Мы усаживаемся за кухонным столом и дружно втягиваем носами аромат, исходящий из казана, прикрытого сверху тёплым покрывалом. Я беру со стола блюдо (ляган) и подхожу к казану, рядом с которым священнодействует мама. Аккуратно выложив на блюдо парящую горку плова, сверху кладёт головку чеснока…
Короткие рассказы об увиденном во сне и наяву
Часть 9
Ядгар Шакиржанов
Продолжение. Начало
Обрывки воспоминаний о детстве
При рождении я оказался мальчиком крупным, с голубыми глазами и русыми волосами. Сам этот период времени не помню, но (по рассказам мамы) был ребёнком не плаксивым. Вскоре перед моими родителями (Адэли и Шауката) встал вопрос, как меня назвать. Проблема решается своеобразным образом: моя бабушка, которая была в командировке в одной из стран Персидского Залива, услышала там имя «Ядгар».
Первым моим воспоминанием из далёкого детства стали ясли. В начале 60-х годов прошлого века женщинам после родов не давали много времени на декретный отпуск. Таким образом, для меня очень скоро наступают суровые житейские будни: в семь месяцев я «загремел» в ясельное отделение детского садика и промотал весь «срок» в детском саду от «звонка до звонка» — до июня 1971 года, когда надо было готовиться к школе.
Мальчиком я был смышлёным и очень активным. Я пытался рано вставать на ноги, что привело к развитию у меня в восемь месяцев паховой грыжи, которую пришлось оперировать. О самих яслях остался в памяти один эпизод, смутный и далекий: мне было больше годика или около того, а нас укладывали спать, завернутыми в одеяльца, которые ещё зашнуровывали. Помню, как упираюсь ногами в эту шнуровку и разрываю её. Ко мне подходит нянечка, дальше — пустота …
Нечётко помню, как нас в первый раз фотографировали в детском садике. Это был конец 1966 года. Фотограф спешил, вероятно хотел по-быстрому «срубить» денег. Детей собрали в одной комнате, не помыв и не переодев в нарядную, чистую и не дырявую одежду. Сохранилось фото, где мы сидим на полу, сопливые и в рваных колготках.
Детский сад находился рядом с моим домом. Сюда я сам приходил, пройдя метров 100 прямиком из нашей квартиры на 2-м этаже четырехэтажной «хрущёвки». Зимой меня одевали в шубку с поднятым воротником, обвязанным шарфом, в меховую шапку, тёплые штанишки и валенки с галошами. Варежки были привязаны за резинку к рукавам шубки. Помню, как перед походом в садик мама набивала мне карман орешками — кешью. Правда, тогда я не знал, что они так назывались. В начале 70-х годов они исчезли из продажи, а появились только в 90-х.
Однажды, в нашем городе объявили карантин из-за вспышки гриппа. В детском саду тоже ввели карантин. Странным образом он заключался не в том, чтобы не пускать в садик детей, а наоборот, детей не отпускали домой, то есть на «волю». Мы жили и ночевали в детском садике, без контактов с родителями.
«Почему это я сижу здесь столько дней, когда до моего дома несколько шагов?» — пришла мне в голову гениальная мысль после нескольких дней в «заточении».
Мой побег не был похож на сюжет из фильма «Побег из Шоушенка»: я просто вышел из помещения, открыл калитку и пошёл к себе домой. Было воскресенье и родители были дома. С радостным лицом стучу в дверь, и тут происходит непредвиденное. Увидев меня за дверью, родители берут меня за руки и отводят обратно в садик. Этого предательства я долго не мог забыть.
На первом этаже нашей четырёхэтажной «хрущёвки», где я жил до переезда в другой дом, проживает бабулька. Она постоянно сидит на скамейке у подъезда и болтает с соседками. Всё бы ничего, но у неё есть маленькая собачка породы карликовый пинчер — ворчливое и кривоногое существо. Проблема в том, что у собачки сильно развито охотничье чувство. А дичью для неё являюсь именно я. Каждый раз, выходя из подъезда, озираюсь.
У меня в садике есть две подружки. Они сёстры-близняшки и обе сильно картавят. Мои родители их не различают, а я не понимаю почему, ведь они такие разные.
— Игаррык! — радостно коверкают они моё имя при встрече утром.
Ещё с нами в одной группе маленький и пухленький мальчик. У него своеобразный «талант» — есть содержимое своего носа.
