Семён Бокман: Сюрприз

Удивительные метаморфозы стали происходить с еврейскими именами в России в периоды её новой и новейшей истории. Евреи стали стыдиться своего еврейства и своих имён.

Семён Бокман

CЮРПРИЗ

Рождественский рассказ

Из цикла «Из давних времён»

История человечества — это история человечности в заблуждениях. Человечность — результат немалых страданий. Рассказ об этом. Из этого рассказа читатели узнают о происхождении Деда Мороза и Снегурочки. Кто их придумал? И какая связь между Рождеством, обрезанием и встречей Нового Года? Вы, вероятно, уже догадались, что это обрезание младенца, произведённое…

Ну нет! Здесь нужно остановиться. Прочтите рассказ — всё узнаете.

Харитон Мороз только что окончил очистительную клизму. По пятницам он голодал в профилактических и оздоровительных целях. Голодал грамотно по Николаеву каждую неделю. В четверг нужно было поесть в последний раз не позднее шести часов вечера, принять слабительное и сделать клизму. В пятницу клизму следовало повторить утром и вечером, и начинать есть в субботу. Была пятница, и это была вечерняя клизма…

Раздался телефонный звонок. Харитон слишком поспешно натянул брюки. Ведь предполагал, что могут позвонить в самый неудобный момент, и придумал: «не суетиться под клиентом» — кому надо, перезвонит. И всё же звонок застал врасплох. Вскочил, помчался к телефону, почувствовав, как последняя недожатая капля упала в трусы… Вот, чёрт! — Алё?

— Харитон? Харитон узнал голос директора Дворца культуры Славы Путова. Они были в хороших, почти приятельских отношениях и на «ты».

— Бери инструмент, и приходи в партком…

Хоритон почувствовал, как что-то сжалось и опустилось внутри, и мучительно захотелось туда, откуда он только что вышел. «Ну всё, теперь попрут с работы, а на другую вряд ли возьмут» — пронеслось в голове, и он тяжело задышал в трубку. — Ты чего молчишь?

— Думаю…

— Нечего думать. В половине седьмого встречаемся в парткоме. А ты знаешь, зачем тебя вызывают?

«Как же, конечно знаю», подумал, но не сказал вслух Харитон. «Ещё как знаю!» Но решил не высовываться раньше времени. Вспомнил, как отец, когда во время войны оказался в плену, на приказ: евреи и коммунисты — два шага вперёд! — не вышел, — некоторых выталкивали сослуживцы — и остался жив. Всех, кто вышел — расстреляли на месте. Что дальше с отцом было — не для этого рассказа. Нет, Харитон Мороз — это не псевдоним. Это его настоящее имя, и он еврей, и по паспорту тоже. Морозом стал его пра-прапрадед. Когда тому было двадцать лет, его похитили и отдали в рекруты вместо кого-то другого, кто должен был идти служить. Количество призывников того времени намного превышало потребности армии и поэтому парни призывного возраста тянули жребий. Видимо тот, кто вытянул несчастливый жребий, так спасся от рекрутчины. Предок был сирота, и заступиться за него было некому. Он онемел от страха и горя, и не мог себя назвать. И придумали ему фамилию Мороз — дело было на Украине. Речь вернулась, а фамилия осталась. Таково семейное предание. А Харитоном Харитона назвали в память о прабабушке Хасе, которую гитлеровцы расстреляли в Бабьем Яру. Соседи видели, как её вели. Она шла и причитала по украински: «Куды цэ воны мэнэ вэдуть? Чи я кому поганэ зробыла?»

Удивительные метаморфозы стали происходить с еврейскими именами в России в периоды её новой и новейшей истории. Евреи стали стыдиться своего еврейства и своих имён. Есть старинный обычай давать имена в память умерших. Этот обычай сохранился и поныне, но теперь новорожденных стали нарекать не подлинными именами умерших родственников, а подменяя их похожими, иногда не очень, а иногда — совсем непохожими русскими, сохраняя, по меньшей мере, одну букву подлинного имени. Ну совсем трафаретные примеры: Михaил — вместо Мойсей. И Борис— вместо Борух. Или Лёня, Лена, Лёва — вместо Лэйбл. Или Соня — вместо Сара. Еще более странно получается, когда мальчику дают имя в честь бабушки, а девочке придумывают женское имя в честь родственника-мужчины. Так было освоено имя Арина в честь — правильно, догадались — Арона. Или — Татьяна — ни за что не догадаетесь — в честь Тевье. Или Роман в честь Ривы. Такие имена, как Тимофей, Софья, Лев, Семён, Захар, Ефим, Галя (вместо Гитла,), Матвей, Григорий, Марк, Аркадий — это теперь еврейские имена, которые русским уже почти не принадлежат.

