Леонид Шейнин: Империя Петра и судьба империи

Loading

Имперская модель построения власти не помогла удержать целостности разноплемённых государств — ни в древности, ни в двадцатом веке. С этой задачей намного лучше справились демократические страны, вроде Британии или Швейцарии.

Империя Петра и судьба империи

Леонид Шейнин

Древние римляне смотрели в корень. По их представлениям, высшей властью обладал тот, кто распоряжался жизнью и смертью людей. Право казнить преступника имел только Сенат. Но когда войско отправлялось в дальний поход, право лишать жизни провинившихся воинов получал полководец. Такое право называлось империум (imperium), а носитель этого права — императором. Как известно, некоторые полководцы захватывали единоличную власть, и в этом качестве они продолжали именоваться императорами. Но от слова император произошло и другое понятие. Под властью Рима оказались обширные территории с разноплеменным населением. Государство, возглавляемое императорами, состояло из конгломерата земель и населяющих их народов. Такое государство стали называть Империей. Со временем в это слово стали вкладывать дополнительное содержание. Когда маленький Рим завоевал окрестные страны, он не мог управлять ими, не опираясь на тамошнюю знать. Нуждался он и в воинах из местного населения для своей армии. Все эти нужные лица были приравнены к римским гражданам. Стараясь ослабить внутренние противоречия и отбиваясь от нашествий варварских народов, императоры вынуждены были расширять ряды римских граждан. В 212 г. император Каракалла предоставил гражданство практически всему свободному населению Империи. Но еще задолго до этого в Риме был построен Пантеон («Всебожие») — здание, где были собраны боги, почитаемые разными народами Империи. Римский император должен был восприниматься не как представитель какой-то области в государстве или как глава определенного народа в Империи, а как верховный правитель всех входящих в Империю народов, для которого все подданные одинаково равноправны.

Как известно, Римскую культуру, прежде всего государственную культуру, через несколько веков начали воспринимать потомки варварских народов, населявших Европу. При этом не был забыт императорский титул и само понятие империи. Например, императорскую корону (с помощью Римского папы) возложил на себя Наполеон Бонапарт. В XIX веке существовало несколько крупных империй : Британская, Австрийская, Российская, Турецкая (Османская) и др.

На Северо-востоке Руси аналогом империй были Великие княжества: Московское, а в некоторые периоды Тверское, Рязанское и другие. Каждый Великий князь по определению имел зависящие от него территории вне первоначального ядра Московского княжества. Впоследствии перечень всех важнейших присоединённых княжений и территорий входил в официальный титул великого князя Московского. Иван Грозный (и не только он) говорил про себя, что он правит в «своих государствах» (государствах — во множественном числе). Обширными территориями с разноплеменным населением, в том числе на Севере, владел Великий Новгород. Судя по названию, составными были также владения Великого Устюга.

Другое значащее слово — «царь» было заимствовано из Византии, которая считалась Восточной частью Римской Империи. В Московском государстве впервые назвал себя царём (сокращённое слово от имени Цезарь, которое обычно носили Римские императоры) Иван III, дед Грозного. Грозный же пошёл так далеко, что претендовал на кровное родство с Римскими императорами-цезарями (якобы через своего предка Рюрика).

Тогдашних граждан (как мы бы теперь сказали) в Московском государстве называли «православными христианами». Гражданство, видимо, было связано с тем, что церковные молитвы, которые полагались за здоровье царей, рассматривались как присяга. Не все были гражданами. Например, в пределах современной Карелии и севернее различали с одной стороны «лопь (лопарей — саами) крещёную», а с другой — «лопь дикую», не крещёную. Если первые могли претендовать на покровительство власти, то вторые — вряд ли. Некоторые историки (М.Н. Покровский) возводят это различие к временам Византии, где именно так разделяли население на граждан и не граждан.

