Сам ритуал жертвоприношения был направлен на усиление чувства нравственной ответственности. Жертвоприношение за сознательное правонарушение не искупает грех, оно лишь придаёт этому греху ощутимую, болезненную для грешника внешнюю форму.
Недельный раздел Ваикра
Михаил Ривкин
Третья книга Пятикнижия, пожалуй, самая однообразная. Она посвящена подробнейшему объяснению законов о жертвоприношениях, а также законов ритуальной чистоты. Эти пространные описания лишь изредка сменяются повествовательными отрывками. Все эти законы прямо связаны с ритуальными обязанностями коэнов, поэтому в литературе Мудрецов, благословенной памяти, книга Ваикра получила своё второе название: Учение коэнов (תורת כהנים). Именно это название преобразовалось в христианской традиции в хорошо нам известное «книга Левит».
Интересно, что это же название сохранила за третьей книгой Торы и теория источников. Практически вся книга Ваикра по мнению учёных-библеистов относится к источнику Р, («жреческому», «коэнскому»). Этот источник начали записывать в период Вавилонского изгнания. После разрушения Иерусалимского Храма вавилонские изгнанники, прежде всего — коэны, стремились сохранить своё национальное и религиозное существование, каким оно было до изгнания. До этого ни один народ в истории даже не дерзал поставить перед собой столь амбициозную задачу. Но именно смелость и размах таких стремлений помогают нам понять уникальный феномен Вавилонского изгнания, не имеющий аналогов в мировой истории. Единственным решением столь смелой задачи могло стать создание качественно новой модели иудаизма, иудаизма, не связанного с определённой территорией, иудаизма универсального. И именно в этом направлении уверенно направляют иудаизм пророки времён Вавилонского изгнания. Но великая тайна вечной молодости и вечной духовной новизны религии Израиля состоит в том, что развивая и углубляя свой универсальный «пафос», своё всечеловеческое нравственное учение, иудаизм не только не ослаблял, но ещё более усиливал «пафос» партикулярный, идею еврейской исключительности. Именно это диалектическое единство двух, на первый взгляд, взаимоисключающих тенденций, помогло иудаизму пережить не только изгнание вавилонское, но и двухтысячелетнее изгнание после разрушения Второго Храма.
И если значительный прогресс в развитии универсальных тенденций иудаизма был достигнут за семьдесят лет Вавилонского изгнания благодаря пророческому направлению, то не менее существенный рывок в развитии тенденций партикулярных был достигнут тогда же благодаря весьма немногочисленной и замкнутой группировке коэнов. И те, и другие в галуте «томились духовной жаждой», необыкновенно остро чувствовали неполноту своего существования в отрыве от Сиона и от Храма. И те, и другие компенсировали этот отрыв ярким и интенсивным религиозным творчеством. Но если пророки стремились ещё раз осмыслить и зафиксировать различные повествовательные традиции, связанные с прошлым народа Израиля, с его нравственными ценностями и вероисповедальными догматами, то коэны стремились не утерять ни крупицы из всего великого множества обрядов и ритуалов, которые они, в своё время, исполняли либо в самом Храме, либо в Стране Израиля, вообще.
По мнению некоторых исследователей, в Период Первого Храма коэны совершали все жертвоприношения в полном молчании. Словесные пояснения были совершенно излишни, каждый жест, каждый мельчайший нюанс ритуала был вполне очевиден и самим коэнам, и многочисленным евреям, наблюдавшим за жертвоприношением. В галуте всё изменилось: не было ни Храма Г-сподня, ни жертвенника, ни самих жертв, ни множества сопроводительных ритуалов. И потому коэны, которые до разрушения Храма далеко не все были грамотны, на протяжении одного-двух поколений превратились в самую грамотную и образованную общественную прослойку Древнего Востока. Все те бесчисленные мелочи, которые рука механически, неосознанно исполняла, предстояло теперь отрефлесировать и передать новому поколению в словесной форме, а для этого записать ясными, однозначно-понятными терминами и выражениями. И вся та преданность Б-гу Израиля, весь тот духовный трепет, который некогда присутствовал в момент вознесения жертвы, теперь привносился, во-первых, в непрестанное устное изучение и зазубривание ритуала и, во-вторых, в письменное слово, описывающее этот ритуал. И то, и другое было пронизано ясным ощущением святости, уникальности и неповторимости тех традиций, которое оно призвано было сохранить. Впервые в человеческой истории служение Г-споду поднялось на свой самый высокий уровень — служение в сердце.
После Возвращения в Сион диалектический цикл канонической формы и священного содержания был завершён. Жертвоприношения и ритуалы в Храме были восстановлены. Вроде бы, всё вернулось на круги своя. Но, в отличие от Первого Храма, эти жертвоприношения совершались теперь не как строго заученное повторение одних и тех же ритуалов, которые передавались от отца к сыну механическим воспроизведением выученных движений. Теперь каждое своё действие коэн (и те, кто на него смотрели) постоянно сверял в душе со святыми словами, которые были записаны в Учении Коэнов. Ритуал и Письменное слово слились в своём новом высшем творческом единстве. И это новое единство кардинально изменило духовный и обрядовый смысл жертвоприношений. Жертва, которая в период Первого Храма была добровольной, превратилась в строго расписанную на все случаи жизни, а зачастую и строго обязательную. «Дары коэнам», которые в период Первого Храма были добровольным и спонтанным приношением, зависящим от возможностей и внутренней духовной потребности дарящего, во Втором Храме превратились в детально регламентированный культовый налог.
