Сюда, в Иудею они приехали только вчера: начинался новый курс «История Ближнего Востока». Между курсами полагалась неделя каникул, чтобы дети отдохнули и привыкли к новой обстановке…
Летний семестр
Фантастическая повесть
Жанна Свет
Земля же была безвидна и пуста,
и тьма над бездною,
и Дух Божий носился над водою.
— Так, — скомандовала Ноа, — теперь привяжи веревку к моему поясу, а потом к своему.
Рон, сопя, затянул узел, взял в руку свободный, довольно длинный конец мономолекулярного шнура и оглядел остальных.
Они стояли цепочкой и терпеливо ждали, слегка переминались с ноги на ногу.
— Готово! — объявил Рон.
Тут же все отвернулись от него, ссутулились, уныло опустили головы, заложили руки за спину и пошли, немного раскачиваясь, точно смертельно уставшие и потерявшие всякую надежду люди.
Время от времени Рон хлестал свободным концом шнура по земле и стволам деревьев, голосом изображая звук хлыста. Тогда кто-нибудь из ребят, вздрогнув, вскрикивал, и несколько шагов шеренга проходила быстрее.
Первый класс начальной общеобразовательной школы «Луч» только вернулся из бассейна реки Конго, где изучал тему «Африка — от первобытного человека до наших дней», и теперь закреплял полученные знания, играя в работорговлю.
Играть было нелегко. Решительно никто из ребят не хотел изображать работорговцев. Разразились бурные споры, завершившиеся, впрочем, компромиссом: все будут рабами, а Рон, который здорово подражал разным звукам, будет делать вид, что щелкает бичом.
На том и порешили.
Сюда, в Иудею они приехали только вчера: начинался новый курс «История Ближнего Востока». Между курсами полагалась неделя каникул, чтобы дети отдохнули и привыкли к новой обстановке, вот первый класс и отдыхал. С утра они уже обследовали весь сад, в котором стояли жилые домики, сбегали на ближайшие холмы, сняли на квадрокамеры величавый полет орлов и панораму пустыни. После обеда решили поиграть в Африку: об Иудее они еще ничего не знали, играть в нее не могли.
Шеренга связанных между собой девочек и мальчиков, раскачиваясь, приближалась к огромному кусту с плетистыми ветками, покрытыми гроздьями ярких цветов.
— Пойте, бездельники! — вскричала Ноа, и все заныли, изображая заунывную песню, и сама Ноа тоже застонала вместе со всеми.
Первые двое в шеренге уже завернули за куст — ребята договорились, что там — Средиземное море и стоит шхуна работорговца. Постепенно вся шеренга втянулась вслед за ними, все замолчали, и наступила тишина.
Да и как было не замолчать, если вдруг настала ночь, абсолютно черная, беззвездная, беспросветная и ужасно мокрая.
Ребятам показалось, что они не стоят, а висят в этом темном пространстве, и они боялись пошевелиться — вдруг впереди обрыв, и они все туда попадают.
Молчание затягивалось, кто-то уже шмыгал и хлюпал носом, как вдруг Ноа сказала:
— Ой, я и забыла! У меня ведь фонарик есть!
Все осторожно зашевелились, еще не зная, что они увидят, когда Ноа включит фонарик. Но хлюпанье прекратилось, и снова все смолкло. В этой тишине кто-то, видимо Ноа, тихонечко возился, и вдруг тьму прорезал яркий луч света. Ноа щелкнула переключателем, луч стал расти, освещая все большее пространство. Когда он достиг максимального размера, раздался коллективный вздох — вокруг не было ничего.
Исчезли кусты и деревья, исчезли цветы, мощеные дорожки, не стало запахов, умолкли птицы, да и самих птиц не было видно.
Сад исчез, все исчезло. Ребята стояли, а может быть, висели в воздухе, которого, впрочем, тоже не было, и чем они дышали, никто понять не мог. А может быть, они оказались в воде, но побултыхать в ней ногами не получалось… Всем стало страшно, хлюпанье носом возобновилось и затем перешло в откровенный плач, к которому присоединился еще один, а вскоре почти вся группа ревела в голос и скулила: «Мамочка, а-а-а-а».
Вдруг раздался решительный голос Ноа:
— Перестаньте реветь!
— Стра-ашно…
— Думаете, мне не страшно?! Тут везде вода, нужно плыть, а мы связаны. Утонуть можем. — При этих словах кто-то истерически вскрикнул.
Ноа не обратила внимания на этот вопль.
— Я предлагаю вот что, — продолжила она, — разворачиваться нельзя, упадем в воду, а там глубоко. Пусть Рон отвяжется, вернется на дорожку, может, там еще воды нет, сбегает в игровую и принесет нам крылья.
— Ур-ра! — завопил кто-то. — Рон, отвязывайся, беги быстро!
— А если там тоже вода и темно? — опасливо спросил Рон.
— Тогда вернешься к нам, придумаем что-нибудь еще.
Послышалось сопение — Рон пытался развязать узел.
Возился он довольно долго, на жалобные просьбы поторопиться отвечал флегматично, что узел намок и не хочет развязываться. Но вот веревка провисла, стало слышно, как тихо плещется вода, и наступили жуткие минуты ожидания.
Ребятам казалось, что это длится уже целую вечность. Руки и ноги затекли, страх сжимал сердце, а Рон все не появлялся.
— Он, наверное, утонул, — зарыдала Кораль, самая маленькая в группе. — Мы тоже утонем!
