Эта любовь не предаёт и не покидает, не обвиняет и не лицемерит, она не ждёт от тебя жертв и подарков, она просто любит тебя.
Новые рассказы
Михаил Моргулис
Семь кратких историй любви твоего деда
Когда мне было 17 лет… Эту фразу, кроме моей внучки слушать никто не хочет. Она слушает, только потому что ей сейчас 17. Я знаю, что через две фразы это и ей надоест, поэтому спешу проговорить: В те дни я страшно влюбился, и это , наверное, было пятый раз в моей жизни. В этом месте девочка испуганно вскрикивала и недоверчиво смотрела на меня огромными сливовыми глазами. Тогда я продолжал:
— Нет, я не ошибся! Именно пятая любовь! И страшная! Тебе кажется, что слишком много у меня было любви, но заметь, я начал влюбляться в очень раннем возрасте. Первый раз, в 6 лет. Итак, слушай:
Можно ли быть слишком старым для любви? Наверное, нет. Мне кажется, что человек может влюбиться и за минуту до смерти. Но пока это тебя не касается, потому что это тебе непонятно.
Первая история
Когда мне было 6 лет я влюбился в девочку с зелёными глазами, которую звали Тоня. И после этого мне стало стыдно пользоваться горшком, приходилось это делать, преодолевая стыд. Она была из соседнего двора и приходила в наш двор играть. А в меня влюбилась лохматая 6летняя девочка Нюся. Нюся хотела держать меня за руку, а я не хотел. Как-то пришёл во двор фотограф, тогда мало было фотографов, а у обыкновенных людей фотоаппаратов вообще не было. А фотограф оказался другом моего отца и захотел сфотографировать меня с Нюсей. А мне страшно хотелось взять за руку Тоню. Но меня в это раз взяла за руку Нюся. И вот я смотрю на фотографию спустя 65 лет. Я в почти запорожских шароварах, пошитых из старого занавеса, в шапке ушанке, и лицо у меня очень недовольное, можно сказать, просто кислое. А Нюся улыбается. А Тони нет. Итак всю жизнь: кто то улыбается, а кого-то нет.
Потом я страдальчески и долго наблюдал за Тоней. Ей было лет 8. Она что-то поняла и однажды подошла ко мне и говорит: — Если ты захочешь поцеловаться, я тебе поцелую. Но ты ещё маленький. Потерпи. И я терпел, и потом увлёкся книгами и немного её забыл. Но в 10 лет я опять влюбился в Тоню. Но это уже вторая история любви.
Вторая история
Мы играли в нашем дворе в квача. Это такая игра, когда ты кого-то догоняешь, касаешься его или её, и кричишь: Чур, не квач! И теперь тот, кого вы коснулись должны гоняться за всеми другими. И однажды, я будучи квачом, погнался за Тоней. Ей уже было 11 лет. И вдруг, она подвернула ногу и упала. И я упал рядом с ней. И глядя в её зелёные глаза я стал бормотать:
— Вот увидишь, я стану матросом, и мы с тобой поженимся…
И стёклышки её зелёных глаз замерцали, и она сказала:
— Какой ты Мишка нахальный, — и поцеловала меня в щеку. И кто-то из детей засмеялся, а кто-то остановился и замер. И это поцелуй горел на моей щеке очень долго, два года точно, а может быть всю жизнь.
А потом Тоня переехала в другую часть города, и я её больше не видел.
Я забыл сказать, что это было послевоенное время, после войны СССР с Германией, и мы победили. Но дети победившей страны всегда были голодными, и взрослые тоже. А Тонин поцелуй горел на мне всегда.
Мысли после второй истории
После рассказанной второй истории, ночью у меня состоялся разговор с Богом. Вообще, говорил я, а Он молчал. Но я понимал, что это был разговор. Вначале я молился:
— Всё, что вокруг всего и внутри всего, вокруг всех и внутри всех, вокруг меня и внутри меня… Всё то, что мы называем Богом… Сделайте моих детей здоровыми и счастливыми… Исцелите мою жену… Возрадуйте здоровьем и миром моих близких и друзей, живущих на земле… Услышь меня!
