Геннадий Разумов: Два письма И. Эренбурга

Loading

А теперь, держа перед глазами то письмо, можно еще предположить, что лауреат Сталинской премии, зная тогда о задуманном Сталиным злодеянии, хотел как-то его предотвратить. На что надеялся? Знал ведь, что никто никогда не мог повлиять на тирана-параноика. Только его своевременная смерть спасла евреев.

Два письма И. Эренбурга

Геннадий Разумов

Приближается 130-я годовщина дня рождения замечательного советского писателя И. Эренбурга. Люди старшего поколения русскоязычного мира много десятилетий ХХ-го века наслаждались его блестящей прозой, звонкой публицистикой и прекрасной поэзией.

* * *

В нашей районной библиотеке можно было взять на дом томик Конан Дойля, посмотреть в читальном зале журналы «Смена», «Огонек», сделать уроки по истории и подготовиться к экзамену по литературе. А какой-нибудь более взрослый индивид, например, студент, мог здесь собрать материал для курсовой работы по диамату, потрепаться с однокашниками в курилке, или просто пожать другу руку, а подруге коленку.

В этой библиотеке зимой 1948 года мне посчастливилось провести пару часов лицом к лицу со знаменитым писателем И. Эренбургом. Я сидел в переполненном библиотечном зале рядом с мамой и млел от гордости, чувствуя свою личную причастность к необъятным высотам великой советской литературы.

Эренбург приехал на читательскую конференцию по его роману «Буря» — ходили слухи, что ее собираются представить к Сталинской премии. Он был одет в двубортный черный костюм и белую сорочку с галстуком. Зачесанные назад, еще не сильно поседевшие тогда волосы оттеняли бледное интеллигентное лицо с умными усталыми еврейскими глазами.

Он говорил ярко, интересно, увлекательно. Рассказал о своей недавней поездке по небольшим провинциальным городам России, где, по его мнению, люди читают и интересуются литературой больше и глубже, чем жители столицы.

Мне врезалась в память новая тогда для меня мысль Эренбурга о том, что читатель, фактически, является соавтором писателя — он своим воображением воссоздает образы, предлагаемые ему книгой. В этом отношении, подчеркнул он, намного меньше творческого начала для слушателя несет в себе радио, и еще меньше кино, а, особенно, новый, тогда еще не ставший полностью на ноги монстр — телевизор.

Потом Эренбург долго и подробно отвечал на вопросы. Какой-то провокатор спросил:

— Можно ли считать «Бурю» лучшей книгой о войне?

— Нет, — ответил Эренбург. — Я думаю, первое место надо отдать Виктору Некрасову за его «В окопах Сталинграда».

После конференции Эренбурга окружила большая толпа поклонников, жаждавших получить автографы на свои «Бури». Попытался пробиться к нему и я. Но мне это не удалось — слишком плотна была стена широких спин, одетых в ратин, кашемир и каракуль. Маленький, жалкий, я одиноко стоял у двери, сжимая в потной от волнения ладони тонкую школьную тетрадку. Эренбург заметил меня, когда уже совсем уходил, и остановился.

— А где же твоя книга? — спросил он.

— У меня ее нет, я хотел другое спросить. — Я подавился словами и протянул ему свою бумажную драгоценность — Здесь несколько моих рассказов, они небольшие.

— Нет, нет, — улыбнулся Эренбург, — я сейчас их читать не могу и взять их с собой не хочу, еще потеряю где-нибудь. — Он подумал и добавил. — Ты лучше пришли их мне по почте.

И он дал мне бумажку с напечатанным на ней адресом:

Москва, ул. Горького, 8-48, И.Г. Эренбург

На следующий же день я пошел в наше почтовое отделение и отослал ему несколько, как я считал, самых лучших своих рассказов. А еще я обнаглел и положил в конверт записку с просьбой помочь поступить в Литературный институт — я ведь заканчивал 10-й класс.

Занудливо потянулись долгие недели моего пристального внимания к почтовому ящику. Мне крупно повезло. Оказалось, что Илья Григорьевич обладал редкой для прижизненных классиков обязательностью отвечать на все приходившие к нему письма, хотя бы коротко. Мне он прислал аж треть небольшого тонкого, почти как папиросная бумага, листа с текстом, набранным синим шрифтом на портативной печатной машинке. Вот он:

Дорогой Геннадий.

Спасибо за письмо и рассказы, они показались мне интересными — непосредственными и искренними.

