих пор. Это сочетание мастерства изложения сложной математики, доведенной до мельчайших подробностей и до численных примеров. Это была наука о том, как надо делать науку.
В своей биографии Г.И. писал: «Как обнаружить очаг излучения ядерного взрыва? На основе полученных данных на полигонах мы, радиофизики, смогли сконструировать довольно точные методы: Но для этого надо было разработать теорию распространения электромагнитных волн сверхнизких частот в канале “Земля-ионосфера”. За основу была взята волновая теория В.А.Фока». «Меня можно считать “научным внуком” В.А. Фока — в смысле распространения волн», — писал Глеб Иванович[3] .
Он присутствовал на защите моей дипломной работы. В своих выводах я допустил ошибку, потерял минус перед интегралом по комплексной плоскости. Получился результат, который физически было трудно интерпретировать. Но я это выполнил с блеском. После чего выступил руководитель диплома, который даже не брал перед этим мой диплом в руки, и указал на ошибку, чем вызвал веселое оживление присутствующих. Макаров тоже смеялся и заметил, что это блестящий пример того, как может теоретик объяснить любой результат, даже не объяснимый. Предложил на этом основании поставить мне четверку. Все с ним согласились.
Можно перечислить еще фамилии преподавателей, с кем я лично имел дело, тогда молодых ученых, а сегодня крупных светил науки. Не позволяют рамки статьи.
Но отмечу лишь еще одну замечательную личность — профессора Кусиель Соломоновича Шифрина, ученика Френкеля. Он был нашим соседом по даче в поселке Воейково, где располагался филиал Главной Геофизической Обсерватории и где сначала работал профессор Шифрин. Он иногда заходил к нам на дачу и подолгу беседовал с моим тестем Ю.И. Рабиновичем, который в то время являлся фактически замом Кондратьева в лаборатории, которой Кондратьев руководил по совместительству в Главной Геофизической Обсерватории.
Я сошлюсь на статью бывшего аспиранта Ю.И. Рабиновича, профессора В.В. Мелентьева[4]. Цитата:
«С началом спутниковой эры стали формироваться новые научные направления — космические землеведение, метеорология и океанография. Они потребовали создания и новых измерительных средств «дистанционного зондирования» Земли. Теоретические и экспериментальные исследования по их разработке были начаты тогда во многих странах мира. Но именно в Ленинграде возникла новая наука радиотеплолокация — инструмент всепогодной дистанционной диагностики Земли из космоса. «Придумал» эту науку профессор Главной геофизической обсерватории им. А.И. Воейкова Кусиель Соломонович Шифрин — создатель метода многоспектрального пассивного СВЧ дистанционного зондирования системы «Земля — атмосфера», «отец» российской и мировой радиотеплолокации. Все гениальное, как известно, просто. А то, что он придумал, было настолько просто, что это был верный «Нобель», если бы только вовремя подать соответствующие документы в Шведскую Академию Наук. Но Шифрин этого не сделал, поскольку голова его была полна другими, не менее важными идеями».
Мой тесть был разработчик аппаратуры СВЧ зондирования земли с борта самолета. В частности летал после эпопеи возделывания целины с целью исследовать там запасы влаги в почве. После возвращения из экспедиции он издал приказ по даче о запрещении возделывания нами целинных и залежных земель — настолько катастрофическими были результаты исследований.
Биография К.С. Шифрина в Википедии это просто перечисление фактов. Из Википедии: Кусиэль (Кусиель) Соломонович (Шлёмович) Шифрин (26 июля 1918, Мстиславль Могилёвской области — 2 июня 2011, Олбани, Орегон, США) — советский и американский физик, геофизик. Доктор физико-математических наук, профессор. Один из создателей теории полупроводниковой техники, основоположник радиотеплолокации, глава широко известной в мире научной школы оптики атмосферы и океана[5].
На самом деле биография братьев Шифриных это зеркало эпохи. Я.С. Шифрин, его брат, советский, позднее украинский радиофизик, специалист в области теории антенн и распространения радиоволн, создатель статистической теории антенн, заслуженный деятель науки и техники Украины.
Я читал его книгу воспоминаний, он был у нас в гостях в Ганновере. Он рассказывал мне печальную историю о том, как он спасал архив К.С. Шифрина. К.С. жил и преподавал в Америке, но в Питере у него оставалась квартира и личный архив огромной ценности. Когда он писал книгу «Физика атмосферы и океана» то переписывался со всем научным миром. Квартиру залили соседи сверху в его отсутствии. Но удалось сообщить об этом его брату Якову. Он поехал спасать и сидел долгое время там, сортируя и спасая документы. Когда он закончил работу и предложил архив различным научным учреждениям и библиотекам, то все отказались. Они не слышали о таком ученом, уже было новое время и новые корифеи. Я забыл, куда все же он передал архив.
Много интересного о перечисленных мною ученых можно найти в сборнике воспоминаний физфаковцев «Шестидесятые годы на физфаке ЛГУ. Сборник воспоминаний»[6]. В частности там есть обширные и замечательно написанные очерки заслуженных авторов портала Амусьи, Магаршака и других.
Из очерка Магаршака: «Я учился в Санкт— Петербургском (в то время Ленинградском) университете в 60-е, а окончил аспирантуру в начале 70-х годов ХХ века. И мы даже не представляли себе, до какой степени нам повезло! Потому что, если бы мы родились одним -двумя поколениями и даже всего лишь на десять лет раньше или позднее, не смогли бы получить того замечательного образования, которое получили. Мы оказались в окне пространства времени знаний, открытом на очень короткий срок, а в остальное время — и раньше, и после вплоть до настоящего времени — закрытом».
Я написал о знаменитых личностях, с которыми мне посчастливилось встречаться. Но были и менее знаменитые, сыгравшие в моей судьбе решающую роль, и которых я не забуду. Например, В.И. Вальков, зам декана факультета. Евреев, не прошедших по конкурсу на дневное отделение, без пыли и шума принимали на вечернее отделение. Затем, по результатам сданных экзаменов за первую сессию и их заявлению переводили на дневное отделение. Я успешно сдал первую сессию, подал заявление. Мне отказали в переводе. Я пошел на прием к Валькову. Спросил, в чем причина? Он сказал, что не может перевести всех желающих. Посоветовал с заявлением сходить к декану факультета А. М. Шухтину. Я отправился к Шухтину. Повторил вопрос. Сказал, что из нашего рода первый пошел в науку, что очень нравится физика. Он немного подумал, потом поставил резолюцию — принять на дневное отделение. Я не был совсем наивен и понимал, что ему поставить подпись в те времена было не так уж просто. Но это были порядочные люди.
Примечания
[1] http://www.ioffe.ru/trade_union/Photos/physfac67/professors/professors.html
Здесь можно найти гораздо больше того, что я рассказал
[2] https://cyberleninka.ru/article/n/kirill-yakovlevich-kondratiev-posledovatelnost-i-preemstvennost-v-issledovaniyah-i-lichnye-kachestva/viewer Воспоминания академика Э.И. Слепяна
[3] http://old.journal.spbu.ru/2005/20/3.shtml, автобиография Г. И. Макарова
[4] «Первый советско-американский эксперимент в области космической метеорологии и океанографии «Беринг»», История Петербурга. № 3 (55)/2010.
[5] Шифрин, Кусиэль Соломонович
[6] Шестидесятые годы на физфаке ЛГУ. Сборник воспоминаний