Потом я прошу отнести души ушедших в небеса близких и друзей, туда, где им будет хорошо.
Потом я спрашиваю:
— Кто я?
Потом, признаюсь:
— Я могу слушать Аве Марию Шуберта часами. Слушаю, плачу , просветляюсь, в тот момент всех люблю. А вас, кого мы называем Господом, могу слушать всегда.
У меня в ванной турник висит. Я утром минуту на нём повисаю, и думаю, а если бы подо мной пропасть была, значит оставалось бы жить одну минуту. Что скажу я в последний мгновенье: «Прими, Господи!»
Может быть я свою книгу пишу, как-бы для людей, но это по сути отчёт перед Богом.
Надо спешить, вчера сказал одной оптимистке:
— Завтра приходит редко, послезавтра, крайне редко, скажите о своей любви сегодня.
— Кому?
— Тому, кого любите…
— Так я к мужу хорошо отношусь, но разве это любовь!
— Скажите, что любите, и сделайте его счастливым!
Назавтра дама, вся задумчивая говорит:
— Сказал, что 30 лет ждал от меня этих слов!
Вот так бывает. Не ждите удобного времени, говорите о любви сегодня!
Любовь, летящая к нам с неба иногда ошибается, пролетает мимо. А вот кирпич, падающий с крыши, никогда не ошибается. Поэтому, спешите говорить о любви!
Да, да, внучка, любовь, это главное! Вера, надежда, любовь — всё важно. Но важнее всего — любовь. Это не я сказал, а Иисус Христос.
Ну, вот, а теперь третья история любви
Это было в пионерском лагере. Ну, ты не знаешь, что это такое, но догадаешься. Это место для отдыха, куда в СССР (была такая страна, которую называли Россия) летом свозили детей для отдыха. Обычно это было хорошее место недалеко от речки и леса. Ну, как лагерь для скаутов, если говорить по-заграничному. Человек триста детей делят на отряды, в зависимости от возраста. 1-й отряд, самые взрослые, от 13 до 15 лет. А всего отрядов 5-6, в 6-м отряде самые маленькие. И вот я в первом отряде, мы все смотрим друг на друга и знакомимся. И влюбляюсь я в рыжеволосую, с прозрачными глазами. А в меня влюбляется, полная девчушка со смешными кудряшками. Так у меня всю жизнь было: Я влюблялся в тех, кто не отвечал мне взаимностью, а в меня влюблялись те, кто не нравился мне.
А однажды в коридоре одновременно остановился с этой рыжей, и коснулся её и близко увидел её глаза прозрачные, и начал в них тонуть, и стал выдавливать из себя, как глухонемой, что давай пойдём в лес погуляем… И она серьёзно так говорит:
— Не знаю, я тебя немного боюсь, шальной ты какой-то… И я почувствовал: не нравлюсь я ей, и всё. А ночью мне приснилось, что идём мы с ней по лесу. И впиваюсь я губами в её белую блузку и падаем мы в траву. А на следующий день играли все в одну из простых версий игры в “козла”. Смысл дурацкой игры в следующем : после считалки делятся на козлов и волков, кто-то становится козлом, а кто-то волком. Козёл пригибается, а волк бежит к нему, опирается руками о спину козла и должен его перепрыгнуть не задев. Кто задел, становится козлом. И вот пригнулась та полная с кудряшками, а моя очередь бежать и прыгать. А рыжая с прозрачными глазами не играет, а только смотрит. И вот я разгоняюсь, а бес разгоняется вместе со мной, и поддеваю коленом в попу эту с кудряшками, и она падает. Кто-то засмеялся, а кто-то молчал. А одна девочка шумно втянула воздух носом, и ушла. А с кудряшками поднялась, вздёрнула плечиками, посмотрела на меня, ох, как посмотрела, и тоже ушла. Играли мы дальше, но как-то невесело. Я потом подошёл к рыжей, она победно глянула на меня, и говорит: — Одно слово, шальной… Но почувствовал за этим словом — “глупый, всё равно не нравишься мне…”
Через месяц разъехался наш лагерь. А ещё через тридцать лет я встретил ту, которую ударил коленкой под зад. Это было в маленьком городке. Она была гладко зачёсана, выглядела спокойной, славной, смирёной. И протянула мне ладонь, сложенную рыбкой, и сказала : “Здравствуйте. Вы очень мало изменились. А это мой муж, и у нас двое детей”. Я спросил, помнит ли она тот пионерский лагерь? Она ответила:
— Помню каждую травинку на которую упала. И вас помню. И я вас давно простила.