— Ни за что! — решительно ответила Ноа. — Рон не такой человек, чтобы утонуть. Он вернется, не плачь. Никто не утонет. Не плачь, Рон поможет нам, вот увидишь.
Малышка притихла. Снова наступила тишина, противнее которой нет на свете — тишина безнадежного ожидания.
Ноа понимала, что долго им не продержаться. Она ждала очередного взрыва отчаяния, но, на удивление, все держались. Только Кораль как вцепилась в ее руку, так и не отпускала, и Ноа чувствовала, что та дрожит мелкой дрожью.
Вдруг кто-то сказал:
— Тихо!
Все и так молчали, только вода опять стала плескаться так же, как когда уходил Рон.
— Вы где? — раздался его голос. Ноа опять включила фонарик, и все увидели Рона, нагруженного сумками, пакетами и мешками.
— Ур-ра! — опять завопили все. — Рон, Рончик пришел, ур-р-ра, молодец!
— Я тут вам поесть принес, — сказал смущенный таким приемом Рон, — сок вот еще, фонарики… — Он раздавал ребятам пакеты с питательной смесью и фонари в непромокаемых футлярах. — Ешьте, а то до ужина долго еще.
— А это что? — удивился Арик, указывая на что-то длинное, вроде палки.
— Это я подумал, — Рон опять смутился, — я подумал, что, может быть, эта вода из бассейна утекла. Я не успел посмотреть: меня Дан чуть не поймал, я от него в ежевике спрятался, поцарапался весь.
— А там, — голос Кораль дрожал, — там тоже темно и вода?
— Нет, нормально. Жарко там.
— Хорошо, но что это у тебя — длинное? При чем здесь бассейн? — Арик всегда был самым методичным из класса.
— Это копатель. Я его у садовника стянул.
— Зачем?!
— А вы сейчас все фонарики включите, крылья наденете, будете летать и вниз светить, а я попробую канаву сделать, чтобы вода ушла. Мы с папой всегда так на пляже играем: роем канаву и ямку, чтобы вода из моря текла. Вдруг вода убежит и светло станет?
Ребятам понравилась идея Рона, и они принялись лихорадочно развязывать узлы на веревке и надевать крылья. Наконец Рон остался внизу один. Остальные порхали над ним бабочками и внимательно следили, как он включает копатель и направляет его в нужную сторону.
Как ни странно, но вода с журчанием устремилась в канаву и потекла прочь от ребят. А вскоре ребята увидели, что Рон стоит на мокрой темной земле и топает по ней босой ногой, как бы проверяя ее прочность.
Через несколько минут все уже неслись по саду — в переплетении горячих солнечных пятен и танцующих теней, которые отбрасывали листья и ветки деревьев, колышущихся от слабого ветра.
Бежали и думали, что надо бы еще разок за тот куст странный заглянуть — проверить, что там и как.
Приближалось время ужина.
И сказал Бог Ною:
Сделай себе ковчег из дерева гофер;
отделения сделай в ковчеге
и осмоли его смолою внутри и снаружи.
С утра на территории школы невозможно было найти ни одного сухого человека: наступил праздник, и все только и делали, что обливали друг друга водой. Ученики бегали в одних трусах, а учителя — в купальниках и плавках. Обливались из стаканов, кувшинов, бутылок из-под напитков, визжали, прыгали, удирали, догоняли — веселью не было конца.
Из глубины сада появился методичный Арик, тянувший за собой поливальный шланг, а за ним, тревожно звеня, поспешал робот-садовник. Арик успел окатить скачущую толпу из шланга и кинулся удирать от садовника. Тот заверещал, бросился вдогонку, а мокрые ребята, радостно завопив, помчались за ними.
Арик бежал изо всех сил, время от времени оборачиваясь и вновь обливая друзей. Досталось и садовнику, который вдруг завертелся на месте, закачался и остановился — видимо, что-то в его схеме замкнуло от воды.
Дети продолжали преследовать Арика. Каждому хотелось заполучить шланг и облить компанию, да и себя заодно. Но Арик был очень хорошим бегуном, даже остановки, когда он обливал погоню, не мешали ему держать первенство. Он убегал все дальше и дальше и наконец завернул за огромный куст, усыпанный яркими цветами.
Погоня с гиканьем повернула за ним, забежала за куст и врезалась в Арика. Тот стоял столбом, не обращая внимания на воду, бившую из шланга. У его ног уже образовалась изрядная лужа. Туда-то все и попадали.
Визг, смех и вопли не подействовали на Арика, он продолжал стоять неподвижно и молча и даже не помог упавшим подняться. Кое-как выкарабкавшись из скользкой глинистой земли, ребята принялись тормошить Арика, пытались отнять шланг, но это им не удалось. Он вцепился в шланг намертво и словно окаменел, только глаза таращил.
Сначала ребята не поняли, что привело их друга в ступор, но, проследив направление его взгляда, они тоже застыли.
Перед ними был сад. Казалось бы, ничего удивительного — ведь они бегали по саду с самого утра, что же еще могло находиться вокруг них?!