Нам часто дают пить дрожжевой напиток, сироп из шиповника, но самый «приятный» десерт — «рыбий жир». Его жуткий вкус запоминается на всю жизнь!
Игорь живет рядом в соседней «хрущёвке», он старше меня на два года. Для детского возраста это огромная разница. Позже я узнаю причину внезапно возникшей «дружбы». Дело в том, что отец по «блату» достаёт мне набор игрушечных машинок из Чехословакии. Я безмерно счастлив и горжусь этим подарком. Показываю мальчишкам во дворе. Игорь все время торчит у меня дома и играет со мной в эти игрушки. Однажды он исчезает. Вместе с ним пропадают и машинки. Много лет спустя я узнаю, что он заканчивает свою жизнь в исправительной колонии. Видимо, там уже дело было не в игрушечных машинках.
Рядом с детским садом строится здание. С мальчишками идём туда. Из окон строящегося дома выглядывают другие ребята, немного старше нас. Это их территория и нас не хотят туда пускать. Аргументами служат обломки кирпичей, которыми в нас швыряют. Один такой обломок попадает мне в лоб. Сильный удар и кровь. Иду домой, вытираю руками кровь и тихо постанываю, так как с детства не плачу навзрыд.
— Шрамы украшают мужчину! — смеясь произносит врач, зашивая в больнице мне лоб.
Зимой, видимо пытаясь стать еще краше, шаркаю ногами по ледяной корке на асфальтовой дорожке возле подъезда дома. Не удержав равновесие, падаю прямо лицом об асфальт. Опять кровь и больница.
— До свадьбы заживет! — с улыбкой сказал хирург. И оказался прав.
Конец 60-х годов. Рядом с моим носом выросла безобразная бородавка. Это беспокоит и меня и маму. Знакомый доктор предлагает убрать бородавку методом электрокоагуляции. Если бы я знал тогда, что это такое. Идём с ним в поликлинику. Женщина в белом халате достаёт что-то похожее на паяльник и втыкает мне это в бородавку. Жуткая боль и запах паленой кожи.
— Немедленно прекратите! — от возмущения я даже не кричу, а требую. У врача от смеха выступают слёзы и трясутся руки.
Летом 1969 года я стал посещать секцию по плаванию в открытом бассейне на стадионе «Динамо». Позже я стал усиленно заниматься плаванием и достиг неплохих результатов. Одним из заданий в бассейне было упражнение: попытаться просто лежать без движения спиной на воде. Изо всех сил пытаюсь удержаться на поверхности, но упорно ухожу на дно. Это меня сильно расстраивает, потому что у многих мальчиков и девочек всё получается. Я принимаю, как мне кажется, «соломоново» решение — топить всех. За этим занятием меня застаёт тренер и выгоняет из секции. А лежать на воде я так и не научился.
Начало 70-х годов. Мы с мамой едем на троллейбусе в гости, я сижу у окошка. Проезжаем мимо троллейбусного парка. В этот момент к троллейбусу подскакивает толпа мальчишек. Вдруг в троллейбус полетели камни. Один из камней попадает в окно рядом со мной. Звон стекла и резкое жжение в глазу. Мелкие осколки осыпали меня всего. Мама и водитель троллейбуса промывают мне водой глаза. Всё обошлось, но я сильно напуган. Шпана сбежала. Вот такие развлечения были у подростков в эпоху отсутствия интернета.
Ярким моментом была первая поездка с мамой в Москву летом 1974 года. Особенно хорошо запомнилось посещение Мавзолея В.И. Ленина. На это пришлось выделить целый день. Предстоит выстоять огромную очередь. Предварительно сдаём мамину сумку и мой фотоаппарат в камеру хранения. Очередь тянется через всю Красную Площадь. Движемся медленно, у дверей в Мавзолей оказываемся через полтора часа. При входе офицеры грозно предупреждают о том, что нельзя разговаривать, фотографировать и махать руками. Спускаемся по ступенькам в зал, где стоит стеклянный саркофаг. Здесь слабое освещение, мрачная атмосфера и спёртый воздух. Под стеклом с освещением лежит ОН — тот человек, которому поколениями поклоняются советские люди. ОН совсем не похож на фотографии и многочисленные портреты, совсем маленький, с высохшей жёлтой кожей. А ведь мы, наши деды и родители, боготворили эту мумию…
Летом 1976 года мы с мамой поехали в Крым. Больше всего осталась в памяти поездка в Ялту. Даже не сам город, а путь туда и обратно. Город запоминается мороженым-эскимо с апельсиновой начинкой и витиеватыми улочками, ведущими вверх. Самое противное происходит в пути. Мы плывем вдоль берега на небольшом пассажирском судне. Весь путь из динамиков орёт Пугачева о своём Арлекино. На море качка и пассажиры ломятся в два туалета. У них началась «морская болезнь». Мама сдаётся первой. Я держусь изо всех сил, но всему есть предел. Бегу к туалету, дверь заперта, оттуда доносится характерный звук. Я спешу на палубу. Вдоль борта стоит много людей, перегнувшись через ограждение. Им очень плохо. Присоединяюсь к ним. Рядом плывут дельфины и посмеиваются над нами.