Мне хотелось заплакать, но я не заплакал. Вот так закончилась ещё одна любовь.
История любви четвёртой
Уже Мне тогда уже было 13 лет, и мои мечты уже не всегда были чистыми. В СССР была система раздельного обучения. Школы для мальчиков и школы для девочек. Но в том великолепном году умер деспот Сталин и девочки с мальчиками стали учиться в одних школах. И начались бесконечные романы, начались ухаживания, стоны и любовь.
В нашем классе были три подруги: Алла Придаевич, Алла Катанова и Галя Савенко. Они шумно повторяли с якобы скрытым смыслом бессмысленные слова. Например: удивляясь чему-нибудь, они хором кричали: «Камнем!» Радуюсь, они повторяли это же, но с другими интонациями: «Каааамнем!». Что-то похожее говорила Эллочка-людоедочка в книге «12 стульев» Ильфа и Петрова.
У Придаевич были раскосые светлые глаза, и мы, шутя и надрываясь пели ей: «Ах эти светлые глаза в китайском стиле, один — туда, второй — сюда, меня пленили!». Но с Придаевич стал встречаться Алик Фисун, самый красивый мальчик в нашем классе. А я постепенно влюбился в Аллу Катанову, и когда она специально очаровывая меня, смотрела сверху вниз (был ниже её), я немедленно начинал говорить глупости, от которых потом было стыдно. В третью подругу, отчаянно рыжую, патлатую Галку Савенко влюбился Марк Подберёзкин, крепыш и забияка, действительно, похожий на крепкий гриб. Свою любовь Марик выражал по-особому, он совершенно терял дар речи при общении с Галкой, и начинал с ней драться. Ну, не совсем по-настоящему, но всё же ей попадало, да и ему тоже. Наверное Марку были приятны прикосновения с Галкой. В общем он ходил расцарапанный и влюблённый.
Алла Катанова однажды передала мне записку. Она сидела впереди меня, я смотрел на её пробор, вдруг повернулась, увидела мои глаза и быстро накатала записку. Ну, тогда мы все были под постоянным впечатлением от показываемых в СССР старых американских фильмов. Записка была примерно, такого содержания: «Любовь это не игрушка. Если ты по –настоящему меня любишь, докажи. Сделай что-нибудь героическое». Я написал ей в ответ: «Хочешь, я сейчас выпрыгну из окна?». Она ответила: «Да, хочу!». Я встал из-за парты и пошёл к открытому окну. Наш класс был на 4-м этаже. Учительница крикнула мне: «Моргулис, что с тобой? Почему ты встал без разрешения?». Я не отвечая стал влезать на подоконник , и уже стоял на нём коленями. И вдруг, раздался дикий крик Катановой: «Я верю тебе! Ради любви не бросайся!». И я конечно не бросился. А вечером мы с ней спрятались в беседке маленького скверика и целовались без перерыва. Она продолжая играть роль из американского кино, иногда громко смеялась, иногда рыдала. Но я всего этого тогда не понимал. Мне казалось, что меня любит самая прекрасная девочка, и ни у кого нет такой большой любви, как у нас! А потом она стала встречаться с мальчиком из старшего класса, и я пришёл в ту беседку, и тихо плакал, прощался с любовью. После этого она написала мне новую записку в том же голливудском духе: «Прости меня! Но я полюбила другого. Ты ещё найдёшь своё счастье! Твоя бывшая любовь— Алла».
