Однако никакого массового движения в поддержку местного самоуправления в России в настоящее время не существует. После кратковременно периода первых надежд, что восстановление самоуправления решит все проблемы граждан, выяснилось и то, что все проблемы оно решить не может (как не может решить всех проблем человечества ни один общественный институт), и то, что возрождение самоуправления — это длительный и кропотливый труд, вроде столетнего ежедневного подстригания английского газона.
«…ЗВАЛОСЬ СУДЬБОЙ И НИКОГДА НЕ ПОВТОРИТСЯ…» — 21
Юрий Вешнинский
Продолжение Начало
В те же 1990-е годы у меня появился интерес к литературному творчеству, личности и идейному наследию Владимира Евгеньевича (Вольфа Евновича) Жаботинского (о котором я ранее, к великому сожалению, ничего не знал)[1]. Тогда же впервые появился у меня интерес к юдаике и ко всему комплексу сионистских идей и к их истории, которого у меня ранее не было и который сохраняется у меня до сих пор. Свою роль в этом сыграли, наверное, и моё запоздалое избавление от интернационалистских иллюзий, с одной стороны, и всё большее разочарование в надеждах на «демократическое обновление» России — с другой.
В те же годы я стал активно интересоваться пробематикой антисемитизма и даже разработал собственную, неплохую, по мнению некоторых, типологию антисемитизма. Перечень типов открыт для пополнения, а взаимоисключающий характер некоторых обвинений не должен смущать исследователей (логика в таком глубоко иррациональном явлении, как антисемитизм, как известно, совсем необязательна):
1) Античный языческий антисемитизм: Евреи не поклоняются изваяниям богов (уж не атеисты ли они?), не чтут чужих богов и при этом держатся сплочённо и нахально требуют равенства с гражданами полисов;
2) Христианский антисемитизм: Евреи не признают божественности Иисуса Христа (распяли нашего (европейского, русского, арийского и т. д.) Христа, пьют по своим праздникам кровь христианских младенцев);
3) Просветительский антисемитизм: Евреи верят в бога, а бога нет;
4) «Классовый» антисемитизм: Евреи — алчные стяжатели, они грабят и угнетают трудящихся;
5) «Эстетический» антисемитизм: Евреи обладают отталкивающей внешностью, бестактно и неприлично себя ведут, плохо пахнут, странно и уродливо одеваются;
6) «Аристократический» антисемитизм: Евреи — убогие провинциалы, замкнутые в своём местечковом мирке и неспособные понять всю утончённость и глубину «высокой» европейской культуры;
7) Охранительно-черносотенный антисемитизм: Евреи — враги государства, семьи и собственности, они проповедуют противоестественный для наших традиционных устоев социализм (коммунизм);
8) Глобально-геополитический и конспирологический антисемитизм: Евреи создали тайное мировое правительство («мировую закулису») и контролируют весь мир;
9) Расовый антисемитизм: Евреи принадлежат к биологически неполноценной, ущербной и вредоносной расе;
10) «Героический» антисемитизм: Евреи — патологические трусы, избегающие личного участия в боевых действиях;
11) Советский и практически почти не отличимый от него «антисионистский» новейший «лево-правозащитный» антисемитизм, процветающий сегодня на Западе (и не только): «Израильская военщина» угнетает, изгоняет и убивает «мирных» и «беззащитных» палестинцев.
Завершая этот раздел своих воспоминаний, я хочу отметить, что всё то, что я в этом разделе написал о своих взаимоотношениях с ныне уже покойным Л. Г. Бызовым (а решил я это написать совсем не сразу и писалось это очень долго и мучительно), является лишь частью запоздалого осмысления и «коррекции» истории моих взаимоотношений с ним (и моего участия в его судьбе), о которых может сложиться превратное представление у всех тех, кто прочёл и ещё прочтёт его «вывешенные» в сети воспоминания. Мне очень жаль, что этот, во многом посвящённый запоздалому «выяснению отношений», текст я вообще вынужден был написать (это, по-моему, — совсем не мой «жанр»). Но уж очень много заведомой неправды о том, чему сам был свидетелем, в чём лично принимал участие, я нашёл и в «первых», и во «вторых» воспоминаниях Л. Г. Бызова[2]. Но, похоже, что именно так, в большинстве случаев, и пишется история. И такой она, как правило, и остаётся в памяти тех немногих, кому она вообще бывает интересна. Кстати, знакомство с «первыми» воспоминаниями Л. Г. Бызова стало одним из важных импульсов для написания мной моих воспоминаний. Мне хочется, чтобы моя версия событий того времени тоже стала достоянием тех, кому она может быть интересна.