Харитон не очень походил на еврея. Но никогда не пытался перелицеваться — не так воспитан. И голос крови, вытекавшей из его предков, не позволял. Хотя и в грудь себя не бил и еврейство своё не выпячивал.

Однажды по дороге от автобусной остановки в ДК Харитон встретил знакомого — педагога местной музыкальной школы кларнетиста Владимира Костюковича. Они относились друг к другу с симпатией.

— Здравствуй, мой дорогой еврэй! прокричал Костюкович, ещё издали заприметив Харитона. Он был пьян.

— Зддравствуй, мой дорогой белорус! в тон ему ответил Харитон, приблизившись. Расчувствовавшийся большой и грузный Костюкович хотел обнять Харитона. Тот отстранился: Володя был влажный (день был жаркий), от него несло водочным перегаром и луком. Костюкович истолковал это по-своему.

— Ты ча, обиделся?

— Нисколько. Просто на работу опаздываю

— Да ты ча? У меня ж жена еврэйка.

— Да не обиделся я. Всё нормально, Володя.

— Да ты ча? Не веришь што ли? Моя Татьяна еврэ-эйка!

Костюкович и в обычном-то состоянии тихо разговаривать не умел. А тут он просто гремел, и на них уже стали озираться прохожие.

-Татьяна Львовна! Она у меня Татьяна Львовна!

— Не может быть! Вот радость-то, шутливо проговорил Харитон, не понимая, как выйти из создавшегося положения. Володя был простоватый, ноотзывчивыйй и сердечный мужик, и обижать его не хотелось.

— Прямо как дочь Толстого!

— Какого Толстого?! Моя жена найчистокровнейшая еврэйка, Татьяна Львовна! громыхал Костюкович, не понимая иронии. Этот аргумент — Татьяна Львовна — ему казался очень убедительным, и он даже не предполагал, насколько это имя, вернее, отчество, не еврейское.

Но я знаю удивительные примеры. Вот один из них. В нашем городе жил прокурор на пенсии Фёдор Абрамович Токарев. Фёдог Абгамович Токагев — так он сам называл себя, потому что очень крепко картавил. Помимо отчества Абрамович и грассирования, у него была поразительно местечковая внешность: крупный длинный крючковатый красный c синими прожилками нос, выпуклые, косящие, старчески слезящиеся глаза, какая-то очень характерная местечковая жестикуляция. Мы однажды оказались с ним в одном номере гостиницы в Москве, и я прямо спросил его — мне давно хотелось спросить, но случай не представлялся:

— Фёдор Абрамович, вы еврей?

Он, казалось, не удивился вопросу, и спокойно сказал — вот что значит профессиональный законник:

— Меня всю жизнь об этом спгашивают. А я годился в Вятской губегнии в глухой дегевне и до двадцатилетнего возгаста ни одного евгея в глаза не видел. И годители у меня гусские. Если б моя мать даже захотела соггешить хоть с каким — ни будь евгеем, ей бы пгишлось ехать за тгиста вёгст, а то и с гаком…

— Вы только не обижайтесь на меня, Фёдор Абрамыч…

— А что мне на тебя обижаться. Я пoчти согок лет пгокугогом пгогаботал. Случалось и допгосы пговодить — пгокугогы их иногда пговодили. Было это, кажется, в году согок седьмом. Допгашивал я одного евгея. Он пгоходил по делу о гастгате. А он мне и говогит: «Что ж ты Фёдог Абгамович своего топишь?» «Что значит, “своего”— говогю?» «Ну ты ж евгей?..» Он мне так и не повегил, улыбнулся Фёдор Абрамович.

— А ты, если захочешь кого-нибудь пгивести, скажи. Я уйду.

Милый был старичок.