Положение существенно изменилось после 1689 г., когда Московский престол занял царь Пётр. Среди друзей и советников Петра были иностранцы на русской службе, проживавшие в Москве в Немецкой слободе — протестанты и католики. Петр был достаточно равнодушен к различиям в вере, он ценил людей по их способностям и по той пользе, которую они способны были принести России. На то был исторический пример. При Иване III каменный Кремль в Москве, Успенский собор и некоторые другие каменные здания строили итальянские мастера — надо полагать, католики, но это мало смущало тогдашних государственных деятелей. [1]

В 1702 г. Петр предпринял тяжёлый военный поход от берегов Белого моря в бассейн Невы. В этом предприятии ему много помогли местные староверы, нашедшие себе убежище на Выге. По сути дела, Петр заключил со староверами некий гражданский мир: власть не преследовала их, а те обязаны были платить повышенные подати («двоеданы»). О веротерпимости Петра можно судить по таким его словам: «По мне крещен или обрезан — едино, лишь будь добрый человек и знай своё дело». Тем не менее, на практике предпочтение явно отдавалось лицам христианского вероисповедания, и ещё у́же — православным. Так, в 1713 г. Петр предписал татарским мурзам перейти в православие под страхом конфискации их поместий; возможно, его указ был вызван тем, что часть подвластных мурзам людей была обращена в православие.

В 1721 г. окончилась долголетняя война России со Швецией; в результате Россия получила выход к Балтийскому морю. По этому случаю Сенат поднёс Петру титул императора. Историки, упоминающие об этом факте, обычно не придают ему серьезного значения; скорее они смотрят на него как на жест, означающий признание заслуг Петра перед Россией. Между тем, в нём можно видеть важное государственное преобразование. На присоединённой к России территории в сельских местностях проживали ижорцы, латыши (ливы), эсты (эстонцы), финны, вепсы; в Риге же и других городах среди знати, купцов и ремесленников видное место занимали немцы. Немецкое дворянство было недовольно шведским владычеством, и его образованная часть была готова служить России — как это и случилось в действительности. Но приток этих лиц в состав управленцев, даже если они переходили в православие, оказывался затруднённым; формально это были полуиностранцы, ибо принадлежали к народам, живущим на вновь завоёванных территориях. Придание Петру титула императора во многом уничтожало это препятствие, ведь тем самым из царя Московского он превращался в Российского императора и автоматически становился покровителем всех народов, живущих в Империи.

Превращение России в империю было важным событием для знатных и не знатных лиц не только из северо— западных, но также из южных, восточных и других окраинных областей Империи, поскольку эти лица могли теперь проявить себя на государственном поприще. По-видимому, этот процесс шёл успешно. Знаток генеалогии русского дворянства Карнович полагал даже, что из всей титулованной знати Российской империи только графы Шуваловы были великорусского происхождения; остальные же (включая князей — потомков Рюрика и Гедимина) имели свои корни на окраинах Московского государства или даже в других странах. Известна полуанекдотическая дерзость генерала Ермолова в адрес Николая I. На вопрос царя, как можно его вознаградить, Ермолов якобы ответил: «Сделайте меня немцем, государь».

Понятно, что привлечение Петром новых людей на государственную службу не нравилось тем, кто уже занимал или рассчитывал на государственные посты; продвижение «варягов» не могло проходить гладко. Поэтому представляется не случайным, что момент поднесения Петру титула императора совпал с вершиной его успеха — окончанием тяжёлой войны со Швецией и заключением мира, выгодного для России. Подписание мирного договора было одновременно важным моментом в жизни присоединённых к России народов, ибо это событие гарантировало им, что они не станут разменной монетой в переговорах между двумя державами. Вполне возможно, что Пётр давно вынашивал идею превращения России в Империю, но решился на это только тогда, когда его авторитет достиг своей высшей точки.