В этой связи, кстати, могу процитировать весьма любопытные и парадоксальные слова В. Е. Жаботинского о том, что можно считать правдой в изложении исторических событий и личных воспоминаний участников об этих событиях: «Правду ли я написал? Да. Всю ли правду? Нет, и нарочно нет. Не всякий «факт» есть правда» в основном значении слова. Каждое крупное явление имеет своё «лицо»; что подходит к общему характеру этого лица, то правда; что не подходит, то случайность, царапина, волдырь. Может быть, в учёных сочинениях важно записывать и это; там, может быть, уместно отметить, что во время штурма Бастилии поймали на площади вора, который тут же таскал кошельки. Это, говорят, факт, — но разве это «правда» о 14 июля?»[3]. Но как же не просто участнику и свидетелю (да ещё, — привыкшему по своей профессии к научному изложению фактов) правильно понять и почувствовать это «лицо» любого крупного явления, но не упустить и существенных, по его мнению, фактов! Это, я думаю, относится и к моим воспоминаниям, и к воспоминаниям Л. Г. Бызова.
Я понимаю, конечно, что людям свойственно руководствоваться в своём поведении далеко не только высшими соображениями (гораздо чаще — наоборот). И память человеческая бывает чрезвычайно избирательна, удерживая наиболее приятное и выгодное для её носителя и вытесняя неприятное и невыгодное. Но такой чисто человеческой неблагодарности по отношению ко мне лично, которая проявилась и в «первых», и во «вторых» воспоминаниях Л. Г. Бызова (для которого я и в ХНИЦе, и позже так много сделал), я от него, всё-таки, не ожидал. А ведь именно его версия тогдашних событий, в отличие от моей, скорее всего будет восприниматься как истина теми немногими, кому всё это ещё будет интересно. Увы!
Но я и сейчас не могу не отметить большой творческой одарённости Л. Г. Бызова, его исключительного трудолюбия и той силы духа, которую он много лет проявлял, став инвалидом. Кстати, он и в поздний период своей деятельности, находясь «в служебной и иной зависимости» от «провластных» структур, вроде «обновлённого» ВЦИОМа, не раз проявлял способность к довольно независимым и критическим оценкам отечественной власти. И я полагаю, что его награждение золотой медалью Президиума РАН имени Питирима Сорокина было вполне заслуженным.
Воспоминания о Татьяне Михайловне Говоренковой
Эта часть моих воспоминаний посвящена памяти одной из главных моих научных наставниц — Татьяны Михайловны Говоренковой (1937-2003), о наследии которой я уже не раз писал[4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11]. Она окончила МИCИ, впоследствии, стала кандидатом технических наук. Так и не став доктором, она неизменно и заслуженно упоминается как «бабушка российского самоуправления».
Кажется, первым (или одним из первых), кто употребил по отношению к ней это выражение был Александр Геннадьевич Воронин. В 1994-1996 годах он был начальником Департамента по проблемам местного самоуправления Министерства РФ по делам национальностей и региональной политике. В 1996-1998 годах он был заместителем министра РФ по делам национальностей и федеративным отношениям, заместителем министра региональной и национальной политике. С ноября 1998 года он был первым заместителем министра региональной политики РФ, с сентября 1999 года — первый заместитель министра по делам Федерации и национальностей РФ. В октябре 2001 года, с началом «новой эпохи», это министерство было упразднено. А. Г. Воронин был председателем Экспертного Союза российских городов и главным экспертом ООО «Агентство муниципального и регионального развития». После упразднения многократно переименовывавшегося министерства, где его организаторская хватка была особенно востребована, он уже не был, что называется, «во власти» (и, как у нас в таких случаях водится, сведений о его дальнейшей биографии практически нет в интернете [12]), но, как я недавно узнал, он продолжал разработку проблем местного самоуправления в рамках преподавания в одном из высших учебных заведений (МГУ ТУ), где был проректором. Он сравнительно недавно умер ещё довольно молодым. Я лично его не знал, но думаю, что он принёс немало пользы.
