Итак, две вещи разгневали Яакова. Первое: Шимон и Леви осквернили имя Г-спода, выставив Яакова «вождём злодейства и разграбления», ибо теперь скажут обитатели Страны Кнаан: вот они, исповедующие новую веру, проповедующие единого невидимого Б-га, полюбуйтесь! На деле же их образ жизни таков: ложь на устах их, нечестие и злодейства — деяния их.
НЕДЕЛЬНЫЙ РАЗДЕЛ ВАИХИ
(5) Шимон и Лейви братья, орудия хищничества свойственны им.
(6) В совет их да не войдет душа моя, с сонмом их не единись, честь моя! Ибо они во гневе своем убили мужей и по их воле подрезали жилы вола.
(7) Проклят гнев их, ибо силен; и ярость их, ибо тяжела; разделю их в Яакове и рассею их в Исраэйле. (Брейшит 49:5-7)
Яаков говорит со своими сыновьями очень сурово. Прошло уже двадцать с лишком лет, Яаков и его сыновья оставили Кнаан и поселились в Египте, укоренились там, плодились и размножились весьма. И Яаков перед смертью проводит перед собой сыновей — и вдруг припоминает Шимону и Леви их греховный поступок в Шхеме, и его гнев и беспощадное осуждение не сгладились ничуть. Более того, можно сказать, что его гнев теперь сильнее и глубже, чем был тогда. Тогда он сказ им:
«Вы смутили меня, сделав меня ненавистным для жителей этой страны, для Кынаанеев и Пыризеев. А у меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой» (Брейшит 34:30)
В устах Яакова звучит вполне прагматическое рассуждение, реально-политический упрёк, он трезво оценивает ту опасность, с которой его малочисленное племя сталкивается среди многочисленного враждебного окружения: «соберутся против меня, поразят меня» и т.п.
Но на краю могилы — не прагматические, не реально-политические рассуждения волнуют Яакова. Ведь он пребывает в стране очень далёкой от места тогдашнего события, под покровительством второго после властителя человека в Египте, ему не грозит никакая опасность. На сей он гневается именно на сам отвратительный поступок, а не на его возможные последствия.
Вот как объясняет его гнев РАМБАН:
«Шимон и Леви — братья»: И мне представляется, что тем самым он говорит, что Шимон и Леви — братья, подобные как две капли воды, неотличимые друг от друга по своему характеру и по свои деяниям. И я уже объяснил (гл. 34), что Яаков разгневался на Шимона и Леви, перебивших жителей города, за их злодейский поступок, ибо жители ни в чём перед ними не провинились, и приняли на себя завет, и сделали обрезание, и, возможно, обратились бы ко Всевышнему, и вошли бы в сообщество дома Авраама, как «души, которые он сделал». И ещё разгневался он, ибо по замыслу злому сделали они это дело, и этим осквернили имя Г-спода, ибо сделали Яакова для жителей Шхема вождём злодейства и разграбления, и об этом сказано: «в совет их да не войдёт душа моя» — и этими словами Яаков извиняется за то, что он не был «в совете», т.е. не был посвящён в их ложное обещание и они не посоветовались с ним, когда вошли в город и перебили жителей, и потому он проклинает их гнев и их злую волю» (РАМБАН Брейшит 49:5-7)
Итак, две вещи разгневали Яакова. Первое: Шимон и Леви осквернили имя Г-спода, выставив Яакова «вождём злодейства и разграбления», ибо теперь скажут обитатели Страны Кнаан: вот они, исповедующие новую веру, проповедующие единого невидимого Б-га, полюбуйтесь! На деле же их образ жизни таков: ложь на устах их, нечестие и злодейства — деяния их.
Второе: само по себе злодеяние, которое они свершили, перебив невинных людей.