Если Вам хочется писать, пишите. По этим рассказам трудно судить о способностях, тем паче, что кругозор рассказчика естественно ограничен — Вы еще мало видели и пережили.

Я не сторонник учебы в Литературном институте, к нему не имею никакого отношения. Думаю, научиться быть талантливым нельзя. Не советую специально стремиться к литературной профессии.

Читайте побольше хороших книг, ведите дневник, вот что Вам поможет в литературной работе. От души желаю Вам удачи.

Илья Эренбург,
17 июля 1949

Несмотря на этот мудрый совет, я все-таки попытался тогда прорваться, пусть не к литературной, то хотя бы к гуманитарной профессии. Но судьба меня, еврея кривоносого, тогда к ней не подпустила. И слава Богу!

* * *

Вторая моя встреча с Ильей Григорьевичем в отличие от первой была заочной, виртуальной.

Шло к закату самое страшное, самое кровавое десятилетие ХХ-го века.

В СССР разворачивалась всеохватная кампания по разоблачению безродных космополитов, под которыми без особого стеснения понимались евреи, пробравшиеся в самые важные области советской культуры, науки, медицины. И кремлевский злодей сгенерировал людоедскую затею отправить их в сибирские дали, завершив, наконец, неудавшееся у Гитлера «окончательное решение еврейского вопроса».

В качестве подготовки задумана была публикация коллективного письма в редакцию газеты «Правда» нескольких видных государственных евреев, где готовившееся преступление представлялось акцией спасения евреев от гнева народа, связанного с «Делом врачей». Эренбургу тоже предлагалось подписать эту подлянку, чего ему очень не хотелось, и 3 февраля 1953 года он ответил другим письмом, обращенным однако не в газету, а напрямую вождю народов.

В нем были такие слова:

«Мне кажется, что единственным радикальным решением еврейского вопроса в нашем социалистическом государстве является полная ассимиляция, слияние людей еврейского происхождения с народами, среди которых они живут. Это срочно необходимо для борьбы против американской и сионистической пропаганды, которая стремится обособить людей еврейского происхождения. Я боюсь, что коллективное выступление ряда деятелей советской русской культуры, людей, которых объединяет только происхождение, может укрепить в людях колеблющихся и не очень сознательных националистические тенденции. В тексте «Письма» имеется определение «еврейский народ», которое может ободрить националистов и смутить людей, еще не осознавших, что еврейской нации нет.

Особенно я озабочен влиянием такого «Письма в редакцию» на расширение и укрепление мирового движения за мир. Когда на различных комиссиях, пресс-конференциях и пр. ставился вопрос, почему в Советском Союзе больше не существует еврейских школ или газет на еврейском языке, я отвечал, что после войны не осталось очагов бывшей «черты оседлости» и что новые поколения советских граждан еврейского происхождения не желают обособляться от народов, среди которых они живут. Опубликование «Письма», подписанного учеными, писателями, композиторами и т.д. еврейского происхождения, может раздуть отвратительную антисоветскую пропаганду, которую теперь ведут сионисты, бундовцы и другие враги нашей Родины».

Этот текст стал известен лишь через пару десятков лет после его написания. Но и до этого письма Эренбург время от времени то там, то тут высказывался на тему ассимиляции, и его мнение давно уже обсуждалось в среде еврейской интеллигенции. Одни, национально настроенные, упрекали Эренбурга за его позицию. Другие согласно кивали головой, понимая, что единственным способом спастись была попытка притаиться, перекрасится, мимикрировать.

Разговоры на эту больную тему велись и у нас в доме. Особенно часто обсуждали вопрос ассимиляции мои бабушка с дедушкой. Умудренные жизненным опытом и знанием лживости (в лучшем случае, лукавства) газетных публикаций, они предполагали, что и их любимый писатель, как и все прочие с властью якшавшиеся евреи, сами не верили в то, что они публично писали и произносили вслух.

— Не может же быть, на самом деле, — говорил дедушка, откладывая в сторону «Литературку» с очередной статьей о «борьбе за мир во всем мире», — чтобы такой умница, как Эренбург, одобрял исчезновение своего собственного народа.

Мой дед, наверно, был прав.

А теперь, держа перед глазами то письмо, можно еще предположить, что лауреат Сталинской премии, зная тогда о задуманном Сталиным злодеянии, хотел как-то его предотвратить. На что надеялся? Знал ведь, что никто никогда не мог повлиять на тирана-параноика.