Но этот сад не был их садом. Это был какой-то другой, незнакомый сад! Он напоминал джунгли. Деревья и кусты росли слишком близко друг к другу, их переплетали лианы, стена растений выглядела непроходимой. Но даже не это ошарашило ребят, привыкших к своему саду, который тоже выглядел диким, но дикость его была тщательно организована садовниками, да и росли в нем только растения, привычные для Иудеи. Теперь же ухоженный сад стал диким по-настоящему. В нем как попало росли невозможные для этих краев березы и рябины, колоннами вздымались ввысь стволы секвой, каштаны словно бы махали раскрытыми ладонями листьев. Между деревьями росли кусты малины и ежевики, смородины и крыжовника, огромные кактусы щетинились угрожающе. Их всех обвивали плющи, плети винограда и роз.
И все это растительное буйство одновременно цвело и плодоносило. Кусты поникли под тяжестью ягод. Земля казалась сине-красно-белой — ее сплошь покрывали кустики клюквы, земляники и голубики. Однако спелые ягоды никак не мешали цветению. Между белых цветков земляники торчали смешные хохолки ананасов, кружевная ботва моркови и сочные перья лука. Рядом с ярко желтеющими плодами мушмулы, бананов и айвы, рядом с красными гранатами и зелеными авокадо качались на еловых лапах коричневые шишки.
Воздух заполняли запахи лимона, мяты, лавра, хвои, ванили, корицы и перца. Пальмы и саговники качались листьями-опахалами над оранжевыми огнями хурмы, им в такт колыхались свисающие с «опахал» огурцы.
Все пространство гремело птичьими голосами, то и дело вспыхивало в лучах солнца яркое оперенье, шумели крылья, щелкали клювы, а за деревьями проходил кто-то большой и бесшумный или прошмыгивал такой же бесшумный, но маленький.
Ребята стояли разинув рты. Между ними и стеной растений простиралась поляна с такой тонкой, густой и нежной травой, что хотелось упасть на нее и больше никогда не вставать, а дремать, нежиться, вдыхать ароматный воздух и думать о приятном.
В центре поляны стояло одинокое дерево, стройное, с красивой округлой кроной и свежей листвой. Ветви этого дерева усыпали очень знакомые плоды…
— Яблоки! — первым узнал их Рон.
— Яблоки! — закричали и остальные.
Дети уже давно с жадностью рассматривали изобилие фруктов и овощей в странном саду. Приближалось время обеда, все они были изрядно голодны, но понимали, что не стоит даже и пытаться сорвать хоть что-то в буйных зарослях. Подберись они хоть к одному дереву или кусту, не выпутаться им из всех этих лиан, колючек и корней.
Поэтому все, не раздумывая, кинулись к яблоне. Но только Арик, несмотря на занятые шлангом руки, смог сорвать яблочко, остальные не успели даже прикоснуться к плодам — на поляну вышла совершенно раздетая молодая женщина и тоже направилась к яблоне.
Всю ораву как ветром сдуло на исходную позицию, только Арик спрятался за ствол дерева — в одной руке шланг, в другой яблоко.
Женщина спокойной походкой приблизилась к яблоне и погладила ствол. Арику очень хотелось, чтобы она скорее ушла, ему не нравилось, что она не одета, да и сбежать она мешала. Арик уже был и не рад своему успеху в добывании плодов. Думая, что чем раньше она сорвет яблоко, тем быстрее уберется восвояси, он из-за ствола протянул руку с плодом и сказал тихо:
— Возьмите яблоко.
Женщина вздрогнула, отпрянула от дерева и беспомощно огляделась. Арика она не заметила, зато увидела змеящийся в траве шланг и, взвизгнув, отпрыгнула на пару шагов.
Арика ужасно смутила такая реакция, и он решил успокоить даму. Повесив шланг на ветку (тот продолжал извергать воду), он осторожно, чтобы не упало, пристроил яблоко в развилку ствола и сказал:
— Не бойтесь, оно спелое, сладкое, наверное.
— Нам Отец не велел есть яблоки, — возразила женщина. Арик был изрядно удивлен.
— Да? Странно. Они вкусные и полезные. Для здоровья очень хороши. Если есть яблоки, то будешь лучше учиться и больше узнаешь.
Женщина недоверчиво посмотрела на яблоко и робко протянула руку. Опасливо взяв плод, она понюхала его, было видно, что запах ей понравился. Потом она стала завороженно его рассматривать, чем и воспользовался Арик. Он ринулся к друзьям, волоча за собой шланг. Женщина увидела только, как шевелится трава вдоль движения шланга, и воскликнула:
— Куда же ты? Сейчас придет мой муж, поговори с ним!
— Да ты сама ему все скажи, — утробным голосом (думаете легко бежать согнувшись да еще и со шлангом, хлещущим водой?!) ответил Арик, — мне некогда.
Руки друзей быстро втянули его за куст, и он смог перевести дыхание. Компания стояла молча, пока не прозвучал голос малышки Кораль:
— Какая тетенька нехорошая! Голая ходит, как не стыдно.
