319 total views (from 2022/01/01),  1 views today

Был я в Елизаветинской больнице на Вавиловых, той, что в народе зовется «3-й истребительной» (у нее номер был — три). «Оборачиваемость» пациентов в ней высокая и дежурным сестрам, конечно, не запомнить их ни в лицо, ни, тем более, по фамилиям. Заходят в палату и спрашивают: Смирнов кто?..

Сидорова кто?

Валерий Скобло

На 8 марта преподнес жене Тане такой подарок: попал по «скорой» в больницу, где, как смогли, убрали симптомы, подняли на ноги и вежливо выкинули за порог. Ни причин не установили, ни рекомендаций не дали. Как сказал мой лечащий врач при выписке: «повторится — вызывайте «скорую». Вот какие-то бегло-рваные заметки о моем там пребывании.

Был я в Елизаветинской больнице на Вавиловых, той, что в народе зовется «3-й истребительной» (у нее номер был — три). Вот такой исключительный, конечно, но по сути характерный эпизод. «Оборачиваемость» пациентов в ней высокая, больные сменятся часто, и дежурным сестрам, конечно, не запомнить их ни в лицо, ни, тем более, по фамилиям. Поэтому они заходят в палату и спрашивают: Смирнов кто? Петров где? Кроме того иногда заходят в палату практикантки из мед. вузов — давление померять, прослушать. Вот история, случившаяся на моих глазах. Заходят две практикантки, в халатиках, разумеется, с… сразу обратил внимание — с бездонной пустоты глазами. Неторопливо оглядывают палату, и одна из них спрашивает: Сидорова кто? Ко всему и всякому привыкшая палата онемела. Не получив ответа, снова медленно оглядывают палату, и уже другая говорит: Ах, да… Ничуть не смутившись неторопливо покидают палату. Будущие врачи.

Не знаю, соответствует ли это правилам, но за время моего нахождения в палате было (как минимум… где я точно знаю) двое больных гепатитом С (это у них было сопутствующее… не имеющее отношение к профильным камням в почках). Оба за 40, какие-то там «менеджеры среднего звена», в 90-е были наркоманами, но оба сумели остановиться перед героином… (которые не сумели, те, полагаю, не дожили до наших времен).

Был еще парень помоложе, тоже не без употребления наркоты ранее (а, может, и сейчас). Тот попал в больницу по такому не совсем тривиальному поводу. Не знаю, наркоман ли он сейчас, но уж, что игроман — точно. Столик с компьютером и всеми прибамбасам у него (по его рассказам) расположен и оборудован так, что, проснувшись, он может чуть развернуться и включиться в игру. Так вот, слушал он через динамики какую-то музыку и, не убавив громкость, переключил звук на наушники и врубился на свои любимые «танчики». Это (как он объяснил) игра в танки, где ты палишь по другим танки, они по тебе и т.д. и т.п. И еще до того, как он увидел танки противника, а они его, какой-то шальной снаряд угодил в его машину. Ну, при неубавленном звуке акустический эффект, который он испытал, наверное, был близок к тому, который испытывает экипаж реального танка при прямом попадании. Он привскочил и… при приземлении сам не помнит, каким образом, придавил себе — пардон — яйцо. Неделю лечился горячими ваннами. Но когда температура перевалила за 39, вызвал «скорую». С удовольствием и всеми подробностям рассказывал об этом всем ему звонившим — в т.ч. и девушкам.

Рядом со мной лежал 84-летний Сигизмунд Марьянович (Марьянович — это отчество, а не фамилия… но я знаю и фамилию), сложное соединение польских, чешских и русских кровей. Родился и жил в Бердичеве. В 1937-м забрали отца и мать. Вынесли и увезли всю мебель и вещи, и посыпали все хлоркой. Остался он, четырехлетний, и 10-летняя сестра. Отца расстреляли, почти сразу, в Виннице (насколько стало известно по рассказам), мать выпустили через год. В справке о реабилитации отца написано, что умер в лагере в 1944-м. Потом пришли немцы. Евреев собрали и расстреляли у большой ямы, куда и сбросили тела. Говорит: я это видел. Есть было нечего, ковырялся в помойке — тем и выжил. Помолчал и говорит: нет, не хочу вспоминать. Я уж и пожалел, что навел его на этот разговор. Говорил шепотом. Сказал: что фашисты, что коммунисты… Споткнулся… видимо, испугался, и чуть громче сказал: нет, фашисты были все-таки хуже.

Я был дней пять совсем лежачий, и Таня не могла быть со мной все время, круглосуточно. Он говорит: если ночью будет что-то нужно, ты зови меня: Марьяныч, помоги!.. Своего имени, Сигизмунд, почему-то стеснялся (то ли опасался, что подумают, что еврей… то ли, что — поляк). Вообще, все старались помогать друг другу — и наркоманы, и гепатитоносители… все. Хотя радости-то — выносить из-под лежачих. Но там иначе не выжить, никто не то что ночью, и днем-то не подойдет… или уж очень нескоро. Но и то сказать: сестер мало, больных много. Кнопка экстренного вызова сестры есть у каждой кровати… но они ни к чему не подсоединены. У больницы есть и вертолетная площадка — никакой вертолет по реальной надобности никогда на нее не садился и, думаю, и не сядет. Навестивший меня приятель узнал по интернету оптимальный маршрут и, следуя по нему, уперся в необъятных размеров лужу, обойти которую не было никакой возможности. Вернулся и пошел, как все, по длинному. Ну, и как водится, больной, доставленный по «скорой», ожидает в приемном покое несколько часов. Ну, и все такое… Впрочем, это — жизнь.

Не стану останавливаться на темах, вызывающих наиболее частые претензии и нарекания у пациентов: качестве питания или необходимости больными самостоятельно приобретать сколь-либо дорогостоящие препараты. Мне понятна ситуация с лимитированным финансирование в этой области, поэтому и затрагивать ее не буду. Страна воюет (в смысле, помогает «правой» стороне), как минимум, на двух фронтах, явные и скрытые враги и недоброжелатели на всех границах — ну, до качества ли тут кашки и до закупки ли эффективных (но дорогих) лекарств? Забавно (если так можно выразиться) другое: даже грошовые анализы (типа анализа мочи) либо не сделали (просто забыли, видимо) и записали в выписную справку нечто среднестатистическое или, сделав (как клинический и биохимический анализ крови при выписке), не вписали — тоже забыли… или времени не хватило. Ни о примененном лечении, ни о результатах проведенного УЗИ в справке нет ни слова: общие фразы, типа — «лечили-вылечили». Пустой взгляд мимо с риторическим вопросом: Сидорова кто? Здесь стоило бы поставить грустный смайлик. Но это тоже — жизнь.