Надо заметить, что выбор Вуза у Т. М. Говоренковой, как дочери «врага народа», был невелик. Она была внучкой священника и дочерью расстрелянного при Сталине революционера-большевика (путейского инженера по специальности). Родные братья её деда — священники Русской православной церкви — были в разное время казнены.
Т. М. Говоренкова проработала доцентом в МАрхИ 20 лет, фактически руководя факультетом переподготовки (официально возглавлял его И. Н. Кастель), но сегодня в МАрхИ её, практически, никто не помнит. Несколько дольше её помнили и несколько лучше её понимали в уже бывшем ЦНИИП градостроительства (ныне — ЦНИИП Минстроя России). Там она дважды работала, и дважды уходила оттуда. Её статья «Кто в городе хозяин?», опубликованная в почти уже забытом ныне журнале «Коммунист» (№ 16, 1989) впервые привлекла к ней внимание широкой общественности. С небольшими изменениями она была перепечатана в журнале «Городское управление» (№ 1, 1997), а затем — в журнале «Муниципальная власть» (2012, № 6). По её инициативе был создан Клуб муниципальных деятелей при Конгрессе муниципальных образований Российской Федерации. С 1991 г. она была директором Центра «Муниципалитет» в ОАО «Институт развития Москвы». Этого Центра сегодня, к сожалению, уже нет. Сейчас почти все, кто там работал с Т. М. Говоренковой, занимаются этой проблематикой «в свободное от работы время» (если вообще занимаются). В 1995 г. она стала сотрудницей упразднённого ныне Департамента местного самоуправления Министерства по делам национальностей Российской Федерации.
Особое место в творчестве Т. М. Говоренковой занимала концепция градоустройства и градоформирующей деятельности, которые понимались ей и понимаются её научными единомышленниками и учениками, как нечто существенно отличающееся от градостроительства в его советском понимании, сохраняющемся во многом и до сих пор. Советское градостроительство, как разъясняла Т. М. Говоренкова, было неразрывно связано с директивным централизованным планированием «сверху вниз». Оно было детищем Госплана, и оформилось в этом своём виде после так называемого «великого перелома» 1929 г., когда, на фоне процессов против спецов-вредителей (процесс Промпартии, Шахтинское дело и т. д.), особенно зловещий смысл приобрело слово «инженерьё». Кстати, я, в своё время, впервые услышал это слово именно от Татьяны Михайловны. Тогда архитекторы в СССР и получили право первой подписи, а главные архитекторы городов официально стали считаться центральными фигурами в определении их судьбы. И, как порой говорила Т. М. Говоренкова, вместо сферы, в первую очередь, художественного творчества советская архитектура стала ВЕДОМСТВОМ!
Надо сказать, что советский термин «градостроительство» гораздо более «самобытен», чем многие (особенно в архитектурной среде!) думают. Как писал покойный Вячеслав Леонидович Глазычев, «у нас в России, в советской традиции закрепилось понятие «градостроительство». Или понятие «градостроительное проектирование». Ни в английском, ни во французском, ни в немецком вы не найдёте такого слова, вы найдёте совершенно другие понятия. В английском есть различение physical planning — это планирование, формирование городской среды в малом, локальном масштабе: обычно это не более одного квартала. А есть urban planning — его можно перевести как градопланирование, которое даже юридически отделено от архитектуры. Более того, в Англии или США человек с дипломом архитектора не имеет права заниматься urban planning — градопланированием. Это отдельное лицензирование, отдельный тип работы, отдельная профессиональная подготовка, а почему? Да потому, что на 95% она оказывается профессией экономиста, менеджера, гигиениста, специалиста по работе с недвижимостью. Лишь когда дело доходит до оформления человеческого взаимодействия в охватном масштабе, в дело входит архитектор, который в этом деле действительно специалист. Само употребление слов обладает обратным смыслом. Раз нечто назвали градостроительством, его поместили внутрь архитектурной высшей школы, приписали человеку с дипломом архитектора. Огромный массив социологического, экономического, управленческого знания оказался не впущен в эту вывеску»[13].