Все разом загалдели. Во-первых, да, чего это она так нахально себя ведет в их саду? Вот пойдут сейчас учителям расскажут… А вообще, сад-то, кажется, не их… А чей?! Да кто его знает! Но не их. У них и деревьев никогда таких здесь не было, и фруктов… Может, садовники недавно все это посадили? Если недавно, откуда фрукты? И они же сами видели — фрукты грузоплан привозит. И овощи, и остальные продукты. Да-а-а-а… Да-а-а-а… Откуда же все это взялось? И на ботанике говорили, что в Иудее березы расти не могут. Точно! А в этом саду еще и клюква растет. Я с родителями ездила в Архангельск, там тоже растет клюква, но там холодно. И собирают ее осенью. Точно! И как это — виноград, гранаты, земляника, капуста… Подснежники! И тут же попугаи летают и полярные совы… Если это наш сад, почему нам его не показывали ни разу? Да! Почему скрыли?! Пойдем учителей спросим! Не ответят. Почему это? Откуда ты знаешь?! Знаю. Откуда? Тоже мне, знайка-зазнайка! Кто зазнайка, я зазнайка?! Я тебе сейчас как дам, узнаешь, кто зазнайка! Да перестаньте вы, чего, как маленькие! Тут такие дела, а эти — драться… Точно! Ребята, а знаете, что я думаю? Что? Чего? Ну?! Это, наверное, какой-то эксперимент секретный, вот от нас и скрывают, а мы влезли без разрешения. Вдруг от этого эксперимент сорвется?
Все с уважением посмотрели на Ноа, высказавшую эту умную и такую взрослую мысль. Действительно, вдруг они случайно сорвали чье-нибудь важное исследование? Это было бы ужасно, они бы себе не простили.
— Знаете что? — сказал Рон. — Пойдемте отсюда, пока шум не поднялся, а то мало ли чего…
Все на цыпочках пошли вдоль куста, но тут маленькая Кораль пискнула:
— Ой, а я тапочку возле яблони потеряла!
Ребята остановились. Кораль жалобно и виновато смотрела на них и уже собиралась заплакать, но вмешалась Ноа:
— Не вздумай реветь! — строго сказала она. — Сейчас я тебе ее принесу.
— Не ходи туда! — раздался чей-то голос, но Ноа не удостоила его вниманием.
Она осторожно вернулась к луже, которая уже была похожа на небольшое озерцо, выглянула из-за куста и окаменела.
Ребята в страхе смотрели на неподвижную фигуру подруги. Потом Рон и Арик, взяв себя в руки, медленно пошли к Ноа. И тоже замерли.
Тут уж Кораль не выдержала и заплакала. Все остальные вздрогнули и, подбадривая друг друга взглядами, осторожно приблизились к луже.
Зрелище, открывшееся перед ними, могло поразить любого: сада не было. Не было стены деревьев и переплетения лиан, не было колючих кустарников, мягкой травы и яблони, ананасов и клюквы, попугаев и воробьев. Голая тетка тоже куда-то исчезла. Да и вообще, ребятам показалось на мгновение, что они спят и им снится сон — один на всех.
Они увидели довольно пустынную местность, холмистую, охристо-оранжевую. От холмов по ней протянулись синевато-сиреневые тени. Недалеко от своего наблюдательного пункта ребята увидели мощные глиняные валы, из-за которых доносился шум: резкие голоса, овечье блеяние, звуки, похожие на музыку, детский плач. Кое-где было видно что-то, очень похожее на коробки, только сложенные из отесанных камней.
— Дома, — прошептал кто-то.
— Ага, — согласились остальные.
— Город, что ли?
— Да вроде…
— А сад где?
— Кто ж его знает.
Вдруг из-за валов выскочили два человека, причем один явно убегал от другого. Крики стали слышнее, и вот уже целая толпа вывалилась из города и побежала вслед за убегавшим и его преследователем. Было видно, что беглец передвигается из последних сил. Наконец, он упал. Догонявший его человек пошел шагом, а приблизившись к неподвижному телу, вдруг начал бить его ногами. Бегущая толпа взревела, стала подбирать камни и швырять в тело.
— Что это?! — с ужасом спросил кто-то из ребят, но кто мог ему ответить!
— Остановитесь! — раздался вдруг чей-то громкий голос. Толпа на мгновение замерла, ребята завертели головами и увидели высокого старика с длинными белыми волосами и бородой. Он пас отару в тени одного из холмов, поэтому ребята и не заметили его сразу.
— Что вы делаете! Разве можно целой толпой бить одного человека?! — возмущенно спросил старик у толпы.
— Он не человек, а вор! — запальчиво ответили ему. — Вечно ты не в свое дело вмешиваешься. А он, между прочим, у Элиэзера горшок с похлебкой украл!
— Да еще и уронил, когда убегал! Я без обеда остался!
— Вора нужно судить! Или перевелись судьи праведные в нашем городе?! — воскликнул старик.
— Э, что твои судьи! Велят дать ему десять палок, он отлежится и снова воровать примется. Уж лучше мы сами.
Старик не успел возразить: снова у входа в город послышался шум, раздались музыка и смех. Показалась веселая компания пьяных мужчин и женщин, а с ними — не менее пьяных музыкантов. Не вполне одетые женщины плясали, музыканты играли на арфах и барабанчиках, мужчины размахивали кувшинами, время от времени прикладываясь к ним. Вся эта орава горланила какую-то разухабистую песню, женщины вскидывали руки и ноги, мужики хватали женщин за плечи и бедра, обнимали, смачно целовали, давали отхлебнуть из кувшинов — зрелище было безобразно разнузданным.
— Это торговец Сим празднует полученние барыша, — завистливо сказал кто-то в толпе убийц. — Ишь сколько непотребных девок нанял!
— И не только девок! — подхватил другой. — Видите, там и юноши с ними скачут.
— Да, повезло, Сим всегда хорошо платит, — мечтательно сказал третий.
Старик, уговаривавший толпу прекратить самосуд, гневно сплюнул и произнес с болью в голосе:
— Но ведь рассердится на нас Всевышний! За непотребство наше накажет нас, сметет с лица земли.