Высокая планка
По стечению обстоятельств до начала десятого класса я почти два года занимался современным пятиборьем, куда я перешёл из секции плавания. Плавание оставалось в нём основным видом спорта, но наряду с ним присутствовал конкур — преодоление препятствий на лошади. С этим прекрасным и умным животным у меня связано несколько ярких воспоминаний.
Прежде чем подойти к нему, необходимо было спрятать свой страх и быть миролюбиво настроенным, так как животное чутко чувствовало исходящие от тебя волнение или тревогу. Чтобы подружиться с ним, я всегда брал с собой пакетик с сахаром-рафинадом. Один раз я допустил оплошность: неосторожно просунул край левой ладони между мягких губ скакуна. И получил довольно сильный укус, так как лошадь посчитала, что в руке у меня угощение. Ссадина долго не сходила, но это мне послужило уроком.
Со временем боязнь отошла на второй план. Я довольно умело стал накидывать на коня седло, затягивать крепко подпругу и надевать уздечку на голову. Эти животные любят ласку и уход, поэтому были обязательные протирания корпуса ветошью и сеном до и после тренировки. И всё же не обошлось без травмы.
Как-то раз тренировка проходила на беговых дорожках ипподрома, где мы галопом соревновались в скорости. Мне достался весьма строптивый жеребец, который явно не был настроен на подчинение и всё время норовил подобраться поближе к одной из кобыл. Я при помощи поводьев и стека (трости для лошади) упорно заставлял его двигаться в нужном направлении, но в один момент я недоглядел. Случайно на скаку я слишком близко приблизился к соседней кобыле и тут же за это поплатился. Лошадь лягнула левым копытом жеребца подо мной, но удар не попал в цель, а вскользь достиг моего правого бедра. Тренировка для меня закончилась, потому что от дикой боли в ноге меня стошнило на ходу. Я перестал чувствовать ногу, но странным образом обошлось без перелома. На бедре образовалась сильнейшая опухоль и гематома. Так я усвоил ещё одно правило — не походить к этому животному сзади.
Но самое памятное событие случилось при подготовке к соревнованиям. При одном из упражнений необходимо было отпустить поводья и вытащить ноги из стремени, удерживая себя в седле лишь одними коленями. Ударив слегка стеком и поддав сапогами, я направил лошадь в нужную сторону, отпустив поводья. Она стремительно приблизилась к цели, но перед ней резко затормозила, упершись передними копытами в мягкий грунт, усыпанный опилками. И за неё упражнение выполнил я: стремительно перелетел через препятствие, сделав сальто в воздухе, и шмякнулся спиной на землю. Такого трюка я никогда ещё не делал в своей жизни. Зато теперь могу с гордостью сказать, что я взял ВЫСОКУЮ ПЛАНКУ!
Ночной сторож
В сентябре 1981 года, окончив школу, я восстанавливаюсь после серьёзной травмы. По советским законам, если человек не работает и не учится свыше определённого срока, его могут привлечь к уголовной ответственности за «тунеядство». В следующем году мне поступать в Архитектурно-строительный институт, а без трудового стажа туда не примут. Поэтому принимается решение устроить меня работать ночным сторожем в институт микробиологии. Хотя должность не самая привлекательная, без блата не обошлось. Помогает подруга моей мамы.
Вокруг одноэтажного административного корпуса располагаются лаборатории, окружённые забором. Там совершаются научные исследования. В лабораториях много микроскопов и других мудрёных приборов. Но до экспериментов мне нет никакого дела. Куда большего беспокоит то, что во дворе живут охранные собаки — несколько кавказских овчарок и совсем не дружелюбных. Я люблю собак, но эти уж очень огромные и злые.
— Вам надо подружиться с собаками! Сначала покормите их! — советует начальница.