Но тут возникает вопрос: ведь братья сами дали объяснение своему поступку:
«неужели как с блудницею поступать ему с сестрою нашею?» (там 34:31)
Неужели Тора отвергает с порога любую ревностность, любое деяние, вдохновлённое желанием отомстить за тяжкое оскорбление? На что именно разгневался Яаков: на убийство жителей само по себе, на убийство тех, кто не согрешил, или же разгневался на убийство одного человека, Шхема, которого убили без рассмотрения дела в бейт-дине (в суде), убили по своему произволу? И многие задаются вопросом: а чем вообще отличается поступок Шимона и Леви от поступка Пинхаса?
«Ведь и Леви, и Пинхас оба выступили яростно и возревновали против греха блудодейства. И готовы были душу свою положить ради этого. И вот, в результате Пинхас вознесён на недосягаемую высоту, а на Леви разгневался отец его и отругал. Поэтому мы учили в трактате Авот так: «простолюдин — не праведник» — требуется в таких делах величайшая точность, нужно взвесить свои действия, согласно обстоятельствам места и времени, и нужно знать все законы Торы» (а-Эмек Давар)
Между поступком Леви и поступком Пинхаса огромная разница именно в месте и во времени их совершения. Пинхас набрался храбрости и геройски выступил против вождя и сильного мужа в Израиле. Этим поступком стремился открыть глаза всему Израилю, пробудить свой народ от сладкого опьянения. Поступок Шимона и Леви имел место при других обстоятельствах, и мотивировка у них была совсем другая. В глазах народов мира это было беспощадное убийство, грабёж и разбой. Но если такая черта характера столь опасна, то как же нам понимать слова Яакова, который хочет, чтобы носители этого качества рассеялись между его сыновьями?
На этот вопрос давались разные ответы, комментаторы по-разному понимали намерения Яакова.
«И пророк [Яаков] изрёк великую истину, о которой говорил также и мудрец [Аристотель]: гнев и вспыльчивость, хотя это и отрицательные черты, иногда могут быть полезны, ибо они помогают пробудить и поддерживать качества геройские. И преданные Всевышнему говаривали: «гнев возбуждает достоинство», и этим хотели сказать следующее: Герои будут действовать ради благих целей, и гнев поможет им действовать. И вот слова Писания: «помогла Мне мышца Моя, и ярость Моя укрепила Меня» (Йешайау 63:5), и этим сказано, что эти качества в чрезмерном проявлении вредны, но в скромном, умеренном проявлении есть в них и польза, в некоторые моменты времени. И есть мнение, что полезны они вождям страны и государства в определённой пропорции. И сказал про это мудрец: «не будь слишком сладким, чтобы тебя не проглотили» (Ктубот 103В).
«И про это сказал Яаков, что и то преступление, которое совершили Шимон и Леви, надлежит ему быть разделённым среди всех колен Израиля. И все воспримут должную долю ради высшего блага, и для того, чтобы споспешествовать всему, что должно им свершить. И не будут эти качества сосредоточены в одном месте, дабы не возгорелся огонь гнева их и они не погибли» (Акедат Ицхак)
А вот как объясняет этот стих Шимшон Рафаэль Гирш:
«Проклят гнев их…» Чрезмерная ревностность представляет собой опасность для всех народов только в период их мощи и силы народов, в те периоды, когда весь народ един и силён. В такие времена народ может легко увлечься опасными тенденциями этих двух колен, гордых своей силой и пылающих огнём ревностности. Напротив, в рассеянии, когда народ разделён и разорван на части, главная опасность состоит в потере собственного величия, в утрате гордости, в смиренном подавлении собственного духовного сознания, из-за страданий порабощения и малого терпения. однако любой еврей, даже тот, кто ходит с лотком от дома к дому, которого позорят мальчишки на улице и преследует европейская чернь, на которого клевещут, которого задирают на улицах городов, нуждается в том, чтобы хранить и пестовать в своём сердце чувство личного достоинства и чувство собственного достоинства народа, а для этого необходимо «разделение в Яакове». Великую милость и великую справедливость свершил Всевышний для Израиля, когда разделил колена Шимона и Леви, дабы были они разделены между всеми коленами Израиля. И естественным результатом этого разделения, после того, как государство распалось на мелкие, после того, как одно изгнание сменяло другое, стало присутствие во всех общинах рассеяния потомков Шимона и Леви, которые пестовали и воспитывали силу и смелость, любовь к себе и еврейский гений, действовали ради того, чтобы еврейский дух оставался гордым и независимым», даже после того, как государство перестало существовать»
Между этими двумя объяснениями есть тонкое различие. Первое объяснение усматривает опасность в чрезмерной концентрации ревностности в сердцах людей, ибо она может вспыхнуть, как костёр и сжечь их своим пламенем. Но в малой степени эта горячность, это священное пламя хороши и для одного человека, и для всего коллектива людей, дабы вести вперёд государство.
