Изображение змея — это некий обобщённый символ той «пропасти, по узкому краю которой проходит наш жизненный путь» и по сей день. В Пустыне галута ядовитые змеи антисемитизма подстерегают и жалят нас на каждом шагу.

Недельный раздел Хуккат

Михаил Ривкин

И послал Г-сподь на народ змеев сарафов, и жалили они народ, и умерло много народу из Исраэйльтян. И пришел народ к Моше, и сказали они: согрешили мы, что говорили против Г-спода и против тебя; помолись Г-споду, чтоб удалил от нас змеев. И молился Моше за народ. И Г-сподь сказал Моше: сделай себе сарафа и возложи его на шест; и будет, всякий ужаленный, если взглянет на него, то останется жив. И сделал Моше змея медного, и возложил его на шест, и было, если змей жалил человека, то, взглянув на медного змея, тот оставался жив. (Бемидбар 21:6-9)

Итак, сама по себе идея «лечить подобное подобным» была хорошо известна евреям в далёкой древности, хотя слова «гомеопатия» они, конечно, не знали. Но в чём именно заключаются целебные свойства медного змея? Возможно ли вообще, что именно змей, пусть и медный, излечивает ужаленных змеями реальными? Что именно происходит в этот момент?

«Разве медный змей может убить кого-то или спасти кого-то от смерти? Конечно же, нет. Но до тех пор, пока сыны Израиля поднимали свои глаза к небу и устремлялись всем сердцем к Творцу, они исцелялись. А если не устремлялись у Творцу, то гибли» Мишна Рош а-Шана 3:8)

Но почему именно изображение змея помогает нам устремиться к творцу всем сердцем? Многие комментаторы пытались ответить на этот «детский» вопрос, или элегантно его обойти:

«И не следует нам доискиваться, почему именно в форме змея сделано это изображение. Ведь мы могли бы, с таким же успехом спросить: а есть ли дерево, которое подсластит горькую воду (Шемот, 15:25). Ведь такую воду не может подсластить даже мёд! /../ А истина в том состоит, что недоступны нам замыслы Всевышнего» (Авраам ибн Эзра Бемидбар 21:6-9).

Величайшее мистическое сочинение Зоар таким уклончивым ответом не довольствуется:

«И было, если змей жалил человека, то, взглянув на медного змея, тот оставался жив — Почему? Ибо когда возводил он глаза, и видел изображение змея, немедленно ужасался он, и молился Г-споду, и понимал, что это было наказание по грехам его. Пока сын видит в руках отца ремень, он трепещет перед отцом. Он видит ремень, которым его стегают, и это приводит его к раскаянию» (Зоар. Шелах, 175, 71).

По мнению Зоар, ядовитые змеи — это тот ремень, которым Отец стегает непослушных детей. После того, как детишки вполне испытали воспитательный эффект кожаного ремня на своих боках, настоящий ремень уже не нужен. Достаточно просто показать картинку ремня, и всякое желание баловаться сразу пропадёт, а раз так, то Отцу уже не нужно будет пускать ремень в ход.

Рав Шимшон Рафаэль Гирш предлагает другое объяснение:

Единственной целью змеиных укусов было заставить людей увидеть опасности, которые преследовали их в пустыне на каждом шагу, и осознать, что лишь чудесная Б-жественная сила отводила от них эти опасности, о существовании которых они даже не подозревали. Каждый, кто был укушен, должен прочно запечатлеть образ змеи в своем сознании, чтобы тот всегда оставался перед ним даже после того, как Б-г силой Своей милости вновь удалит от него змей. Таким образом, в жертве навсегда останется осознание тех опасностей, через которые особая защита Б-га безопасно проводит нас каждый день и все время без того, чтоб мы даже узнали об этом; опасностей, которые демонстрируют нам, что каждый вздох нашей жизни является даром доброты и могущества Б-га. Ничто более не подходит для нашего примирения с повседневными разочарованиями, которые с превеликой легкостью могли бы толкнуть нас к раздражительности, ничто не может убедительнее вселить в каждую нашу минуту восторг данного Б-гом спасения и блаженство вновь дарованного существования, чем понимание пропасти, по узкому краю которой проходит наш жизненный путь, пропасти, которую добрая рука Б-га закрывает от нашего взора, чтобы у нас не закружилась голова, пропасти, через которую Б-г несет нас в Своем могуществе и доброте как на орлиных крыльях. Ничто не подходило бы для этой цели более чем мысль о ядовитых змеях, которые незаметно прячутся на нашем пути и секрет обезвреживания которых известен лишь могущественному Б-жественному Провидению. Отсюда, «неблагодарные», как называют их наши Мудрецы, должны быть наказаны тем, что Б-г уберет защитный заслон, который до времени скрывал ядовитые змеиные зубы в пустыне и обезвреживал их. По этой причине лекарство для каждого укушенного змеей состояло в том, что он должен запечатлеть образ змеи, чтобы запомнить его навсегда. «И будет — посмотрит на него всякий укушенный и останется в живых». (Рав Шимшон Рафаэль Гирш, Бемидбар 21:6-9)

Шимшон Рафаэль Гирш не склонен видеть в змеях «ремень в руке Отца». Напротив! «Эти ядовитые змеи всегда существовали в пустыне», таков закон природы. Не случайно именно змеи являются обязательным атрибутом кратчайшего описания пустыни в Торе:

«Проведшего тебя по пустыне великой и страшной, где змеи, аспиды и скорпионы, где засуха и нет воды» (Деварим 8:15).

И только Б-жественное Провидение до поры до времени оберегало Израиль от этих ядовитых змей, вопреки всем законам природы, так же как, вопреки законам природы, обретали евреи в пустыне и воду, и пищу. И когда змеи, всё-таки, начали жалить евреев, это означало всего лишь, что Провиденциальная коррекция «объективной реальности» на какое-то время прекратилась, и эта реальность незамедлительно явила себя евреям в весьма болезненных ощущениях. Изображение змея напоминало Израилю о всех тех бесчисленных опасностях, которые подстерегали его в пустыне, и от которых он до поры— до времени был спасаем. Но дальше Шимшон Рафаэль Гирш отчасти согласен с Зоаром: именно такое, зримое и несомненное, напоминание является лучшим средством «разбудить» грешника, указать ему на его вину и открыть ему путь к раскаянию.

Изображение змея — это некий обобщённый символ той «пропасти, по узкому краю которой проходит наш жизненный путь» и по сей день. В Пустыне галута ядовитые змеи антисемитизма подстерегают и жалят нас на каждом шагу. И если их жала не всегда нас убивают, если мы, несмотря ни на что, продолжаем наш извилистый пути в землю Обетованную, то только потому, что Всевышний нас от этих змей защищает. Но когда эта «особая защита Б-га, которая безопасно проводит нас каждый день и все время без того, чтоб мы даже узнали об этом» ослабевает, пусть и не надолго, в результате нашей заносчивости и нашего легкомыслия, мы тут же ощущаем во всей полноте страшные последствия такого «сокрытия лица». Шимшон Рафаэль Гирш предлагает нам:

«… прочно запечатлеть образ змеи в своем сознании, чтобы тот всегда оставался перед ним даже после того, как Б-г силой Своей милости вновь удалит от него змей».

Мы должны постоянно видеть перед собой этот «образ змеи», помнить, что страшное жало антисемитизма готово поразить нас, лишь только мы утратим эту особую защиту.

Наверное, это именно та цель, которую должно выделять в качестве важнейшего приоритета еврейское воспитание, как в государстве Израиль, так и в Диаспоре.