Я не искал своё счастье, внучка, честно говоря, я даже не понимал, что такое счастье. Многие взрослые вокруг меня желали друг другу счастья. Потом я стал понимать, что каждый понимает счастье по-своему. Сейчас для меня счастье — это быть самим собой, любить Бога и людей. И тебя, в том числе.
Я продолжал иногда влюбляться. Но каждая любовь заканчивалась для меня трагически, мне кажется, я был немного лучше жизни, в которой жил, ведь и поэт Есенин когда-то писал: «Грубым даётся радость, нежным даётся печаль…»
История любви пятой
В очередной раз я влюбился в квартире моего друга Вильки. Его мать уехала в отпуск, и мы в свободной квартире проводили вечера с девочками, пили понемногу портвейн, читали стихи. И вот, каким-то образом появилась она. С чёрными нежно и бешено зыркающими глазами, от неё пахло какими-то обволакивающими пряными духами, она села за разбитое Вилькино пианино, стала играть и петь. И в то же время продолжала зыркать на нас. От этих взглядов у мальчишек подкашивались ноги.
Потом мы вышли с ней на балкон, и неожиданно поцеловались. После этого пряного поцелуя, я понял, что страшно влюбился и моей жизни пришёл капут.
Через 15 минут я увидел, что Зойка целуется на балконе с Вилькой. И ещё чуть позже я хрипло произнёс на том же балконе: Или я или он! А она в ответ засмеялась, да так засмеялась, что я вообще погиб. И началась великая безответная любовь. Она кружила голову всем моим знакомым, а скольким ещё незнакомым, я и не ведал и не ведаю до сих пор. Я назначал свидания, на которые она намного опаздывала. Она снилась не только по ночам, но и вырисовывалась днём, в школе на уроках, в кабинетах химии я смотрел на колбы и видел её глаза. Я горестно и влюблённо смотрел на неё, а она смеялась, близко подходила ко мне, облизывала губы, дурманила сладким запахом, и упивалась счастьем победы.
Однажды я назначил ей свидание на остановке троллейбуса и простоял там битых 4 часа. Через четыре часа она приехала, сказала, извини, другой человек, влюблённый в меня, не отпускал. У меня перед глазами стал переворачиваться мир, она поняла, что это слишком, и беспечно сказала, но ты не думай, ничего у нас не было! И, конечно, лгала.
А ещё однажды, после бессонной ночи, ранним утром я вырвал её из постели, в розовой ночной рубашке, на которую накинул шубу, и увёз на край города, и она не осмелилась возражать, потому что поняла звериным бабьим чутьём, что сегодня я готов на всё, а завтра готов умереть. Её шальные глаза жгли сердце, потом я понял, какую силу даёт дьявол людям, в которых влюбляются.
А через много лет я встретил её в трамвае, она стала полной крашенной блондинкой, была с мужем военным, и двумя детьми. Я кивнул ей и услышал как сердце моё прошептало, ну вот, получай дурак. И сразу услышал, как она рассказывала мужу шёпотом на весь трамвай, да, он был просто безумно влюблён в меня, посвятил мне стихи, предлагал мне руку и жизнь.
И всё же внучка, неважно чем заканчивается любовь, важно, что эта любовь была!
Кажется Гёте сказал, что старость нас настигает детством. Русский поэт Иван Тхоржевский (1878 — 1951) не сподобился великой славы. Но две строки его стихотворения оказались замечательными, они задевают всякого, кто хоть раз случайно их услышал, и запоминаются навеки.
Лёгкой жизни я просил у Бога:
Посмотри, как мрачно все кругом,
Бог ответил: подожди немного,
Ты меня попросишь о другом.
Вот уже кончается дорога,
С каждым годом тоньше жизни нить —
Лёгкой жизни я просил у Бога,
Лёгкой смерти надо бы просить.