Кормить собак надо перед ночным обходом. Это меня совсем не радует, ведь я передвигаюсь медленно и с палочкой. Шансов спастись бегством у меня нет. Я решаю, что просто не буду заходить к четвероногим охранникам.
Дежурить надо с 18 часов вечера и до 8 часов утра, а потом два дня отдыхать. Наступает первый день дежурства и вместе с ним первое приключение. Корпуса института расположены в «зеленой» зоне, где много деревьев — такой небольшой лес в черте города. Рядом находится опорный пункт милиции. Этим же вечером со мной приходят знакомится два молодых сержанта.
— Чуть позже, когда стемнеет, возьмём тебя на охоту. Жди! — сообщает интригующим голосом один из них. Что за «охота»?
«В Советском Союзе секса нет». Оказалось, что в целях опровержения известного тезиса в наш маленький лесной массив приезжают парочки на автомобилях. Происходит это, когда стемнеет. Освещения здесь нет, а темнота — друг молодежи. Товарищи милиционеры придумывают интересный способ наживы. «Охота» заключается в том, чтобы в темноте подкрасться к машине и резко ослепить фонариками тех, кто находится внутри.
— Предъявите ваши документы! — строгим голосом говорит сержант.
Из-за приоткрытого стекла автомобиля на него испуганно таращит взгляд бородатый мужик лет за тридцать, прикрывая рубашкой голое пузо и то, что под ним. Рядом сжалась молодая девица, судорожно накидывая на себя кофточку и всхлипывая от испуга.
— Игорёк! Сделай что-нибудь!.
— Ккк… омандир! Может ддд… оговоримся? — заикаясь и стуча зубами от страха, бормочет ловелас.
Дело пахнет «керосином»: предстоит препровождение в пункт милиции, оформление протокола со последующей передачей материалов для административного взыскания. Кроме того об этом происшествии сообщат по месту работы, а также в партийные и комсомольские органы. Вся загвоздка в том, что мужчины, как правило, являются семейными и зажиточными людьми. Тогда позволить себе купить машину мог не каждый гражданин Советского Союза. Такая огласка им совсем не нужна. И вот в ход идёт подкуп должностных лиц, а в нашем случае — тех самых сержантов милиции.
— Ннн… ачальник, у меня с собой только десять рублей! Ббб… удь человеком? — жалостно просит мужик милиционера и протягивает тому купюру. Сержанты радостно переглядываются, представляя, на что их потратят.
— Вы свободны! Больше не нарушайте! — великодушно отдают мужчине документы. Получив деньги от перепуганного гражданина, довольные возвращаются к себе. Удачная была «охота». Но на следующем моём дежурстве я отказываюсь идти с ними.
Через два месяца во время моей смены ночью из лаборатории украли несколько микроскопов. И собаки не помогли. Пришлось писать заявление об увольнении по собственному желанию.
В те годы из заработной платы холостых мужчин вычитались деньги «за бездетность». Мне тогда не было ещё восемнадцати, но с моей зарплаты тоже вычитали этот налог.
Вот я и думал: «Интересная история. Жениться ещё нельзя, но детей иметь уже можно».
Чемодан
— Сынок, вылезай! — говорит мне мама, склонившись надо мной и приоткрыв крышку чемодана. — Ты здесь задохнёшься!
Я же сплю на днище, уютно поджав ноги и подложив под щеку руки. А ведь так удачно спрятался…
Трофейный кожаный чемодан деда, с которым он вернулся с фронта, надёжно уложен в антресоли ванной комнаты, набитый разными вещами. Здесь лежат его портупея, кожаная офицерская папка-планшет, старинный зонтик с деревянной ручкой в виде головы собаки и шахтёрский фонарь с переносным аккумулятором в сумке. Это огромный немецкий чемодан коричневого цвета, поднять и вытащить который первокласснику непросто, но всё же я справляюсь, подставив под ноги стремянку.
Сначала я надел портупею и повесил на себя планшет, а потом всё утро играл в войнушку, бесстрашно убивая мнимых фрицев из игрушечного ружья. Теперь же наступило время быть в засаде. Из чемодана, в котором я залег перед входом, очень удобно вести огонь, а чтобы «враг» меня не обнаружил, сверху я накрылся крышкой, наблюдая через щель.
Но «враг» оказался слишком ленив и труслив и никак не идёт в наступление. Наверное, он устал, да и я немного…
Закрою ка я глаза ненадолго, но как только пробьёт час, я опять рвану в атаку.