Второе объяснение видит опасность ревностности в периоды мощи народа, когда этот народ свободен, пребывает в своей стране и когда нет над ним чужеземного ига. Но ревностность уместна, когда народ рассеян в изгнании, когда он его травят и унижают, в такие времена именно ревностность даёт народу силу и мощь, смелость и отвагу, дабы не погиб народ в своих невзгодах.
Для меня это очень интересная и актуальная статья, большое спасибо.
И мне кажется (не больше, чем кажется), что в осуждении Яакова поступка братьев Шимона и Лейви присутствует ещё один очень важный элемент: они формально правы, но они извратили саму Божественную суть мести: не столько покарать за преступления в прошлом, сколько уменьшить шанс на похожие преступления в будущем.
Вы, безусловно правы: сама идея наказания двойственна: возмездие мерой за меру и предотвращение подобных деяний в будущем. Но если первый компонент всегда может быть достаточно точно взвешен и отмерен, «мера за меру», то в отношении второго всегда велика неопределённость, очень трудно предугодать, что же именно происходит в душе преступника. Но в данном случае гнев Яакова вызван тем, что и сам принцип «мера за меру» был нарушен.
Михаил Ривкин: … Но в данном случае гнев Яакова вызван тем, что и сам принцип «мера за меру» был нарушен.
===
Спасибо за интересный ответ.
Братья, в отличие от Якова, не понимали, что создали в этом месте своим поступком «колодец зла» в будуей Земле Израиля, пронизывающий тысячелетия. Яков этого может быть тоже не понимал, а скорее чувствовал — в этом истинный источник его гнева.
А «научную» базу он и, затем, наши мудреццы под это дело, конечно, подвели 🙂
«Колодец зла» в стране Израиля, он глубже, чем деяние Шимона и Леви. Сдом и Амора – это уже одна из ступеней этого колодца, не факт, что самая нижняя. Томас Манн называет историю «колодец глубины несказанной», и в этот колодец мы пытаемся заглянуть, и как бы глубоко мы не заглядывали, мы всегда сможем различить свет и день, добро и зло…
Яаков своей «трёхэтажной Душой» почувствовал во что превратится это место, где братья использовали брит мила, устанавливающую бесконечная связь с Богом, для мести. Сдом и Амора — это другое. Там Господь сам уничтожал. Интересно было бы отыскать такие же события (и места) в Истории, когда то, что обеспечивало связь (духовную в том числе) с Богом было бы использовано для (злодейской) мести.
Мне лестно, что Томас Манн тоже использовал слово «колодец», но то, что я называю «колодец Зла» — относится не к Истории, а к причинно-следствнной цепи, заменяющей Время в духовных Мирах. Поэтому этот «колодец Зла» пробивает Время. Этот «колодец Зла» существует вне Времени.
Фантазии у наших мудрецов не хватало, для толкования 🙂
Яаков вполне мог сказать так:
В «Колодец Зла» лишь заглянул
И перестал смотреть я —
Мир в том колодце утонул
Спустя тысячелетья…