К этому необходимо, на мой взгляд, добавить, ещё одну очень важную вещь. Наше отечественное градостроительство, такое, каким оно «исторически сложилось» после «великого перелома» 1929 года, было с самого начала сильнейшим образом «заточено» на решение задачи ПОСТРОЕНИЯ КОММУНИЗМА! Многие ли у нас сегодня задумываются об этом? А сегодня, как я заметил, наши архитекторы-градостроители, внезапно стали из «советских», вроде бы, «капиталистическими». И, кроме того, многие их них стали ну ОЧЕНЬ сильно «православными». И они теми же самыми методами, что и раньше готовы проектировать и строить и новодельные храмы и монастыри, и элитные жилые районы, и дворцы миллиардеров и высших бюрократов (а у нас это часто — одни и те же люди), и какой-нибудь «Русский мир», и что угодно ещё! Лишь бы были хорошо оплачиваемые заказы!
В концепции градоустройства и градоформирующей деятельности, как я её понял и в процессе общения с Т. М. Говоренковой, и в процессе изучения (далеко ещё не полного!) её произведений, центральное место занимает идея органического развития городов в процессе взаимодействия социокультурных, экономических, административно-политических, научных и технических факторов их сложения. Архитектурно-градостроительное проектирование у нас в архитектурной среде и до сих пор считается «альфой и омегой» в формировании городов. Между тем, в странах с хотя бы относительно рыночной экономикой и, если не демократическим, или либеральным, то, по крайней мере, умеренно-авторитарным на рыночной по преимуществу экономической основе, политическим устройством в формировании городов главную роль играли и играют иные субъекты принятия решений. Это — врачи, юристы, гражданские инженеры, предприниматели и их объединения, территориальные, профессиональные, конфессиональные, политические и др., объединения жителей и т. д. Иными словами, это были все те, кого, что у нас теперь снова (как и в XVII — начале XIX века) стало принято называть ГРАЖДАНСКИМ ОБЩЕСТВОМ. Что касается архитекторов, то они в конце XIX-начале XX века за редким исключением занимались преимущественно планами, фасадами и интерьерами отдельных зданий. Кстати, у уже упоминавшегося выше В. Л. Глазычева я в своё время прочитал, что на Западе (особенно в США) большое значение имеет новая специализация: архитекторы-юристы. Нам бы хотя бы сейчас такую специализацию! Но возможна ли она у нас сейчас с нашим правовым нигилизмом и правовым беспределом?
Т. М. Говоренковой, наряду с другими урбанологическими идеями (а она была хорошо осведомлена об «урбанологическом ландшафте» XX века в целом), были близки идеи французского исследователя Марселя Поэта, организовавшего в Париже в 1919 г. новое учебное заведение — Высшую школу городских исследований, или Высшую школу урбанизма. Термин «урбанизм» приписывается ему и во франкоязычной литературе он часто именуется «отцом урбанизма». В его, близкой Т. М. Говоренковой, концепции, «урбанисты — это специалисты широкого профиля, способные решать множество сложнейших вопросов ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ в городах»[14].
«Различие между «градостроительством» и «урбанизмом» связано, таким образом, с тем, кто осуществляет ВЫБОР решений, касающихся развития и управления городом. В свете уже упомянутых выше двух полюсных по своему значению понятий — «государственное управление» и «самоуправление» городов — можно охарактеризовать и два основных способа регулирования происходящих на городской территории процессов.
В случае государственного управления, последнее осуществляется из единого государственного центра одного из высших эшелонов власти, стоящего над городами и стороннего по отношению к ним. В крайних своих проявлениях это управление проявляет склонность к декретно-законодательным формам, предусматривающим безусловно исполнительские функции городов. Решения этого уровня тяготеют к конечным «величественным» результатам, нетерпимы к изменениям, исполняются в произвольно намеченные, равные для всех городов сроки действия и обязательны к исполнению вне зависимости от изменения ситуаций. В наиболее жёстких случаях решения могут быть распределены между отдельными ведомствами центра, разновысокое положение которых становится серьёзным ограничением всякой попытки координации. В истории России города достаточно долгие периоды находились под управлением этого типа, но невозможно не признать, что наиболее суровым был период, начатый сталинскими реформами 1928-1932 гг. и практически продолжающийся до настоящего времени.