Раздел Ваикра начинается с подробного описания жертвоприношений. В источнике Р это описание следует сразу за описанием строительства Шатра Соборного. Такой порядок может показаться странным. По идее, сразу за техническими деталями Шатра Соборного должно было бы следовать описание посвящения Аарона и его сыновей в коэнское достоинство. На самом деле этот ритуал посвящения описан только в главе 6 Ваикра. Однако перед тем, как приступить в своим обязанностям, Аарон и его сыновья должны были выучить эти обязанности, т.е. порядок совершения жертвоприношений. Описание Шатра Соборного заканчивается словами о том, что:
«И покрыло облако Шатёр Соборный, и слава Г-сподня наполнила Скинию» (Шемот 40:34)
А затем, в первых стихах книги Ваикра, говорится, что все законы жертвоприношений Моше услышал «из Шатра Соборного». Этим сохранена необходимая стилистическая и смысловая преемственность. В отличие от книги Деварим, где жертвоприношения упоминаются как некая объективная данность, книга Ваикра (источник Р) постоянно подчёркивает, что каждая разновидность жертвоприношений, и каждая техническая деталь в жертвенном ритуале — это прямое повеление Всевышнего. Такое настойчивое напоминание призвано раз и навсегда, увековечить непререкаемый статус этих законов.
Все жертвоприношения можно разделить, в первом приближении, на добровольные и обязательные. Первой и главной разновидностью добровольной жертвы была жертва всесожжения. Слова «для искупления его» применительно к этой жертве не должны вводить нас в заблуждение. Речь не идёт об искуплении за какой-то конкретный грех. Такого рода искупительные жертвы перечислены позднее. Речь идёт о том высшем духовном стремлении, которое испытывает истинно верующий человек, о стремлении приблизиться к Г-соду, возвысить и облагородить себя посредством добровольного дара. Это, вероятно, самое древнее жертвоприношение, без которого немыслим ни Мишкан, ни Храм. Такая жертва сжигалась полностью на жертвеннике, Источник Р выделяет следующие разновидности жертвы всесожжения:
- жертва из крупного скота (Ваикра 1:3-9),
- из мелкого скота (там. 1:10-13),
- из птицы (там 1:14-17).
Наряду (и в дополнение) к жертве всесожжения практиковались различные виды хлебоприношения (там 2:1-16). В отличие от жертвы всесожжения, часть хлебоприношения отходила коэнам.
Второй разновидностью добровольной жертвы была жертваа мирная. (там 3:1-17). Эту жертву можно было принести из крупного скота, из овец или из коз, но не из птицы. Это жертвоприношение также было принято с древнейших времён. В отличие от жертвы всесожжения, на жертвеннике сжигались лишь некоторые части жертвы мирной. Кровью её окроплялся жертвенник, а все остальные части её отходили как дары коэнам.
Обязательные жертвы приносились во искупление греха по ошибке (жертва грехоочистительная, Ваикра, гл. 4) Это жертвоприношение могло искупить только ненамеренное, невольное, не осознанное нарушение, будь то ритуальное, будь то общественно опасное. Перечислены четыре разных субъекта неумышленного нарушения, и, соответственно, четыре разновидности грехоочистительной жертвы: жертва «коэна помазанного», жертва «князя», жертва всей общины Израиля, жертва «кого-то из народа земли», т.е. из простых людей. Обрядовое исполнение таких жертвоприношений подобно, в целом, жертвоприношениям мирным.
Глава 5 перечисляет некоторые случаи, когда жертвоприношение может искупить не только невольное, но сознательное нарушение. Перечислено несколько таких нарушений, сравнительно лёгких. В любом случае, жертва не могла искупить серьёзного преступления.
Важно понимать, что все перечисленные жертвоприношения за невольные или сознательные прегрешения отнюдь не преследовали цели ослабить социальную и нравственную ответственность человека за свои деяния. Напротив, сам ритуал жертвоприношения был направлен на усиление чувства нравственной ответственности. Жертвоприношение за сознательное правонарушение не искупает грех, оно лишь придаёт этому греху ощутимую, болезненную для грешника внешнюю форму. Если грех был, так или иначе, связан с материальным ущербом, как отдельному человеку (обманул ближнего, отрицал, что брал заклад, или утаил пропажу), так и Святыне, то полное возмещение этого ущерба, плюс штрафная санкция было обязательным условием для принесения жертвоприношения. (Ваикра 5:16, 24).
Ни сама по себе штрафная санкция, ни само по себе жертвоприношение не могли снять с человека ответственность даже за сравнительно лёгкое нарушение. Только исполнив и то, и другое, и свои социальные и свои ритуальные обязательства, человек мог вернуться к статусу нормативного члена общества.
