Бен-Эф: Слово пацана

Хохлы, чухонцы и грузины —
собратья наши по Совку,
на голову надев резину,
любить вас больше не могу.

Бен-Эф

СЛОВО ПАЦАНА

Плывут караси

На Святой Руси
По Святой Руси
Плывут караси
Из Лубянки
Плывут на Таганку
И родное ГБ
По подземной реке
По сливной трубе
C револьвером в руке
С ними лютое —
А куда все плывут?
Прямо в Бутово!
И дымится река
Вся от крови черна
И гудит как струна
Рвет нарывом
Вся от крови красна
Человечьей не рыбьей.
На Мясницкой Лубянке запарка
И дымится ЧК
Принимает гостей Коммунарка,
Целый год
Напролет
День за днем
И все ночи
По народа врагам
По жидам
Пулеметчик наш стрОчит
А как век тот проскочит —
Всех в сортире замочит!
Колокольный звон
Под ЧКисткий гон
Под ГБэшный шмон
Да в ГУЛАГский полон
На Святой Руси
Погребальный звон
Похоронный стон
Всех святых выноси
И пощады не проси
Иже еси да на небеси
На Святой Руси?

На-ка, выкуси!

Русский вальс

Русский вальс — он был всегда военным:
офицеры приглашают дам, —
стал в 37 году расстрельным
птичек-троек вальс НКВД-ам.

До середины Днепра?.. Долетят,
Ник-Василич, и дальше. от Москвы
до самых до окраин, как котят,
утопят всех в крови.

Там, где Амур свои волны несет,
Снова багряное солнце встает,
Просит добавить в расход ЧК —
Полу взмахом смычка
Счетовод-дирижер подтвердит разнарядку
(Всех врагов и «друзей» по порядку).

Он же кондуктор паровоза-оркестра,
Летящего, раздувая пары,
В коммуну под именем «Тартарары» —
Светлого будущего наша экстра

Все перемелется, будет мука,
И за тобою придут, профессор.
Рыцарям славным не будет отказа ни в чем,
Скоро самим отправляться им тем же путем…
Ветер сибирский прощальную песню споет:

Ходит пенная волна, пенная волна
Плещет, величава и вольна.

Плачет, плачет мать родная,
Бьется в слезах молодая жена —
Только надежда эта пустая,
Им не ответит никто никогда.
Нету могил нету крестов,
Ни у мужей, ни у сынов:
Пули припрятал железный Ежов.

Если не хватит амурской луды,
Мы зачерпнем из Дуная воды.
Кто защитит заповедный наш край?
Сталина нету — и полный раздрай!
Нового, Господи, выстругай дай!

Где мы развяжем новые войны —
Серебрятся волны, серебрятся волны,
Славой Родины горды!

«Гений сумбура» из старых военных,
Вальс изумительный, новый расстрельный,
Вслед за «Измайловой» сочинил,
Горцу кремлевскому подарил
С Новой гармонией — и
позабыл.

…Маршал — красавец,
Не бегай как заяц,
Не бомби поросят —
Никогда не простят.
Артиллерией не корми ты коз,
Танками не утюжь коров,
Не гони в колхоз.
Наломаешь дров
На Кронштадтском льду;
На Тамбовском лугу,
На зеленой траве
Хлором не трави.

Сам красавец-скрипач,
Как придут, так не плачь.
Всех ты выдашь
И всех продашь,
Не сторгуешься баш на баш.
Не спасешь лисьей шкуры,
Засмеют тебя куры —
Главный Генпаук
Подмахнет — и …каюк!

Пулемет опять по своим строчит,
Наш матросик — пастух
Неживой лежит
И расстрельный вальс над Россией кружит —
Повальсируй со мной, потанцуй…

Русский вальс ослепительный льется
Из «глаз, захлопнутых широко».
Демис Руссос сейчас отзовется,
А за ним Андре Рьё позовет:

Повальсируй со мной, потанцуй.

Как они нам открыли родной русский вальс,
Почему мы его, как всегда, прозевали?
А что было — в подвалах ЧК расстреляли
Или грохнули в море.

Вальс-каприс,
Словно жизнь,
Оборвется внезапно
С красным ансамблем.
Волнам вторя
Черного моря
Вальсом капризом,
Повальсируй со мной,
потанцуй,
Доктор Лиза!