Плов
Друг интеллигентно водит вилкой по тарелке, неторопливо съедая содержимое.
— Слабо тебе как мне? — с усмешкой говорю Илье, захватывая пригоршней рис с поверхности керамического блюда правой рукой и направляя его прямо в рот. — Плов надо есть руками.
— Нет, я так не умею! — пожав плечами и отрицательно мотнув головой говорит он. — И так вкусно. А руками есть негигиенично!
— Ничего ты не понимаешь, — с полным ртом внушаю я. — Эта традиция существует не один век. Не я это придумал!
По субботам на обед у нас плов. Его с утра начинает готовить мама в казане, невольно дразня нас и соседей запахом раскалённого масла и пережаренного лука. Меня, как магнитом, влечёт на кухню, где она неспешно режет мясо и морковь.
Плов — еда коллективная, поэтому его надо есть в хорошей компании. Обычно к нам присоединяются мой двоюродный брат и тётя, или же я зову одноклассника Илью. Тем более, что ему добраться сюда не составляет большого труда. Вот и сегодня настал его черёд, тем более что свой «визит вежливости» на его кухню я уже совершал два раза на этой неделе.
— Ребята, мойте скорее руки! — говорит нам мама, пока Илья медленно снимает обувь в прихожей. — Плов надо есть горячим!
Мы усаживаемся за кухонным столом и дружно втягиваем носами аромат, исходящий из казана, прикрытого сверху тёплым покрывалом.
— Сынок, помоги! — говорит мне мама.
Я послушно беру со стола блюдо (ляган) и подхожу к казану, рядом с которым священнодействует мама. Аккуратно выложив на блюдо парящую горку плова, сверху кладёт головку чеснока.
— А вот и плов! — громко говорю я под восторженными взглядами сидящих за столом и ставлю блюдо перед ними. — Как же я люблю субботу!
Бидон для кваса
Пустой эмалированный бидон постукивает крышкой при ходьбе, поэтому я придерживаю её указательным пальцем. С виду это обычный бидон, покрытый светлой эмалью, с таким ходят за молоком. Но мама не любит разливное, которое обычно развозят ранним утром по дворам, громко извещая жильцов о своём прибытии. Она говорит, что непонятно, откуда его привезли и предпочитает покупать из магазина в литровых бутылках с серебристыми крышечками из мягкой фольги. Этикетки на бутылке нет, а на крышке написаны название, дата изготовления и стоимость — сорок шесть копеек,. Но я больше люблю ацидофильное, налитое в полулитровую бутылку с фиолетовой крышечкой, за двадцать девять копеек.
До цистерны с квасом возле ближайшего парка топать ещё метров пятьсот, и я прибавляю шагу в надежде, что не будет много желающих утолить жажду. Вообще-то дома есть свой квас, который мама летом делает сама, поставив бродящий напиток на кухонный подоконник в трёхлитровой стеклянной банке, залив туда воды с сахаром и заботливо накрыв марлей. Коричневая закваска медленно всплывает со дна под действием летнего тепла, постепенно превращая содержимое в ядрёную смесь для будущей окрошки со сметаной. Но пить домашний квас я особо не люблю, предпочитая разливной, с присущим ему ароматом. Домашний квас из холодильника на мой вкус слишком кислый и такой холодный, что сразу ударяет в голову.
Вот уже видны при входе в парк две пушки времен Великой Отечественной Войны, облепленные детьми, и это значит, что скоро мне надо будет повернуть налево. Я ускоряю шаг, как будто стайер перед финишем. Мне, шестикласснику, непросто это сделать, так как ноют коленные суставы, но доктор говорит, что это возрастное и скоро пройдёт. Спасибо тренеру по плаванию, что он временно отстранил меня от пробежек перед тренировками в бассейне.
— Мне маленькую кружку! — запыхавшись, говорю я суровой тётке, усевшейся возле квасной цистерны под тенью брезентового навеса.
Дав ей три копейки, я облегченно вытираю пот с висков, довольно оглядываясь. Ведь я успел, а за спиной уже безмолвно выстроилась цепочка изнемогающих от июльского зноя прохожих.
— Мне полный, пожалуйста! — протягиваю ей пустой бидон, отпивая квас из кружки мелкими глотками.
— Готово! — привычным голосом говорит мне продавщица и вручает мне бидон.
Закрыв его крышкой, я неспеша иду домой. Мама тоже будет довольна.