— Да ладно тебе, пророк хренов! — раздалось из толпы. — Нашел чем пугать! Иди лучше к своим овцам, уж они Бога ничем прогневить не могут. А здесь — люди. Боишься с людьми жить, живи со скотиной, — и толпа гнусно расхохоталась.
Старик презрительно посмотрел на пьяных, на убийц и, не сказав больше ни слова, медленно пошел к разбредшимся по склону холма овцам. Вслед ему заулюлюкали.
Но тут кто-то из горожан взглянул в сторону ребят и увидел Ноа. Лицо его выразило сначала страх, потом удивление и любопытство, и он нерешительно двинулся в сторону непрошеных свидетелей.
Ребята ринулись назад — Арик при этом выронил шланг — и снова оказались в своем саду.
Некоторое время все молча переводили дух, а потом Кораль сказала:
— Как же моя тапка? У меня других нет.
Все уставились на нее. Ребята и думать забыли, зачем они возвращались, как им казалось, в сад. События, свидетелями которых они стали, выбили из головы всякие мысли о потерянной тапке, и теперь никто из них не знал, как поступить.
— Может быть, вернемся? — нерешительно спросила Кораль.
— Ага, вернемся! А там опять эти… убьют и не поморщатся… — возразили ей.
— Так, может, они ушли уже, — Кораль опять захлюпала носом.
— Ы-ы-ы-ы! — закричал вдруг Арик. — Шланг! Я там шланг оставил! Его же нужно садовнику вернуть!
— Давай отсюда потянем, — предложили ему. — Чего туда тащиться.
Все дружно ухватились за шланг и попробовали подтянуть его к себе. Попытка увенчалась неуспехом. Арик скрипел зубами в ярости от своей безалаберности, затем плюнул себе под ноги и решительно зашагал к берегу озера, разлившегося на месте лужи.
Все неохотно потянулись за ним, только Кораль обогнала остальных и ухватила Арика за руку. Он было дернулся, стараясь вырвать руку из цепких пальцев девочки, но посмотрел на ее перепуганное зареванное лицо и больше не пытался освободиться.
Ребята осторожно выглянули из-за куста. Те же холмы, тот же город, окруженный валами, та же пустыня. Но не было веселящейся толпы, не было убийц, трупа, овец. Только давешний старик стоял и грустно смотрел в воды озера, которое разливалось все шире и безудержнее. Из озера вытекала речушка, пробившая себе русло в сторону города. Речушка эта тоже ширилась и крепла, легко подмывая глинистую почву, осыпавшуюся в воду то с шорохом, то с гулким шумом.
— Господи, — говорил старик, — я понял уже, Ты хочешь утопить наш город. Тебя утомили наши преступники, наши прелюбодеи, бездельники и жестокие беззаконники. Ты прав во всем, Господи, но ведь не все же такие. Есть и среди нас чистые души, пожалей хоть их. Покарай грешников, но праведников спаси. Детей, например — они-то невиновны в грехах отцов!
В это время в спину старика попал камень, пущенный чьей-то ловкой рукой. Он охнул и обернулся: в сторону города убегала компания мальчишек. Они останавливались время от времени, кривлялись, делали непристойные жесты и хохотали. Старик поник головой.
— Что делать, что делать?! — бормотал он в отчаянии. — Ведь погибнем, все погибнем, утонем. Озеро все разливается, как уберечься от воды?
— Лодку постройте! — крикнул вдруг Рон, и другие подхватили:
— Лодку, лодку!
— Лодку? — переспросил старик, воодушевляясь, но тут же сникая опять. — А скотину куда деть? Овец, коз… ослы вот тоже…
— Большую лодку, — подсказала Ноа, — очень большую.
— И крепкую, — пискнула Кораль.
Старик молчал, словно обдумывая что-то, затем воздел руки к небу и закричал:
— Спасибо Тебе, Господи, надоумил Ты меня. Знаю теперь, как спасти семью свою и добро свое. Слуга я Твой навеки, сколь ни суждено мне еще прожить. Амен ве-амен! — и он с удивительной для его возраста прытью припустил в сторону города.
Арик схватил шланг и уже собирался повернуть назад. Но струя воды крутанулась, шланг вывернулся из рук мальчика, как-то странно подпрыгнул и повис на ветке куста. Он оказался так высоко, что никто из друзей не смог до него допрыгнуть. Они дергали шланг, пытались поднять самого рослого, в надежде, что он сумеет дотянуться до резинового змея, — ничего не получалось.
Наконец все без сил повалились на землю. Отдуваясь и фыркая, Рон сказал:
— Без лестницы не достанем. Нужно за лестницей сходить.
— Я схожу, — вызвался Бенци. До сих пор он никак не проявлялся, реагировал на события и умозаключения одним словом «точно», но все в классе знали его как прохиндея, умевшего вывернуться из самой сложной ситуации. Поэтому было решено отправить его за лестницей, а самим не двигаться с места, чтобы не привлечь к себе внимания учителей и остальных ребят.
Ждали Бенци молча. Конечно, все были переполнены впечатлениями, но сил обсуждать хоть что-то у ребят не было. Свисающий с ветки шланг портил им настроение, и без того не слишком радужное, а назревающая необходимость просить помощи у взрослых просто вгоняла в тоску. Так они и молчали угрюмо до самого прихода Бенци.