В случае развитого «самоуправления» принятие решений сконцентрировано как бы внутри города. Наряду с законодательным оформлением наиболее крупных решений (например, регуляционных проектов планировки) проектными методами, самоуправлению доступны и использования различных рыночных механизмов, иногда единственно возможных в условиях в условиях многокритериальности и активизации инициативы населения. Метод проб и ошибок, требующий значительного времени отклика для проверки целесообразности, делает процесс принятия решений практически непрерывным и позволяет учитывать меняющиеся обстоятельства. Для самоуправлений характерен широкий подход, близкий к пониманию «урбанизма», при соответствующих правах легко возникают нестандартные виды проектирования и планирования, тесно связанные с оперативными задачами и эксплуатацией города. Органы самоуправления являются выборными от населения и потому их связь с ним регулируется, а участие населения в управлении городом принимает разнообразные формы. Поскольку города при этом сохраняют роль важнейших частей государства и координация их деятельности с деятельностью других городов и мест высшего порядка и государства в целом остаётся важной, обычно совмещение обоих методов: «государственного» и «самоуправления». Их комбинации и являются наиболее известными в практике государств, а поиск рационального разделения власти определяет задачу высокой сложности»[15].
Как писала Т. М. Говоренкова, «Внутри любых возможностей каждое время расставляет свои акценты. Марсель Поэт был убеждён: главным в созданной им схеме является понимание эволюции городов, в рамках которого только и могут развиваться остальные составляющие. Утрата большей части этих составляющих нашими городами заставляет признать, что в сегодняшних условиях центр тяжести смещается в сторону главного источника развития городского потенциала — фигуры ГОРОЖАНИНА — не потребителя, не «наполнителя» материальной среды городов, но ГОРОЖАНИНА — ХОЗЯИНА СВОЕГО ГОРОДА, умеющего оценивать и развивать свои возможности, выбирать и принимать собственные решения»[16]. В этой концепции центральное место играло понятие ВЫБОРА, который должен делать каждый горожанин и всё общество. Сегодня, по-моему, у нас снова всё упирается в игнорирование этой фундаментальной проблемы ВЫБОРА.
Между прочим, ученики Т. М. Говоренковой А. И. Жуков и Д. А. Савин в своё время писали: «Татьяна Михайловна часто повторяла: «Местное самоуправление возникает не потому, что оно нужно гражданам, а потому, что нужно государству, которое осознаёт выгоды, возникающие от децентрализации управления». В России после недолгого периода децентрализация власти затормозилась, а затем просто пошла вспять, приводя ко всё большей концентрации власти в центре и утрате её местами. Однако проблема не только в том, что первые лица современной России уверены в преимуществах централизации перед децентрализацией, а в том, что с ними пока согласно большинство наших сограждан. Если бы наши сограждане осознали важность децентрализации управления и активно выступили в её поддержку, то руководителям государства пришлось бы считаться с их мнением и в чём-то пойти им навстречу. Однако никакого массового движения в поддержку местного самоуправления в России в настоящее время не существует. После кратковременно периода первых надежд, что восстановление самоуправления решит все проблемы граждан, выяснилось и то, что все проблемы оно решить не может (как не может решить всех проблем человечества ни один общественный институт), и то, что возрождение самоуправления — это длительный и кропотливый труд, вроде столетнего ежедневного подстригания английского газона. А к такой длительной и кропотливой работе наши сограждане были не готовы, потому что сами в течение семидесяти лет (или, если угодно, с учётом нэпа, то шестидесяти) прожили в государстве, где единый властный центр решал за всех, как надо жить. А на долю граждан выпадали разве что бытовые заботы»[17]. Вот так!
Примечания:
[1] Помню первую книгу, по которой я стал знакомиться с творчеством Жаботинского. Владимир (Зеев) Жаботинский. Избранное. БИБЛИОТЕКА-АЛИЯ, «ГЕШАРИМ», Иерусалим, 5752, «РОСПРИНТ», Санкт-Петербург, 1992. Оттуда (точнее, из помещённого там отрывка из написанного в 1965 году письма Корнея Чуковского Рахили Павловне Марголиной в Иерусалим) я, кстати, узнал о той важнейшей роли, которую сыграл Владимир Жаботинский в судьбе Корнея Чуковского, которого, по словам самого Чуковского, именно он ввёл в литературу.