История шестой любви
А о самой главной любви к женщине, я тебе не расскажу, потому что её наверное не было. А может была. Любовь всегда кажется гораздо больше, чем она на самом деле. Я многое забыл из той любви, которая может быть была, а может и не была. Я только помню тихо падающий снег и фигуру на снегу, застывшую и ждущую, и глаза её были зелёными, как весенние проталины, хотя скажут, что проталины не бывают зелёными. И потом протянутые руки, и прохождение в душу нерешительными шагами. И шёпот, и бормотание. И молчание похожее на крик. Но потом, кто то стал рисовать реальную жизнь по-другому. У этой жизни были другие огромные печальные глаза, в них застыло недоумение, исчезали дома, люди и небо, и оставались только глаза, поглотившие всё остальное спустившиеся с небес. И они шептали: Любовь может продлить жизнь, а может её укоротить.
И потом мы плыли на корабле Ноя и нас выпускали возле горы Арарат, и вместе с нами сходили по трапу ослики, овцы, лошади и верблюды. И когда все сошли, я увидел, что её нет. И я закричал, что хочу обратно, а все закричали, что это невозможно. И тогда явились два ангела, они подхватили меня под дрожащие руки и понесли над хлябью и утонувшими в ней облаками, и принесли меня на лужайку, и когда я открыл глаза, то увидел тот мир, в котором ты сейчас живёшь, внучка. И потому я не знаю, была та любовь, или она приснилась. Ты сама реши, почти как Гамлет: была она или не была…
История любви седьмой
А седьмая любовь, была другой любовью. Эта любовь пришла в жизнь две тысячи лет тому назад. За многие годы люди её так выстрадали, что любовь эта стала ещё более прекрасней и совершенней. Это любовь стал вершиной любви, живущей в нашем мире. Эта любовь, которая отдаёт себя всем пребывающим на этой земле. Этой любовью многие в мире спекулируют, пытаются заработать на ней земли, деньги и власть. Но сама любовь, как и была изначально, остаётся без прикрас, без красок, без украшений, а той чистой и хрупкой, которой она вошла в наш мир. Эту любовь любят и ненавидят, к этой любви бегут, и от неё спасаются. Эта любовь в мире только одна, у неё есть имя, но она витает в воздухе. Многие признали её совершенной любовью. Бог дал эту любовь и люди вдохнули в неё все свои надежды и мечты, всю свою радость и всё своё горе. Эта любовь существует и для меня. Одно из её имён –Иисус. И хотя люди стараются заменить Любовь церковными зданиями, пышными и яркими одеждами людей говорящих о ней, красивыми, но лживыми словами, она продолжает жить во многих человеческих душах.
Эта любовь не предаёт и не покидает, не обвиняет и не лицемерит, она не ждёт от тебя жертв и подарков, она просто любит тебя. Она молча говорит:
— Все люди подобны друг другу, они могут поцелуем показывать, кого надо арестовать, они могут предавать, они могут убивать и быть убитыми, клясться и плакать из-за собственных грехов. Но все они — творение Божье, поэтому я люблю их. И неважно, что многие по-настоящему Меня не любят, важно, что я их люблю.
Вот такая у меня седьмая любовь, внучка.
Ты спрашиваешь, что это я каждое утро бормочу?
Странная встреча
Как громыхнуло за окном!
А это смерть пришла,
Чуть потопталась у двери
И в комнату вошла.
Сказала: Ты меня прости,
Я за тобой зашла…
До этого я уже несколько умирал, но кто-то Сверху меня возвращал на Землю. Я пытался понять причину, по которой меня возвращали, но это безнадёжные попытки, небо секретов людям не выдаёт.
Ну да, в этом муравейнике жизни почти каждый цепляется за жизнь. Мне кажется, что даже самоубийца не верит, что умирает. Интуитивно, все, вдыхая воздух последний раз цепляются за остатки жизни. Если мы бы увидели в этот момент наши глаза, то изумились бы, как отражается в них прошедшая жизнь, и, ох, как пожалели бы себя.