Молча установили лестницу — молодец Бенци, сообразил, что нужна стремянка, — молча на нее полез Арик, но слезать почему-то не спешил и к шлангу не прикоснулся.
— Ты чего? — шепотом крикнул ему Рон. Арик показал рукой, чтобы они шли к наблюдательному пункту. Все нехотя переглянулись, но послушались его.
Увиденное потрясло их. Озеро разлилось уже так, что противоположный его край почти подступил к городу. Вся земля поросла кедрами, пустыня исчезла. На дальнем берегу суетились люди, лежали срубленные деревья, раздавался стук топора. И всю эту картину поливал сильный дождь, источником которого был… их шланг!
Арик спустился с лестницы и возбужденно спросил:
— Что делать будем?
— А что? — не поняли его.
— Шланг забираем или оставим?
— Зачем оставлять? — опять не поняли ребята.
— Затем, что он им дождь дает — смотрите, уже деревья выросли, и потом, все плохие потонут, а дед этот спасется, и снова люди будут хорошими.
— Ну, прямо потонут! Вот что лес вырос — это здорово. У них тут воды вообще не было, что ли?
— Ты как Африку учил? Нам ведь объясняли, что вода есть, только мало ее, она в колодцах. Хватает самим напиться и коз напоить. Ну, там, еще одежду, наверное, стирают и сами моются…
— А из-за нашего шланга лес смог вырасти?! Так давайте оставим! Садовник, наверное, уже новый приспособил.
— Точно!
— Оставим!
— Пошли, хватит здесь сидеть. Есть охота, обед скоро!
Арик внимательно на всех посмотрел и обратился к Кораль:
— Твоя тапка утонула, скорее всего. Сходим к роботу-кладовщику, другую попросим.
Кораль кивнула. И все побежали к столовой — есть хотелось ужасно.
3
И увидел (Иаков) во сне:
вот, лестница стоит на земле,
а верх ее касается неба;
и вот, Ангелы Божии
восходят и нисходят по ней.
В конце обеда один из учителей, весельчак и затейник Эли, попросил общего внимания и сказал, что он договорился с близлежащим космодромом о прогулке на Луну.
— Полетим всей школой. Сначала будет тренировочный полет на катерах-подкидышах, причем вы научитесь их водить. Потом все катера соберутся на космическом пароме, который возит на Луну туристов. Поездка продлится три дня. Через полчаса к нам приедет инструктор, который ознакомит вас с правилами поведения на катерах и пароме.
Все ребята вскочили с мест и радостно завыли, засвистели, заулюлюкали. Они не ожидали, что их повезут на Луну: обычно туда ездили средние классы, а малыши должны были довольствоваться путешествиями по Земле. Но Эли объяснил, что разработана новая система межпланетных паромов, и теперь можно летать по Солнечной системе при нормальной гравитации, поэтому Координационный совет снизил возраст экскурсантов.
Еще одно громовое «ура» огласило стены столовой, после чего все отправились встречать гостей с космодрома.
После лекции Арик сказал:
— Слушайте, нужно шланг вернуть на место и лестницу тоже. А то мы улетим, а тут все обыщутся их, это ведь нужные вещи.
Уже темнело. Ноа предложила взять фонарики и крылья: кто-нибудь залезет на лестницу, чтобы снять шланг с ветки, а другие будут сверху ему светить, как они уже один раз сделали и получилось все очень удачно. Компания нашла идею подходящей, и вскоре уже Арик карабкался по лестнице, а остальные, шумя крыльями, порхали вокруг него как гигантские светлячки.
Вода из шланга не лилась, видимо, садовник закрыл кран, и Арик легко снял обмякшего «змея» с ветки. Он уже собирался спуститься, как вдруг порхающий Бенци ойкнул и чуть не упал на землю.
— Ты чего? — удивилась Кораль.
— Там спит кто-то! — в страхе ответил Бенци.
— Где?
— Там.
— Да где «там»? Толком объясни.
— Где, где! — взъярился Бенци. — На земле, где же еще!
«Светлячки» направили свет фонариков вниз и увидели странного человека, лежавшего на глинистой сухой земле. Был он молод, одет в необычную одежду, напоминавшую длинную ночную рубашку, из-под которой торчали его ноги в ужасно стоптанных сандалиях. Свет, видимо, потревожил его — он зашевелился, а потом открыл глаза и сел.
Арик так и остался торчать на вершине лестницы. «Светлячки» же ринулись к человеку, и Ноа спросила его дрожащим голосом:
— Вы зачем на земле лежите? Простудитесь.
— Да, и одежду испачкаете, — рассудительно добавила Кораль.
— Здесь, конечно, не север, но ночью прохладно, — поддержал светскую беседу Арик. А Рон прошипел:
— Пошли лучше отсюда, опять фокусы какие-то.
Судя по тому, как резво спустился по лестнице Арик и стали приземляться «светлячки», друзья были вполне с ним согласны.
Только-только успели они оказаться на земле, как из-за куста вышел Эли.
— Вы что тут делаете? — удивился он. — Я вас ищу по всей школе. Темно уже, можно ногу подвернуть.
— Да мы тут шланг забыли, когда обливались. Хотели его вернуть, а то садовник ищет, наверное.
— А лестница откуда?
— Это у меня мячик на куст улетел, Арик мне его достал, — пискнула Кораль, приятно удивив друзей.
— Ну, Арик у нас известный рыцарь, — засмеялся Эли. — Пойдемте, я вас провожу.