Только его своевременная смерть спасла евреев.

Print Friendly, PDF & Email

7 комментариев для “Геннадий Разумов: Два письма И. Эренбурга

  1. Об Эренбурге:
    …намеревался «(может быть и искреннее) спасти евреев через ассимиляцию» (М. Поляк)
    «Предавал евреев, чтобы спасти евреев» (Eugene)
    ********************************
    По этим утверждениям Эренбург предавал евреев или возможно искренне намеревался их спасти. «Предавал… возможно искренне…»
    Хочу думать, что это, в лучшем случае, легкомысленный эмоциональный перебор, возможно, искренне предающий здравомыслие уважаемых комментаторов. Шабат шалом!

  2. Лично я считаю так:

    Скопившись в местах концентрации,
    Желая людьми быть простыми,
    Евреи — сыны мудрой нации
    Становятся страшно тупыми…

    Это я к тому, что «скапливаться» можно и нужно, а вот становиться, как все (простыми) — не стОит 🙂

    1. И ещё… В развитие темы безуспешной ассимиляции — навеяно фильмами Парфёнова:

      Зря уйти евреев попросили,
      Пламя стать своими затушив,
      Выдрав с мясом Душу у России —
      Жить она не сможет без Души…

      Такое ощущение, что немцы это про себя поняли, а рассеяне (пока?) нет.
      Правда, немцы Душу из Германии не выдирали с мясом, а… выжигали — вот сейчас и занимаются активно трансплантацией чужой Души.
      Приживётся ли в там где выжгли?
      Сомневаюсь…

  3. У Эренбурга было хотя бы намерение (может быть и искреннее) спасти евреев через ассимиляцию, а как относиться к позиции современных ее адептов, таких как Д. Быков с его заявлением, что «евреи в качестве соли мира должны быть в каждом супе, а не сидеть в своей солонке»? Да и большинство современных западных евреев придерживаются такого же мнения. А ведь никто не вспоминает германских «немцев моисеева закона», не веривших в планы нацистов в отношении их.

  4. Автору спасибо. Упрекать Эренбурга за высказывания в пользу ассимиляции евреев без учёта обстоятельств времени их появления, по-моему, ошибка. Сам он, что важно, не ассимилировался. Его еврейство само по себе — значимый национальный фактор. Военная публицистика общепризнанной мобилизующей и разящей мощности и «Чёрная книга» полностью искупают его декларативные национальные грехи.

  5. Мне кажется элементарной простая вещь — прежде.чем написать о том, о чём писалось 1000+1 раз, хотя бы ознакомиться с тем, что писалось на этом сайте. Я имею ввиду интереснейшею статью: Элиэзер М. Рабинович: Возвращаясь к 1953-му: Страна была готова к депортации евреев»
    http://s.berkovich-zametki.com/2018-snomer1-erabinovich/

  6. «Евреи, жившие в Советской России в середине прошлого века, и и¬ потомки обязаны самим фактом своего существования, “уму и сообразительности” Ильи Григорьевича Эренбурга. Поэтому, на до си¬ пор неути¬ающие споры, приспособленец он или герой, ответ может быть только один: герой-приспособленец.
    Его изощренный ум и интуиция, вкупе с природным здравомыслием, безошибочно подсказали ему, что прибегать к нравственно-этическим доводам в разговоре с кровавым тираном бессмысленно. Используя свой огромный опыт общения с советской номенклатурой, он говорил со Сталиным на его языке. Да, говорил с ним подобострастно, как вассал со своим сюзереном. Да, утверждал, что евреев, как отдельный народ, в природе не существует. Предавал евреев, чтобы спасти евреев. Ведь он работал на результат, а не на отстаивание свои¬ горни¬ принципов, и цена неудачи была бы для его народа чудовищно-непоправимой. Это был как раз тот нечастый случай, когда цель оправдывает средства. В своем иезуитски вежливом письме Эренбург выразил опасение, что акция высылки советски¬ граждан еврейской национальности подорвет престиж Советского Союза (читай – Сталина) среди западной интеллигенции, европейски¬ компартий, и сторонников мира. Были там и другие ¬итроумные доводы, о которы¬ легко узнать, прочитав этот, на¬одящийся в открытом доступе, документ эпо¬и.»

    https://www.9tv.co.il/item/9400

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.