Но вот, что ещё кажется мне занимательным, так это то, что многие привычные слуху русские имена— еврейские по происхождению. Таковых много. Самое русское имя, Иван (Иоанн) — еврейского происхождения. Еврейского происхождения имена: Илья, Захар, Семён, Наталья, Мария… Маша, значит… А про англоязычные имена вообще и говорить нечего. Там буквально на каждом шагу Джоны (Иоанны), Абрахамы, Сары, Ребекки, Джошуа (Иисусы), Рэчил (Рахили)… Конечно, сюда же относятся и самые распространённые русские фамилии: Иванов, Захаров, Давыдов, (или Давыденко) Ильин, Ильюшин… А ещё есть Исаевы, Абрамовы, Мойсеевы, Самсоновы, Яковлевы…

Это ж как глубоко укоренилась в мире сионисткая зараза, что даже Сталин — ИОСИФ Виссарионович, а Геббельс — ДЖОЗЕФ! То есть они со Сталиным тёзки еврейские. А Солженицын, который целых 200 лет был с евреями вместе и очень по этому поводу сокрушался — Александр ИСАЕВИЧ, а на самом деле — Исаакиевич. Кстати, Исаакий — это русское имя, вернее, стало русским. Исаак — это производное от Ицхок. Именно так это имя звучит по-еврейски. Как и Соломон, имя, которое является производным от еврейского Шломо.

А православная религия? А католическая? В Новом Завете жиды на каждой странице! Так кем же являются иерархи этих конфессий? Пусть задумаются над этим русские патриоты!

А Баба-Яга, персонаж русских сказок, не еврейка ли? Как она к другим героям, к своим партнёрам по сказкам относится? Как она к ним обращается? «Ой ты гой еси добрый молодец?» «Гой» — значит нееврей. Обращение не очень-то уважительное. И как эта Яга, воинственная еврейская бабулька с крючковатым носом проникла в русский фольклор? Не будем волноваться! Бабушка на своём месте. Там, где ей и показано быть. И она не еврейка. Зачем обижать старушку? «Ой ты гой еси» — это приветственно-величальная формула в значении «будь жив!» или «будь здоров, добрый молодец!». Она характерна для устного народного творчества. И слово это «гой» — древнерусское. Вот такое совпадение в звучании и написании двух «гоев» — древнерусского и древнееврейского с различными, почти противоположными смыслами. Кстати, в украинском языке есть слово «гойиты» — «заживлять» по-русски. «Рана загойилась» («Рана зажила»).

А знаете ли Вы, почему Новый Год начинается Первого Января, в то время как летоисчисление нашей, так называемой, иудео-христианской цивилизации ведётся от Рождества Христова? Вам не кажется это странным? Ведь Рождество в европейской традиции отмечают 25 декабря. А начало года — первое января. В чём же здесь дело?

На восьмой день после Рождества, (то есть, первого января)

свершившегося в Вифлиемской пещере, Дева Мария и ее обручник (мнимый муж) Иосиф принесли Богомладенца в Иерусалимский храм. Как законопослушные иудеи, они должны были совершить обязательный обряд. При обрезании крайней плоти Сын Девы Марии был наречен именем Иисус. Исполнение этого ритуала дало возможность Спасителю считаться полноценным потомком Авраама, а значит, иметь право нравственно наставлять соплеменников и быть для них истинным Мессией. Так нам это объясняет Церковь. Но на самом деле этот обряд касается абсолютно всех младенцев мужского пола иудейского вероисповедания. Необрезанный не мог считаться правоверным иудеем (евреем), и Иисус был обрезан не как Мессия и проповедник, а как еврей. Дата Рождения Иисуса, конечно, условная — мы не знаем, когда Он родился. Но древняя обрядовость не только усиливает значение этого события — она подсказывает нам, что это было рождение человека, впоследствии от Бога, познавшего Истину, и передавшего её людям. Вернее, пытавшегося передать то, что люди много раз стремились исказить и уничтожить! (Не религию, но Истину!)

«Вы ищете убить меня, человека, сказавшего вам истину, которую я слышал от Бога», Евангелие от Иоанна, VIII, 40.

Апостол Павел отменил обряд обрезания в отношении последователей Христианства, и Христианство из религии сектантской иудейской стало религией интернациональной, мировой.

В соответствии с литургической традицией православной церкви, этот праздник называется Обрезание по плоти Господа Иисуса Христа. Богослужебные тексты в этот день прославляют и наречение чудодейственного имени.