Серебрятся волны, серебрятся волны,
Славой Русскою горды!
Золотой той орды…

Русская Кассандра?

У Квислинга — две русские жены:
Мария, Ася: Александра —
норвежско-русская Кассандра? —
… согрели?
Зимы, как в России, холодны.
Они втроем вначале жили,
по-русски меж собою говорили,
но мини-фюрерам кассандры не нужны:
её приемной дочкой объявили…
После войны его в расход пустили:
предательства варягу не простили —
не помогли две русские жены.

Октябрьская Революция

Когда ты идёшь с ним на приступ
в промозглую ночь Октября —
ты видишь себя Коммунистом,
свергающим с трона Царя.

Мгновенье и в Зимний ворвёшься:
Принцесса, пощады не жди!
И соколом в небо взовьёшься,
как в песнях учили Вожди.

Октябрьская Революция
всегда в наших членах жива:
ещё не успеешь проснуться —
она тебя ждёт, как жена…

Кто виноват?

Ленинско-еврейская Революция
перед тобою, как чай на блюдце,
только смотри им не обожгись
бывший Товарищ, став Mr. & Mrs.

Батюшка-царь наш совсем был не сахар —
чай свой вприкуску не стал бы с ним пить,
Ленин Володька послал его нах#р —
Яшку Свердлова теперь не отмыть!

Красная Площадь. Полощутся флаги,
на Мавзолее торчат наши Члены —
знамя борьбы за рабочее дело —
кто же поднял их так гордо и смело?

Чем подпереть их, подернутых тленом?
Под «Варшавянку» ЧК их отпела,
скоро войдут все в Кремлевскую стену.

Верной дорогой идете, товарищи!
В сердце у нас полыхает пожарище —
в рванных карманах торчат одни фиги.

…Чай оказался «жидок» на поверку.
Где твоя козочка — пионерка?
Ленина ставили к ней в этажерку,
да проломили нечаянно фанерку…

Поздно закатывать, котик, истерику,
с внуком комбрига сбежала в Америку.
…За пролетарское дело борцы —
всем бы обрезать второй раз концы!

Космический причал
(сонет)

Великая была Страна!
Летала в Космос,
«Правдой» подтиралась,
и не твоя ли в том вина,
что ничего c тех пор нам не осталось?

Ну, не считая Мавзолея, может быть,
хоть есть куда пойти и что поведать внукам,
а так ведь остается только выть
без Правды, в теплом туалете сукой.

Где тот простор, нужник на трех ветрах?
Где наша молодость, та Дуся с перегару?
Нет, ты не ври: «Рассыпалось все в прах!..»

Нас к звездам уносил ракетоплан…
Вот «бескозырка», треснутый стакан,
чтоб в Космос улететь с тобою нам на пару!

Еврейский священник

Памяти Александра Меня
Средь забытых и брошенных
он остался один
на лице перекошенном
Среднерусских равнин…

Под Москвой на околице
на рассвете убит, —
православная вольница? —
Топором и …забыт.

Позабыт и безмолвие
над могилой царит:
— … не берите вы в голову,
ваш священник был жид.

…и его Прихожанин

И лобзают образа
с плачем жертвы обреза…
И. Бродский
Наум Моисеич, крещенный,
поэт 92-х лет,
Советской страной не прощенный,
которой давно уже нет.

О ней об одной он скучает,
слепой ее видит одну,
души в ней еврейской не чает,
отмаливая вину…

Величье Русского Народа

А что потом, а что потом?
Евг. Евтушенко
— Какая на дворе погода?
— Величье Русского Народа!

Как чучело средь огорода,
наряженное на парады
в ракетно-русские наряды
до обнулЕнно-хренового года.

Шипит и пенится Кремль-сода,
под закусон «война не вобла»
дубьем дубеет думы кодла, —
Кощея ищет смерти кода…

А что потом, а что потом:
какой нам сварят суп с котом?

— Кругом враги, Святая Русь!
С пацанским мачо не боюсь —
в любое с ним нырну болото
из питерсброда.

Хохлы, чухонцы и грузины —
собратья наши по Совку,
на голову надев резину,
любить вас больше не могу.

А что потом, а что потом, —
с ка-Ким Чен Ын-ом ляжем под кустом?

Нас захватить хотят пиндосы,
не отдадим на-Zад им Крым:
с тобою ляжем под колеса
патриотиZма и …вZлетим?