Какое-то время шли молча, и тут Арик нарушил эту тишину.
— Эли, — начал он осторожно, — я когда-то читал книжку, так там было написано, что человек шел-шел себе по улице города, завернул за угол, а там и не город совсем, а гора, водопад и древние люди бродят. Я тогда маленький был, не понял, почему это так получилось. Ты можешь объяснить?
— Книжка, наверное, фантастическая была? — улыбнулся Эли.
— Не помню.
— Я уверен. Фантасты любят писать о путешествиях во времени.
— Путешествия во времени? Это как?
— Ну, например, человек создал такую машину, которая позволяет попасть в будущее или прошлое. Много веков назад жил писатель Уэллс, он сочинил роман о машине времени. Но это фантастика, путешествовать по времени невозможно.
— А в той книге, что я читал, никакой машины не было. Человек просто по улице шел, а потом — бац! — первобытные люди.
— Это тоже описывалось не раз. Это называется временным порталом.
— А что такое портал?
— Что-то вроде ворот. Вход. Якобы на Земле есть такие точки-входы в другое время или даже в другие реальности. Они никому не видны, просто человек, сам того не ведая, проходит через них и оказывается где-то в другой точке Вселенной или в другом времени. Считали, например, что Бермуды — такой портал, ходили легенды, что там суда исчезают и самолеты. А однажды самолет снова появился, но у всех на борту часы показывали не то время, что было на самом деле.
— Ух ты! А ты в это веришь?
— Нет. Путешествовать во времени невозможно.
— Почему?!
— Потому что для передачи материи нужна такая энергия, какой на Земле не найти.
— Почему?
— Ребята, — взмолился Эли, — я ведь не физик, я историк. Поговорите с Шаем или Далией — они вам лучше объяснят. Я знаю только, что, если попадешь в другое время, нужно быть очень осторожным. Нельзя ничего трогать, разговаривать с тамошними людьми, давать им что-нибудь. Даже на глаза им лучше не попадаться.
— Почему?
— Еще один древний писатель Брэдбери рассказал историю, как человек отправился в прошлое и нечаянно раздавил бабочку, а когда вернулся, то в его времени вся жизнь изменилась к худшему. Любой контакт с людьми в прошлом может повлиять на будущее неизвестным образом. Ты дал кому-нибудь леденец, а ему, например, нельзя сладкое. Или он подавился этим леденцом и умер. И не родились все его потомки, а среди них должен был появиться, скажем, Ньютон или Эйнштейн. И неизвестно, как бы в результате стала развиваться наука и в каком мире жили бы мы сейчас. Поняли?
— Поняли, — уныло ответила компания, стараясь не смотреть друг на друга.
— Это портал, — прошептала Ноа.
— Мы поняли, — так же уныло ответили ей ребята.
4
…вдруг явилась колесница огненная
и кони огненные,
и разлучили их обоих,
и понесся Элиягу в вихре на небо.
Кораль удивила всех. Малышка первая поняла, как управлять катером, и получалось это у нее лучше, чем у других ребят. Уже через пару часов девочка закладывала такие виражи, что остальные только охали и хватались за привязные ремни.
Гордость мальчишек была сильно уязвлена, но, как они ни пыжились, превзойти Кораль не могли. Пришлось им сдаться и безоговорочно признать ее превосходство. С мрачными физиономиями они пожали ей руку, только Арик почему-то радовался и гордился, словно это он сам отличился.
Инструктор долго гонял их над пустыней, пока не убедился, что все свободно водят катер. Тогда он сообщил, что к парому они полетят самостоятельно, а он будет наблюдать за ними со своего катера и в случае чего придет на помощь. Ребята заверили его, что помощь им не понадобится, и кинули жребий, кто поведет корабль к причалу парома.
Повезло, конечно, пройдохе Бенци. Он закусил губу и начал старательно выводить катер на старт. Это у него получилось вполне ловко, хотя остальные, недовольные результатом жеребьевки, сидели угрюмые и про себя желали ему сбиться с курса.
С курса Бенци не сбился, но, фасоня, решил сделать красивый вираж над школой, и это ему почти удалось.
На экранах катера вырисовывались домики-спальни, учебные корпуса, бассейны, стадион. И мощеные дорожки сада были хорошо различимы, хотя катер летел очень высоко. Даже цветы на клумбах выглядели так, словно до них рукой подать. И уж конечно, тот самый куст с красными цветами тоже был прекрасно виден.
Бенци сделал щегольской разворот, и вдруг ландшафт под катером изменился. Сад исчез, исчезли современные постройки, стадион и бассейны — до самого горизонта простиралась охристо-оранжевая холмистая пустыня.
— Та-а-а-ак! Начинается! — вскричала Ноа. — Да что ж это такое!
— Я не виноват, — растерянно оправдывался Бенци. — Я немножко повернул!
— Да ясно, что не виноват, — успокоили его. — Это опять те же штучки, что и со шлангом, и с яблоней.
— Я думал, это только на земле случается, — сказал Рон. — Мы же высоко, километров двадцать, наверное.
— Двадцать три, — уточнил кто-то, проверив высотомер. — А почему ты думал, что в атмосфере не может быть такого?