Прославлять-то они прославляют. Но как-то скромно, тихо и вяло. Не то что мы, мирские! И в этот самый сакральный праздник мы все: и православные христиане, и христиане-католики, и верующие представители чуждых Христианству конфессий, и даже атеисты очень шумно и беспечно, не понимая, что мы на самом-то деле отмечаем — ай-яй-яй! весело-весело встречаем приход Нового Года. С Дедами Морозами и с их Снегурочками. Хороводим и отплясываем вокруг ёлочек, шумим в непостных застольях! Сколько буйной и безудержной радости! И в такой серьёзный, сокровенный день!? Почему и зачем такое кощунство?

Следует уточнить. На Западе отмечают именно Рождество, 25 декабря, и весь праздничный пыл устремлён к этому дню. И Санта-Клаус приходит в канун Рождества. А Новый Год отмечают сравнительно тихо, совсем не так, как в России. Но и тут нет широкого оповещения о священном обряде. Почему? Чтоб не толковать о еврействе Иисуса. Зачем смущать народ? Ведь главный аргумент антисемитов «евреи распяли Христа» выглядит в этом контексте очень неубедительно и странно. «Забывают», что еврей Иисус проповедовал среди еврейского народа в еврейском государстве. И его последователи, как и его враги-преследователи никем иными быть не могли, только евреями. Бесспорно, что те, кто способствовали казни Иисуса, участвовали в ней — несомненные злодеи. И в памяти людей нашей планеты, чтящих Величайшего Учителя всех народов, Иисуса, они таковыми и пребудут. Их можно и нужно за это презирать! Так же как нужно презирать и бороться с любым злом, какой бы национальности, расы, идеологии и веры оно не было! Зло национальности не имеет! А ложь — это тоже немалое зло!

У древних евреев не было смертной казни распятием. Евреи убивали своих соплеменников забрасыванием камнями. Чего, чего, а их в этой местности всегда было много. Непосредственно казнили Иисуса римляне. Но реакционное еврейское духовенство, так называемые книжники и фарисеи немало этому способствовали.

Быть евреем — огромная ответственность. Ответственность перед своим народом и перед человечеством. Зло совершённое одним — делится на весь народ. Это неоспоримый факт и удивительный феномен. Реакция на проступок плохого еврея не только осуждающая, но и обобщающая: опять эти… (остальное легко додумать). Или: надо же, а ведь еврей! Евреям отказано в праве быть плохими. И мера ответственности делится на всех!

Харитон подал заявление на эмиграцию в Израиль. Ему удалось избежать огласки. Конечно, партийные и другие компетентные органы об этом знали, но не афишировали, чтоб не создавать сенсаций. Таков был тогдашний порядок. Этим Харитон и воспользовался. На всякий случай он уволился из КБ и под предлогом перспективы получения жилья устроился на работу плотником во Дворец культуры в пригороде. Дворец принадлежал электростанции, которая снабжала электроэнергией почти весь город. Деньги у станции были, и строили они много. Поэтому версия Мороза казалась убедительной. К тому же он неплохо играл на баяне — закончил музыкальную школу и даже два года проучился в музыкальном училище после десятилетки. И в армии играл на баяне в гарнизонном Ансамбле Песни и Пляски. После армии возвращаться в училище не стал. Поступил в институт. Работая плотником и баянистом в ДК, зарабатывал почти столько же, как в КБ и продержаться до отъезда можно было. Накладка вышла, когда нужно было подавать документы. В числе прочих, нужна была бумага о том, что администрация Дворца культуры не имеет к нему материальных претензий. И приписка: «Справка выдана в связи с отъездом в государство Израиль». Ясно, что эту бумагу компетентные органы придумали специально для того, чтоб дирекция, узнав о намерении своего сотрудника, реагировала соответственно. В городе ОВИРа не было и заявления принимал отдел милиции. Харитон пришёл к Путову и сказал: — Слава, мне нужна справка в милицию о том, что ты не имеешь ко мне материальных претензий.

— Что случилось? пристально всматриваясь в Харитона, спросил Путов.

— Ничего не случилось. Просто мне нужна справка, и всё.

— Зачем?

-Ты что, имеешь ко мне материальные претензии?

— Не имею, выдавил из себя Слава Путов.

— Ну так дай справку!

— Хорошо, так же тускло ответил Путов.

— Марья Ивановна! Сделайте Морозу справку. Он скажет, какую, прокричал он в соседнюю комнату.

— А я уже всё сам приготовил, сказал улыбаясь Харитон.