К царствованию Анны Иоанновны (1730-1740 гг.) относится показательное мероприятие верховной власти по отношению к народам Империи. В Петербург было приказано привезти по паре лиц, представлявших каждый населявший Империю народ; всем им императрица уделила своё внимание. (Эта красочная картина описана писателем Лажечниковым в его «Ледяном доме».) Не исключено, что пребывание в Петербурге якутов, тунгусов и иных имело также практическую цель — познакомить императрицу и чиновный мир из центральных ведомств с теми людьми, которыми им довелось управлять и о которых они имели лишь смутное представление. Но благосклонность императрицы не ограничивалась Российскими подданными. При Анне на высоких постах оказались некоторые курляндцы во главе с Бироном — хотя герцогство Курляндия, где до этого правила Анна (нынешняя Западная Латвия), в состав России не входило. Здесь авторитет императорской власти столкнулся с недовольством Российских дворян; в конце концов это привело к дворцовому перевороту и к воцарению «дщери Петра» — Елизаветы.

Впоследствии Российские императоры сохраняли видимость равномерного покровительства всем своим подданным. Тем не менее, в годы правления Николая 1 (1825-1855 гг.) и Александра III (1881-1894 гг.) власти преследовали уклонявшихся от официального православия «раскольников» и сектантов, часть которых вынуждена была покинуть Россию. Проводилась политика руссификации, которой были недовольны украинцы и некоторые другие народы. При Александре III особым гонениям подверглась часть еврейского населения, которую сгоняли с насиженных мест и принуждали переселяться в пределы так наз. Черты оседлости. Большая часть еврейского населения не имела права жить и даже появляться вне этой Черты.

Российские монархи так и не справились с проблемой польского и еврейского населения, попавшего (вместе с литовцами, частью украинцев, белорусов и другими) в состав России после того, как в последней четверти XVIII века Польша была разделена между Россией, Австрией и Пруссией. Евреи считались плохими гражданами, потому что они держались обособленно и в своей массе не желали переходить в христианство. Поляков же подозревали в стремлении отделиться от России. Как известно, дискриминация тех и других привела к тому, что из этих народов, а равно из кавказцев и прибалтов, вышло немало противников Империи, которые вместе с русскими революционерами привели Россию в 1917 г. к большевицкому Октябрю. При власти большевиков империя под названием РСФСР, а затем СССР, была восстановлена при некоторых атрибутах автономии для входящих в неё народов. Однако и это новшество не удержало СССР от распада, который произошёл в начале 1990-х годов.

Имперская модель построения власти не помогла удержать целостности разноплемённых государств — ни в древности, ни в двадцатом веке. С этой задачей намного лучше справились демократические страны, вроде Британии или Швейцарии, в которых различие между людьми в происхождении, культуре, вере или в социальном положении не подавало повода признавать некоторых из них большими патриотами, чем других, и где проповедь сепаратизма (если она велась в законных рамках) не составляла государственного преступления.

___

[1] Находятся современные «электронные авторы» , которые утверждают, что Пётр объявил некому иностранцу о высылке из страны евреев. Скорее всего, они перевирают приводимый в литературе эпизод, когда иностранец советовал Петру не допускать в страну еврейских купцов как обманщиков. Пётр ответил: «Вы не знаете моих подданных. Они сами обманут, кого угодно».

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Леонид Шейнин: Империя Петра и судьба империи

  1. Судя по названию, составными были владения Перми Великой. Но какие народы входили в Пермь Великую, и где были её границы — надо ждать публикаций пермяков.

  2. Самый высокий процент грамотных в Империи имели немцы. Среди колонистов Поволжья были распространены -пусть на религиозной основе — учения коммунизма. В ходе мировой войны колонистам, как «ненадёжным», грозила депортация. Тем не менее, в большевицком аппарате их почти не было.
    В 1918 г.. г. под Ростовым погиб красный командир Сиверс — но он (скорее) был из прибалтийских дворян. «Посты» имели также три Шмидта, не известного происхождения. Один — кавалерийский комдив известен тем, что хлопнул Сталина по плечу (чтобы высказать ему своё неудовольствие речью Сталина 1934 г. на ХУ11 съезде партии. Другой — нарком труда (оба не пережили Большого Террора). Третий — известный Отто Юльевич, входивший в головку Наркомфина в 1921 г., а много позже возглавивший Главсевморпуть.
    Почему-то немцы в массе избегали аппаратных постов .

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.