534 total views (from 2022/01/01),  3 views today

Грунтовка запетляла, огибая островки полей, перелески. В редких лужицах отражалось серое небо, остовы корявых обнажившихся деревьев. Изредка автобус-трудяга останавливался у редких хуторов, подбирая школьников. Айгар запрыгнул, смотрю на его посиневший от холода носик, озябшие ручонки, курточку его явно не сезонную, но главное — глаза, смешливые, с хитринкой. Шестиклассник, держит за ручку Ласму, сестрёнку, она — третьеклассница. Так от хутора к хутору заполняется автобус детворой и их радостным щебетаньем, радостным от этого свежего, не слякотного утра, радостного этими ранними встречами с друзьями.  

Размытый путь и вдоль — кривые тополя…

Яков Каунатор

Размытый путь и вдоль — кривые тополя.
Я слушал неба звук — была пора отлёта.
И вот я встал и тихо вышел за ворота,
Туда, где простирались желтые поля.
Николай Рубцов

По утрам в будни я торопился из дома на вокзал. Городок маленький, до вокзала пешим ходом добираешься минут за 8-10. Чуть ли не от вокзальных ступенек утром отходил автобус. Прибалтийское небо было по-прибалтийски пасмурно, намекающее на возможность дождя. Автобус бодро выбирался по асфальту из городка, чтобы затем свернуть в просёлок и начать петлять между полями, перелесками, хуторами.

Размытый путь и вдоль кривые тополя

Первая остановка, ещё до поворота, ещё — по асфальту. Дверца открылась, вошла Инга Богданова, одна из моих учениц, десятиклассница.
Грунтовка запетляла, огибая островки полей, перелески. В редких лужицах отражалось серое небо, остовы корявых обнажившихся деревьев. Изредка автобус-трудяга останавливался у редких хуторов, подбирая школьников. Айгар запрыгнул, смотрю на его посиневший от холода носик, озябшие ручонки, курточку его явно не сезонную, но главное — глаза, смешливые, с хитринкой. Шестиклассник, держит за ручку Ласму, сестрёнку, она — третьеклассница. Так от хутора к хутору заполняется автобус детворой и их радостным щебетаньем, радостным от этого свежего, не слякотного утра, радостного этими ранними встречами с друзьями.

Была суровой пристань в этот поздний час.
В промозглой мгле, искрясь, горели папиросы,
И тяжко трап стонал, и хмурые матросы
Из тьмы устало поторапливали нас.
Николай Рубцов

Огромный аэропорт, то ли в силу своих размеров, то ли в силу своей важности — международный! — равнодушно взирал на нас, своих пассажиров. Нам было не до его равнодушия… Каждый из нас в эту минуту переживал своё… Таможня… Пограничный, паспортный контроль… Хмурые, неприветливые лица…

Но, глядя вдаль и в эти вслушиваясь звуки,
Я ни о чем еще тогда не сожалел…
Николай Рубцов

Океан. Хоть и зовётся Тихим, ласковым его не назовёшь. От одной Пристани до другой Пристани… Тепло. Круглый год — лето. Тополя стройные, ухоженные. А рядом с ними кипарисы, пальмы… И дороги… Нет здесь размытых путей, всё «обуто» в асфальт.
Я иду вдоль берега Океана и вспоминаю.
Автобус. Знакомая до каждой кочки, до каждой ямки дорога,  поблёскивающая лужицей. Иногда казалось, что и каждое деревце знаю. Вот сейчас будет остановка и войдёт Айгар с сестричкой…

И вдруг такой тоской повеяло с полей!
Тоской любви, тоской былых свиданий кратких…
Я уплывал все дальше, дальше — без оглядки
На мглистый берег глупой юности своей.
Николай Рубцов

И нахожу свои строчки, я разговариваю про себя с Поэтом Рубцовым, и нахожу своё продолжение его стихотворению:

Узкой лентою дорога
мимо поля, мимо леса,
мимо сонных хуторов.
Поднимается завеса
из тумана вдоль холмов.
Этот лес и это поле
в паутиночке дождя —
так знакомы мне до боли, —
это родина моя.

Татьяна, Сергей и Александр Никитины — Размытый Путь (Сл. Н.Рубцов, муз. А.Дулов)