Слава внимательно вчитывался. Даже затылок почесал.

-Ты что ж так высоко поднял текст? До подписи вон сколько места осталось, сказал Путов, тыча в бумагу пальцем.

— Ничего, и так сожрут, съязвил Мороз.

Путов решительно расписался.

Пишущая машинка помещалась в вестибюле ДК по случаю небольшого косметического ремонта. Там Харитон и напечатал текст, нарочно оставив место для приписки, которую сделал поздно вечером, когда в ДК никого, кроме вахтёра не было: «Справка выдана в связи с отъездом в государство Израиль».

Он спокойно продолжал работать. Никто его ни о чём не спрашивал. Однажды его телефонным звонком «пригласили для беседы» — так они сами тогда говорили — в райком партии. С ним говорила секретарь по идеологии, второй секретарь райкома.

-Вы совершенно не представляете себе, какую ошибку совершаете, оставляя Родину, проникновенно сказала она.

Харитону было трудно сдержать улыбку. Он вспомнил рассказ брата о том, как они с женой и мамой проходили собеседование в киевском ОВИРе. Маме было строго-настрого указано, чтоб она молчала и никак не реагировала на реплики чиновницы. Это было последнее собеседование: им должны были вручить выездные документы, и брат волновался — вдруг мать что-нибудь неподходящее выкинет — а она могла — а там, кто знает, что может произойти. Чиновнице же, как на грех, именно с мамой хотелось разговаривать. Мама крепилась — это было видно по её лицу — из последних сил. Чиновница, средних лет дама в милицейской форме, сердобольно восклицала:

— Женщина! Ну вы-то куда едете?! Они молодые. Они не понимают, что они творят. Но вы?!

И мама, не вытерпев, ответила вопросом на вопрос. Правда, спокойно ответила:

— А что я теряю?

— Ну как же? Вы же Родину оставляете!

-Разве что Родину…

Идеолог продолжила работу.

— Я бывала за границей. И не раз. В каком состоянии находится там культура! В каком упадке! Многие музеи просто полуразрушены.

-Колизей, например, съехидничал Мороз. -Да, Колизей до сих пор не отстроен, не поняв иронии, обрадованно воскликнула районный идеолог. А вы ведь не один собираетесь туда ехать, а с семьёй. Дочь с собой берёте (Как будто он действительно мог четырёхлетнюю дочку оставить!) Какое её ждёт там будущее?! Я бы ни за что не поехала!

«А тебя туда никто и не зовёт!», подумал Харитон.

А потом его повесткой вызвали в милицию и устно объявили, что в выезде ему и его семье отказано. Причина названа не была. Жаловался в разные мыслимые и немыслимые инстанции. Ездил в Москву, писал жалобы в КГБ. Когда был в Москве, на Петровке — а очередь была длиннющая — видел огромную афишу Театра Маяковского: БЕГ, пьеса Булгакова.

— Это они нарочно для нас поставили, упрекают, сказал один пожилой армянин-отказник.

В ответ на одну из жалоб Харитона вызвали в отдел КГБ по месту жительства. Уполномоченного звали Александр Николаевич Романов. (Ох, уж эти Романовы). Он сказал, что КГБ вопросами эмиграции не занимается.

— А как вы сами думаете, почему нас не выпускают? Мы ведь к секретам доступа не имеем. Не шпионы и не преступники.

— Хорошие люди нам здесь тоже нужны! с чувством произнёс Александр Николаевич.

И вот теперь Славка в партком вызывает. А почему не парторг?

— Харитон! Ты что умер там? Почему молчишь?

— А что я должен говорить? тяжело дыша, отвечал Харитон

-Я тебя спросил: ты догадываешься зачем в партком-то нас вызывают?

«Нас!» — мысленно передразнил Путова Харитон, а вслух сказал:

— Нет, сдавленным голосом.

— У нашего шефа (директора электростанции) Анатолия Щипановича (Степановича — это Слава так шутил) Вахтина сегодня пятидесятилетие. Нас с тобой пригласили на чествование. Понял?

— Понял, не меняя тона, но чувствуя, как легко ему становится, отвечал Харитон.

— Инструмент не забудь

— Какой инструмент? Ну баян, конечно. Столы там без тебя поставили. Я просил тебя не занимать, раз ты у Вахтина сегодня играешь.

3 июля 2007, South San Francisco
20 ноября 2016 г. Белмонт.