Забыты «Курск», Беслан, Дубровка —
была бы на столе «Zубровка»!
Горилку больше мы не пьем —
из Бучи унитаZы привеZем.

Спроси «народ», в чем жизни Счастье:
— в собачьей преданности Власти!

Величье Русского Народа
в реинкарнации Совка?!
Какого нам ещё урода,
родит российское ЧК?

В Конторе (сверх) Глубокого Буренья
у Софьи Власьевны меж ног:
счастливые секунды озарения —
у мачо опер молоток.

А что потом, а что потом?
Партком, дурдом и суп с котом!

…Величья спесь —
«своё хозяйство»,
что нынче кличут «…евразяйством»,
на чучело, браток, подвесь —
пугая перелетных пташек,
(…кто там пищит, как у букашек?)

…Постелью степь расстелена,
Страна лежит растеряна
и повторяет шепотом:
«Куда же ты? Ведь ж… там!»

«Народа русского Величье»
мы подтвердим
бутылочкой «Столичной»,
когда найдем её в наличье,
с тобою лично
в Заграничье,

и, преисполнясь
гордостью не птичьей,
возьмем на грудь —
ты станешь не двуличным,
а Сто — личным…

Берем с поличным!
Русский код троичный
забыл? Поможет «Новичок»!
Не время быть самокритичным,

ведь логика проста, первична,
и следствие до неприличья…

Ты после третьей станешь —
Cталиничным!
(По-путински демократичным…)
Величие Русского Народа —
не чучело средь огорода?
Хоть тоже средненького рода
…нас в Киеве поймут без перевода.

…вернулась на евреев мода:
«Величье Русского Народа??»
— Пожалуйста, не будь пере одом![1]

«Спасибо деду»

Победу над фашистами так долго отмечали,
что адский круг замкнув, их отраженьем стали
в том зеркале кривом,
где моль
на ботоксе — король,
ну чем для ватников не новый Петр I
из кагэбэшных смердов?

— Спасибо деду за Победу,
Петру плешивому под пледом.
— Мы можем повторить!
Шпанистую покажем свою прыть
из бункера на карантине
…и повторили в Украине.

Новопетровская шпана
величьем ваточным полна,
совковою обидой и мечтой
Империи глумливой и пустой,
стоящей во главе кромешных
полков потешных, эфэсбэшных.

Vремя, на-Zад!

I
Евразийство
русских сфер
перешло в братоубийство
на прохановский манер
в-Zад даешь эСэС эсэр
меж лазурных полусфер!

II
Из Гэбэшнего угла,
где Кащеева игла,
из бочара-склепа
выползала крыса-мгла —
праха скрепа,
катехонского козла
с урожаем новым зла,
у двуглавого орла
распустила перьи
тьмы-имперьи.

III
Обнуленная как царь,
Крыса Zла облеZла —
новый русский Государь —
вжик, на трон залезла.
Трон не хочет оставлять,
Vремя повернула вспять:
Рашку окружают! —
Черта лысого встречать,
Смерть, — чтоб уважали!

IV
Все из колоний уголовники,
надевши, бронники,
рванули в патриоты,
а патриоты — в уголовники,
в мясные музыкантов роты.
В руках у них смычки-половники,
из украинского кровавого борща
черпают к родине любовь сообща,
Войны паломники.

V
Крысиный русский пир,
изъеденный до дыр
ГУЛАГа сталинский ампир —
бесплатный в мышеловке сыр,
духоподъемный дугина тротил —
Vзрывай проханова клоZет
от V до Z!

Русский космизм
Твой Дух искал соитий со Свободой,
мятежный он вздымался по ночам,
как предназначено Природой,
И устремлялся к небесам.

Поправ законы притяжения земного,
ракетою проткнув голубизну, —
он к Эмпиреям уносился снова,
всем чёрным Дыркам объявив войну.

Ты выводил его как Теорему,
условности на щепки разрубив,
как гладиатор, выйдя на арену,
в пасть бестии головушку вложив…

Свобода — девка-потаскуха!
Мятежный дух твой тряпкою висит…
Схвати стакан и опрокинь со скуки —
к Галактикам он снова воспарит!

Память общепита

Где советские сосиски,
у какой ты спросишь киски?
Где украинский наш борщ,
что вливал в сосиску мощь?

Киевские, где галушки,
кишинёвские ватрушки,
Молдаванский, где кагор,
что нам снится до сих пор?