Однажды ночью я вышел к крыльцу, где развратно пахнул розовый куст. В мгновение между кустом и мной возникло какое-то родство. Я наклонился к самой тёмной розе, и коснулся её губами, потому что пришли мне от куста слова, что она любит меня.
И ещё роза напомнила мне то, что было забыто.
Когда я умер первый раз, ко мне пришёл изящный, тонкий человек в пенсне с голубыми стёклами. Вначале он произнёс:
— Мамочка, любимая моя!
Потом возбуждённо и быстро заговорил о комарах: «Представьте себе, некоторые породы комаров живут всего 17 часов, поэтому они не успевают поспать? И умирают, не зная, что такое сон. А вот мы не знаем, чем отличается жизнь от снов».
Откуда этот человек появился, не знаю. Он аккуратно постучал в стеклянную дверь моего кабинета, и вошёл, при этом что–то энергично поправлял у себя сзади. После эмоционального рассказа о недосыпающих комарах, он пригласил меня в ресторан. В ресторан мы шли по воздуху, над шагающими внизу людьми. Он заказал креветки в вишнёвом, почти кровавом соусе. И очень серьёзно относился к каждой креветке, что-то нашёптывал им, некоторых с обидой отодвигал на край тарелки. Взглянув на жующих людей заметил, «Живут по ошибочным канонам: что легко проглатывается, то трудно выходит, а надо так кушать, чтобы и легко выходило. Некоторые освящают молитвой еду, чтобы впрок пошла. И я иногда молюсь, но только во имя себя».
Мимо нас прошёл известный человек, при виде которого все приподнимались со стульев и глядя на него масляными заинтересованными глазами, радостно кивали ему, а некоторые даже склонялись в поклоне.
Я спросил у тонкого:
— Он умный человек?
Тонкий холодно попрощался с последней креветкой, мгновенно проглотил её, и проговорил равнодушно: «Нет, хитрый. Но хитрость мобилизует человека, чтобы он делал формально умные замечания». Потом закурил длинную сигарету и вспомнил: «Вам передавала привет Мира Гинзбург, первая переводчица «Мастера и Маргариты» на английский язык». Я засомневался: «Так ведь она лет как тридцать умерла!».
Тонкий красиво выдохнул дым и горячо возмутился: — Ну так что из этого! По-вашему, умерший человек уже привет передать не может!
Мне стало неудобно:
— Может, конечно, я когда умру, тоже постараюсь передавать приветы…
— Можете начинать… Вы уже умерли…
— Странно, — засомневался я, — а как же тогда мы можем есть?
— Вы в последний раз едите. А я вечный, я могу …
Я приподнялся:
— Позвольте представиться…
— Не стоит, я о вас всё знаю… И стишки ваши читал и пару из них заучил…
— А если вы вечный, скажите, правильно ли мой отец говорил: «Сынок, разве важно для меня, гордый ты или смиренный, важно, что я люблю тебя».
— Вы ставите меня в затруднительное положение. Всю свою бесконечную жизнь я выступаю против ложного утверждения, что существует любовь Бога, и что среди людей существует любовь. Но, с другой стороны, как человек честный должен признать, что ваш папаша в некотором смысле сказал правду. Да-с, вам то легко сидеть, а мне сзади всегда что-то мешает. Подозреваю, что причина в проклятом хвосте, который мне навязал мой Оппонент. Такой Он странный, молчит, молчит, потом навязывает такое, что не отцепится…Позвольте узнать, а с чего вы улыбаетесь? Если проигравший улыбается, то победитель теряет вкус победы! А я победитель! Я и ем, только для вида. Моя еда, это радость от победы смерти над жизнью, и я там победитель.
И кстати, о людях, ведь вы о них хотели спросить! Итак, мы поняли с вами, люди за счёт потребностей других людей зарабатывают деньги, которые использует на свои, подобные потребности. Беспрерывный процесс, который придумали люди, чтобы оправдать своё существование, и вообще, своё возникновение, и вообще, своё понимание о Божьем замысле по отношению к ним — Божьему творению эволюционировавшему в жалкое человеческое существо.