[2] В своих «вторых» воспоминаниях Л. Г. Бызов писал: «О ХНИЦе и его печальной судьбе пишет в своём интервью Юрий Вешнинский, всё было именно так, как он пишет. Ю. Г. Вешнинский: «…Звалось судьбой и никогда не повторится».» — Бызов Л. Г. Поиски, потери, возвращения. Мой путь социолога. М., Новый хронограф, 2018. с. 84. Но там у меня об этом были помещены только две-три фразы. Я уверен, что если бы я тогда написал хотя бы половину того, что я считаю себя вынужденным написать сейчас, то Л. Г. Бызов этого подтверждения правдивости моих свидетельств, наверняка, не сделал бы.
[3] Жаботинский В. Слово о полку. История еврейского легиона по воспоминаниях его инициатора. М., (Книжники), Чейсовская коллекция, 2012., с. 222.
[4] Вешнинский Ю. Развитие градоведческой традиции И. М. Гревса в отечественной науке. Дополненный доклад на научно-практическом семинаре «У истоков отечественного краеведения, городоведения, экскурсоведения». — «Муниципальная власть», № 1, 2011.
[5] Вешнинский Ю. Г. Концепция градоустройства и градоформирующей деятельности в творчестве Т. М. Говоренковой. Доклад на секции «Градостроительство» «Дней науки» и Международной научно-практической конференции (Наука, образование и экспериментальное проектирование), состоявшейся в МАрхИ 9-13 апреля 2012. В сб. материалов конференции. М., МАрхИ, 2012.
[6] Вешнинский Ю. Концепция градоустройства и градоформирующей деятельности в творчестве Татьяны Михайловны Говоренковой. Доработанный текст доклада на семинаре Исследовательского комитета Российского общества социологов (ИК РОС) Социология городского и регионального развития. — «Муниципальная власть», 2012, № 6.
[7] Вешнинский Ю. Концепция градоустройства и градоформирующей деятельности в творчестве Татьяны Михайловны Говоренковой и её судьба. Доклад на Международной научной конференции «Silva rerum culturae: viae personaliae», К проблеме становления и развития научных дисциплин гуманитарного профиля, состоявшейся 8-10 сентября, 2016.
[8] Вешнинский Ю. О социогуманитарной миссии гражданской инженерии. Концепция градоустройства и градоформирующей деятельности в творчестве Т. М. Говоренковой и её судьба. — «Знание-Сила», 2017, № 1.
[9] Вешнинский Ю. Иван Гревс и градоведческая традиция. Сокращённый вариант статьи. Сайт «Знание-Сила», № 8, 2012.
[10] Вешнинский Ю. Развитие градоведческой традиции И. М. Гревса в отечественной науке. — «ТЕЛЕΣКОП», 2013, № 2 (98).
[11] Вешнинский Ю. Г. Концепция градоустройства и градоформирующей деятельности в творчестве Т. М. Говоренковой. Доклад на семинаре Исследовательского комитета Российского общества социологов (ИК РОС) Социология городского и регионального развития. Материалы XII Дридзевских чтений «Экоантропологическая социология и социально обоснованное градоустройство». — В кн.: «Модернизация отечественной системы управления: анализ тенденций и прогноз развития». М., Институт социологии РАН, 2014.
[12] У нас, всё-таки, поразительно «ВЛАСТЕЦЕНТРИЧНАЯ» страна!
[13] Глазычев В. Л. Культура в городе, город в культуре. — Открытая лекция, Димитровград. Без даты.
[14] Говоренкова Т. М. Город и горожане: мы выбираем — нас выбирают…, или В чём искать опору городской политики? — В кн.: Прогнозное социальное проектирование и город. Книжка 1. М., Российская академия наук, Институт социологии. 1994-1995. с. 66.
[15] Говоренкова Т. М. Город и горожане: мы выбираем — нас выбирают…, или В чём искать опору городской политики? — В кн.: Прогнозное социальное проектирование и город. Книжка 1. М., Российская академия наук, Институт социологии. 1994-1995. с. 66.
[16] Там же, с. 77.
[17] Жуков А., Савин Д. Муниципал на все времена. К несостоявшегося юбилею Татьяны Михайловны Говоренковой. — «Муниципальная власть», 2012, № 6, с. 55.
(Продолжение следует)