Рон не успел ответить. На экранах появились люди, двое мужчин — старик и молодой парнишка. Старец явно был нездоров, он стоял, опираясь на посох, и что-то говорил своему спутнику, показывая рукой на небо. Парнишка выглядел расстроенным, он еле сдерживал слезы и пытался возразить старику, но тот не хотел его слушать. Слабыми руками старик снял с себя плащ и отдал его молодому, а затем вновь показал на небо. Парнишка стал его упрашивать, показывая в сторону, откуда они, видимо, пришли. Туда вела цепочка свежих следов.
— Ребята, — спросил молчавший до сих пор Арик, — сколько у нас времени до сбора на пароме?
— Сорок одна минута двадцать восемь секунд, а что?
— А сколько нам туда лететь?
— Минут десять, а что?
— Зачем же нас так рано вызывают?
— Знают, наверное, что мы опоздаем.
— Почему опоздаем?
— Потому что мы сейчас этого деда отвезем, куда ему надо. Он ведь идти не может, видно, что больной.
— А чего он на небо все время показывает?
— Говорит, наверное, молодому, что ждет помощи от Бога. Помните, тот старик возле города тоже все время на небо то смотрел, то рукой тыкал — и тоже о Боге говорил?
— И кто это такой — Бог?
— А кто их знает. Вернемся с Луны — спросим учителей.
— Ладно, давайте заберем старика и узнаем, куда его везти. Бенци, делай маневр.
— Я-я-я… — заикаясь начал Бенци, — не сумею… наверное… пусть кто-нибудь другой.
— Эх ты!
— Путь Кораль ведет, она лучше всех умеет, — предложила Ноа. Кораль даже покраснела от удовольствия и подошла к пульту управления, а Бенци с готовностью уступил ей место.
Кораль закусила губу и стала выводить катер на сложную траекторию, стараясь как можно точнее привести его к двум путникам в пустыне.
Ей это удалось, и уже через несколько минут катер притормозил возле старика и его провожатого. Но тут Рон вспомнил, что объяснял им Эли о вмешательстве в прошлое, и в панике завопил:
— Нет, не надо! Давайте улетим!
— Оставь, — сразу понял его Арик, — поздно: они успели нас увидеть, мы уже вмешались, так что теперь все равно, — и он открыл люк, намереваясь спросить старика, куда тому нужно. Но он и слова не успел вымолвить, как старик буквально впрыгнул в катер, и люк мягко закрылся за ним.
Ребята ошарашенно смотрели на старика, а тот что-то непонятно и возбужденно говорил, то стуча кулаком в грудь, то простирая руку вперед, то поднимая ее вверх.
Кораль тем временем вела катер к причалу парома, не обращая внимания на происходящее за ее спиной, а ребята думали, как бы выведать у странного деда, куда он шел.
Но придумать они не успели: катер влетел в приемный отсек парома и остановился.
Вокруг царила суматоха. Катера прибывали один за другим, из них высаживались возбужденные школьники разных возрастов и всех цветов кожи. Они галдели, сбивались группками, расходились, смеялись, звали кого-то, рулевые отводили катера в специальные боксы — в общем, отсек был похож на муравейник.
В этом сумбуре ребята и не заметили, как старик исчез. Они кинулись было на поиски, но тщетно.
Обескураженные, они пошли с радостной толпой на построение, не обращая внимания на праздничную обстановку вокруг и думая лишь об одном: что ждет их на Земле после возвращения.
Первые часы пребывания на пароме были совершенно испорчены этими навязчивыми мыслями. Их даже не тронула овация, вызванная сообщением, что они — самые молодые участники космических полетов за всю историю космонавтики и что Кораль лучший рулевой за последние двадцать лет, хотя и самая юная с момента первого полета человека в космос. Кораль стояла красная и гордая. Ребята начали потихоньку отвлекаться от невеселых мыслей о возможной вине перед всем человечеством.
Эпилог
Через некоторое время они уже совсем перестали думать о портале, исчезнувшем старике и путешествиях во времени. Реальное путешествие в космосе и по Луне полностью их захватило — ведь им было всего-навсего по шесть лет, и как бы развиты и умны они ни были, но долго думать об одном они не могли.
Эпизод первый: Бенци стоял перед доской объявлений и ошарашенно смотрел на белый листок. Там его и застали остальные.
— Ты чего? — спросил Рон. Бенци только мотнул головой в сторону листка. Ребята замерли, прочтя объявление: «Экзамен по Танаху сегодня в четыре часа пополудни. Принимает рав Мордехай Бреннер».
— Что такое Танах? — спросил Арик. Но ответом ему было только молчание.
Эпизод второй: — И сказал Бог: да будет свет. И стал свет, — нараспев говорила Илана, учительница Танаха.
Вдруг в классе раздался плач. Илана удивилась, смолкла и подошла к столу, откуда слышались горькие рыдания: маленькая Кораль в голос плакала, уронив голову на учебники и тетради.
Эпизод третий: Первый класс был на очередной экскурсии «Библейские мотивы в живописи разных эпох».
Ноа, Кораль, Арик, Рон и Бенци простаивали перед картинами «Ева и Змей», «Искушение Адама», «Изгнание из Рая», «Ноев ковчег», «Сон Иакова». Смотрели они на эти полотна молча и так же молча вышли в вестибюль музея, когда экскурсия закончилась.
В вестибюле одна стена была зеркальной. Бенци подошел к ней, пригладил волосы и спросил у остальных:
— Ну, теперь вы знаете, что такое Бог? — и горделиво уставился на свое отражение.
А рядом с ним две девочки и два мальчика пораженно смотрели на свои отражения и не могли понять, шутит он или говорит серьезно.