Его пальцы юркнули в боковой карман, я успел заметить, что указательный палец у него длиннее других, и коричневый. И вытащил колоду карт.
— Можем для расслабления сыграть в 21-о. Идёт?
— Нет, уважаемый, прошу прощения, не знаю как вас зовут и как по батюшке, я в карты не играю. Да и всё равно вы у меня выиграете, вы же видите карты и людей насквозь…
Он деланно вздохнул:
— Не преувеличивайте, естественно, я кое-что понимаю и вижу, но это неинтересная тема… Спрашивайте, что вы хотели, нам скоро улетать…
— Хотелось бы больше узнать о счастье…
— Мой основной Оппонент утверждает следующее: Счастье — когда тебя понимают, большое счастье, когда тебя любят, настоящее счастье — когда любишь ты. Я ему отвечаю иносказательно, но Он понимает моё понимание: счастье, это когда прекрасное становится плохим. А плохое — прекрасным. Оппонент понимает, что я имею в виду Его и себя.
Он вынул из карманчика брюк старинные часы-луковицу, и стал сосредоточенно шевелить губами.
— Забыл у кого из умерших я их взял, зачем в гроб засовывают ненужные вещи… Ну да, не жалеют при прощании, радуются , что не они там лежат…
Ну, можем ещё немного поболтать… Я, наверное, прочитаю вам по памяти письмо моему другу, хотя друзей у меня не было, и я выдумал себе друга:
«Привет дружище обормот, как поживает ваша светлость? Мне сказали, что ты укокошил всех котов в окрестности. Откуда у тебя такая страсть к котам, ты раньше вроде ненавидел собак. Да-с, тут неразборчиво, значит да-с, … я от тебя офигиваю.
Ну а скажи мне любезный рыцарь, убийца любителей сметаны, а что ты думаешь о людях? Когда то ты писал мне, что это рахитичные остатки инопланетной цивилизации, самая подлая часть животного мира. Зная тебя, не думаю, что твоё мнение изменилось. Мне кажется, рыцарь бурбона и засохшей виноградной лозы, что ты со вздохами продолжаешь твою вовсе неплохую жизнь между землёй и небом, как и я, отправляешь людей в небесные укромные места. Понятно, часть людей тебя, как и меня, не боятся, они верят моему Оппоненту, что после смерти будут с ним. Ну да, мы с тобой знаем, что такое бывает, но довольно редко. К нему попадают только чистые и раскаявшиеся? А таких можно на пальцах Люцифера посчитать, хотя у него их довольно много. Я прощаюсь с тобой, мой милый любитель падали и порчи, а также профессионал по обворовыванию катафалков».
Мой собеседник закончил чтение, сложил вдвое пустую салфетку, и даже чуть прослезился. И сказал:
— Был бы я человек, то немедленно выпил бы водки! А как же, такое спокойно пережить!
Я учтиво возразил, что, мол, перед этим, он сказал, что письмо написал сам и выдуманному другу?!
Он немедленно ответил:
— Не важно, было или не было! Важно что сыграно по правде, и слёзы искренние!
Тут что-то у него звякнуло. Он прислушался, удивился, сказал кому-то:
— Мне в принципе всё равно, у меня вон их сколько на очереди…
Повернулся ко мне:
— Есть предложение вернуть вас в жизнь. Хотят, чтобы вы дописали книгу, старший прочитал половину и говорит, мол, пусть допишет, интересно, чем закончится…
Так вот, батенька, идите домой, как обычно садитесь за компьютер, и пишите, пишите, это вызвало интерес там, наверху.
А я поеду за Фёдором Кузьмичом, настоятелем церкви, который на «Хаммере» ездит, вот ему то придётся серьёзно объясняться… Вынужденное покаяние грех с людей не снимает, и в аду без них не начнут…
— Удачи, и до свиданья, князь!
Вы не ошиблись… Можете добавить, князь тьмы, вечный князь, главное, вы не ошиблись, именно князь, голубчик вы мой…