Где хохляцкое то сало?
Без него висит лекало —
больше нету в нем накала,
что всех кисок привлекало…

Где любимые пельмешки —
сальце с солью вперемешку,
чтоб в ферзи прорвались пешки —
в перестроечной пробежке,
вылетая как орешки?..

Где любимый холодец
с русскою горчицей?
Был прозрачней, чем писец
петербуржской жрицы,

и не наставлял рога,
делая копыта… —
До чего же дорога
память общепита!

Монастырский, где наш квас, —
жбан вместо бутылки, —
сколько раз с тобой нас спас
с бодуна у милки?!

Где с повидлом пирожки —
наши верные дружки,
фрикадельки да рожки,
наши суточные щи —
ноги в них не полощи.

На селедочку под шубой
не раскатывай ты губы,
к ней салатик Оливье —
на конце не «ё», а «е».

где кисель и где компот,
чтобы не болел живот?
Квашенная, где капуста,
что приводит сразу в чувство?

Огуречный, где рассол?
Не дуплись конем об стол.
Рыбные, где те деньки,
где табачные ларьки?

Дырка, где у той доски?
Наши, где с тобой пеньки
с «бескозыркой» на троих,
«Прима», где твоя, пых-пых?

Где тот сливочный пломбир,
Костромской любимый сыр?
…за околицей сортир,
Жигулевское пивко —
как всё это далеко.

Где совковый общепит?
Русский мне ответь пиит.
Где Славянское то братство,
чтоб любовно по…бодаться?!

Слово пацана

Виктору Фету

«Великий» русский их язык
давно уже не наш.
Погром, Колхоз и Большевик,
ГУЛАГ, а нынче Силовик —
культуры ихней страж.
Как тут забыть о «новичке»
и о кремлевском паучке
с паучьей папочкой в руке?

Родимый слышен матерок,
как в чистом поле ветерок,
ему там каждый рад:
в том поле — нет других дорог,
родной отец им он и мать,
браток и брат, и сват,
как на указе том печать
на Царском,
на Пацанском
… и нет пути назад

от девочки — припевочки
с речёвкой — обнулевкой
дороженька прямая
с Лубянки до Кремля —
опять под вертухая
страна легла как б#я, —
духовностью обутая,
обманкою нагнутая
тем ЛОМом[2] без печальки:возвраткой санкционки
ответкой запрещенки
молочкой кальки…

Плюнь-ка, миленький, в глаза —
будет божия роса.
Не с руки мне всем давать —
поломается кровать,
лучше будем отбирать:
взад Алясочку вертать.

Алясочка — моя родная сватья!
С тобою жить мы будем по понятьям:
для меня ты не ломоть отрезанный
от Сибири. С любовью нетрезвой
под гармонь обнимаю с припевочкой:

Танцуйте мальчики, любите девочек!
Эх, веселись, рабочий класс:
Атас!

Не найти лучшЕй отмазки:
взад вертать нашу Аляску!

Очень мало у нас суши:
не отдашь — отрежем уши
или выколем глаза…
Околачивая груши,
слышу божьи голоса…

SOS: спасите наши души
от евразийской стужи —
не то начнем трехстотиться,
или вконец двухстотиться…

Химеры новояза
рождает ново-Газа
из питерских дворов
и подворотен
язык поэтов и воров,
он стал давно народен…

1/6-ю света покорил,
а до того Нью-Йорк и Рим —
вас от «хохлов» воротит? —
из тех же вылез подворотен.
Красавицам там платья задирал
веселым и глумливым,
в мир Лобачевского вникал,
постигая конец перспективы,
нисходящей на конус
в мокрый космос…

И, добившись зеленого лавра,
разбудил минотавра.

Русско-еврейская грамматика

Еврей — это существительное,
а Русский — всегда прилагательное.
Союз их такой мучительный,
залог — пассивно-страдательный.
Один — в падеже винительном,
другой — в падеже дательном,
во времени мнительном,
в склонении матерном.

…и слыша одни междометия,
и разные прочие «русиксы»
скажи мне,
какое столетие
твои не сбываются чаянья?

Во всем виноваты суффиксы,
приставки и окончания.

…а в церквях поют: Аллилуйя —
всю Троицу к неверным ревнуя.

Примечания

[1] пере одом (иврит) — дикарь, варвар

[2] ЛОМ — лидер общественного мнения