Леонид Анцелович: Сеанс ясновидения

В тот раз речь шла о новоявленных целителях, собеседники высказывали свое отношение к новоявленным чудотворцам. Молодой, щеголеватый работник киностудии Андрей утверждал, что эта акция задумана КГБ-шниками для отвлечения народа от насущных проблем. Не случайно же кудесник постоянно даёт «установку» на спокойствие, а это самое простое решение всех проблем, навалившихся на страну. Гипноз!

Леонид Анцелович

СЕАНС ЯСНОВИДЕНИЯ

(рассказ)

Когда нас учит жизни кто-то,
я весь немею;
житейский опыт идиота
я сам имею.

И. Губерман

Самым бесчувственным прибором в своей подмосковной квартире Сергей считал будильник. Каждый вечер (кроме субботы) будильник всем своим циферблатом напоминал, что спать ему осталось пять часов. Ни на мольбы, ни на угрозы его механическое сердце не реагировало. В 5:00 он начинает греметь и беситься. Это началось с тех пор, как вместо скучных новостей и трансляций съездов КПСС на ТВ начали демонстрировать оздоровительные сеансы Анатолия Кашпировского, и его жена Юля прочно подсела на это «лечение» на дому. Заканчивались трансляции около полуночи, но как любящий муж он был вынужден досматривать этот лохотрон до конца. В то злосчастное утро, после очередного сеанса, Сергей проснулся с тяжёлой головой, как после неумеренного застолья. Наскоро позавтракав, отправился на работу в Москву, — полтора часа в электричке и ещё минут сорок в метро.

Юля работала учительницей в местной школе, у неё сегодня два урока во вторую смену. Выспавшись, она привела себя в порядок, поставила на плиту чайник и только собралась проверять увесистую стопку тетрадей, как забренчал телефонный звонок.

— Юля? — издалека донёсся строгий мужской голос. — Кашпировский!, — вспыхнуло у неё в мозгу.

— Выключи чайник! — приказал Анатолий Михайлович и повесил трубку.

Она приложила ладонь к голове — лоб был холодным. «Чертовщина какая-то», — подумала она, но плитку на всякий случай выключила. Пребывая в растерянности от загадочного звонка, она долго не могла сосредоточится, а когда успокоилась, проверила с десяток тетрадей, снова зажгла конфорку, но не успела вода в чайнике закипеть, как снова раздался телефонный звонок и вновь незнакомый мужской голос скомандовал:

— Юля, выключи чайник!

Она ещё долго стояла, тупо уставившись на чайник. Основательно поразмышляв, решила, что кто-то из знакомых её глупо разыгрывает. Но плитку снова включила, и принялась проверять тетради, пока… очередной звонок не потряс её как электрическим током. Юля с ужасом посмотрела на старенький телефонный аппарат и трясущейся рукой взяла трубку. На этот раз звонил Сергей.

Сергей всегда выходил на полчаса раньше, зная, что электрички редко придерживается расписания! Накрапывал дождь, перепрыгивая лужи, он поспешил к «своему» третьему вагону, где часть попутчиков между собой были хорошо знакомы, так как регулярно ездили этим маршрутом. В вагоне, как обычно, было грязно и холодно, мимо туалетов можно было пройти только в противогазе, на потолке тускло светили давно не мытые плафоны. Сергей присоединился к небольшой компании знакомых мужчин. Обычно по дороге они травили анекдоты, делились новостями и забавными байками, и периодически бросали заинтересованные взгляды на дверь соседнего вагона.

В тот раз речь шла о новоявленных целителях, собеседники высказывали свое отношение к новоявленным чудотворцам. Молодой, щеголеватый работник киностудии Андрей утверждал, что эта акция задумана КГБ-шниками для отвлечения народа от насущных проблем. Не случайно же кудесник постоянно даёт «установку» на спокойствие, а это самое простое решение всех проблем, навалившихся на страну. Гипноз!

Ему возразил пожилой сварщик строительной организации Николай:

— Лично для меня ответ на этот вопрос очевиден, — все 70 лет своего существования советская власть отучала людей самостоятельно думать, а только слепо исполнять приказы сверху. У большинства граждан фактически отсутствует критическое мышление, причем это касается не только работяг, даже какой-нибудь инженер, химик или даже врач, хорошо разбирающийся в своей профессии, но стоит только ступить шаг в сторону — как он начинает «плыть» и верить всякой ахинее. Моя теща, образованный человек, университет закончила, а как на экране появляется Кашпировский или Чумак, так чуть ли не в обнимку сидит с телевизором.

Самым увлекательным рассказчиком был доктор Попов, мужчина лет сорока, невысокий, в очках, с профессорской бородкой, в кожаной кепке и синем плаще. Работал в травматологическом отделении московской больницы. Рассказывал курьёзные истории из медицинской практики, при этом так забавно привирал, отчего рассказы становились ещё живописнее. Он заявил:

— В этой истории меня интересует два момента, — зачем ОНИ разрешил показ этих сеансов, и почему народ так легко повелся на эту приманку. Ведь должен же у людей быть здравый смысл, а ставить перед телевизорами банки с водой, веря что в воду перейдёт какая-то целительная энергия, и поможет излечить любые болезни — это уже какое-то массовое помешательство. В телевизоре не хватает только шамана с бубном. Думаю, здесь не обошлось без влияния западных спецслужб.

Я вам расскажу совсем свежую историю, случившуюся в нашем отделении. Может кто читал, по рукам ходит машинописная копия с зарубежного издания книги какого-то американского доктора, который утверждает, что человек после смерти продолжает жить в каком-то другом мире. У меня проходили практику два медика студента-сокурсника, назовём их Иванов и Петров, они дали мне прочесть эту муть и попросили разрешения, опрашивать больных, перенесших тяжелую операцию. Однажды они обратились к больному Сидорову, довольно забавному мужичку, с юмором, мы с ним даже сдружились. Когда он уже шёл на поправку, студенты имели с ним беседу.

— Подготовили меня к операции: помыли, побрили, где положено, — начал он, — и повезли на тележке в операционную. Поставили капельницу, и я отключился.

— Ну, а что было во время операции, помните? — пытали его сподвижники американского учёного.

— Конечно, помню: как только дали наркоз, я отключился, а потом оклемался, вылез из своего тела, слез со стола, стал в сторонке и принялся наблюдать, как доктора потрошат мое мертвое тело. Зрелище несимпатичное, и я решил уйти домой.

— Ну-у?! — не верили своим ушам вспотевшие от волнения практиканты. Им уже мерещилась научная работа, аспирантура, диссертация…

Выдержав недолгую паузу, Сидоров поочередно посмотрел на студентов, сгоравших от предвкушения сенсации, и продолжил:

— Выхожу в коридор, а навстречу мне идет сам доктор Попов и спрашивает: «Куда тебя несёт голого, босого? Возвращайся в свою палату, одевайся, мы тебя будем выписывать. А когда к тебе придут два мудозвона, Иванов и Петров, гони их на (непечатное): у них сессия на носу, а они какой-то (непечатное) занимаются!»

Компания пассажиров зашлась в хохоте, а в этот момент из соседнего вагона вошла приземистая тётка в плюшевой куртке с дорожной сумкой наперевес. Её появление шумно приветствовалось: «Наша мама пришла, молочка принесла!» Продвинутая бабёнка, вдохновлённая зарождающейся рыночной экономикой, претворяла в жизнь решение партии «Об индивидуальной трудовой деятельности». Она удовлетворяла потребности населения, чьи страждущие души требовали утреннего похмелья. В сумке находились все необходимые на такой скоропомощный случай: водка «Московская» и портвейн «777» находились в бутылках, а популярный народный напиток собственного изготовления плескался в пузатом эмалированном чайнике. В другом отделении сумки помещались граненые стаканы, пузырчатые огурчики домашнего посола и аккуратненькие бутерброды с селёдочкой и плавленным сырком. «Сервис, как в лучших домах Парижа», — заглядывая в сумку и глотая слюну, мечтательно вздохнул сварщик и взял стакан. Когда мадам из чайника наливала ему самогон, Сергея начало клинить: «Чайник, чайник… мля! Не выключил чайник!» Выключил ли чайник, он отчётливо не помнил: после дьявольского сеанса Кашпировского и трезвая голова работала скверно. О мобильной связи тогда представления не имели, а ехать ему было еще долго. Зная, что жена спит крепко, он попросил мужиков, кто будет выходить раньше, позвонить ей, что они добросовестно и исполнили.